План по захвату профессора

ГЛАВА 9

Несмотря на то, что Андрей поздно вернулся домой из ночного клуба, с утра в нем проснулось невесть откуда взявшееся желание работать: видимо, не до конца потраченная сексуальная энергия перевоплотилась в творческую. После прогулки с собакой он включил ноутбук и до десяти часов утра набирал текст давно запланированной, но все никак не писавшейся статьи. Когда последний абзац об итогах исследования был дописан, профессор удовлетворенно кивнул головой: вот что женская ласка с мужчиной делает!

К одиннадцати часам утра Нагорный приехал в университет: сегодня проводилось внеочередное заседание кафедры. Баба Галя, как обычно, разглагольствовала с трибуны о качестве отечественного образования в целом и во вверенном ей структурном подразделении в частности. Признаться страшно, но профессор в этот момент не особо внимательно ее слушал. Его больше занимали мысли о вчерашнем происшествии. С чего бы ему так «подфартило» и почему после она сбежала? Ей стало страшно? Стыдно? Неловко? Или виноват он? Может, спугнул ее своим молчанием? Возможно, она решила, что это знак безразличия или отвращения? Или что там у женщин в их светлых головках происходит в те моменты, когда они решают заняться оральным сексом с незнакомым мужчиной? И с незнакомым ли…? Возможно, она его знает. Лицо девушки и ее редкое имя (интересно, оно настоящее?) он раньше не видел-не слышал. Но это ни о чем не говорило: Андрей Евгеньевич не запоминал студентов и аспирантов (кроме особо «отличившихся», но в основном это были парни).

Мариам… Явно что-то библейское. Нагорный достал из кармана телефон и открыл браузер. Имя имело древнееврейское происхождение и действительно было ветхозаветным. С иврита переводится как «горькая» или, по другой версии, «мятежная», «непослушная». «О да, — подумал Нагорный. — Имя ей подходит. Вчерашний «мятеж» меня очень удивил».

— Андрей Евгеньевич, вы зря меня не слушаете, — баба Галя оторвала его от смартфона, как школьника на уроке. — Эта информация актуальна именно для вас: вашу дисциплину включили в программу госэкзамена.

По какому-то совершенно необъяснимому стечению обстоятельств и согласно законам злого рока предмет, который вел Андрей, вошел в пятый раздел программы — "Практические навыки и умения научно-исследовательской деятельности".

— Раздел предусматривает выполнение обучающимися индивидуального задания, направленного на проверку сформированности практических умений и навыков научно-исследовательской деятельности в результате изучения дисциплин, — баба Галя постучала ручкой по столу, привлекая внимание коллег. — Раньше этот раздел строился только на полевой практике. Теперь по новым требованиям Министерства необходимо добавить вопросы из отдельных дисциплин. Наиболее подходящими я вижу спецкурсы Камиллы Муратовны и Андрея Евгеньевича. Прошу вас составить список вопросов, основанный на лекционном и практическом материале ваших предметов. Крайний срок — среда. Так, я вижу в глазах Андрея Евгеньевича желание возразить. Заранее предупреждаю: это бесполезно. Точнее возразить вы, конечно, можете, но это ни к чему не приведет.

Нагорный, естественно, возразил. И это действительно ни к чему не привело. Все доводы, приведенные заведующей, были логичны и обоснованы. В конечном счете, старушка не виновата, что Андрей ленивый преподаватель и до сих пор работает только из-за того, что не может набраться сил и оборвать эту порочную связь с деканом и даренным им "Remy Martin".

После окончания заседания Андрей подошел к заведующей и решил попытать судьбу еще раз.

— Кажется, мы договаривались, что это будет спецкурс безо всякого спроса с меня?

— Все течет, все меняется, — развела руками Галина Васильевна. — Госстандарт изменился, учебный план, соответственно, тоже. Теперь с нас требуют сделать направление менее теоретизированным и более практико- ориентированным. А твоя дисциплина как раз носит прикладной характер.

