КЛЭЙ
— Черт, — бормочет Новичок, наклоняясь над своим ботинком в раздевалке.
Я оглядываюсь.
— Что не так?
— Я забыл свой талисман удачи. Он был прикреплен к шнуркам. Наверное, он отвалился.
Плей-офф — это большое событие. Энергия на площадке и в зданиях разная. В нашей первой игре все ребята на взводе. И все же есть соблазн отнестись к пути к финалу как к спринту, а не как к марафону.
Нам предстоит сыграть три раунда с другими западными командами, каждый раз встречаясь с более сильным соперником. Если мы побеждаем на западе, то выходим в финал против лучшей команды востока.
— Переведи дух, — советую я. — Если ты не сделаешь этого, то сорок восемь минут будут долгими.
— Или быстрыми. Ты не успеешь замениться, — комментирует Кайл около соседнего шкафчика.
Новичок качает головой.
— Не то чтобы я всю жизнь тренировался для этого, — пробормотал он.
— Нам не нужна удача. Мы проливали кровь и пот ради этого, — говорит Джей, переходя в центр комнаты от своего шкафчика напротив.
Он складывает руки в центре, и я иду ему навстречу.
— Давайте победим.
Мы выходим на поле под оглушительные аплодисменты. Толпа собралась в полном составе и кричит с того момента, как объявляют игроков. Хлоя приготовила футболки по этому случаю, а те, кто на трибунах без футболок, надели фиолетовые футболки с надписью #BEARFORCE playoffs. Ребята видят, что атмосфера отличается от обычной.
— Мы больше не в Канзасе, принцесса, — говорит Кайл, проходя мимо Новичка и ухмыляясь.
По крайней мере, у нас есть преимущество домашней игры. Феникс, который мы едва обошли в борьбе за место в турнирной таблице, играет на нашей территории.
Пока я наблюдаю за игрой, Феникс берет перехват, прислоняясь к площадке при каждом розыгрыше.
Я все еще не в восторге от того, что выхожу со скамейки запасных, но я получу свое позже.
Обычно я бы усердно и быстро восстанавливался. Но благодаря совету тренера и присутствию Новы, успокаивающему меня, я действовал немного медленнее, чем обычно.
Феникс не может победить нас своим нападением. Наши трехочковые броски стали лучше благодаря Майлзу и Джею. Но Феникс хорошо защищается, ставит экраны, к тому же у них есть пара хороших блокировщиков бросков, чтобы держать Атласа и Кайла на расстоянии.
Когда я вхожу в игру, уже почти конец первой четверти. Через секунду они уже на мне, перекрывают мне дорожки, заставляют пасовать. Но мне все равно удается перехитрить их охранников и забить три мяча за столько же минут.
Толпа взрывается. Я чувствую себя здесь как дома. Адреналин заглушает любые сомнения, любые вопросы.
Ко второй четверти они начинают понимать меня и мои импровизации.
Майлз выходит сухим из воды, а Атлас медлит с шагом.
Когда я возвращаюсь на скамейку, я смотрю на толпу. Там тысячи лиц, но ни одно не похоже на то, которое я ищу.
Новы там нет.
На ней нет моей майки, она не выкрикивает мое имя.
Она в Париже со своей сестрой.
Я сказал ей уехать.
Но я скучаю по ней.
Она позвонила раньше, чтобы пожелать мне удачи, и прислала сообщение прямо перед разминкой.
Сейчас, с восьмичасовой разницей во времени, в Париже раннее утро. Она, наверное, крепко спит.
В то время как мое нутро сжимается, мне хочется, чтобы она была здесь и подарила мне одну из тех улыбок, от которых все становится лучше. Она напоминает мне, как сильно я люблю это делать. Я делаю медленный вдох и представляю, что слышу ее голос. «Тебе стоит попробовать себя в баскетболе. Уверена, у тебя получится».
Я в гребаном плей-офф с группой парней, которые заслуживают быть здесь. Мы не собираемся так падать.
В перерыве мы выигрываем четыре очка.
— Просто будьте на шаг впереди, — говорит Джей ребятам в раздевалке.
Я киваю.
— Они могут ротировать нас сколько угодно, но они устанут от такой жесткой защиты. Наказывайте их, когда они это сделают.
