Петров, к доске! Книга вторая

Глава 4

— Петров, нук иди сюда. — Директриса поманила меня пальцем. При этом почему-то выглядывала она из-за угла, говорила громким шепотом и, судя по немного вороватому выражению лица, не сильно хотела нашу встречу афишировать.

Момент был странный и, прямо скажем, неожиданный. Такое чувство, будто Жаба поговорить очень желает, но еще больше желает сделать это, не привлекая внимания.

Я оглянулся по сторонам. Ученики суетились в коридорах, ожидая первого урока. Никому не было дела то того, что приходит неподалёку от директорского кабинета.

Сам я, от греха подальше, явился на учебу буквально перед звонком. Особенно старался нигде и никак не пересечься с Деевой. Словно маньяк какой-то, шёл по улице и оглядывался, а потом мелкими перебежками пробирался по школьному двору.

Дело в том, что Наташка меня на самом деле сильно напрягала своим поведением. Будучи человеком современности, я прекрасно знал теорию про бабочку, которая машет крыльями, а на другом конце земного шара от этих взмахов землетрясения происходят. Вот Деева начала для меня выглядеть, как та самая бабочка. В моей голове на полном серьёзе появилась мысль, что Наташку каждый раз подсовывает вселенная, мешая таким образом изменить прошлое. Потому как сам факт столь неожиданных черт характера старосты, которые вдруг начали проявляться, выглядит очень удивительно.

К тому же, наши и без того сложные взаимоотношения, вышли на новый уровень. К прошлому, уже существующему, чувству благодарности добавилось еще одно. Теперь она считала себя обязанной дважды.

— Алексей, спасибо, что не выдал. — Сказала Наташка со слезами на глазах и даже попыталась меня приобнять. По-дружески, конечно. Хорошо, я был на чеку и успел отскочить.

Все это происходило сразу после того, как наш отряд, противостоящий трубе, потерял сразу двух бойцов. Митрич продолжал странно улыбаться и выглядел слегка погрузившимся в созерцание своего внутреннего мира. Дядь Леня тоже пребывал в состоянии нирваны, только более глубокой. Латка, угодившая ему прямо в лоб, конкретно вывела сантехника из строя. Настолько, что даже пришлось на всякий случай вызвать «неотложку».

Когда «скорая» увезла Дядю Лёню, Митрич и Василий Петрович принялись колготиться во дворе, собирая разбросанные инструменты и периодически обкладывая меня бранными словами. Правда, делалось это потихоньку, больше для порядку. Кого-то же надо было сделать крайним. Что интересно, себя они из списка виновных вычеркнули.

Естественно, я сказал и Василь Петровичу, и электрику, будто рубильник включался и выключался исключительно по моей вине. Я же, блин, — идиот! Меня же мёдом не корми, дай поиграться с насосом. О Наташкином участии не узнал никто. Причина для этого имелась. Даже две.

Помимо самого факта крайне глупой стычки с Деевой, о которой я предпочту умолчать, даже если меня будут обзывать различными матерными выражениями, Наташка сильно переживала, что ей влетит от деда. Потому как проигранный бой с испорченной трубой он принял слишком близко к сердцу. Честно говоря, при всем раздражении, которое у меня вызывала данная особа, я просто не смог ткнуть в нее пальцем. Как-то это не по-мужски.

Поэтому, когда мы с Деевой прибежали во двор и увидели итог нашей ссоры, вернее то, к чему привели бестолковые бодания возле будки, я сделал виноватое лицо, а затем покаялся, объявив во всеуслышание, что тяжесть произошедшего лежит только на мне.

Конечно же, при первой возможности, как только Василь Петрович отвлёкся, Наташка решила объявить благодарность, о чем и сообщила дрожащим голосом.

— Деева, я тебя умоляю, давай только без очередного долга, который ты непременно захочешь мне вернуть. — Искренне попросил я старосту ещё там, во дворе Василь Петровича.

Однако по тому, как Деева смотрела на меня, сразу стало понятно, хрен она забудет о случившемся. Даже наоборот. Теперь я в Наташкиных глазах не просто герой, а герой в кубе. Боюсь представить, чего еще можно ожидать от этой особы. В своем желании ответить добром на добро она совершенно неуправляема и неконтролируема.