Профессор не любил две вещи: сюрпризы и навязанную ответственность.

Ему хватало того, что он уже взвалил себе на плечи, и быть в ответе еще и за уровень подготовки выпускников он не хотел. Мало того, что он соискатель, а не штатный преподаватель, так он еще и ни разу не педагог. Склонности к поучению-научению-нравоучению у него не было, как и потребности в этом.

— Я обещал Леше забегать на факультет на три академических часа в неделю, чтобы в форме легкой, непринужденной беседы рассказать вашим оболтусам о науке этнографии и о том, как она влачит свое жалкое существование в этой стране. Из-за этого я отказался от председательства в Совете и утренней субботней прогулки с моей собакой. Помимо того, что наш договор был нарушен увеличением учебной нагрузки, еще добавились контроль посещения и балльно-рейтинговая система.

Последнее словосочетание было сказано быстро и слилось с союзом "и", отчего приобрело неприличное звучание: ибалльнорейтинговая. Баба Галя поморщилась.

— Не ругайся, ради бога.

— Ругался, ругаюсь, буду ругаться и орать еще начну, — угрожал профессор.

— Теперь я должен натаскивать студентов на госы, как до этого их натаскивали на ЕГЭ? Или, может быть, ассистент, которого я даже в глаза ни разу не видел, будет это делать? Лично я в этом театре абсурда участвовать не хочу.

Заведующая молча выслушала и, уперев руки в боки, подвела итог разговора:

— Срок твоего трудового договора истекает в июне следующего года. Доработай, пожалуйста, а потом можешь устраивать бунт и хлопать дверью…

Последнее слово она произнесла с надрывом, схватившись за ребра под левой грудью. Андрей устало вздохнул.

— Может хватит шантажировать меня сердечным приступом?

Баба Галя гнула свою линию, корча лицо и закатывая глаза.

— Ладно-ладно! Только прекратите этот спектакль. Тем более что актриса вы так себе.

Женщина кокетливо улыбнулась. Шантажистка-сердечница.

Нагорный понял, что ему придется познакомиться с ассистенткой и провести с ней воспитательную беседу об ответственном отношении к работе. Если курс войдет в программу государственного итогового экзамена, то акцент будет сделан именно на практической части, то есть на семинарских занятиях. А то, что их теперь ведет другой человек, молодой начинающий преподаватель, добавляет еще больше ответственности Нагорному. Ведь он не отказался от ассистента в самом начале года. Хотя мог бы. Это упростило было ситуацию: одно дело отвечать только за себя, а другое — еще и за какую-то барышню. Что ж, кажется, придется сначала дрессировать ассистентку, а уж потом студентов третьего курса.

Он решил не откладывать дело в долгий ящик и сегодня же заглянуть на семинарские занятия. По расписанию сейчас как раз должна начаться третья пара.

В коридоре третьего этажа было подозрительно тихо. Аудитория, указанная в расписании, оказалась закрыта. Андрей спустился на кафедру. В кабинете, за рабочим компьютером, сидела доцент Смирнова. Которая Нина Михайловна. Она сообщила, что ни у кого, кроме нее, сегодня лекций нет. После звонка секретарю все стало ясно. Семинар отменен, ассистентка заболела. Мужчина пожал плечами: что ж, бывает. Значит, дождемся, когда выздоровеет и начнем профилактические беседы.

Он уже немного успокоился и решил, вопросы для госэкзамена он все таки составит. Но уверенности в том, что студенты на них ответят, у него не было. Казалось, какая ему разница? Это их проблемы. Все экзамены в своей жизни он уже сдал. Но как быть с профессорской честью? Он сам состоял в государственной экзаменационной комиссии, и ему не хотелось прилюдно, вместе с коллегами выслушивать свои лекции в переводе Гоблина из уст студентов.

