Первопричина 3: СССР, любовь и магия

Глава 3

Утро, после целого часа сна, чувствую себя рухлядью. Сижу за столом, смотрю на такую же сонную Лену, ковыряюсь вилкой в тарелке. На завтрак слегка подгоревшая и пересоленная яичница с сосисками, тосты с маслом, тосты с грибным паштетом и кофе. Грибной паштет, на вкус нечто невероятное. Нежная паста, с прекрасным ароматом. Но смотрится здесь чужеродно…

То есть стеклянная банка вообще не вписывается в Советскую композицию. Потому что этикетка имеет фэнтезийную тематику. На ней, зелёная девушка гоблин. Одета… То есть почти не одета… То есть…

На внушительной груди черноволосой и голубоглазой гоблинши полоска ничего не прикрывающей ткани. Внизу набедренная повязка. При всём при этом девушка изображена очень реалистично, как на фотографии. Даже не так… Будь я трижды проклят, но это и есть фотография.

Она, девушка, стоит выпятив внушительную грудь. Левая рука упёрта в бок, в пупке пирсинг в виде кольца с фиолетовым камнем. Правая рука вытянута в ней большой гриб. Левый глаз девушки хитро прищурен, уши подняты вверх, на губах милая улыбка. Из-за небольших, торчащих вверх клыков, улыбка особенно милая. А ещё она на фоне красного флага с серпом и молотом.

Какой-то абсурд… Ну, я допускаю что сюда, так же как я загремел какой-нибудь полупридурок, любитель фэнтезни. Но блин, эта этикетка, уже настоящая эротика. Потому как если приглядеться, у зелёной девушки из-под повязки на груди видны тёмные ореолы сосков. А цензура где? Куда партия смотрит? Почему…

— Да, засиделись мы с тобой, — глядя на меня качает головой Лена. — Вчера… То есть сегодня. То есть… Ну ты понял. Но ничего, у нас впереди всё лето.

— А тебе на работу не надо? — улыбаясь Лене спрашиваю.

— Благодаря тебе нет, — мило улыбается она. — Только что связывалась. У меня… Как бы тебе это сказать? Как твоя родственница и опекун, я буду проводить твою социализацию. На работе оплачиваемый отпуск, Институт пособие назначил. Кроме того, государство будет платить нам. Ты важен, поэтому тебе назначат выплаты в сто двадцать рублей в месяц. Это не то чтобы много, но на еду, одежду и карманные расходы хватит. Ну там, в кино сходить, в театр, мороженого покушать, девушку угостить или сводить куда-нибудь. Ты, кстати о девушке ещё не думал?

— Да нет. Мне как бы не до этого. Я расстроен…

— Фух — почему-то облегчённо выдыхает Лена и весело улыбаясь продолжает. — А вообще не расстраивайся, не стоит. У тебя есть я. Эм… Так, к деньгам. Понимаю, такие суммы покажутся тебе смешными, но здесь… Вот например я четыреста семьдесят получаю. Так у меня ещё сто в заначке остаётся, и это при том что я себе ни в чём не отказываю. Два раза в год на две недели на море езжу. Можем слетать, как с делами разберёмся. На Чёрное или вообще на Кубу или в Мексику. Или на курорты куда-нибудь. Не волнуйся, денег и меня хватит. Я экономная, деньги тратить умею. У меня в заначке десять тысяч. Это довольно много.

— Это… Это… Это сколько тогда у меня?

— Я не знаю сколько у тебя, — разводит руками Лена.

Вскакиваю и убегаю в комнату, притаскиваю почти все свои сбережения, то есть то что мне дала мама, подкинутую отцом заначку оставляю, хватаю карту, возвращаюсь и выкладываю денежные средства на стол…

— Акха… — увидев пухлую пачку давится Лена. — Игорёк! Блин! Ну Николай, ну отчебучил. Теперь понятно почему тебя милиция поймала!

— Здесь много?

