Пистолет с музыкой. Амнезия Творца

Глава 2

Мы уселись в его машину, и он отвез меня к себе домой и налил мне стакан у себя на кухне. Жилье было еще более убогим, чем то, в котором я навещал его шесть лет назад, когда его ранили. Кроме того, я не видел никаких следов его подружки, и, возможно, одно являлось следствием другого, хотя, что именно было причиной, а что – следствием, я не знал. Тот мир, что он построил вокруг себя, исчез. Когда-то он был классным частным инквизитором. Теперь он стал просто старой обезьяной.

Некоторое время мы молчали. Это устраивало нас обоих. Бутылка, которую он выставил на стол, была полна только наполовину, и мы не особенно торопились расправляться с ней. Виски на пустой желудок ударил мне в голову, и это мне нравилось. Мне не особенно хотелось проверять, какую закуску он выставит.

Я решил попробовать, что за порошок они мне там насыпали. Это казалось еще одним барьером между мной и этим новым миром. Я боялся, что, когда начну задавать вопросы, ответы на них мне не понравятся. Я надеялся, что зелье поможет мне забыть про вопросы.

Я высыпал на стол весь конверт. Порошка оказалось слишком мало, чтобы делить его на порции. Его едва хватало на один этот раз, какими бы ни были ингредиенты. Я покрошил его ногтем и свернул конверт трубочкой.

– На твоем месте я не делал бы этого, – заметил Серфейс.

– Мне не до лекций, – отозвался я.

Он оскалил свои желтые зубы и отодвинул стакан.

– Не торопись, Меткалф. Я пытаюсь объяснить тебе, что тебе это не нужно.

– Не нужно, – кивнул я. – Необходимо.

– Это даст тебе то, что ты ищешь и еще кое-что, – сказал он.

Он облизнул губы и говорил медленно и внятно; второй случай за последний час, когда со мной обращаются как с ребенком. Мне это не понравилось.

– У тебя еще нет воспоминаний, чтобы стирать их.

– Мне хватает еще с того раза, – ответил я. – Не веришь – могу поделиться.

– Это зелье совсем другое, – его голос сделался тихим, но настойчивым. – Сделай мне одолжение, не нюхай его.

Я вздохнул, развернул конверт и, используя его в качестве совочка, сгреб порошок в маленькую кучку на краю стола. Хорошее настроение куда-то исчезло, даже виски, казалось, прокисло в желудке.

– О’кей, Серфейс. Я сделаю тебе одолжение. – Я заглянул в его глаза так глубоко, как только мог, но он выдержал взгляд. – Только ты сделай мне встречное одолжение. Скажи, что сделало тебя тряпкой. Ты был крепче, даже валяясь на кровати перед телеком. – Я засмеялся, чтобы скрыть страх. – И если мне предстоит сделаться таким, как ты, дай мне знать, чтобы я пустил пулю в башку, пока у меня хватает на это духа.

Он наконец отвел взгляд и потянулся за стаканом, но тот был пуст.

– Придется тебе привыкать, Меткалф. Это не моя вина. Сейчас больше не поразгуливаешь, задавая вопросы.

– Я хотел взять лицензию.

– Нет больше лицензий, – вздохнул он.

– Но инквизиторы-то есть, – возразил я.

– Только не частные.

– Нет, есть, – сказал я, сжимаясь от неприятного предчувствия. – Вот он я. То, чем я занимаюсь, по-другому не назовешь.

– Твое занятие в прошлом, – сказал он тяжелым, мертвым голосом. – Ты этим занимался. Раньше. Теперь этого нет, Меткалф. Привыкай.

– Посмотри-ка, кто это говорит… – начал было я и осекся. Это вылилось бы во что-то грязное, а у меня душа не лежала к этому.

Его губы сложились в невеселую улыбку.

– Я жил только этим, – сказал я, наполовину себе самому. – У меня же нет ничего другого. Я пытался.

– Попытайся еще. Этого больше не будет. Тебе даже не позволят разговаривать с кем угодно. А про вопросы забудь.

– Забыть про вопросы, – повторил я. – Спасибо, буду знать.

Я провел пальцем по кучке белого порошка – на столе осталась дорожка. Мне отчаянно хотелось нюхнуть.

– Что не так с порошком?

– Индивидуальных смесей больше нет. Только стандартная.

