Пиковый интерес

Глава 5

Поиски решено было начать с «Алых парусов». Ничего другого я предложить не могла, так как Калину видела только один раз и сведениями из его биографии располагала очень скудными. Галка утверждала, что он завсегдатай этого кафе, так что шанс его там найти у нас был. А если даже он затаился и в «Паруса» больше не показывается, то можно было порасспрашивать бармена и официантов. Они обычно знают своих постоянных клиентов и при желании могли дать ниточку к дальнейшим поискам Калины. Интересно, почему он выбрал эту забегаловку в качестве постоянного места своей дисклокации? Ничего особенного в этом кафе не было, обычное заведение средней руки.

Мы подъехали к кафе, не останавливаясь перед освещенным входом (у меня не было желание демонстрировать присутствие Димки рядом с собой), проехали немного дальше и припарковались в тени следующего дома. Заглушив мотор, я повернулась к своему спутнику, соображая, как бы это помягче сообщить, что его присутствие рядом со мной в кафе будет лишним, но не успела и открыть рот, как Димка сам сказал:

― Тебе лучше туда одной пойти. Мне рядом с тобой светиться не стоит. Одинокой бабе быстрее скажут, где мужика найти.

Я согласно кивнула и, пока он не передумал, выскочила из машины.

Народу в кафе, как и в прошлый раз, было не много. Лишь несколько парочек сидели в дальних углах зала, шепчась о чем-то, только для них имеющем значение. Ввиду почти полного отсутствия посетителей свет в зале был погашен, горели только настольные лампы. Официанты, забыв о своих профессиональных обязанностях, сгрудились у входа на кухню и что-то горячо обсуждали, из обслуживающего персонала на месте был только бармен. Он лениво протирал бесчисленные стаканы, время от времени придирчиво разглядывая их на свет. Решив, что с точки зрения получения информации бармен даже лучше, чем суетливые официанты, я танцующей походкой подплыла к барной стойке, состроила взволнованное лицо и с придыханием спросила:

― А Косырева сегодня нет?

Бармен на секунду оторвался от стаканов и бросил на меня настороженный взгляд:

― А зачем он вам?

Стало ясно, что словоохотливостью он не страдает и на досужые вопросы приблудных девиц отвечать не станет. Следовало срочно придумать какое-то правдоподобное объяснение моему интересу к Калине. Тут, к счастью, я вспомнила, что он где-то подрабатывал автомехаником, проникновенно заглянула бармену в глаза и трагическим голосом сообщила:

― У меня машина барахлит. Он обещал посмотреть ее, мы договаривались здесь встретиться, а я опоздала!

Для большей убедительности, глаза были распахнуты как можно шире, а на лице появилось выражение сладкого идиотизма. Бармен отставил стаканы в сторону и уставился на меня в ожидании дальнейших разъяснений. Я решила не обманывать его ожиданий и с жаром продолжила:

― На той неделе еще договаривались! Он, наверное, ждал, а я задержалась и не смогла прийти вовремя! Мне так неудобно, он, наверное, жутко расстроился! Не подскажете, где его можно найти?

Я умоляюще смотрела на бармена, всем своим видом показывая, что только он может меня спасти. Не знаю, что за домыслы родились в голове этого служителя стойки, судя по ухмылке, довольно гнусные, но они помогли ему принять правильное решение. Он еще раз оценивающе оглядел меня и пустился в объяснения:

― Это здесь, рядом. Повернете за угол и справа увидите серое здание с металлическими воротами. Да вы не заблудитесь, там вывеска огромная висит...

Я поблагодарила его томным голосом, послала самую ослепительную из своих улыбок и выплыла из зала.

Не успела я шагнуть из тусклоосвещенного вестибюля кафе на мостовую, как наткнулась на Димку. Вопреки ожиданиям, он не остался сидеть в машине, а пристроился под деревом, прямо напротив зеркального окна и теперь сурово сверлил меня взглядом.