— Здесь до хрена… — схватив пачку и быстро пересчитывая выдаёт Лена. — Ох ты… Триста тысяч, в основном крупными! Крупными… Охренеть…

Ой, извини. Так! Таскать такие деньжищи с собой, опасно для жизни. Надо убрать их. Пока в мой сейф, потом, купим тебе…

— Да пусть в твоём лежат. Я сильно тратиться не собираюсь. Пусть это будет моим вкладом в наш семейный бюджет. Да?

— Игорь… — округляет глаза Некрасова. — Как ты сказал? Мне не послышалось? Наш… Наш бюджет? Семейный? Но мне же за тебя платят? И институт, и с работы, и отец твой обещал нехило отвалить. А деньги… Они же твои…

— Значит теперь они наши, — отпивая кофе улыбаюсь. — Тут у меня ещё карта есть. Надо её тоже в сейф убрать. Пин код правда не знаю… Но там к ней бумажки прилагаются. Ну или можно в банк сходить.

— Один, семь, четыре, один, — густо краснея и отводя глаза выдыхает Лена.

— Отец сказал?

— Это от сейфа. Я сейчас!

Схватив деньги и карту, Лена ураганом уносится из кухни. Тут же возвращается и отсчитывает мне четвертак рублями. Объясняет что разменяла их, садится и не моргая смотрит на меня.

— Лен? — ежась от её взгляда спрашиваю. — Что-то не так? Если я тебя обидел…

— Ни в коем случае. Наоборот, ты меня очень порадовал. Такое доверие, такие слова… Наш семейный бюджет. Ух! Ты на самом деле мне доверяешь?

— Ну да. А разве не должен?

— А почему?

— Я не знаю, — развожу руками.

— А ты подумай, — не отстаёт Лена и почему-то вздрагивает. — Посмотри на меня и скажи. Честно.

— Да не знаю я. Просто так. Ты красивая, добрая, весёлая, от тебя пахнет вкусно. Очень вкусно. Знаешь, вот именно твой запах, тонкий аромат мороженого с карамелью, и не позволил мне забыть тебя. Правда спать спокойно тоже не давал, но…

— Прекрати, пожалуйста, ты меня смущаешь, — вздрагивая и отводя глаза бормочет Некрасова.

— Я правду говорю. Но если тебе не нравится…

— Нет! Продолжай. Мне приятно. Очень. Ага. Ты позавтракал? Тогда пошли, нас ждут великие дела! Посиди пока здесь, можешь со стола убрать и посуду помыть. Мне собраться надо, я очень быстро. Хи-хи…

Хихикая, Лена обнимает меня, целует в щёку. Едва не раздавив стискивает и чуть не уронив убегает.

— Неужели она настолько одинока, что даже такие слова заставляют её краснеть? Или она всегда так? Или… Пока непонятно.

Является Лена, как и положено быстро собирающейся женщине, через полтора часа. Походкой от бедра заходит на кухню и встав около стола упирает руку в бок. Чёрный пиджак, белая блузка, мини юбка в ужасную обтяжку. Венчают всё это великолепие знакомые мне прямоугольные очки… Глаза подведены, на губах неяркая помада. Глаза фиолетовые. Фиолетовые?

Линзы? А нахрена тогда очки? Ничего не понимаю. Ну не глаза же цвет меняют? Хотя… Надо запомнить.

— Ну как? — сняв очки и сжав зубами дужку спрашивает Лена.

— Ты прекрасна, — восхищённо выдыхаю и дабы добить Лену добавляю. — Я очень счастлив что мне выпала честь сопровождать тебя. Прости, но теперь тебе придётся подождать.

— Почему?

— Мне надо соответствовать. Если я пойду в этом… — указывая на свою футболку брезгливо говорю и с придыханием продолжаю. — То испорчу твой образ роковой женщины. Я быстро.

— Ну и ловелас, — уже уходя слышу её слова.

