По следам джи-ай

Глава VIII. Смерть называется "фрэггинг"

Уже несколько дней капитан Сэл Хэллорен явно был не в духе. Его раздражало буквально все. И самодовольный, нагловатый вид сержантов, и тупая покорность солдат. Особенно их глаза. Черные, как пропасть в преисподней, голубые, как летнее небо над головой, серые, что одеяла на койках. Они смотрели на него не мигая, смотрели, но видели другое, свое, недоступное и неподвластное капитану. Вчера на поверке, словно пес, сорвавшийся с цепи, целый час рычал он на свою роту. Да так, что потерял голос, махнул рукой и, обессиленный, чувствуя усталость во всем теле, поплелся в гарнизонный бар.

— А все из-за этой проклятой чернокожей собаки Митчелла, — негодовал, укладываясь спать, капрал. — Эх, жаль, что он вовремя смылся. Болтаться бы ему вверх ногами на веревке. И настроение у нашего капитана не испортилось бы! Видать, ему здорово начальство всыпало!

Но капрал не угадал. Исчезновение рядового Иверсона Митчелла не отразилось на карьере капитана Сэла Хэллорена. Все обошлось даже без распекания со стороны высшего начальства. Там, наверху, к дезертирству привыкли. Из этого никто не делал трагедии. А плохое настроение у Сэла было по другой причине. Через два дня роту отправляли во Вьетнам, а он до сих пор не получил нового назначения. Отец сообщил в письме, что все в порядке, в Сайгоне он останется при штабе командующего, а приказа все нет и нет. Сэлу Хэллорену дьявольски не хотелось попадать на передовую. Почти каждый день газеты сообщали фамилии погибших на войне офицеров. Некоторых из них Сэл хорошо знал. Что-то уж больно много их стало за последнее время, "павших смертью храбрых за дело Соединенных Штатов Америки". Сэл предпочитал не попадать в этот траурный список. Об этом заботился и его отец — крупный бизнесмен, владелец судостроительных верфей. И напрасно так переживал его сын. Отец хорошо знал, кому и что сказать в Пентагоне, чтобы его фирма не лишилась наследника. Знал и сдержал свое слово. По прибытии в Сайгон капитан Сэл Хэллорен получил долгожданный приказ сдать свою роту и направиться в распоряжение штаба командующего экспедиционным корпусом США во Вьетнаме. С легким сердцем он простился со своими солдатами, пожелав им боевого счастья и удач. Рота с новым командиром выступила на передовые позиции. А капитан отправился на отведенную ему квартиру.

Новое назначение пришлось по душе Сэлу. Редкие командировки в штабы действующих частей. Как правило, они располагались далеко от места боевых действий и надежно охранялись с воздуха и на земле. Безопасно и интересно посмотреть со стороны на поле сражений. Еще приятней за обеденным столом со своими товарищами в Сайгоне обронить как бы невзначай: "Вчера побывал там, в джунглях". Одно только слово "джунгли", и больше никаких фантазий, никаких басен о своем "геройстве". Сэл хорошо еще с училища помнил наставления офицеру, вступающему в командование на новом месте службы. Оно состояло из ряда поучительных советов, главной целью которых было произвести возможно лучшее первое впечатление.

Советы учили молодого офицера избегать всякой критики в адрес своих коллег по службе. Свои замечания и предложения, какие бы они нужные и важные ни были, лучше оставить при себе. И еще предписывали советы все происходящее воспринимать и оценивать благосклонно и благожелательно.

В других советах Сэл Хэллорен не нуждался. А эти стали для него как спасительная молитва, чтобы удержаться в Сайгоне, вдали от пуль и ракет вьетнамских патриотов. Правда, и здесь могла настигнуть рука народных мстителей. Но больше было шансов остаться целым и невредимым, чем там, в джунглях.

Однажды утром в вестибюле штаба нежданно-негаданно Сэл встретил своего старого друга Джима Смита.

— Привет, старина!

