Петербургская рапсодия

Глава 8

Плетёная корзина, представляющая из себя гондолу для воздушного шара, размерами не впечатляла. Придержав девушек за руку, помог им по небольшой приставной лесенке забраться внутрь. Тяжёло женщинам в это время – левой рукой они вынуждены придерживать подол платья, иначе будет катастрофа! Порыв ветра может обнажить кусочек лодыжки, открыв её для нескромного мужского взора. Хотя на балах платья иногда такие бывают, что полгруди видно. Но, то дело привычное, а вот кусочек девичьей ножки… Ах и ох! По мне так, полное отсутствие логики. Обычаи, традиции и нравы! В скором времени всё это канет в лету.

Легко перепрыгнув внутрь корзины, знаком остановил Колю Маленького.

- Куда? В тебе весу больше центнера!

Что такое центнер он не понял, но нахмурился.

- Торбу давай! – взял у него из рук, заранее припасённый «прогресс». Ничего особенного: четыре бутылки лимонада, пара пива. И перекусить по мелочи. Подумал, будет прикольно покушать в воздухе. Ещё один интересный опыт.

- Отдать концы!- сбалагурил (а может из моряков) дюжий молодец в красной рубахе, с хеканьем прокручивая ворот. И мы плавно поехали вверх. Поднявшись метров на пятьдесят, шар остановился. Гондола слегка покачивалась от налетавших порывов ветра. Вид на Москву открывался замечательный. Девчонки были в восторге. Ещё бы – впервые на такой высоте.

Можно было не торопиться. На всякий случай, я оплатил тройное время. Достал пиво, с наслаждением присосавшись к горлышку бутылки. Да уж! Люди всегда мечтали подняться над землёй и полетать по воздуху. В это время расцвета нигилизма, сиё стало особенно актуально. Ведь на небе все равны, жандармы и полиция здесь отсутствуют как класс. Один французский воздухоплаватель рассказал приятелям как во время полёта из Парижа в Кёльн, при пересечении границы, два конных бельгийских жандарма долго кричали снизу: «Ваши документы! Ваши документы!». В ответ аэронавты высыпали им на голову мешок с песком и поднялись на 800 метров выше, оставив пограничников с носом. И к радости от полёта прибавилась эйфория от чувства свободы. В небе земные правила не действуют!

Внезапно порывы ветра стали более сильными. Корзину с пассажирами стало ощутимо мотать из стороны в сторону. Грянул гром, молнии стали вспыхивать совсем близко. Вниз стали капать редкие тяжёлые дождевые капли. Толпа за границами сада заволновалась. Ветер, раскачивая полотно шара, сыграл с нарисованным на нём изображением грязную шутку. Людям внизу стало казаться, что намалёванная на шаре рожа скаля зубы, показывает им страшные гримасы.

- Антихрист!- внезапно закричала какая-то бабка, вытянув свою клюку вверх. Толпа поддержала её общим вздохом. Учитывая количество датых мужиков – это было вовсе не удивительно. А уж суеверных у нас всегда было, хоть…ложкой ешь.

- Сатана! Изыди! Свят-свят…- доносились до нас возгласы снизу. Мужики, бабы, дети – показывали на нас пальцами и злобно кричали. Не все поддались внезапному психозу, но таких среди простого люда было ничтожно мало. Публика на территории «Аквариума» вела себя сдержанней, но особо одаренные попадались и среди неё.

Прижав руки ко рту в виде рупора, прокричал вниз, чтобы спускали шар. Куда – там! Пара десятков пьяных мужиков из-за ограды смяли охрану и прорвались внутрь. Коля Маленький героически кинулся им навстречу. Каждый удар его кулака уверенно валил одного хулигана за другим. Но, везде он успеть не мог. Чернявый бородатый мужик, в расхристанной поддёвке, вынув небольшой топор, принялся яростно рубить канат, что связывал наш летательный аппарат с землёй.

- Держитесь крепче!- крикнул я девчонкам, предчувствуя неладное. Кряк! Корзину мотнуло со страшной силой. От ударов набирающего силу урагана, нас потащило вверх и в сторону.

Силой ветра наш шар довольно быстро вынесло за пределы Москвы. Хорошо, что чем выше мы поднимались, тем меньше становились его порывы. Поднявшись примерно на три километра, шар стал плавно перемещаться куда-то на север. На высоте стало ощутимо холоднее.

Мои спутницы пребывали в неком ступоре, оказавшись не готовыми к подобным приключениям. Я же особого волнения не ощущал, словно подсознательно ждал от провидения очередного «подарка». Всякие казусы с воздухоплавателями случались часто. И горели, и в море тонули, а то и просто на землю падали. А уж с ветром поиграться – дело обычное. Ничего, газ, что наполнял полотнище ,постепенно улетучится – и мы будем опускаться вниз. Есть, правда, где-то здесь специальные клапаны для его спуска. Только где? Не зная броду, лучше в воду не лезть. Один такой, вот также оторвался, начал газ спускать, надышался, сознание потерял. Так и нашли в корзине – без чувств. Правда, шар всё-таки спустился, все остались живы. Так и мы – когда-нибудь опустимся.