― Ты чего здесь делаешь? ― воскликнула я. ― А если тебя увидят?

― Кто увидит? Этот хмырь, с которым ты кокетничала?

― Что это ты такое говоришь? Как это кокетничала? Я задание выполняла! ― всплеснула я руками.

― Твое задание было пойти и спросить, где Калина! А ты начала глазки этому проходимцу строить, ― укорил меня Димка.

От обиды на такое несправедливое обвинение я задохнулась:

― Ну, знаешь!

― Знаю, знаю, ― проворчал Димка. ― Вы, женщины, все одинаковы! Как увидите смазливую рожу, так сразу голову теряете!

От абсурдности такого обвинения я не смогла сразу изобрести достойного ответа и потому выпалила:

― Ты, Димка, отъявленный дурак!

Конечно, фраза не самая остроумная, но она позволила мне оставить последнее слово за собой и покинуть поле боя с высоко поднятой головой. Я шла к машине с пылающими щеками и глазами полными слез, а Димка топал сзади и сварливым голосом бубнил:

― Ага, я же еще и виноват. Сама кокетничает с первым встречным, а как правду скажешь, так обижается.

Отвечать ему не стала, молча села за руль, дождалась, пока Димка устроится рядом, и тронулась с места.

Мастерская, где трудился Калина, и впрямь находилась совсем рядом с «Парусами». Огромный щит, прикрепленный на столбе рядом с зелеными металлическими воротами, оповещал всякого, кто случайно попадал на эту улочку, что здесь располагается авторемонтная мастерская, выполняющая все виды работ. Я хотела было подъехать прямо к воротам, но Димка меня остановил:

― Паркуйся вот тут, под кустами, ― ткнул он пальцем в сторону чахлых кустов сирени.

Я недоуменно посмотрела на него, не очень понимая, чего он добивается, и Димка терпеливо пояснил:

― Откуда мы знаем, что нас там ждет? Чего лишний раз без причины светиться? А здесь машина в глаза не бросается, если нужно будет спешно удирать, добежим до нее и смотаемся.

Подивившись Димкиной смекалке и оглядев улицу с точки зрения рекогносцировки, согласно кивнула и поставила машину на указанное место. В мастерскую решили идти вместе. О том, что внутри кто-то есть, говорили не очень плотно притворенные гаражные ворота и фиолетовая «десятка», приткнутая в сторонке. Договорились, что я войду первой, а Димка останется за дверью и будет действовать по ситуации.

Хотя визит к Калине был от начала до конца моей затеей, меня пробирал нервный озноб. Стараясь производить как можно меньше шума, я проскользнула в гаражную дверь и оказалась в большом сарае, приспособленном под мастерскую.

Верхний свет в гараже был выключен и оттого его углы тонули в темноте. Прямо передо мной страшным чудищем возвышался подъемник, слева громоздился огромный верстак, заваленный кусками жести, какими-то инструментами и деталями непонятного назначения. Груда ржавого металлического хлама, наваленная рядом с верстаком, усиливала впечатление заброшенности и запущенности, и без того присущее всему помещению. Справа стоял старый канцелярский стол с не менее старой настольной лампой, которая и освещала скудным светом центральную часть помещения. А рядом со столом, в древнем обшарпанном кресле, спиной ко мне сидел Калина и увлеченно говорил по телефону. Решив не мешать ему, я осталась на месте, дожидаясь, когда разговор подойдет к концу. Калина несколько раз повторил:

― Ну, все, до встречи. Конечно, как только узнаю, так сразу и позвоню. Ну, все, пока. Да, да, пока, целую. Я тоже люблю.

На этой лирической ноте он закончил разговор, поднялся из кресла и тут увидел меня. На его лице отразилось такое неподдельное изумление, что сразу стало ясно, ― я была тем человеком, которого он менее всего ожидал увидеть. Но не испуга, ни замешательства Калина не выказывал.

― А ты здесь как оказалась? ― искренне удивился он.

― Тебя вот ищу.