– И что со стандартной?

– Забыватель с продленным действием. В этом все дело. Нюхай, если хочешь, только не забудь сначала написать на спичечном коробке свое имя и адрес. Большими буквами.

– Я думаю, переживу.

– Как хочешь. – Он вздохнул. – Да, Меткалф. Не заговаривай о прошлом. Память не поощряется. Для этого и предназначена эта дрянь. В Лос-Анджелесе запрещено знать, чем ты зарабатываешь на жизнь. И если ты не используешь это зелье, притворись, будто используешь. И если увидишь людей, говорящих в свой рукав, не думай, что они говорят с тобой. Учти.

Я ждал продолжения, но он закончил. Он поднялся и пошел к шкафу, скорее всего за новой бутылкой. Я остался сидеть, пытаясь усвоить то, что он мне сообщил. Получалось плохо.

Он достал еще одну початую бутылку, полнее первой, хотя и ненамного, и разлил ее содержимое поровну в два стакана. Потом сел и присосался к своему. “Интересно, сколько спиртного требуется, чтобы свалить с ног это маленькое тело”, – подумал я и решил, что Серфейс выработал значительную устойчивость к алкоголю. Когда ты не помнишь, сколько у тебя бутылок осталось, это происходит не от того, что ты не пьешь.

Я же предпочитал другие стимуляторы, и взгляд мой не отрывался от порошка. Моя кровеносная система требовала щепотки Пристрастителя единственного ингредиента, без которого не обходится ни одна смесь.

Я смел стандартный Забыватель обратно в конверт, аккуратно завернул его и положил в карман. Пригодится пускать пыль в глаза, как предлагал Серфейс. И если уж совсем невмоготу станет, могу и понюхать, и к черту последствия.

Серфейс опустил стакан.

– Черт побери, Меткалф. Знаешь, я уже несколько лет не говорил столько.

– Мы еще и не говорили.

Он отмахнулся от моего сарказма.

– Я имею в виду сегодня, после того, как отловил тебя.

Я почувствовал приступ раздражения. Мне хотелось сказать ему, что он говорил со мной всего два дня назад. Но, разумеется, это был вздор. Серфейс был добр ко мне, и я должен отплатить ему тем же. Тем более что все это безобразие миновало меня, пока я валялся замороженным. Надо научиться не напоминать людям, сколько они потеряли по сравнению с тем, что было раньше.

– О’кей, – сказал я. – Я все понял. Спасибо за питье. – Я допил остаток из стакана.

– Не принимай это близко к сердцу, – посоветовал он. – Держи ухо востро, а рот на замке. Ты усвоишь правила игры.

– Я удалю себе рот как только научусь насвистывать жопой.

– Хорошая мысль.

Мне кажется, он был доволен. Он постарался избавить меня от неприятностей, и я сделал вид, что со всем согласился. Я не знал, стоит ли сообщать ему плохую новость: случайное замечание, оброненное им минуту назад, зацепило что-то в моем сознании, и дело, закрытое или не закрытое шесть лет назад, оказалось волшебным образом близко к раскрытию. Может, у меня и нет лицензии, но кто помешает мне довести до конца то, что я начал тогда?

Я не сомневался, что старая потрепанная обезьяна, сидевшая за столом напротив меня, не обрадуется этому Но другой Серфейс, закаленный частный инквизитор, которого я знал шесть лет назад, был бы рад узнать, что я еще в деле.

Я недолго размышлял над этой дилеммой. Тот Серфейс, что обрадовался бы этому, шесть лет как исчез. Мне пора было собираться. Я встал и надел плащ.

– Не принимай это близко к сердцу, Меткалф, – повторил Серфейс.

– Конечно, – кивнул я.

Мне хотелось убраться отсюда: вдруг то, что он мне сказал, все-таки неправда? И потом я не в силах был усидеть на месте. Я подумал о порошке у меня в кармане, и мои руки задрожали.

Я не обещал Серфейсу звонить или чего-нибудь вроде этого. Я решил, что он одобрит мое молчание, поэтому я только обернулся, подняв руку, у двери. Он кивнул мне, и я спустился по лестнице на улицу. Солнце клонилось к закату, а у меня в желудке все еще не было ни крошки. До места, где я обычно брал сандвичи, было кварталов десять хода. Возможно, оно еще там. Я отправился в путь.