Остановившись на этой благодатной мысли, предложил барышням перекусить. Сначала отнекивались, пришлось надавить авторитетом. Поклевав нехитрую снедь, вроде немного успокоились. Щёчки покраснели, глазки заиграли. А кругом облака – лепота!

- Ничего девоньки, сейчас малость полетаем, а потом назад к земле родимой! Всё будет хорошо! Помните, про француженку рассказывал? Так та шестьдесят семь раз летала – и ничего!

- Ты же говорил, что она разбилась?

- Так-то так, но нечего было выпендриваться,- решил я досказать историю, чтобы показать на примере к чему приводят женские глупости, плюс намекнуть, что каждый пол должен заниматься своим делом.

- Увы, но страсть к внешним эффектам погубила маленькую отважную француженку. Воздушный шар у Софи был небольшой, шёлковый с маленькой ивовой лодочкой внизу. В погоне за популярностью мадмуазель Бланшар, устраивала с его помощью фейерверки, летая по небу, как в огненной колеснице. Сама приспособа для фейерверков в виде обруча крепилась к лодочке проволокой длиной десять метров. Но, однажды огонь от «шутихи» достиг оболочки – и шар загорелся. Сгоревший шар и любимицу парижан «мотылька» Софи нашли на крыше одного из домов в пригороде.

По окончание моего спича воцарилось молчание. Девушки призадумались, надеюсь, урок пойдёт им на пользу.

Сам я вспомнил о другом: в России опасно не только летать, но и приземляться. Читал, как лет тридцать назад русский воздухоплаватель Чепарин, приземлился на своём шаре недалеко от Москвы в чаще соснового бора. Так местные крестьяне, в своей темноте и дикости, заметив аэронавта, окружили его, разорвали оболочку шара на куски, растащив себе по избам, а корзину сожгли. Самого же Чепарина так избили, что став инвалидом он запил горькую – и умер через пару лет. Хотя, может, я сгущаю краски. Теперь крестьяне не такие запущенные, отголоски прогресса должны их, наверняка, коснуться.

- А откуда ты всё это знаешь?- прервала затянувшееся молчание Наташка.

- Вроде, с рождения тебя знаю, никогда мой братец особой учёностью не отличался.

- Книжки умные читаю, вот и нахватался,- попробовал уйти со скользкой темы.

- Когда же ты читаешь? Пишешь всё, карандашом своим строчишь целыми днями, а мы…

- А вы как в тюрьме, даже погулять не выйти?

- Вот вышли – погуляли? Вернее, полетали? Довольны?

Отвернувшись, сеструха обиженно засопела.

- Может это у меня дар свыше!- подняв лицо к небу в показном благолепии, я троекратно перекрестился.

- О!- глаза Наташки стали, похоже на блюдца.

- А ты думала? Подойди дочь моя для благословления, протянул я руку для поцелуя…

- Серёжа, шутит,- сердито глянула на меня Настя.

- Чем смеяться над родной сестрой, лучше подумал бы, как нам побыстрее вниз спуститься,- с намёком пошевелила она бровью.

А то, сам не знаю. Беспокойное ёрзанье девок, надувшихся лимонаду, говорило само за себя. Мне проще, могу и сверху - поля с лесами оросить, и бутылку использовать. А барышням, как?

Вздохнув, принялся искать решение проблемы. Мысль пульнуть верх, сделав в оболочку дырку – отбросил сразу. Вроде внутри светильный газ – а вдруг рванёт? От огня точно, значит и от пули? Не… рисковать не будем. Попробуем дёрнуть за верёвочку. Если она здесь висит – значит это для чего-нибудь нужно? Осторожно потянув за искомое, услышал тонкий свист от вырвавшегося на свободу газа. Тревожного запаха не ощутил, значит, ветерок вовремя сдувает его в сторону. Чудненько, стравляем заразу потихонечку.

Приземление в целом прошло удачно. Толчок по ногам был, но без болезненных последствий. Корзину, с небольшим наклоном, немного поволокло по земле, на ногах, естественно, никто не устоял. Попали мы на заросшею высокой травой поляну, практически на опушке низкорослого леса. Сквозь просветы между деревьями метров в трёхстах виднелись деревенские избы. Не успели перевести дух, заново привыкая дрожащими ногами к твёрдой земле, как оказались в окружение аборигенов. Полтора десятка пьяненьких мужичков, дюжина баб, несчитаемое количество недорослей разного пола и возраста. Окружив нас плотным кольцом, они сосредоточенно лупали глазами на непривычное зрелище.