Третий раунд проходит в равной борьбе. Я играю половину, выигрывая свои минуты, хотя к концу у меня подкашивается колено.
В начале четвертого они вырываются вперед на несколько очков. Я не могу дышать, пока мы не вернем преимущество в два очка.
Но это слишком близко. Часы не могут бежать достаточно быстро.
— Заставь их поработать, — бормочу я, наблюдая, как Кайл обводит мяч.
Он расстраивается и решается на непродуманный трехочковый, который отскакивает от обода и попадает им в руки.
Феникс переводит мяч на другой конец и набирает два очка, чтобы сравнять счет.
— Давай, — повторяю я, сжимая кулаки на боках.
Кайл как будто слышит меня. Он получает пас от Джея и бросается к корзине. Защитник поднимается, чтобы блокировать его, и ловит ногу Кайла своей. Все сидящие на скамейке поднимаются в оцепенелом ужасе, видя, как Кайл падает.
Его уносят с площадки, а на табло высвечивается, что до конца игры осталось меньше минуты.
Ничья.
Мы получаем два штрафных броска.
Когда звучит финальный гудок, наши болельщики в экстазе.
Но он непродолжителен.
Мы выиграли, но поражение может оказаться более серьезным.
Мы ходим во сне по СМИ, все думают о Кайле.
Через час мы получаем сообщение. Мы с Джеем все еще сидим в раздевалке и обдумываем случившееся.
— Это растяжение. Лодыжка, — мы поднимаем глаза на голос главного тренера.
Черт.
— Насколько серьезно? — спрашивает Джей.
— Пока рано говорить.
Кайл может вернуться до конца серии или выбыть на год.
Это почти хуже, чем поражение. Отстать — это хреново, но с полным составом здоровых игроков у тебя есть шанс.
Мы только что потеряли одного из наших лучших парней.
Может, он и урод, но он — звезда.
— Мы его вернем, — говорю я с большей уверенностью, чем чувствую. — Продолжайте в том же духе.
Мы с Джеем обмениваемся взглядами.
Мы можем проиграть эту серию.
Впервые мне приходит в голову мысль.
Все это может быть напрасно.
Я — чемпион, который вернулся на круг почета. У меня был шанс жить вечно, а вместо этого я буду забыт.
НОВА
— Тук-тук. Ты еще спишь? — зовет знакомый голос.
— Который час? — я прищуриваю глаз, не поднимая лица от подушки.
— Почти девять, — Мари заходит в мою комнату с подносом и улыбкой.
Я тру глаза от солнца, бьющего в окно.
Маленькая квартирка, которую мы сняли, находится недалеко от Эйфелевой башни. Мы здесь уже три дня, и это было прекрасно. Потрясающие сады, хорошо одетые люди, и да, пирожные, от которых можно умереть.
— Я должна готовить тебе кофе, — говорю я ворчливо, заставляя себя сесть, когда Мари ставит поднос на кровать над моими коленями. — А где Эмили?
— Играет на своем коврике, — она кивает в сторону другой комнаты и садится на край моей кровати. Она уже вписалась в парижский образ в белой футболке и облегающих черных брюках.
Я беру кофе и делаю с благодарностью глоток.
— Как поздно ты легла? — спрашивает она.
— После конца пресс-конференции.
Ее глаза расширяются.
— Игра шла до… двух. Я подумала, что правильно сделала, что не легла так поздно.
— В четыре окончилась пресс-конференция.
Вчера вечером в серии было два очка у Феникса и два у Денвера. Проиграв первую игру, Денвер сумел вырвать две следующие. Но поражение прошлой ночью стало ударом. Я чувствовала разочарование Клэя.
— Во сколько у тебя встречи? — спрашиваю я.
— У меня сегодня ничего нет, — она улыбается, медленно и коварно. — Давай скажем, что заболела.
— Кто ты и что ты сделала с Мари? — требую я, но это приятное развлечение.
Мы втроем идем в галерею, Эмили в коляске.
— Когда мы были детьми, ты бы ни за что не пошла в картинную галерею, — комментирую я.
Она фыркает, пока мы вместе осматриваем галерею.