― Это еще зачем? ― заинтересовался Калина.

Я глубоко вздохнула и сказала:

― Хочу узнать, что с Галиной?

― А я откуда знаю? Я, что, ей нянька? ― возмутился он.

― Если ты ничего не знаешь про Галку, тогда скажи мне адреса тех подонков, которым ты подставил Олега.

― А больше ничего тебе не нужно? ― ехидно осклабился Калина.

Было видно, что он наслаждается ситуацией. Парень не знал о наличии Димки за дверью, считал себя в полной безопасности и от всей души забавлялся.

― Нужно, ― кивнула я. ― Хочу их найти.

― Да, ну! И зачем же они тебе понадобились? Решила долг отдать? Так ты мне отдай, а я передам! Или они в прошлый раз тебе так понравились, что о новой встрече мечтаешь? ― пакостно усмехнулся Калина. ― Знаешь, не советую!

― Мне твои советы даром не нужны, а разыскиваю я их потому, что они убийцы. Их надо остановить!

Мои слова вызвали у него приступ смеха:

― У-тю-тю, цыпочка, какие мы серьезные! Какие страшные слова говорим!

― А как, по-твоему, называются люди, которые ради денег идут на убийство?

― Кого ж это они убили? ― глумливо удивился он.

― А то ты не знаешь! Вчера вечером они убили Людмилу, сестру Галины, а может и саму Галину, если нашли ее!

Вся наигранная веселость разом слетела с него, лицо вытянулось, стало жалким и испуганным. Похоже, Калина знал о предполагаемом визите дружков к Галине, вот только они забыли поставить его в известность о том, чем это посещение закончилось. Мое заявление стало для него неприятной неожиданностью, верить не хотелось, поэтому он раздраженно спросил:

― Как это убили? Что ты несешь?

― Зверски убили! Сначала долго пытали, а потом утопили в ванне.

После этих слов он просто позеленел, маленькие глазки стали испуганно шарить по моему лицу, надеясь уловить подвох:

― Ты все врешь, ― неуверенно сказал он.

Похоже, в душе у него теплилась надежда, что я сейчас рассмеюсь, и все мои страшные слова окажутся просто глупой выдумкой.

― Такими вещами не шутят, ― вздохнула я. ― После того, как Олег имел глупость рассказать им про клад, они голову от жадности потеряли.

― Какой еще клад? ― насторожился Калина, а я тут же поняла, что сморозила глупость. Выходило, что о кладе ему ничего известно не было, и мое сообщение его крайне заинтересовало. В общем, выходило, что по уму я не очень отличалась от братца: тот болтун и я не лучше. Стараясь отвлечь Калину от ненужных мыслей, я проникновенно сказала:

― Послушай, они готовы на все и потому опасны. Галина и ее сестра-это только начало, могут быть и другие жертвы. Скажи, где их можно найти.

В ответ он сердито отмахнулся от меня, и по его лицу было видно, что он напряженно размышлял о чем-то очень для себя важном. Я в растерянности стояла перед ним и не знала, что же еще предпринять. Все мои доводы были исчерпаны, особого эффекта на Калину они не произвели и он не собирался выкладывать имена своих дружков.

Вдруг глаза Калины испуганно расширились, он резво сорвался с места и метнулся в дальний, самый темный конец гаража. Димка, а именно его неожиданное появление так испугало моего собеседника, с громким топотом бросился следом. Что касается меня, то я застыла на месте, не зная, что делать дальше. В глубине гаража раздался металлический лязг и гулкий грохот, как будто кто-то яростно колотил палкой по листу железа. Пока я пыталась понять, что же происходит, на улице заработал мотор и послышался шум отъезжающей машины. Я опрометью кинулась к выходу, но успела увидеть только бок фиолетовой «десятки» и Калину за рулем. Сообразив, что через несколько минут он исчезнет, а вместе с ним исчезнут и все шансы найти его распоясавшихся дружков, я со всех ног бросилась к своей машине.