Ловелас? Так я просто приятное хочу сделать, а не соблазнить. Она же тётя, мамина сестра. Конечно с роду не похожа, но это ничего не меняет. Так, кажется двадцати пяти рублей мне не хватит. На всякий случай ещё полтинник из заначки. Всё таки, те деньги что мне отец сунул, я ей не показал, а там тоже немало. Отношения с семьёй надо налаживать. Мало ли, вдруг накосячу.

****

До города добираемся на роскошном, электроавтобусе. Роскошном потому что кресла удобные, кондиционер присутствует. На мониторах в спинках кресла, красивая девушка, указывая на карту, показывает где сейчас автобус и приятным голосом объявляет о следующей остановке. С этой девушкой можно общаться, она охотно отвечает, подсказывает объясняет.

Кондукторов нет. На входе, который здесь в задние двери стоит автомат. Небольшой прибор на стойке. В него пассажиры бросают монетки или прикладывают карты. Билетов нет.

На мой вопрос почему так, девушка с монитора объясняет что уже на входе я просканирован. Бортовой компьютер меня запомнил и если я не заплачу, то будет мне… На первый раз ничего. На второй тоже. На третий бесплатный проезд, ко мне придёт сотрудник ГорАвтоТранса, и попросит рассчитаться за проезд. Рассчитаюсь, он поблагодарит за сознательность и уйдёт. Не рассчитаюсь, следующий мой бесплатный проезд, закончится в милиции. Где мне влепят штраф, в размере ста пятидесяти рублей. Моё фото будет во всех газетах, а потом полгода, я буду ходить пешком. В автобус, трамвай и даже такси, меня не пустят.

— Ну просто офигеть.

— Порядок улыбается Лена. Тебе кажется это лишним?

— Нет, что ты. Наоборот, мне нравится. Но вот… Неужели бывают те, кто доводит дело до штрафа?

— За пошедший год, — отвечает мне компьютер. — По городу Лазаревску, штрафы получили четыреста восемьдесят шесть человек. Игорь Николаевич, не чудите.

— Да я и не собирался.

Интересно. Они просто тупые или решили что им всё с рук сойдёт? Надо разобраться. А продвинутые здесь компьютеры.

Доезжаем. Выходим. Идём.

Держась за руки идём по тротуару. Лена с высоко поднятой головой, вся такая красивая и пылающая энтузиазмом. А рядом я. Немного ниже, сантиметров на пять, зато хорошо развит, тренирован и как говорит Лена очень даже симпатичен. Прохожие это подтверждают, девушки которых здесь почему-то ну очень много, глядя на меня хихикают и перешёптываются. Мужское население бросает плотоядные взгляды на Лену и завистливые на меня. Я же на ходу замечаю интересные детали. Много интересных деталей и связаны они в основном с людьми.

Например одежда… Выряжены они кто во что, просматривается явно советский стиль семидесятых-восьмидесятых и тут же можно встретить синеволосую девушку в коротеньких джинсовых шортах рассекающую на роликах. Идущий по своим делам мужик в строгом костюме, плаще и шляпе, выглядящий так, как будто только что с заседания ЦК Партии, разговаривает по не хилому такому смартфону и требует чтобы ему срочно доставили партию микрочипов. Женщина, выряженная как секретарша, цокая шпильками, курит сигару и хихикая сообщает в телефон о том, что партия электродвигателей уже отгружена и завтра будет в Свердловске.

Здесь смешалось всё… Люди. Славянской внешности, кавказской, азиаты, латиносы. Даже пара фигуристых «шоколадок» мило общаясь друг с другом на чистом русском проходят мимо.

Советский стиль, европейский, американский… Люди, машины, магазины. Люди кто во что одет, машины как футуристичные спорткары, явно электрические, так и древние «Победы.» Электровелосипеды, гироскутеры, электромотоциклы.

