Пэтти в колледже

V. Неуловимая Кейт Феррис

Таинственная Кейт Феррис, которая целый семестр держала Присциллу на грани нервного истощения, приступила к своей карьере в колледже совершенно спонтанно, экспромтом. Это началось в один далекий ноябрьский денек. Джорджи Меррилс и Пэтти только что вернулись домой со спортивной площадки, где стали свидетелями старта «погони по бумажному следу» по пересеченной местности, в которой Присцилла исполняла роль лиса. Войдя в кабинет, Джорджи остановилась, чтобы изучить несколько наспех приколотых к двери листков бумаги.

— Что это, Пэтти?

— О, это список желающих вступить в Немецкий клуб. Видишь ли, секретарь Присциллы и все, кто желают стать его членами, приходят сюда. В кабинет все время набивается такое множество первокурсниц, что я велела ей вывесить список на дверь, чтобы они вступали в клуб за пределами кабинета: великолепно работает. — Пэтти перевернула листки и пробежала глазами по списку размашистых подписей. — Какая популярная организация, не так ли? Первокурсницы прямо-таки с трудом в нее протискиваются.

— Они стремятся показать фройляйн Шерин, насколько силен их интерес к предмету, — засмеялась Джорджи.

Пэтти взяла карандаш. — Ты не хочешь вступить? Я знаю, Присцилла будет довольна.

— Нет, спасибо, я уже и так плачу довольно членских взносов.

— Боюсь, что я и сама не вполне подхожу, так как не знаю немецкого. Тем не менее, грех не написать ни слова таким прекрасно отточенным карандашом. — На мгновение Пэтти нерешительно замерла с карандашом в руке, затем рассеянно вывела имя «Кейт Феррис».

Джорджи засмеялась: — Если случайно окажется, что в колледже учится некая Кейт Феррис, она будет удивлена, обнаружив себя в рядах членов Немецкого клуба. — И эпизод был предан забвению.

Несколько дней спустя обе девушки вернулись с занятий и увидели, что Присцилла и председатель Немецкого клуба, сидя на диване, голова к голове, яростно листают журнал.

— Она не студентка третьего курса, — объявила председатель. — Присцилла, должно быть, это первокурсница. Посмотри снова.

— Я просмотрела этот список трижды, и в нем не значится ни одной Феррис.

Джорджи и Пэтти обменялись взглядами и поинтересовались, в чем дело.

— Среди претендентов в Немецкий клуб зарегистрировалась девушка по имени Кейт Феррис, мы прошли по всем группам, но в колледже такой девушки просто не существует.

— Возможно, она в числе дополнительной группы студентов, — предположила Пэтти.

— Ну, конечно! Как мы раньше об этом не подумали? — И Присцилла перешла к списку дополнительных студентов. — Нет, ее здесь нет.

— Позволь мне взглянуть. — И Пэтти пробежала глазами столбец. — Ты перепутала имя, — заметила она, возвращая книгу и пожимая плечами.

Присцилла вытащила регистрационный лист и с триумфом продемонстрировала безошибочно написанную «Кейт Феррис».

— Ее забыли внести в список учащихся.

— Я никогда не слышала, чтобы подобная ошибка допускалась прежде, — с сомнением сказала председатель. — Не думаю, что нам следует вносить ее в ведомость, пока мы не узнаем, кто она такая.

— В таком случае, вы оскорбите ее чувства, — сказала Джорджи. — Первокурсницы ужасно чувствительны, когда к ним проявляют пренебрежительное равнодушие.

— О, отлично; тогда ладно. — И Кейт Феррис была соответствующим образом внесена в списки клуба.

Несколько недель спустя Присцилла была занята утомительным превращением протокола их последнего заседания в грамматически правильный немецкий язык; закрывая словарь и учебник грамматики со вздохом облегчения, она обратилась к Пэтти:

— А знаешь, вокруг этой Кейт Феррис творится что-то странное. Она не заплатила взносы и, насколько я могу судить, не посетила ни одного заседания. На моем месте ты бы не вычеркнула ее имя из списка? Не думаю, что она еще в колледже.

— Ты тоже можешь это сделать, — ответила Пэтти и безразлично наблюдала, как Присцилла вымарывала имя с помощью перочинного ножа. Пэтти никогда не переигрывала.