Его трудовой договор был составлен на один год, и, возможно, он не станет его продлевать. Однако это не имело значения: в следующем году (с Андреем или без него) комиссия оценит умения и навыки, полученные нынешним третьим курсом в этом семестре. За лекционный материал он мог ручаться. А вот практикумы, отданные на откуп неопытной ассистентке, могли его подвести. Из- за этого он был чертовски зол на декана. Злосчастный Алеша подсунул ему обузу — девственно чистую (в педагогическом плане, разумеется, хотя кто ее знает…) ассистентку. Профессор в оной совершенно не нуждался. Он сам по части педагогики и дидактики был невинен, и воспитывать из желторотой аспирантки преподавателя не мог и не хотел. Но его никто не спросил.

В полном соответствие с научными выкладками психологов Андрей прошел все этапы принятия неизбежного. Сначала он отрицал, что это случилось с ним: ну какой он к черту руководитель? Он и собой то не очень уверенно руководит… А тут целая ассистентка. Потом он гневался на Вавилова, ругая его, на чем свет стоит. To есть много и матерно. Естественно, он пытался торговаться с деканом. Предлагал любые свои услуги, лишь бы ассистентку вертали взад. И даже угрожал, что уволится. Следом он впал в депрессию и легкий запой. Ну и, наконец, принял тот факт, что теперь за ним числится одна ассистентская душа. Прошу заметить, числится по своей инициативе. А значит берет ответственность за результаты своего решения на себя. А что? Человек взрослый, аспирант как- никак. Поэтому профессор разрешил себе не только принять этот факт, но и положить на него с прибором.

Сегодня колесо Сансары замкнулось, и Нагорный снова вернулся на первый этап — он отрицал, что ему придется начать выполнять функцию куратора. Чтобы смягчить этот акт насилия над самим собой, он разрешил себе постепенно, мягко втягиваться в процесс. Хорошо, что ассистентки сегодня нет. Ее больничный дает ему время на то, чтобы смириться с новыми обстоятельствами.

Андрей зашел в редакцию, проверил, как дела с новым выпуском. Заглянул в деканат, расписался в ведомостях заочного отделения. Забрел на дружественную историческую кафедру, послушал новые сплетни. Спустился в археологическую лабораторию, пококетничал с местной лаборанткой, поблагодарив эволюцию за красивых женщин. Одним словом, отметился везде, чем очень удивил коллег. Неожиданно для себя и сам получил удовольствие от этого утреннего променад. Все-таки вот что женская ласка с мужчиной делает!

После "инцидента" в подсобке Маша пообещала себе как можно реже появляться в университете, чтобы ненароком не столкнуться с профессором. Она уже поняла, что может себе это позволить: ее преподавательская деятельность никого не интересует. Никакого контроля над начинающими педагогами в высшем учебном заведении не было. Мария вспомнила свою практику в школе: после третьего курса филфака она три недели вела русский язык у седьмого Б класса в одной из гимназий города. И до сих пор помнила этот педсовет на задних партах. Кажется, следить за ней тогда снарядили половину коллектива. Конечно, она преувеличивает, но воспоминания остались не самые радужные. В университете все было по-другому, и это не могло не радовать. Особенно с учетом новых обстоятельств…

Однако она не могла не посещать лекции для аспирантов. Ближе к четвергу Маше, наконец-то, полегчало. Больничный закрыли в пятницу утром, поэтому вечером того же дня она уже отправилась на аспирантские занятия. И несмотря на то, что по программе их было немного, они все же проходили в корпусе исторического факультета. В общем, приходилось ходить одними дорожками, как говорится. И случилось то, что должно было случиться: Маша пришла на пару по культуре региона, а Андрей приехал на заседание комиссии по вопросам разрешения межэтнических конфликтов. Преподаватель, который читал лекцию у аспирантов, также входил в эту комиссию, и Нагорный заглянул перед началом заседания в аудиторию.

— Сергей Николаевич, идешь?

— Да, сейчас, — кивнул мужчина. — Возьмите, пожалуйста, на кафедре методичку. Там на последней странице список литературы. Найдите название моей монографии (она есть в интернете в свободном доступе). На следующем занятии обсудим ее. Она написана десять лет назад, и, возможно, уже устарела. Мне будет интересно послушать ваше мнение о ее актуальности.