Мотор уже работал, когда рядом на сидение плюхнулся запыхавшийся Димка и огорченно сообщил:

― Там сбоку запасной выход. Так этот подлец дверь за собой на защелку захлопнул и ходу!

К тому моменту, когда мы, наконец, тронулись с места, Калина уже был в конце переулка и сворачивал за угол. Врубив третью скорость, я понеслась следом, моля всех святых, чтобы он по дороге не свернул куда-нибудь в сторону и не затерялся бесследно в кривых улочках.

На большой скорости мы вывернули из-за угла и к своей радости увидали замершую перед светофором фиолетовую «десятку». Калина, я думаю, охотно нарушил бы правила уличного движения и поехал бы на красный свет, но по главной улице шел плотный поток машин, и он не рискнул.

Пока Калина загорал у перекрестка, мы успели значительно сократить расстояние между нами и, когда загорелся зеленый, нас разделяла лишь пара машин.

Пристроившись в хвост «десятке», я сосредоточила все внимание на том, чтобы не потерять ее на оживленной улице. Делом это оказалось не простым, во-первых, потому, что я совершенно не имела опыта ведения наблюдения, а во-вторых потому, что старалась особо не приближаться и следила, чтобы количество машин между нами не сокращалось. Выдерживать же дистанцию оказалось очень трудно, шустрые, вечно спешащие московские водители без конца вклинивались между мною и «десяткой», чем вызывали с моей стороны бурные нарекания. Когда же я, выведенная из терпения нахальным красным «москвичом», который влез между мной и идущими впереди машинами, вознамерилась обогнать его, запротестовал Димка:

― Не высовывайся! Ты, что, хочешь, чтобы он нас заметил?

Естественно, мне не хотелось зря тревожить подопечного, я надеялась, что он приведет нас к своим дружкам, потому покорно вернулась на прежнее место. Но, похоже, мысль о возможной слежке в голову Калине не приходила, он, хоть и шел на приличной скорости, особой нервозности не проявлял. Казалось, парень стремится к какой-то своей цели и о возможной слежке не думает. А с другой стороны, с чего б ему о ней было думать? Мы свою машину поставили в стороне от гаража, на улице было уже достаточно темно, что бы Калина, проносясь мимо, мог ее заметить. Значит у него были все основания полагать, что мы надолго застряли в мастерской. Так чего ему было опасаться? Интересно было другое, куда это он так торопился? Когда он услышал об убийстве, для него это было, как мне показалось, шоком. Похоже, он знал о предполагаемом визите дружков к Галине, но что это посещение кончилось таким печальным образом, он явно не подозревал. Может, испугался и решил поговорить с ними? Хорошо бы...

Предаваясь таким размышлениям и не забывая при этом держаться на расстоянии нескольких машин от «десятки», я упорно следовала за Калиной.

Мы уже проехали половину шоссе Энтузиастов, когда он вдруг резко свернул вправо. Машин здесь было значительно меньше и мне, чтоб не бросаться в глаза, пришлось немного поотстать. Я боялась, что потеряю его в переплетении улиц, но Калина мудрить не стал, а приткнул машину у тротуара возле массивного семиэтажного дома, нервно хлопнул дверцей и бегом кинулся в подъезд.

― Думаешь надолго? ― опасливо поинтересовалась я.

― Посмотрим, ― флегматично проронил Димка, который, в отличие от меня, нервозности не проявлял и спокойно сидел рядом.

Опасалась я напрасно, через несколько минут Калина выскочил из дверей парадного, бегом кинулся к машине и наша гонка возобновилось.

Я уже немного привыкла к роли преследователя и приноровилась держаться на нужном расстоянии от «десятки». К тому же неожиданно пошел дождь и в желтом свете уличных фонарей все машины казались одного цвета. Рассудив, что в полутьме улицы, среди быстро мчащихся и сверкающих мокрыми боками машин, моя «старушка» особенно в глаза не бросается, я даже решилась немного сократить расстояние. Димка неодобрительно хмыкнул, выражая свое несогласие, но его хмыканье осталось без внимания. Меня занимал вопрос, куда теперь приведет нас Калина, и что мы будем делать, если он войдет в какой-нибудь дом и бесследно исчезнет. От такого дерганного типа, как наш, всего можно было ожидать, а что он здорово нервничает, видно было невооруженным взглядом.