В любом случае, я решил сократить свои возможные пересечения с Деевой, насколько это допустимо. Понятно, в школе мы учимся в одном классе. Там никак не исключить совместного пребывания. Но вне школы — я очень, очень постараюсь, чтоб эта крайне деятельная девочка держалась от меня, как можно дальше. Ну или я от нее. Что больше похоже на правду.

После вчерашней выволочки от матери, которая страдания электрика приняла подозрительно близко к сердцу, я пришел в школу далеко не в самом хорошем настроении. Как-то было немного обидно, что ли. Прям завелась она за этого Дядь Леню. И насколько я понял, собралась сегодня после работы ехать к нему в больницу.

А тут еще прямо с порога такие новости. Директриса шифруется и манит меня куда-то за угол. Вот сразу очевидно, попахивает очередными проблемами.

— Петров, да иди же сюда, что ты… как валенок какой-то, честное слово. То прыти в тебе не унять, а то бестолковишься. — Зашипела Жаба, как только я подошёл ближе.

Потом она вообще схватила меня за плечо и утащила подальше от любопытных глаз остальных учеников.

— Послушай, завтра в школу придёт человек из нашей районной газеты. Журналист, понимаешь? Он будет писать заметку о тебе. Это очень серьёзно и ответственно.

— Какая заметка? Вы чего. Не надо мне никаких заметок. Школьной стенгазеты достаточно. — Я затряс головой, активно давая понять директрисе, что не хочу известности.

Районная газета называлась «Левый берег» и ее читали практически в каждой квартире. Она была третьей по популярности после периодических изданий «Труд» и «Комсомольская правда». Значит, эта история про машину и колеса, а так же про героическое спасение Деевой, будет передаваться из уст в уста еще долго.

А мне сейчас реально лучше не светиться. Я, несмотря на препоны, которые выскакивают из-под земли, как грибы после дождя, планирую все-таки парочку операций провернуть в ближайшем будущем. И связанны они все с тем же Ромовым. Поэтому абсолютно мне не улыбается, чтоб мою рожу все подряд узнавали, как лицо героя, спавшего девочку. Да и вообще… Лишняя это ерунда.

— Ты чего, Петров? — Директриса схватила меня за плечо и сжала его с силой. — Ты чего? Непременно надо. Обязательно! И когда тебя будут обо всем расспрашивать, ты в красках расскажи, насколько прекрасная у нас школа. Какие замечательные у нас учителя. И…

Она убрала свою жабью лапу, поправила волосы, вернее их имитацию, а потом закончила:

— Про директора тоже скажи. Ну ты понял. Как много директор нашего образовательного учреждения делает для учебного процесса. Старается, себя не жалея. Мол, трудится днем и ночью, все для детей, все для школы. Тебе понятно?

Жаба сурово свела брови и посмотрела на меня с таким злобным выражением, что любой другой на моём месте не только понял бы, но и сам, стю секунду, побежал бы в редакцию газеты, дабы воспевать деятельность директрисы. Суть-то была именно в этом.

— Хорошо. — Кивнул я, мысленно проклиная и Дееву, и свою дурацкую натуру с ее стремлением спасать всех подряд, и Жабу тоже заодно.

— Все. Иди. Скоро звонок. А! Нет, подожди!

Я не успел и шага сделать, как она снова ухватила меня за плечо.

— По поводу моей проблемы… Я не знаю, как ты этого добился, но сегодня утром пришел электрик и сильно извинялся. Нес, правда, какой-то бред. Про перст судьбы, про наказание небес… Хотя, вроде бы, даже не был пьян. В общем, спасибо, Петров.

Я заверил директрису, что все хорошо и слов благодарности не требуется, а потом быстренько смылся от нее в сторону класса. Просто что-то многовато благодарных у меня уже стало. Целых двое. К Деевой теперь еще и директриса добавилась. Ну эта хоть не будет долги возвращать, слава Богу. С ней мы уже обменялись «любезностями»

А насчёт Митрича понятно. Он, наверное, на фоне вчерашнего происшествия решил, будто его судьба уберегла, в отличие от Дядь Лёни. Сантехник то в больничку поехал, а Митрич обошелся только ушибом. Вот и расчувствовался, похоже. Но, естественно, директрисе об этом знать не надо. Пусть думает, будто и правда прозрение электрика — моих рук дело.

Я бегом домчался до класса и заскочил в кабинет прямо одновременно со звонком, под носом у математички, которая уже стояла в дверях. Валентина Сергеевна вошла следом за мной, тактично сделав вид, будто не заметила моего без пяти минут опоздания. Добрая она все-таки.

