Письма к жене

4. 30 июля 1830 г. Петербург

Voici une lettre d’Аф.<анасий> Ник.<олаевич> que vient de m’envoyer Иван Николаевич. Vous ne vous imaginez pas combien elle m’embarrasse. Il aura la permission [auqu] à laquelle il tient tant.¹ Mais quant à ce qui regarde Zavo je n’ai ni le crédit qu’il me croit,² ni la volonté d’agir contre le gré de Наталья Ивановна et à l’insu de votre frère aîné. Ce qu’il y a de pis, c’est que je prévois de nouveaux délais — en vérité, c’est impatientant. Je n’ai pas encore vu Кат.<ерина> Ив.<ановна>, elle est à Pargolova chez la C^sse Polier qui est presque folle, qui dort jusqu’à 6 heures du soir et qui ne reçoit personne. Hier M^de Bagréef, la fille de Spéransky, m’a envoyé chercher pour me laver la tête de ce que je n’ai pas encore rempli les formalités — mais en vérité je n’en ai presque pas la force. Je vais peu dans le monde. On vous y attend avec impatience. Les belles dames me demandent à voir votre portrait, et ne me pardonnent pas de ne pas l’avoir. Je m’en console en passant des heures entières devant une madone blonde³ qui vous ressemble comme deux gouttes d’eau, et que j’aurais achetée, si elle ne coûtait pas 40,000 roubles. Аф.<анасий>

Ник.<олаевич> aurait dû troquer contre elle la vilaine Grand’maman, puisque jusqu’à présent il n’a pu parvenir à la fondre. Sérieusement je crains que cela ne retarde notre mariage, à moins que Наталья Ивановна ne consente à me charger de votre trousseau. Mon ange, tâchez de grâce.

Je suis un étourdi, mon ange: en relisant la lettre d’Aф.<анасий> Ник.<олаевич>, je vois qu’il ne songe plus à engager son bien de Zavod, et qu’il veut, d’après mon avis, demander un secours momentané. C’est autre chose. En ce cas-là je vais à l’instant chez mon cousin Канкрин lui demander une audience. Je n’ai pas encore vu B.^a[13]kendorf et tant mieux, je tâcherai d’arranger tout dans une seule audience.

Adieu, мой ангел. Mes hommages à toute votre famille, que j’ose regarder comme mienne.

30 juillet.

M’enverrez-vous un reçu?

Адрес: Её высокоблагородию

Наталье Николаевне

Гончаровой

в Москве на Никитской

в собств. доме.

Вот письмо от Аф.<анасия> Ник.<олаевича>, которое мне только что переслал Иван Николаевич. Вы не можете себе представить, в какое оно ставит меня затруднительное положение. Он получит разрешение, которого так добивается.¹[14] Но что касается Заво<да>, то у меня нет ни влияния, которое он мне приписывает,²[15] ни желания действовать против воли Натальи Ивановны и без ведома вашего старшего брата. Хуже всего то, что я предвижу новые отсрочки, это поистине может вывести из терпения. Я ещё не видел Кат.<ерины> Ив.<ановны>, она в Парголове у графини Полье, которая почти сумасшедшая — спит до 6 часов вечера и никого не принимает. Вчера г-жа Багреева, дочь Сперанского, присылала за мной, чтобы намылить мне голову за то, что я не выполнил ещё формальностей, — но, право, у меня почти нет на это сил. Я мало бываю в свете. Вас ждут там с нетерпением. Прекрасные дамы просят меня показать ваш портрет и не могут простить мне, что его у меня нет. Я утешаюсь тем, что часами простаиваю перед белокурой мадонной,³[16] похожей на вас как две капли воды; я бы купил её, если бы она не стоила 40 000 рублей. Аф.<анасию> Ник.<олаевичу> следовало бы выменять на неё негодную Бабушку, раз до сих пор ему не удалось её перелить. Серьёзно, я опасаюсь, что это задержит нашу свадьбу, если только Наталья Ивановна не согласится поручить мне заботы о вашем приданом. Ангел мой, постарайтесь, пожалуйста.

Я ветреник, мой ангел: перечитывая письмо Аф.<анасия> Николаевича, вижу, что он не собирается больше закладывать своё Заводское имение, а хочет, по моему совету, просить о единовременном пособии. Это другое дело. В таком случае я сейчас же отправлюсь к своему кузену Канкрину просить у него приёма. — Я ещё не видался с Бенкендорфом, и это к лучшему, постараюсь устроить всё во время одного приёма.

Прощайте, (мой ангел). Поклоны всему вашему семейству, которое я осмеливаюсь считать своим.

30 июля.

Пришлёте ли вы мне расписку?

Автограф в парижской коллекции С. Лифаря.

Впервые (в русском переводе): ВЕ, 1878, январь, с. 12—13; по автографу: Письма Пушкина к H. Н. Гончаровой, с. 39—40; фототипическое воспроизведение там же, между с. 39—40. Акад., XIV, № 508.

Датируется на основании почтового штемпеля («С.-Петербург 1830 июль 30») и даты предыдущего письма.