- Щас начнётся,- тоскливо мелькнула у меня в голове. Ан нет, в глубинке народ оказался более продвинутым, чем в Москве. Прислушавшись к замечаниям, которые туземцы обменивались между собой, понял, что с таким дивом, как наш аэростат, некоторые местные крестьяне уже встречались. Только, почему все мужика датые? А, сегодня же опять какой-то церковный праздник. Вспомнив пьяную толпу в Москве, поспособствовавшую нашему воздушному вояжу, понятливо покачал головой. Вся Россия, поди, гуляет.

Тем временем, пошушукавшись, местные мужики решили нагреть нас на бабки. Вперёд выше солидный детина без картуза, косая сажень в плечах. Девчонки поморщились - перегаром от него валило за версту. Почесав всклокоченную голову, он пробурчал, что-то вроде приветствия.

- Здоровеньки Булы!- решил я в свою очередь, проявить вежество.

- Ась?

- Карась!

Поморгав глазами, мужик, не давая сбить себя с толку, уже вполне членораздельно и почти грамотно произнёс:

- Нехорошо, гаспода хорошие. Летаете тут…,- он неопределённо махнул рукой, - посевы топчите.…

- А хто платить будет?

- Где ж тут посевы? Тут только трава вокруг, да кустарник в подлеске.

- Трава тоже денег стоить. А вы её помяли, что бурёнки наши зимой кушать будут?

- Скажи ещё – кусты поломали, плоды обтрясли, где детишкам ягоды собирать?- добавил я, не скрывая ехидства в голосе.

- Во! Всю правду глаголешь!- не оценил кудлатый моего тонкого юмора.

- Так чего? Убытки наши покрывать будете? Или станового звать ?

Понятно, мужикам на опохмел не хватает. Вот, и решили развести глупых городских. Спорить по пустякам не хотелось.

- Сколько?

Мужик, почесав репу, оглянулся, рассчитывая на поддержку товарищей.

- Сто рублёв!

- А жопа не слипнется!- грубо отреагировал я на откровенное хамство.

- Ась!

Вынув из кармана четвертной, сунул мужику в руки.

- Как зовут?

- Семён, - ошарашено отреагировал он, жадно рассматривая полученную купюру.

- Отведи нас Семён в избу какую-нибудь, где почище, устали мы, отдохнуть надо.

- Дык, постоялый двор у нас имеется, Василий Карпыч держит.

- Вот и ладно, отведи нас к Василию Карпычу.

Так, это…Вон, Васятка отведёт, кивнул Семён на ближайшего пацана.

- А, мы, это…Дела у нас!

Всё понятно, деньги на руках есть, а где-то там водка стынет. Мужики как-то незаметно слиняли. Мы последовали за нашим маленьким гидом, а вся остальная толпа осталась у шара. Детвора просто поглазеть, а бабы уже мысленно поделили оболочку на куски. Капец котёнку!

Постоялый двор был небольшим, но на первый взгляд достаточно чистым и опрятным. Вечерело, поэтому решили переночевать здесь. От Москвы нас отнесло прилично: чуть не на две сотни вёрст. Благо до ближайшего города, где проходила железнодорожная линия, на телеге было не более четырёх часов езды.

Наскоро перекусив, заняв два номера, завалились спать. В полночь, меня разбудили непонятные посторонние звуки, доносящиеся из коридора. Приоткрыв дверь, столкнулся с неприятным зрелищем. Приземистый бородатый мужик солидного возраста тискал растрёпанную молодую бабёнку, зажимая ей рот рукой, заросшей чёрными волосами. Та, пыталась отбиться, но силы были явно не равны.

- Товарищ, вы не правы,- схватив мужика за шкирку, оторвал его от молодки.

- Женщин обижать не хорошо!

- Не ожидавший такой подлянки мужик, в котором я узнал хозяина постоялого двора, яростно сверкнул глазами.

- Не лезли бы вы не в своё дело, господин,- судя по его презрительному тону,- «господином», трактирщик считал меня с большой натяжкой.

Тут, понятно, прикид на мне - под приказчика.

- А то что?

-А то пожалеть потом можете! Вот утром…

Резкий удар под дых прервал его на полуслове. Восстановив дыхание, что-то бормоча себе под нос, грубиян, придерживаясь рукой за стенку, поплёлся к выходу.

Расспросив девицу, которая закрыв лицо руками, нехотя отвечала на мои вопросы, быстро пробил ситуацию. Всё понятно: сын на военной царской службе, жёнка его на попечение отца, по русским деревенским обычаям в полной его воле. А батя глаз на сноху положил. «Снохач». Явление в русской деревне не редкое. Помню, тётка рассказывала, что прапрадед мой таким же непотребством отличался, одна из невесток чуть руки на себя не наложила.

Молодуху стало жалко. Сна так же не в одном глазу.

- А поставь ка ты, милая, самовар. Чай пить будем, обсудим, как тебе помочь. Помощь, ведь тебе нужна?

Бабёнка, убрав руки от заплаканного лица, часто-часто закивала.

- Вот, и ладненько.