— Ты чего сегодня так задержался? — Шёпотом спросил Макс. — Я замучался ждать тебя на нашем месте. Думал, случилось чего-то. Собрался после уроков к тебе идти домой.

— Да не. — Я небрежно отмахнулся. — Просто встал позже обычного. Вчера там дела кое-какие были…

— Да слышал, слышал. — Тихонько засмеялся товарищ. — Сам знаешь, как быстро у нас слухи разлетаются. Говорят, ты сантехнику Дядь Лёне в лоб сварочным аппаратом зарядил из-за того, что он к вам в гости часто стал наведываться. По другой версии, вроде бы он тебя этим аппаратом ударил. Но смотрю, с твоим то лбом все в порядке.

— Да сочиняют, как обычно. — Отмахнулся я. — Поменьше слушай.

— Садитесь, 7″Б", — Валентина Сергеевна, приветствуя, кивнула ученикам.

Тут же загрохотали стулья, начались шорканья ног о линолеум и шелест тетрадей.

Я сидел, как на иголках. Причина была вполне простая. Деева, как только я появился в классе, уставилась на меня с улыбкой и даже теперь, несмотря на то, что занятия уже начались, периодически оглядывалась через плечо в мою сторону, продолжая улыбаться.

— Чего это с ней? — Спросил вдруг Макс и кивнул на старосту. — Лыбится и лыбится. Точно гадость задумала.

— Чего? Не знаю. Не понимаю, о чем ты. — Состроил я из себя дурака.

— Ну ты глянь, она пялится сюда без перерыва. Может, хочет втянуть нас в какую-нибудь внеклассную работу. Не. Я точно не пойду.

— Да влюбилась она, Макс. — С тихим смехом ответил я другу и толкнул его плечом. — В тебя. Видишь, вон, как смотрит.

Вообще, конечно, это была попытка перевести ненужную беседу в плоскость юмора и заодно отвлечь Макса. По крайней мере, я точно не думал, что наш минутный разговор будет позже иметь последствия. Ляпнул исключительно для того, чтоб Макс перестал обращать внимание на Дееву. Сам тоже полностью ее игнорировал.

На первой же перемене выцепил Ермака, Демидова, Строганова и вместе с Максом оттащил их в угол.

— Так, парни, разговор есть серьёзный. — Начал я сходу. — Поэтому после уроков собираемся на футбольном поле. Будем обсуждать насущную проблему.

— Ага, блин… — Строганов почесал затылок. — Уже обсуждали. Так обсуждали, что еле ноги унесли.

— Ой, кто бы говорил. — Моментально среагировал Макс. — Вот именно, что некоторые ноги унесли, а некоторые вместе с товарищем были до самого конца.

Видимо это он ненавязчиво ткнул пацанам в лицо прошлый раз, когда они смылись после появления генерала.

— Слушайте, я вас позавчера от родительских ремней спас. Так?

— Ну так… — Согласился Ермаков.

— Вот и все. Имейте совесть. Значит с вас причитается. — Отрезал я.

— О-о-о-о-о… — Демид уставился на меня в оба глаза. — Так ты это ради нас, да? Ради нас, а не Наташку спасал? Ну ты даешь, Петров. Вот это действительно товарищеский поступок. А что? Логично. Жабе после такого точно не до подарков стало. Леха, ты — настоящий друг. Конечно, встретимся после уроков и все обсудим. Любой вопрос. А если некоторые буду возмущаться…

Демидов замолчал и многозначительно посмотрел на Ермака, чтоб тот без слов понял, насколько некрасиво выглядит его нытье.

Я, конечно, испытывал некоторое чувство дискомфорта. Не каждый день такое случается, чтоб уровень моего героизма рос сам по себе на ровном месте. Сначала — Жаба, теперь — пацаны.Тем более, героизм этот на самом деле — надутый мыльный пузырь. Однако, тихий голос совести был решительно задавлен. Как говорится, есть цель, не вижу препятствий. Главное, сделать все правильно. А уж с внутренними угрызениями совести я потом как-нибудь разберусь.

Соответственно, как только закончились уроки, мы собрались дружной компанией и отправились на футбольное поле. Там я обрисовал пацанам в красках и деталях свой план вместе с обоснованием, почему так важно привести его в исполнение.