— И ты здесь? Вот здорово! — радостно пробасил Джим и огрел, как плетью, по спине Сэла своей увесистой ручищей.

— Привет, Джим! — отвечал ему Сэл и, в свою очередь, хлопал со всей силой по спине друга. Поздравляю! Ты прекрасно выглядишь. Скоро в генералы прорвешься! Наслышан о твоих успехах…

— Э, не завидуй, Сэл, не о генеральском чине я сейчас мечтаю, а о чистой постели и теплом душе в отеле. Я совсем озверел в этих богом проклятых джунглях!

— А зачем тебе отель? У меня прекрасная квартира с комфортом! Держи ключи, вот адрес… Отдыхай, а вечером вернусь со службы и тряхнем стариной, как бывало в Вест-Пойнте… Надеюсь, не забыл?

Вест-Пойнт. Теперь, из армейского своего далека, он казался друзьям настоящим земным раем. Здесь началась их юность, первые мечты о славе и военной карьере. Мягкие и удобные кресла, отличное виски, джин с ароматным тоником, прохладный ветерок бесшумного кон-дишена — все это вернуло старых друзей на волну воспоминаний.

…Берут способного парнишку.

Он должен быть способным, иначе его не примут в Вест-Пойнт. Дают ему довольно приличное образование, прививают качества, которые специально культивируются в привилегированных учебных заведениях. Его начиняют всякими суевериями, традициями, внушают ему сознание своей исключительности, важности и особого предназначения…

Эл. Морган.

Из книги "Генеральская звезда"

— Боже мой, как чертовски быстро летит время! Прошло уже пять лет, как мы покинули Вест-Пойнт, — сказал Джим.

— Не пять, а пять с половиной, дружище, — поправил его Сэл.

— А мне кажется, что все это было вчера… Помнишь, как мы оба удивились, узнав, что являемся дальними родственниками?

— Еще бы! — усмехнулся Сэл. — Родители наши об этом родстве ни сном ни духом не ведали, а они там все знали!

Да, здесь, в старейшем военном училище армии США в Вест-Пойнте, знают всю подноготную своих воспитанников и их родителей, дедушек и прабабушек. Нелегкое это дело попасть в число курсантов Вест-Пойнта. Абитуриенты прежде всего проходят тщательную проверку на политическую благонадежность. В результате выяснилось, что Сэл и Джим никогда не состояли и не состоят ни в одной из 300 "подрывных" организаций, значащихся в специальном перечне министерства юстиции США. Комиссия с удовлетворением констатировала, что у этих абитуриентов, как у самих, так и их родственников, близких и дальних, нет никаких связей с Коммунистической партией США. Все же комиссия преподнесла небольшой сюрприз Сэлу и Джиму. Оказывается, их прадедушки были двоюродными братьями, и, следовательно, они являются дальними родственниками.

Сэл Хэллорен и Джим Смит сравнительно легко были приняты в училище. Помогли им не столько свидетельства об успешном окончании колледжа, как рекомендация самого президента Соединенных Штатов и еще один решающий фактор — место родителей в обществе. У Сэла Хэллорена отец был владельцем крупных судоверфей, у Джима Смита — скотобоен в Чикаго. Для тех же парней, родители которых не имеют солидных доходов, чугунные ворота Вест-Пойнта практически закрыты наглухо.

Власти надежно охраняют свой офицерский корпус от малейшей "коммунистической крамолы" и вольнодумства. В военных училищах растят рьяных защитников капитала, готовых по первому зову с огнем и мечом выступить на его защиту.

Сейчас, за тридевять земель от родного дома, Вест-Пойнт казался молодым офицерам счастливым мгновением жизни. Но тогда, с первого дня обучения, Сэлу и Джиму он показался сущим адом. Они старались все время держаться вместе. Так было легче переносить жестокость и унижения, которые необходимы были, с точки зрения начальства, для выработки характера новичков-кадетов.