Магазины отдельная тема, особенно в глаза бросаются магазины для взрослых. Что для местных абсолютно нормально. Вот стоит огромный гастроном, за ним книжный. А между ними заведение с кричащим названием «Бесстыжая» и практически голой рыжей девушкой на вывеске. Оттуда с пакетами выходят как одинокие девушки, которых всё же как-то многовато, так и пары, и даже тройки. То есть парень и две девушки… И я бы легко мог предположить, что здесь, в мире Социализма, в магазине с таким кричащим названием продают что-нибудь совсем другое, с секс индустрией совсем не связанное. Но, довольно пошлый плакат и вывеска с ассортиментом, все эти предположения рушит.

— Интересуешься? — кивнув в сторону магазина хихикает Лена.

— Нет, просто не ожидал увидеть такое, в мире победившего социализма. Как-то в глаза бросается. Как будто чужеродное.

— А чего ты ожидал? — разводит руками Лена. — Огромных очередей, дефицита, особистов хватающих всех и каждого?

— Ну, да…

— Наш социализм очень сильно отличается от вашего, — качая головой улыбается Некрасова. — У нас, как ты можешь видеть, история пошла по другому.

— Скажи ещё что у вас тут сексуальная революция случилась.

— Так она и случилась, в шестидесятых, — пожимает плечами Лена. — Если хочешь подробностей, то тебе в архив. А если по простому, то демографическая катастрофа после войны, сулила нам гибель, вымирание. Тогда, ещё в пятидесятых, ЦК КПСС и принял постановление.

— О беспорядочных половых связях?

— О многожёнстве, — толкает меня в плечо Лена. — Развратник. Так вот… Встав перед угрозой вымирания, институт семьи пересмотрели и перекроили. Многожёнство поощрялось, государство всячески помогало. Продуктами, лекарствами, выплатами, людям землю выдавали. Как могли старались сохранить население. И это помогло. В шестьдесят втором произошёл первый демографический взрыв. А через два года, случилась и революция. Когда у тебя четыре жены, трудно скрыть все подробности под одеялом. Поэтому… Законы много раз изменяли, чтобы ещё больше рождаемость повысить. И это получилось. В семидесятом второй бум рождаемости. А потом, каждые три-четыре года. Вот.

— Ага, понятно. Но есть вопросы. Твои глаза…

— Заметил? — щурится Лена. — Молодец, наблюдательный. Значит так, мои глаза, полностью выдают меня. Когда всё хорошо, они голубые. Когда совсем хорошо — синие. Когда я в восторге фиолетовые. Когда злюсь — чёрные. Когда мне грустно — зелёные. Жёлтые когда страшно. Красные…

— Красные?

— Это редкая мутация из-за кристаллов, — снова краснеет Лена. — Оставим это.

— Почему?

— Потому что мы пришли, — указывая вперёд улыбается она. — Улица академика Лазарева. Школа номер три. Храм знаний. Заходим.

Школа… Школа, большое пятиэтажное здание с огромной территорией и множеством строений вокруг. Есть даже своя обсерватория. Имеется настоящий крытый стадион и статуи пионеров. Сами пионеры, что разумеется, тоже присутствуют. В очень большом количестве.

— Пионеры…

— Тут всё просто, — улыбается Лена. — С первого до пятого класса ты октябрёнок. С пятого по одиннадцатый — пионер. После школы комсомолец. А потом, если не косячишь, можешь вступить в партию.

— Интересно… А обучение?

— Да как бы отличий никаких. Каникулы начинаются с первого июня, — обняв меня улыбается Лена. — Три месяца отдыха а потом, с первого сентября новый учебный год. Осенние каникулы, новогодние, весенние, по десять дней, плюс выходные на праздники. Пойдём, тебе понравится.

— Да мне уже нравится.