По дороге он несколько раз грубо нарушал правила движения, вызывая у идущих следом машин пронзительный визг тормозов и возмущенное гудение клаксонов. Кроме того, неоднократно останавливался около телефонов-автоматов и куда-то звонил, но, полученные сведения его, похоже, не удовлетворяли, он раздраженно швырял трубку, торопливо возвращался к машине и гнал дальше.

Как оказалось, следующим пунктом нашего назначения были Сокольники. Здесь повторилась та же история, что и на шоссе Энтузиастов. Калина опять бросил машину возле подъезда высокого панельного дома, скрылся в подъезде и пробыл там не больше десяти минут. По моим расчетам, этого времени могло хватить только на то, чтобы заскочить в квартиру и спросить, дома ли нужный ему человек. Похоже, того на месте не было, потому, что Калина выбежал из подъезда еще более раздосадованный, чем раньше, и через пару минут мы двинулись дальше.

― Ишь, как его разбирает, ― пробормотал Димка.

Видно, ему пришла на ум та же мысль, что и мне, чему я искренне порадовалась. Приятно, когда твой партнер является еще и твоим единомышленником. Но высказывать это в слух я не стала, что бы не поощрять ненужные амбиции, которых у Димки и так, по моему мнению, было более чем достаточно.

Задумавшись, я не сразу сообразила, что теперь наш путь лежал к проспекту Мира. Мы проехали его почти до конца, пока Калина, наконец, не остановился у высокого сталинского дома и не заспешил к подъезду, не посчитав нужным даже оглядеться вокруг. Пробыл он в доме несколько дольше обычного, и я уже начала волноваться, что наш подопечный останется там до утра, когда тот неожиданно появился из дверей. Теперь он никуда не торопился, движения его потеряли нервозность и, вообще, у него был вид человека, который, наконец, решил все свои проблемы.

― Он, вроде, нашел, что искал, ― задумчиво сказал Димка, издали разглядывая Калину.

― Он, может, и нашел, а мы, как ничего не знали о судьбе Галки, так и не знаем. И где искать этих ублюдков, мы тоже не знаем! ― зло бросила я. ― И чего таскались за ним по всей Москве?

― Это была твоя идея, ― спокойно пожал плечами мой спутник. ― Я тебе сразу предлагал идти в милицию.

Я досадливо отмахнулась от Димкиных слов и опять сосредоточила все внимание на Калине. Он неторопливо ехал на своей «десятке» впереди, а мы тащились за ним и недоумевали, куда же его теперь несет. Наконец, он остановился у небольшого ресторанчика на Садовом кольце и вошел внутрь.

― А здесь ему что надо? ― взвилась я, измученная полной неопределённостью и бесплодностью наших поисков.

― Сейчас узнаем, ― с этими словами Димка выскользнул из машины и направился к ресторану. Он медленно переходил от одного освещенного окна к другому, а я тревожно следила за его перемещениями. На улице уже давно стемнело, и можно было не опасаться, что Димку заметят из зала, но Калина мог неожиданно выйти на улицу, и тогда столкновения было не избежать. Вид такого, верзилы, как Димка, заглядывающего в окна, мог вызвать подозрения у кого угодно, не говоря уж об издерганном неприятностями Калине. В этом случае он непременно пустится в бега, и все наши усилия пропадут даром. Но, как оказалось, переживала я зря: из ресторана никто не вышел, Димка благополучно возвратился назад и сообщил:

― Парень решил поесть. Давай-ка, подъезжай ближе и становись напротив окон.