К ним добавлялись "проделки" коллег старших курсов. Их неудержимая страсть командовать другими, требовать и повелевать дорого обходилась новичкам. При этом и думать не смей пожаловаться командирам. Старшекурсники найдут способ отомстить жалобщику.

Командование училища держало своих воспитанников в постоянном моральном и физическом напряжении. То и дело объявлялись приказы об отчислении из училища не выдержавших суровых испытаний первого курса.

Помимо всего прочего, над воспитанниками училища, словно дамоклов меч, висела зловещая "система заслуг". Смысл ее заключается в следующем: все кадеты распределяются по учебным группам численностью по пятнадцать-двадцать человек, состав которых меняется ежемесячно. В зависимости от полученных оценок и поведения кадеты переводятся из одной группы в другую, из низшей в высшую и наоборот. Пребывание в низшей группе на протяжении длительного времени грозит отчислением.

Сэл Хэллорен и Джим Смит с молчаливой покорностью переносили суровые испытания первого курса.

"О бог, наш отец, ясновидец всех человеческих душ, помоги нам быть ближе к тебе в искренности и правде, — старательно шептали они на вечернем молебне после напряженного учебного дня. — Наполни нашу веру утешением и сделай нашу веру к тебе искренней".

И бог "внял" их молитве. Наконец первый курс остался позади. Дальше жить и учиться стало легче, словно пришло второе дыхание, как у спортсменов при беге. Но это было уже не их дыхание, не их мысли, не их воля. Строго продуманная система лепки кадетов на свой лад, по своему военному стандарту сделала свое дело. Годы, проведенные в училище, выработали у Сэла и Джима определенные стереотипы мышления и поведения, присущие большинству кадетов. Они неуклонно следовали девизу вестпойнтовцев: "Работать как следует, но не просиживать штаны, как студенты". Понятия "патриотизм", "традиции", "преданность" в толковании официальной пропаганды стали их жизненным правилом и слепо принимались ими на веру. Споры с преподавателями и дискуссии по политическим вопросам считались ненужным и пустым занятием.

Сэл Хэллорен и Джим Смит принадлежали к "боевым орлам". Так называют в Вест-Пойнте кадетов, стремящихся к командной карьере. Они были настоящими энтузиастами военной машины, патриотами своего училища.

Они твердо придерживались официальных взглядов в международных делах, враждебно относились к антивоенным и демократическим движениям, верили в то, что война в Корее продемонстрировала "стремление коммунистов завоевать весь мир". Их пылкое воображение, подогретое милитаристским угаром, рисовало батальные картины новой мировой войны, и они жаждали принять в ней участие.

Словом, Вест-Пойнт мог гордиться своими воспитанниками. Они были готовы верой и правдой служить идеалам "своего круга", которые прививались с детства. Училище укрепило эти идеалы власть имущих, наполнило их милитаристским звучанием, дало определенную сумму военных знаний, закалило волю и характер.

Особенно усиленно воспитывали у них чувство преданности существующему государственному строю. Спекулируя на нравственной стороне этого понятия, преподаватели демонстрировали высокий класс ораторского искусства, всячески затушевывали классовую сущность понятия "преданность" метафорическим блеском внешне притягательных слов.

"Преданность, — учили они, — есть душа характера, сущность духа, эликсир, из которого изготовляется успех и удача. Преданность величественнее патриотизма, ибо она содержит патриотизм. Она величественнее религии, гордости, чести, славы, храбрости, честолюбия, таланта, ибо все они есть силы этого движущего и решающего фактора".

Подобные пышные фразы, искусно преподнесенные старшими наставниками, становились их жизненным правилом. С этими непоколебимыми принципами Хэллорен и Смит вступали в новую семью — офицерский корпус США.

…Сэл потянулся к магнитофону, и в тихую комнату ворвались бравурные звуки боевого марша.

— Узнаешь? — спросил он Джима.

— "Лихой белый сержант".

— Точно! А это… — Сэл оборвал марш, перемотал пленку и снова включил магнитофон.