Поход вызывает массу ощущений, в основном положительных. Потому что эта школа, большая, чистая и красивая. А не как у нас. Ученики в форме, то есть парни в белых рубашках с красным галстуком и чёрных брюках. Девушки в белых блузках и чёрных юбках выше колена. У некоторых, в основном у старшеклассниц, значительно выше колена, так выше что трусики посмотреть можно. Однако и здесь невооружённым взглядом видно — девушек больше. Значительно больше. Ладно…

Строгие учителя снующие по коридорам. Строгие, но по виду очень молодые, некоторые едва ли старше старшеклассников. Мелкие с визгом бегающие по коридорам. Уборщицы, которые не елозят тряпками по полу, а идут за специальными механизмами, которые и мусор собирают, и пол намывают. Судя по запаху ещё и дезинфекцию проводят. Повсюду снуют мелкие роботы уборщики…

Звенит звонок, народ мгновенно рассасывается по классам. Наступает гробовая тишина нарушают которую лишь голоса учителей и едва различимое жужжание роботов-уборщиков и механизмов.

— Лен, я уже говорил что мне здесь нравится?

— Ну да. А что? Ты передумал?

— Забудь, я в восторге. Куда идём?

— Для начала к директору, — качая головой вздыхает и улыбается Лена. — А теперь слушай и запоминай. Директор в этой школе, человек очень серьёзный, ветеран войны. Строгий, иногда даже слишком, но в тоже время справедливый. Тебе надо сразу наладить с ним контакты. О тебе уже всё знают, но как положено ещё раз расспросят. Поэтому ни в коем случае не ври. Иван Палыч, если заметит что его обманывают придёт в ярость. Он этого очень не любит.

— Всё будет, Лен, не волнуйся.

— А я волнуюсь. Слушай сюда. Обращаться к нему или по имени отчеству, или Товарищ Директор. Не вздумай Палычем назвать, там же по шее получишь. Он тебе не ровесник, а по скольку воин-освободитель, заслуживает к себе уважения. В прошлом он чемпион Союза по боксу. На Олимпийских играх серебро взял. Удар у него…

— Здесь бьют учеников? У нас бы за это посадили.

— Игорь, ты издеваешься? Это же учитель! Человек посвятивший свою жизнь обучению детей. Эти люди, воспитывают самое ценное что у нас есть, наших детей, наше будущее. Им нельзя грубить, хамить или доводить. Это же не по нашему. Короче, если кто-то из учеников получит от учителя, то ему за это ещё дома накостыляют. Поэтому прошу тебя…

— Лен… Ну правда.

Фыркнув Лена поправляет на мне рубашку, приглаживает волосы и ведёт дальше по коридору. У директорской останавливается, попросив меня ждать стучит в дверь и заходит. Через минуту выходит, ещё раз поправляет на мне рубашку и погрозив пальцем толкает к двери.

Стучу, получаю приглашение войти, выдохнув открываю дверь, вваливаюсь в кабинет…

— Здравствуйте, товарищ директор, — кивнув здороваюсь и от вида директора замираю.

Здоровенный усатый мужик сурового вида, едва помещающийся за столом, в ответ молча кивает, берёт со стола папку и пригладив седые волосы, щурясь начинает читать.

Впечатляет, мужик и правда чемпион… И почему-то напоминает мне Джона Джеймсона из мультсериала про человека паука. Только на максималках, в плане физухи. Да… Такой если ударит, лететь далеко придётся. Возможно до орбиты… Или до реанимации?

— Скворцов Игорь Николаевич. — полистав бумажки басом выдаёт директор. — Ну что, Игорёк, проходи, присаживайся, разговаривать будем. Меня зовут Никифоров Иван Палыч. Я здесь директор. Проходи, не стесняйся, я пока ознакомлюсь.

Прохожу, сажусь на стул и пока директор читает моё личное дело разглядываю интерьер. И посмотреть есть на что. На полках многочисленные кубки, на стенде много значков. Отдельно висят медали. Выделяются две. Золотая, за победу на Союзном чемпионате по боксу, и серебряная за Олимпийские игры. Там же на полках фотографии. Семья директора. Две как я понимаю его жены. Дети, внуки. Директор в военной форме. Медалей… От количества медалей на кителе Иван Палыча хочется присвистнуть. Особенно от золотой звезды… Даже не знаю что меня больше поражает, спортивные или военные награды.