Вернувшись на следующее утро с урока, Присцилла обнаружила на дверной притолоке записку, написанную перпендикулярными буквами Кейт Феррис. В ней значилось:

Дорогая мисс Понд, я пришла заплатить членские взносы в Немецкий клуб и, поскольку Вас не оказалось на месте, оставила деньги на книжном шкафу. Сожалею, что пропустила так много заседаний клуба, но в последнее время я не имела возможности посещать занятия.

Кейт Феррис.

Присцилла показала записку председателю в качестве доказательства, что Кейт Феррис существует на самом деле, и вновь вписала ее имя в список членов.

Спустя несколько недель она нашла вторую записку на притолоке двери:

Дорогая мисс Понд, ввиду того, что я очень занята классной работой, я нахожу, что у меня нет времени посещать заседания Немецкого клуба, поэтому я решила выйти из его состава. Свое заявление о выходе из членов клуба я оставила на книжном шкафу.

Кейт Феррис.

Вычеркивая в очередной раз ее имя из ведомости, Присцилла обратилась к Пэтти: — Я рада, что эта Кейт Феррис ушла, наконец, из клуба. Она причинила мне больше неприятностей, чем все остальные члены вместе взятые.

На следующее утро на притолоке появилась третья записка:

Дорогая мисс Понд, так получилось, что я упомянула о своем выходе из Немецкого клуба в разговоре с фройляйн Шерин вчера вечером, и она сказала, что клуб поможет мне в работе, и посоветовала остаться в нем. Таким образом, я буду Вам весьма признательна, если Вы все-таки не представите письмо на заседании клуба, поскольку я решила последовать ее совету.

Кейт Феррис.

Присцилла со стоном швырнула записку Пэтти и, достав список членов, нашла букву «Ф» и снова вписала Кейт Феррис.

Пэтти сочувственно наблюдала за процессом поверх ее плеча. — Журнал в этом месте становится таким тонким, — сказала она со смехом, — что Кейт Феррис фактически проявляется на обратной стороне листа. Если она передумает еще несколько раз, от нее и мокрого места не останется.

— Я собираюсь спросить о ней у фройляйн Шерин, — объявила Присцилла. — Она доставила мне такую массу проблем, что мне любопытно посмотреть, как она выглядит.

Она действительно спросила фройляйн Шерин, однако фройляйн категорически отрицала, что знает что-либо об этой девушке. — У меня столько первокурсниц, — извинилась она, — я не могу их всех с их необычными именами помнить.

Присцилла расспросила о Кейт Феррис знакомых ей первокурсниц, но, несмотря на то, что все они полагали, что имя вроде знакомое, ни одна из них не могла с точностью вспомнить, как она выглядит. Ее описывали то высокой и темноволосой, то маленькой, со светлыми волосами, однако дальнейшие расспросы неизменно приводили к тому, что подразумеваемая ими девушка оказывалась совсем не тем человеком.

Присцилла постоянно со всех сторон слышала о девушке, но ей не удавалось увидеть ее даже мельком. Мисс Феррис несколько раз заглядывала по делу, но получалось так, что Присцилла всегда отсутствовала. Ее имя было помещено на доске объявлений в связи с тем, что она держала у себя просроченные книги из библиотеки. Она даже написала доклад для одного заседания Немецкого клуба (Джорджи не говорила свободно по-немецки, поэтому затратила на него целую субботу); но ввиду того, что ее неожиданно вызвали из города, она не читала его лично.

Через месяц-другой после второго пришествия Кейт Феррис, у Присциллы гостили подруги из Нью-Йорка, для которых в кабинете устраивалось чаепитие.

— Я собираюсь пригласить Кейт Феррис, — объявила она. — Я настаиваю на том, чтобы узнать, как она выглядит.

— Правильно, — сказала Пэтти. — Я и сама хотела бы это узнать.

Приглашение было отослано, и на другой день Присцилла получила ответ, официально уведомляющий о том, что приглашение принято.

— Странно, что она посылает уведомление о принятии приглашения к чаю, — заметила она по прочтении, — но я все-таки рада его получить. Я хочу быть уверенной, что, наконец, увижу ее.