Я припарковала машину около ресторана, откуда хорошо просматривалась середина зала и, в частности, стол, за которым сидел Калина. Завершив все дела, он никуда больше не торопился и теперь с удовольствием поглощал ужин. При виде жующего Калины мой желудок болезненно сжался и напомнил, что последний раз я ела утром, перед уходом на работу. Страшно захотелось есть и еще больше пить, рот наполнился тягучей слюной, а в животе протяжно заурчало. Димка, видно, испытывал те же чувства, потому что, тяжело вздохнул, отвернулся в сторону и стал внимательно разглядывать проезжающие мимо машины.

― У него покладистый характер, ― мелькнуло в голове. ― Весь вечер таскается по городу с малознакомой взбалмошной девицей и ни одной жалобы. Олег уже давно учинил бы скандал и по меньшему поводу, а потом обижено хлопнул бы дверью и предоставил разбираться со своими проблемами самой.

Я скосила глаза и благодарно посмотрела на Димку. Он поймал мой взгляд и ободряюще улыбнулся. На душе сразу стало теплее, и даже голод куда-то пропал. Но сидеть и молчать мне было скучно, и я решилась спросить:

― Дима, а ты чем занимаешься?

― Это в каком смысле? ― насторожился мой спутник.

― Ну, чем ты там у себя на Кубани занимаешься?

― А, ты интересуешься, чем я зарабатываю себе на жизнь? ― понимающе кивнул головой Димка и солидно сообщил: ― Коптильню держу.

― Какую коптильню? ― ошарашенно спросила я.

Я не очень хорошо представляла себе людей, которые занимаются коптильнями, но образ Димки, который сидел рядом, облаченный в дорогую футболку и фирменные джинсы, с моими представлениями о работниках коптильни как-то не вязался.

― Обыкновенную. Мы с товарищем установили у меня в сарае коптильню, стали делать окорока, колбасы и продавать их оптовикам. Тем и живем!

― Как, прямо в городе ― коптильня?

― Зачем же в городе? ― удивленно пожал плечами Димка. ― Я в станице живу.

Поймав мой непонимающий взгляд, пояснил:

― У вас говорят ― деревня, а у нас ― станица.

― И давно ты этим занимаешься? ― не унималась я.

― Четыре года.

― А до этого что делал? ― не отставала я.

― А до этого в армии служил, сейчас комиссован и получаю пенсию. Но эта пенсия такая маленькая, что жить на нее невозможно, вот и занялся коптильней. Еще вопросы есть? ― усмехнулся Димка.

Вопросов у меня было море, и я решила получить ответы хотя бы на часть из них.

― А почему ты в деревне живешь? Почему не в городе?

― Потому, что там мой дом. В нем жили мои родители, мой дед. Его построил еще мой прадед, я его подремонтировал, провел воду и мне он очень нравится.

― Интересно, ― с сомнением протянула я.

― Ага, ― насмешливо кивнул Димка, немножко помолчал и добавил: ― А квартира в городе у меня была, я ее жене после развода оставил.

Уж не знаю почему, но эти последние слова очень пришлись мне по душе, и настроение у меня здорово улучшилось. Правда, тут же родились новые вопросы, и я снова открыла рот:

― А скажи мне… ― начала я.

― До чего ж ты, Наташка, любопытная! Вопросы из тебя так и сыплются! ― изумленно покрутил головой Димка.

― Ничего не любопытная, просто сидим здесь, скучаем... Надо ж как-то время убить, ― обиделась я.

Но тут Калина, закончив ужин, показался на пороге ресторана. Неторопливой, расслабленной походкой он подошел к машине, сел за руль и медленно покатил по Садовому.

― Что будем делать? ― нервно спросила я. ― За ним поедем или как? Он теперь, наверное, домой отправится.

― За ним, конечно! Проводим парня до хаты, удостоверимся, что он никуда больше не собирается выходить, а потом и самим можно на покой. Все надо доводить до конца, ― ответил Димка.

Я согласно кивнула и устремилась за «десяткой».