Оба преподавателя вышли, и тогда Маша смогла выглянуть из-за спины одногруппника: как только она увидела Андрея, так сразу же нырнула туда. Однако это не имело смысла. Профессор даже не взглянул на студентов.

— Очень по-взрослому, — прокомментировал ее действия сосед по парте. — Ты что, Нагорному должна?

— А? — очнулась Мария. — Скорее он мне…

Парень пожал плечами и отправился за методичкой.

По дороге домой Маша размышляла, как бы мог себя повести Андрей, если бы увидел ее сейчас. Удивился? Обрадовался? Сделал вид, что не узнал? Закинул на плечо и уволок в темный уголок? Она даже примерно не могла угадать реакцию профессора. Ей, конечно, хотелось представлять последний вариант. Но особых надежд она не питала.

Ее мысли постоянно занимал один и тот же вопрос: что теперь делать? Сразу уволиться или еще побарахтаться? Но в последнем случае ее могла настигнуть печальная участь всех неразделенно влюбленных: она будет питать надежды. Возможно пустые. А если нет..?

В субботу она вела третий курс в областной музей. Помимо экскурсии им обещали показать экспонаты, которые не выставляются с прошлого века. Последний показ полевых сборов местного краеведа Баранова состоялся в 2004 году. Мария Владимировна радовалась этому больше студентов: она тоже не видела эту коллекцию. Научный сотрудник музея, недавний выпускник истфака, перед экскурсией поспрашивал у группы, как там поживает альма-матер.

— А Андрей Евгеньевич еще преподает? — с живым интересом спросил парень.

— Да, — староста поправила очки. — Это как раз его предмет.

— Вам повезло! Нам все время говорили, что он вот-вот уволиться… Я, кстати, у него ни одной лекции не пропустил. Да чего таить — это он меня сюда устроил. To есть дал рекомендации. Передавайте привет! Ладно, пойдемте на второй этаж.

Мариам на секунду закрыла глаза, так как опять поймала флешбек. Губы Нагорного, руки Нагорного, его дыхание, стоны… А-а! Когда это кончится? Когда она сможет слышать его имя и не впадать в ступор от резко накатывающего возбуждения?

Коллекцию Баранова третьему курсу, как и обещали, показали в самом конце, после основной экскурсии. Она включала в себя полевые сборы одежды и предметов быта начала девятнадцатого века. Девочки с восторгом рассматривали венчальное платье, украшенное бисером-стеклярусом, а парни деловито обсуждали остов плуга. Маша стояла немного поодаль, изучая содержимое коробки с предметами гигиены. Костяная зубная щетка, костяной гребень, металлическая ушекопка. Ее взгляд переместился на маркировку коробки: «Предметная коллекция полевого сбора 2002 года. Автор коллекции: Баранов К.Н., Нагорный А.Е.». И тут он… Мариам опять обдало жаром внизу живота. Черт! Как это отключить?!

Пока она, вместе с третьим курсом, топталась около пыльных коробок в подвале областного музея, на другом конце города Андрей Евгеньевич топтался (а точнее гневно топал ногами) около закрытой аудитории. Той самой, где именно сейчас должны быть семинарские занятия у его студентов. Профессор посмотрел на часы: середина второй пары. В прошлую субботу ассистентка болела, а сегодня что с ней приключилось? Он набрал номер секретаря кафедры. Та сообщила, что Мария Владимировна еще вчера принесла закрытый больничный лист. Тогда какого черта ее нет на работе?

Злой и не выспавшийся Нагорный пошел на кафедру. Там он написал ассистентке незамысловатое послание и оставил его на столе секретаря. Бегать он за ней не собирается. Сама придет.

«Ассистентка, пишу к Вам. Будьте любезны являться на работу в обозначенные в расписании часы (ознакомиться можете на стенде у деканата). В ином случае я вынужден буду применить репрессивные меры. А.Е.».