— Интересуешься? — видя мой интерес усмехается директор.

— Очень, я сам спортсмен. Недавно серебро на турнире школы взял.

— А почему не золото? Парень ты здоровый. Неужели тренировки прогуливал?

— А… Хм… Иван Палыч, мутная история. Давайте я вам покажу запись, а вы, как профессионал, скажете мне что не так. Посмотрите?

— С удовольствием.

Достаю из кармана телефон, нахожу запись боя и подаю его директору. Тот кивнув принимает, запускает видео и с первых же секунд начинает недовольно хмурится. К середине боя приходит в настоящую ярость и уже не сдерживаясь ругается. Не то меня, не то противника обзывает криворуким идиотом и кричит что так даже девчонки с кружка рукоделия не двигаются. Рефери по его мнению слепошарый осёл. Судьи валенки. Тренеры плод порочной любви свиньи и утконоса.

Ожидая самого худшего выжимаю голову в плечи, и как только оглашают победителя…

— Забери, — пододвигая мне телефон рычит красный как помидор директор. — Не могу это видеть.

— Всё настолько плохо?

— Плохо? Игорь! Это ужасно! Тут только слепой не заметит что твоему криворукому противнику подсуживали. Ты же это чучело три раза в нокдаун отправил. И это всё. Не знаю как у вас там, но у нас бой закончился бы твоей победой. А тот удар тебе в затылок, в третьем раунде? Да это же дисквалификация! Вы в спорткомитет жалобу отправили?

— Эм… Нет.

— Почему? Игорь, почему?

— Так я сюда уехал. У нас не получилось. Иван Палыч…

— Ух, попадись они мне. Не пожалел бы. Всем бы зубы выхлестнул. Особенно тренеру твоему. Вот уроды! А ты молодец.

— Правда?

— Ну, техника оставляет желать лучшего. Опыта практически никакого. Однако задатки у тебя есть, я вижу. Если за тебя взяться, научить… Хм, у нас есть секция бокса. Пойдёшь?

— С радостью! Спасибо, Иван Палыч.

— Ну-ну, не кричи так, — откидываясь на спинку кресла улыбается директор и вдруг закуривает. — Благодарить меня рано. Однако… Ну, я вижу парень ты нормальный, честный. Давай напрямую, без этих бумажек. Не против? Замечательно. Итак про твою прошлую жизнь я наслышан, с Николаем Ивановичем, с твоим отцом, пообщался. Скажу сразу, у нас всё не так как у вас. Понимаешь, школа, это храм знаний. Сюда приходят получать знания, учиться, узнавать новое. Выяснение отношений, разборки и прочее… Это есть и у нас. Без этого никак. Неприязнь, драки, проблемы из-за неразделённой любви, много чего. Но мы, со всем этим стараемся разобраться, помочь. Понимаешь, со временем мы начинаем относиться к ученикам, как к своим детям. И я, как директор нашей замечательной школы, хочу чтобы ты влился в нашу семью. Я могу на тебя рассчитывать?

— Я сделаю всё что могу. Не обещаю что всё будет идеально, но да, вы можете на меня рассчитывать.

— Интересный ответ, — щурится директор. — Почему так?

— Я не знаю что будет в будущем. Поэтому не могу зарекаться. Я хоть и необычный, по меркам того мира, но мне всего шестнадцать. Поэтому может случиться всякое. Могу только пообещать что буду стараться вести себя адекватно и слушаться учителей.

— Молодец, — улыбаается директор. — Верю. Значит так, Игорь. Правила в нашей школе очень простые. Не опаздывать, учителей и товарищей не оскорблять, в туалете не курить, для этого специальные места есть. Остальное узнаешь от своего классного руководителя. Ну и потом, я всегда в школе, ты всегда можешь подойти ко мне, спросить или поговорить. Пойдём, представлю тебя классу.