— "Девушка, которая ждет меня!" Черт возьми, так это же наш вест-пойнтовский оркестр! — удивленно и радостно воскликнул Джим.

— Он самый, — подтвердил Сэл, — я записал весь его репертуар в день выпуска. Помнишь, какой это был яркий и впечатляющий праздник!

— Еще бы! Как сейчас помню слепящие на солнце медные трубы. На трибунах по-праздничному разодетая толпа зевак. И мы с тобой в новых мундирах, лихо марширующие перед ними.

— И еще красивые девочки, что бросали нам цветы под ноги, — добавил Сэл. — А потом роскошный, торжественный обед и бал!

— А ты помнишь нашу "аллею флиртов"?

— Да, есть что вспомнить, старина. Счастливое то было время, не то что сейчас, на этой проклятой войне…

Джим тяжело вздохнул и сделал добрый глоток виски. Музыка кончилась, и незаметно для себя приятели заговорили о том, что их волновало сегодня, что занозой сидело в сердце каждого офицера американской армии. Тогда, в Вест-Пойнте, кадеты свято верили в силу и мощь первоклассного, "единственного и неповторимого", как им говорили, в мире оружия, в техническое превосходство, электронное могущество, в высокое боевое мастерство американского солдата, в его профессиональное, доведенное до автоматизма умение воевать. Здесь, во Вьетнаме, все было иначе. Престиж военной машины США падал катастрофически. Это приводило американских офицеров в бешенство. Сэл Хэллорен и Джим Смит не были исключением из общего правила.

И сегодня они дали волю накопившейся в душе горечи и боли за поражения американской армии во Вьетнаме. В оценке происходившего они, как всегда, были единодушны, во всех бедах, несомненно, повинен джи-ай, который, по их мнению, оказался недоброкачественным сырьем. Других слов для оценки качеств своих подчиненных у них не нашлось. Слишком велика была социальная дистанция между ними, представителями привилегированной офицерской касты, и теми, кого называют джи-ай. Они относились к солдатам как предприниматель к наемному рабочему, используя для его порабощения всю полноту своей неограниченной власти.

Правда, в Вест-Пойнте их учили прикладной психологии, советовали относиться к рядовым деликатно. "Вы не можете бить ногой собаку и вообще плохо с ней обращаться и ожидать в ответ на это ее привязанности, — поучали преподаватели. — Точно так же вы не можете этого делать с солдатом. Природе любого зверя или человека несвойственно возвращать в ответ что-либо другое, кроме как за добро добро, зло за зло".

Однако проблема социальных противоречий между солдатами и офицерами в вооруженных силах США никогда не была лишь чисто академической проблемой прикладной психологии. Это острая и вполне реальная проблема взаимоотношений классов, вопиющих антагонизмов, которые не могут быть решены в условиях существующего государственного строя. Все в этом мире: и военное законодательство, и нормы этикета, и традиции — подчеркивает кастовость офицерского корпуса, его принадлежность к властвующей элите, превосходство над "серой" солдатской массой.

"От нас с женой, — писал один из американских солдат в газете "Эйр форс таймс", — требуют усвоить точку зрения военных на устройство общества, в котором все человеческие существа, независимо от их индивидуальных качеств и заслуг, разделяются на две обособленные категории — офицеров и рядовых. Или, короче говоря, на привилегированных и быдло"[29].

ВЫПИСКА ИЗ АТТЕСТАЦИИ НА КАПИТАНА ДЖИМА СМИТА, КОМАНДИРА ПЕХОТНОЙ РОТЫ Д

Разум. Быстро схватывает существенные моменты ситуации.

Рассудительность. Надежен в смысле принятия должных решений.

Инициатива. Способен планировать и выполнять задачи под свою собственную ответственность.

Сила характера. Сильный, динамический.

Руководящая роль. Очень хороший руководитель.

Моральное мужество. Храбр в высшей степени.

Сотрудничество. Исключительно удачлив в работе с другими в направлении к общей цели.

Преданность. Неуклонен в верности.