— Но я хочу, чтобы Эмили ценила искусство.
— Потому что успешные люди всесторонне развиты и говорят обо всем на свете?
— Нет. Потому что ты такая.
Я смотрю на нее, пока мы идем к выходу, где кто-то продает яркие флажки из ткани.
Малышка просыпается и смотрит на них расширенными глазами. Она машет руками, и я покупаю фиолетовый и креплю его на ее коляску.
Мы гуляем вместе, наслаждаясь апрельским днем.
— Почему дома никогда не бывает так спокойно? — вздыхает Мари.
— Ты всегда торопишься куда-то попасть. Легко забыть, что половина удовольствия — это добраться туда.
Когда мы возвращаемся в нашу квартиру, я отправляю сообщение Клэю. Сейчас полдень, а значит, там утро.
Он сразу же звонит.
— Как прошла игра? — спрашиваю я.
— Тяжело. Кайл выбыл три раза подряд. Я почти скучаю по этому уроду.
— У вас два и три. Еще одна победа, и вы снова будете в равных условиях.
— А поражение выкинет нас из плей-офф.
Никому из нас не нужно говорить, о чем он думает: что у него, возможно, осталось не так много лет, чтобы заниматься любимым делом.
Я прохожу в маленькую гостиную и тянусь к манежу Эмили. Она хватает мой палец своим пухлым кулачком.
— Как твоя поездка? — спрашивает Клэй.
— Отлично. Мы с Мари проводим много времени вместе с Эмили, — я улыбаюсь Эмили, но мои мысли заняты Клэем. — Жаль, что я не могу помочь.
— Нам нужны дополнительные пятнадцать очков со скамейки запасных. Работал над своим броском?
— Черт, знала, что забыла что-то. У тебя есть тренировка?
— Да, скоро начнется. Мы должны подготовиться к завтрашнему дню.
— Что бы ни случилось, ты потрясающий. Не только в том, что ты делаешь, но и в том, что ты всегда рядом со своей командой. Если бы я была Майлзом, или Новичком, или Джеем, или кем-то из них, я бы ни с кем не предпочла встретиться лицом к лицу в этой игре, чем с тобой.
Он молчит долгую минуту, но когда заговаривает, его голос звучит хрипло.
— Спасибо, Пинк. Никто никогда раньше не говорил мне ничего подобного.
Как бы я хотела, чтобы он был здесь, чтобы я могла обнять его.
Вместо этого, после того как мы попрощались, я плюхнулась обратно на кровать и уставилась в потолок.
Я в Париже с сестрой, но мое сердце — с Клэем.
Даже если я не могу помочь ему на корте, наверняка я могу что-то сделать за его пределами.
Я достаю принадлежности для рисования, которые привезла с собой, и тканевый баннер, который купила ранее для коляски Эмили.
Мари просовывает голову внутрь.
— Завтра у меня встреча, но я подумала, что после мы могли бы пойти в… — она рассматривает мою работу. — Что это?
— Фан-арт для команды, — я приподнимаюсь на локтях. — Эта игра может означать их сезон, и сколько бы Клэй ни говорил, что справится, я за него волнуюсь. А ты не волнуешься за Харлана?
Она медленно кивает.
— Немного. Но я стараюсь не думать об этом, потому что Харлан беспокоился бы обо мне, если бы я была там.
Это напоминание о том, что мы с сестрой разные люди.
— Я хочу быть там.
Мари опускается рядом со мной, повторяя мою позу.
— Но разве тебе не весело здесь? В прошлый раз, когда ты поехала за Клэем, все прошло не очень хорошо.
— В этот раз все по-другому, — клянусь я, надеясь, что я права.
— Ты нужна нам с Эмили, Нова. Мы не можем сами съедать целые багеты или делать милые селфи.
— Ты не нуждаешься. И, может быть, Клэю я тоже не нужна, но я хочу быть рядом с ним. Последние пару недель были потрясающими, но я хочу быть в Денвере и болеть за ребят. Если ты беспокоишься об уходе за ребенком, я могу найти тебе замечательную няню, и…
— Тебе не нужно этого делать, — прервала меня сестра, изучая меня. — Иди и будь с Клэем. Мы с Эмили сами съедим все багеты.