Петербургская рапсодия

Глава 17

Наш небольшой междусобойчик с властями Петербурга наделал в городе много шума. В газетах ничего не писали, но слухи по салонам ходили самые разные. Меня заметили. Теперь моя персона расценивалась не только в качестве талантливого исполнителя необычных песен, но и как восходящая звезда на столичном политическом Олимпе. Только интерес толпы быстро проходит, особенно, если появляются более «жаренные» новости. Тем более, такие.

Подпольные типографии выдали на-гора сенсацию: октябрьские и февральские события, произошедшие в моём варианте истории. Гром грянул - поднялся грандиозный шухер. Ещё бы, ведь была освещена роль в падение российского самодержавия: великих князей, русского генералитета и верхушки Государственной Думы. Что уж говорить о самом главном контенте - революционерах всех мастей. Все причастные почувствовали себя весьма неуютно. Отставки, сложение полномочий, спешный отъезд за границу - наиболее осторожные использовали все средства, чтобы покинуть зону публичности. Некоторое пытались возмущаться, публикуя гневные опровержения, но это мало помогало. Люди любят верить в необычное, искать конкретных обидчиков во всех своих бедах. Кроме того, у означенных категорий лиц хватало завистников и недоброжелателей. Которые не упустили своего шанса поквитаться, из всех сил распространяя выгодную им информацию.

Момент, чтобы разделаться с великокняжеской сворой был удачный, но я никак не мог определиться с выбором. Всё-таки наиболее радикальный способ: физическое устранение, вызывал во мне муки совести. Да, некоторые из Великих князей были не очень приятными людьми, нагло запустившие руку в государственный карман и т.д., но среди них имелись вполне вменяемые люди, по большому счёту не заслуживающие смерти без суда и следствия. «Цель оправдывает средства», «На войне все средства хороши» - и другие подобные высказывания меня убеждали не до конца. Большевики, захватив власть, не брезговали ничем. Но, действуя подобным образом, чем я буду от них отличаться? По сути, только следованием принципу «меньшего зла»: пусть лучше погибнут тысячи, чем миллионы.

В общем, я никак не мог прийти к однозначному выводу. Между тем время шло, ситуация накалялась. Однако, вскоре всё разрешилось практически без моего участия. В обновлённой партии социалистов-революционеров я имел большое влияние, но важные решения принималось большинством голосов. Находясь в состояние внутреннего раздрая, убедить центральный комитет повременить с радикальными действиями, я не особо и пытался. В результате, большинством голосов было принято решение пойти на суровые меры.

В начале осени поступила информация, что «великокняжеская фронда» уже несколько дней регулярно собирается в одном из загородных поместий возле столицы, пытаясь выработать новую линию поведения в изменившейся ситуации. Используя различные методы, спецгруппа из БО московских эсеров заложила под залом заседаний значительное количество взрывчатки. Особого труда это не составило: охраны было по минимуму, да и ТАКОГО просто никто не ожидал. Взрыв был настолько мощный, что двухэтажное здание схлопнулось словно карточный домик. Не выжил никто, кроме Ник Ника. Сила воли и мужество этого человека достойна уважения. Он, единственный кто смог выбраться из-под обломков: без правого глаза и с перебитыми ногами. В госпитале ему ампутировали ноги, сделав пожизненным инвалидом. Пусть живёт: как политик князь уже не опасен. Остальным не повезло от слова совсем: некоторые останки даже не смогли идентифицировать.

Николай II был в шоке, он на неделю отстранился от участия в управление государством. На похороны прибыли представители всех крупных монархических династий Европы. По всей стране был объявлен траур. После окончания траурных церемоний накал страстей резко увеличил обороты. Нужно было «ковать железо пока горячо».

Буквально за несколько дней было убито около десятка видных представителей Государственной Думы, высокопоставленных чиновников и два генерала, запятнавших себя в февральских событиях шестнадцатого года. Среди задержанных убийц значилась пара гимназистов, несколько студентов и парочка молоденьких барышень экзальтированного вида. Не все из них были нашими агентами, волна народного гнева нарастала стихийно.

Повсеместно происходили расправы с социалистами и им сочувствующими: их били, шпыняли, заставляли приносить прилюдные извинения. До фатального итога доходило редко, но и таких случаев хватало. Полиция частично бездействовала, частично сбивалась с ног, пытаясь хоть как-то урегулировать ситуацию. Армия не вмешивалась – не было приказа. Да и как? Массовых беспорядков не наблюдалось, баррикады не строили, а на каждом углу солдата не поставишь. Под шумок толпа из неблагонадёжных элементов и любителей халявной наживы пыталась пограбить еврейские кварталы, но их быстро прижали.

Нам удалось договориться с «Бундом» (его возрождение ранее было неплохо спонсировано материально). Были обучены и вооружены боевые дружины из еврейских добровольцев, как раз на случай погромов. Еврейские дружинники не церемонились, применяя оружие без малейших сомнений. «Бунд» стал союзником в моих планах, оказывая серьёзную поддержку. Не бескорыстно – евреям было обещано снятие всех национальных ограничений и полное равноправие.

Последняя публикация о расстреле в восемнадцатом году царской семьи ввела императора в состояние частичного коллапса. Ещё не оправившийся от похорон близких родственников, он слёг с сердечным приступом. Дело осталось за малым: нужен был последний толчок, решающая капля – и, я был в этом уверен, царь подпишет отречение от престола.

Мне срочно организовали тайную встречу с Григорием Распутиным. Был немного удивлён: распиаренный старец при ближнем рассмотрение не производил впечатления матёрого экстрасенса и распутного пьяницы. Я, даже заподозрил, что его «заслуги» и влияние на царскую семью сильно преувеличены. Разбираться кому и зачем это было выгодно стало уже некогда, поэтому сразу перешёл к делу. Старец воспринял мою просьбу адекватно, пообещав выполнить всё в точности с данными рекомендациями. Правда, пришлось приоткрыть карты, разжевав перспективы его дальнейшего существования. Внял, чем сильно упростил дело.

После встречи царицы и старца, где Распутин поведал якобы открывшееся ему будущее, Николай сдался на уговоры испуганной жены, шокировав страну и мир, он отрёкся от престола. Учитывая болезнь сына, царь сделал это в пользу Михаила. Последнему была отбита телеграмма, с просьбой срочно вернуться на родину. Надо сказать, основное бурление происходило в Москве и Петербурге, провинциальная Россия реагировала вяло, обалдев от интенсивности событий. После известия об отречение императора накал страстей стал спадать. Империя затаилась, словно зверь после успешной охоты. Перемен. Все ждали перемен, кто с надеждой, кто с опаской, а кто-то просто жил, ставя во главе угла собственные проблемы, планы и чаяния.