Настойчивость. Решителен, тверд.

Реагирование в критических ситуациях: Спокоен и логичен в своих действиях в трудных ситуациях.

Выносливость. Может хорошо нести службу в весьма трудных условиях.

Трудолюбие. Усидчив и энергичен.

Военная выправка. Исключительная.

Так характеризовало Джима Смита вышестоящее начальство. Стандартная форма аттестации хорошо отражала "стандартные" качества командира роты Д. Все: от разума до военной выправки — положительно. И только об отношении капитана к солдатам не было сказано ни слова. Да это и не предусмотрено ни в каких инструкциях.

А между тем капитан Джим Смит отличался особой жестокостью к джи-ай. Порой она граничила с самым откровенным цинизмом, если не сказать садизмом. Он не жалел своих подчиненных. Заставлял их выполнять ненужную работу, не давал отдыхать, за малейшие провинности налагал крупные штрафы. Однажды Смит приказал приковать одного из своих солдат цепью к кровати и четверо суток держать в таком состоянии, не давая есть. Он рассказывал об этом Сэлу, заливаясь веселым смехом, приправляя свою речь потоком грязных ругательств в адрес неудачливого джи-ай.

…Концепция морально-политического воспитания в сухопутных войсках, как и в других видах вооруженных сил, довольно проста. Она охватывает три основных направления: антикоммунизм, уважение к власти и беспрекословную покорность.

Питер Барнес, американский публицист (Из книги "Пешки")

Особенно ненавидел Джим новобранцев.

— Эти умники с дипломами несут в армию дух вольнодумства. Их нужно бояться больше, чем горилл в джунглях. И меньше нянчиться… Но у меня, Сэл, либеральные штучки этих мальчиков не проходят, — зло говорил он Хэллорену. — Они становятся шелковыми, когда с ними обращаешься как со скотами.

Расстались они далеко за полночь. На рассвете капитан улетел из Сайгона на вертолете туда, в загадочные и страшные джунгли.

Через несколько недель Сэл Хэллорен просматривал очередные донесения из частей. Он должен был отобрать наиболее важные для доклада своему начальству. В одном из них сообщалось о гибели командира пехотной роты Д капитана Джима Смита.

Произошло это поздним вечером. День был трудным, и к вечеру усталость буквально валила Джима с ног. Дьявольски хотелось спать. Капитан вошел в палатку, медленно стащил с себя форменную тужурку, переоделся в гавайскую рубаху и устало опустился на походную кровать. Он уснул быстро и навсегда. Взрывом гранаты разнесло в клочья палатку и все ее содержимое. От Джима Смита остались только куски цветастой гавайской рубахи. Коллеги капитана недоуменно пожимали плечами. О действиях партизан не могло быть и речи. Пробраться в самый центр надежно укрепленного и охраняемого лагеря практически было невозможно. Было очевидным, что гранату МК-2 подбросил в постель капитана кто-то из его соотечественников. В дело вмешалась военная полиция. После долгих месяцев расследования убийца был найден. Им оказался солдат роты Д рядовой Вэнс Браун. На суде он заявил: "Я не хотел больше идти за ним в бой. Капитан Джим Смит слишком часто издевался над солдатами, и я хотел избавить своих товарищей от тирании этого карьериста из Чикаго".

Капитан Джим Смит был не единственной жертвой "фрэггинга". "Фрэг" на жаргоне американских солдат в Южном Вьетнаме означает ручную гранату. От корня этого слова произошло другое — "фрэггинг". Это убийство ненавистных командиров своими подчиненными. По сообщениям американской печати, данное явление встречалось весьма часто в войсках экспедиционного корпуса США во Вьетнаме.

Газета "Оверсиз уикли", например, писала о приговорах, выносимых американским солдатам полевыми судами. Из этих сообщений мы узнаем, что только в 1971 году было совершено 363 покушения на жизнь офицеров в действующих частях. В результате 45 человек было убито, 118 тяжело ранено и 200 отделались более или менее легкими ранениями.