— Спасибо…

Выходим в коридор, сразу же натыкаемся на бледную и невероятно злую Лену. Которая бросается ко мне, хватает за грудки и извиняясь перед директор спрашивает как я мог так поступить.

Как оказалось, Лена слышала ругань директора и справедливо решила что это он на меня. Поржав на весь коридор, Иван Палыч, заверяет Лену что всё нормально. Мы поладили, общий язык нашли, я в среду иду на тренировку в школьную секцию и вообще всем всё нравится.

— Я же говорил, — поправляя рубашка улыбаюсь Лене.

— Извините, перенервничала. Ой как неловко. Игорёк… Иван Палыч…

Смеясь директор отвешивает мне шутливый подзатыльник, называет оболтусом и ведёт нас в класс. Постучав открывает двери, заходит…

— Здравствуйте товарищ директор, — встав кричат одноклассники.

— Десятый «А.» Извините что отвлекаю, но вот, знакомьтесь, — указывая на меня улыбается директор. — Скворцов Игорь. Перевёлся к нам из другой школы что в другом мире. Игорь, ваш классный руководитель, Татьяна Ивановна. Учитель химии и биологии.

— Всем привет, — обводя класс взглядом улыбаюсь. — Здравствуйте, Татьяна Ивановна…

Татьяна Ивановна, она же женщина лет тридцати, хотя здесь по внешнему виду о возрасте судить трудно, производит на меня самое неизгладимое впечатление. Высокая, стройная, с потрясающей фигурой, особенно в обтягивающей юбке до колен выделяются её нижние полушария. Выделяются так, что забываю как дышать.

Она, поправив красную блузку, отходит от доски, небрежно бросает указку на стол, поправляет тёмные слегка вьющиеся волосы и смотрит на меня большими синими глазами. Глаза, уже через секунду становятся как у Лены, фиолетовыми… Теперь она смотрит внимательно, изучающе, можно сказать хищно. Но тут… Знакомое чувство. Время как будто замедляется. Всё вокруг темнеет, перед глазами только она. Её запах… Запах мороженого с карамелью опьяняет, заставляет пошатнуться. Стою, жадно втягиваю носом невероятный аромат этой необычной женщины и понимаю что она делает то же самое. Её зрачки сужаются, дыхание становится тяжёлым…

— Здравствуй, Игорь, — мотнув головой неожиданно приветливо улыбается она. — Как настрой?

— Боевой, — чувствуя что краснею киваю.

— Тогда, жду тебя в среду к восьми, — мило улыбается Татьяна. — Посмотрим на твои знания. Познакомимся поближе. А теперь извини, урок вести надо. Десятый класс. Кто мне расскажет о делении клеток? Никто? Я поражена. Тогда по списку. Отвечать у нас пойдёт… Отвечать у нас пойдёт…

Глядя на неё понимаю что она настоящее чудо. То как она, уперев руки в стол стоит и смотрит в журнал… Понимаю и осознаю, что у меня случилась химия к преподавателю по химии. Она же, как будто чувствуя мой взгляд, прогибает спину и переступает с ноги на ногу.

— Так кто пойдёт отвечать?

— Я, — шагнув вперёд говорю ей.

— Подожди, — улыбается Татьяна. — Пока я твой ответ засчитать не смогу. А вот в среду… Оценок не будет, но пару галочек на будущее обязательно поставлю.

Резнов! А ну-ка давай, удиви меня.

— Нам пора, — говорит директор.

— До свидания, — нервно улыбается Лена.

— До свидания, — киваю, разворачиваюсь и улыбаясь выхожу.

Нда, вот это я понимаю, учитель. А я… А что со мной было? Это… Как дежавю. Но нет. Это определённо уже было. С Леной. А…