В вечер чаепития, после того, как гости разошлись и мебель расставили по местам, изнуренные хозяйки в несколько помятых вечерних платьях (как следствие изрядной толкотни, когда пятьдесят человек устраивают прием в помещении, предназначенном максимум для пятнадцати) вновь угощали парочку подруг сэндвичами с листьями салата и пирожными, которые их любезные гости не смогли осилить. Обсудили компанию и наряды, беседа несколько повисла в воздухе, и Джорджи внезапно спросила:

— А Кейт Феррис приходила? Я так была занята, передавая пирожные, что не посмотрела, а ее я особенно хотела увидеть!

— Точно! — воскликнула Пэтти. — Я ее тоже не видела. Это самая аномально неприметная особа, о какой я когда-либо слышала. Прис, как она выглядела?

Присцилла нахмурила брови. — Она не смогла прийти. Я высматривала ее весь вечер. Не правда ли, странно, притом, что она проявила такое внимание, прислав уведомление о своем согласии? Положительно, во мне растет нездоровый интерес к этой девчонке; я начинаю думать, что она невидимка.

— Я сама начинаю так думать, — промолвила Пэтти.

С утренней почтой прибыли букет фиалок и извинение от Кейт Феррис. — У нее произошла неизбежная задержка.

— Воистину необъяснимо! — объявила Присцилла. — Я пойду к секретарше, сообщу ей, что эта Кейт Феррис не значится ни в журнале, ни в справочнике колледжа, и узнаю, где она живет.

— Не делай опрометчивых поступков, — попросила Джорджи. — Прими дар богов и будь благодарна.

Но Присцилла держала данное слово и вернулась из кабинета секретаря, уверенная в себе и непокорная. — Она настаивает, что в колледже подобной личности не существует и что, должно быть, я ошиблась при написании ее имени! Вы когда-нибудь слыхали нечто более абсурдное?

— Это кажется мне единственным разумным объяснением, — дружелюбно согласилась Пэтти. — Возможно, это «Хэррис», а не «Феррис».

Присцилла посмотрела на нее угрожающе. — Ты лично читала ее имя. Оно было так ясно написано, как будто напечатано.

— Все мы склонны делать ошибки, — успокаивающе пробормотала Пэтти.

— А знаете что, — сказала Джорджи, — я начинаю думать, что все это — галлюцинация и что в действительности не существует никакой Кейт Феррис. Разумеется, это странно, но не более чем некоторые из тех случаев, о которых ты читала в учебнике психологии.

— Галлюцинации не присылают цветов, — пылко сказала Присцилла и величавой поступью вышла из комнаты, оставив Пэтти и Джорджи пересматривать их военную кампанию.

— Боюсь, это слишком далеко зашло, — промолвила Джорджи. — Если она станет чрезмерно надоедать секретариату, будет назначено официальное расследование.

— Боюсь, ты права, — вздохнула Пэтти. — Было очень весело, но она становится крайне впечатлительной по поводу данной темы, и когда мы одни, я не решаюсь упомянуть имя Кейт Феррис.

— Расскажем ей?

Пэтти покачала головой. — Не сейчас… я бы не рискнула. Она верит в телесные наказания.

Несколько дней спустя Присцилла получила очередную записку, адресованную почерком, которого она стала бояться. Она выбросила ее, не раскрывая, в мусорную корзину, но любопытство превозмогло, она вытащила ее опять и прочитала:

Дорогая мисс Понд, ввиду того, что я была вынуждена покинуть колледж по состоянию здоровья, прилагаю мое заявление о выходе из Немецкого клуба. Я от всей души благодарю Вас за Ваше доброе ко мне отношение весь этот год и буду вечно помнить нашу дружбу, как одно из самых счастливых событий моей жизни в колледже.

С уважением, Кейт Феррис.

Когда пришла Пэтти, она обнаружила, что Присцилла молча и безжалостно трет ведомость до дырки в том месте, где раньше стояло имя Кейт Феррис.

— Она снова передумала? — любезно спросила Пэтти.

— Она ушла из колледжа, — сказала Присцилла отрывисто, — и больше никогда не упоминай при мне ее имени.

Пэтти сочувственно вздохнула и заметила, не обращаясь ни к кому в частности:

— Когда вся твоя жизнь в колледже сводится к дыре в архивах Немецкого клуба, это достойно жалости. Ну что я могу поделать, если мне ее жалко!