По следам джи-ай

Глава III. Контракт со смертью

…Серые громады авианосцев "Констеллейшн" и "Тикондероги" появились в Тонкинском заливе непроглядной августовской ночью. И когда быстрый в этих местах рассвет очертил "блюдца" локаторов, в радиорубках раздались настойчивые сигналы морзянки. Операторы еще не знали содержания поступивших зашифрованных радиограмм, но поняли, что приняли очень важный и особый приказ. И они не ошиблись.

Когда шифровальщики закончили работу, командиры авианосцев прочитали приказ президента США:

— Атаковать прибрежные районы Демократической Республики Вьетнам и в случае противодействия со стороны противника расширить зону бомбардировок и перенести ее в глубь страны.

Так в ночь на 5 августа 1964 года начался второй акт провокации, которую уже после того, как запылали первые северовьетнамские города и селения, тогдашний президент США назвал "Тонкинским инцидентом".

О подробностях этой трагедии можно было бы узнать из вахтенных журналов эсминцев "Мэддокс" и "Тэрнер Джой", если бы они стали достоянием гласности.

Впрочем, позднее в печать просочились сведения из других документов тех дней.

Речь идет о небезызвестном секретном докладе Пентагона, попавшем на страницы "Нью-Йорк таймс". В нем достаточно ясно показано, как готовился, осуществлялся и расширялся так называемый "Тонкинский инцидент", послуживший предлогом для нападения американского флота и авиации на ДРВ, эскалации боевых действий в Южном Вьетнаме, распространения агрессии США на всю территорию Индокитая; "Мэддокс" и "Тэрнер Джой", преднамеренно нарушившие территориальные воды ДРВ и спровоцировавшие столкновение с северовьетнамскими торпедными катерами, сыграли своего рода роль лоцманов этого нового акта империалистической агрессии.

К ноябрю 1967 года США довели численность американских солдат в Южном Вьетнаме до пятисот тысяч. Полумиллионный экспедиционный корпус, оснащенный всеми видами современного оружия, кроме атомного. Почему он появился на вьетнамской земле? Какие цели преследовали Соединенные Штаты в этой войне, имеющей, по оценке Пентагона, "гораздо большее значение, нежели любая прошлая война"?

"В географическом отношении, — писал военный обозреватель X. Болдуин, — Вьетнам — это вытянутая рука, указующая на богатый Индонезийский архипелаг, примыкающий к стратегически важным морским путям. Тот, кто господствует здесь, в конечном счете будет контролировать большую часть Индонезийского архипелага".

Джи-ай снова сражался и умирал во имя установления господства американского империализма в Юго-Восточной Азии…

И снова звон бокалов, и снова рождество. Забыты тревоги войны во Вьетнаме. Америка улыбается, пьет и веселится. В слезах одна Элеонора. Один на один со своим горем, со своей бессонной ночью. Одна ли? А пятьдесят тысяч других матерей Америки, у которых война во Вьетнаме также отняла их сыновей? А 300 тысяч искалеченных и раненых парней? Там, на далекой вьетнамской земле, они потеряли не только ноги и руки… Они потеряли веру в жизнь, в совесть тех людей, кто толкнул их в эту кровавую бойню. Элеонора тянется к библии, страницы которой она знает наизусть, и, не раскрывая ее, шепчет:

— Боже, спаси детей Америки! Спаси!

…Джона тогда никто спасти не мог. Удача вопреки предсказаниям отца обошла его стороной. Он был безработным. И никому в этой большой стране не было дела до его судьбы. Разве мало таких, как он, целыми днями бродят по улицам с плакатами на груди: "Ищу работу"? Среди них был и Джон. С утра до позднего вечера он искал себе заработка. Но везде и всюду получал один и тот же ответ: "Места все заняты!".

Как-то он остановился у рекламного щита, на котором был изображен волонтер времен президента Джорджа Вашингтона, стоящий в обнимку с современным американским солдатом. Надпись призывала завербоваться в вооруженные силы США. И снова реклама, яркая и красочная. Она манила экзотикой заморских стран, а главное, внушительной суммой долларов вместе с нарядной военной формой.

…Элеонора хорошо помнит тот вечер, когда он сказал ей о своем решении. Что она могла ответить своему мальчику? Посоветовать ему и дальше обивать пороги биржи труда? Она и сама боялась этого безумного мира, боялась, что он либо обречет ее Джона на нищету, либо толкнет на преступление. И Элеонора благословила сына. На вербовочном пункте Джона встретили как долгожданного гостя, с улыбкой и похлопыванием по плечу:

— Добро пожаловать, парень! Армия Соединенных Штатов ждет тебя! Ты насладишься красотами чужих стран, познакомишься с романтическими буднями джи-ай!

Трудно сказать, о чем думал Джон, подписывая контракт о вступлении "добровольцем" в вооруженные силы США. Может быть, о блестящей военной карьере. Или только о насущном куске хлеба. Или о том, что армия поможет ему получить специальность и работу после службы. А может быть… Не будем гадать! В одном можно быть уверенным. Джон меньше всего думал о смерти. Об этом в его годы обычно не думают. Даже тогда, когда подписывают с нею контракт.

Сделка состоялась. Джон нашел работу, продав Пентагону не только тело, но и душу и совесть свою. Это он понял потом, в последние часы своей жизни. А пока…

ИЗ ДОСЬЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ АМЕРИКАНСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА ВО ВЬЕТНАМЕ

К концу 1971 года на Вьетнам было сброшено около 7,5 миллиона тонн бомб. Если к этой цифре прибавить другие боеприпасы, применяемые войсками США, то на землю Вьетнама было обрушено 16 миллионов тонн взрывчатки. Это равносильно тому, что ежемесячно в войне использовалось 11 атомных бомб, равных по мощности хиросимской.

Намдинь, четвертый по величине город ДРВ, разрушен наполовину.

Винь, индустриальный центр и порт, истреблен полностью.

Фули, город, в котором проживали 10 тысяч человек, уничтожен полностью.

Танзанг, Виньфуонг, Данго и многие другие города стерты с лица земли.

СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ СЕРЖАНТ АМЕРИКАНСКОЙ КОНТРРАЗВЕДКИ ДЖОН БЛЭК

В 1967–1969 годах только в американских подразделениях контрразведки было замучено 9 тысяч южно-вьетнамцев. У меня такое ощущение, словно ты маленькая деталь большой машины, конечная продукция которой — мертвые тела.

Читатель!

В этом досье приведены только некоторые факты.

Сентябрь, 1969 год. Рочестер, штат Нью-Йорк. Джон Майкл Стивенс зачислен на службу в вооруженные силы Соединенных Штатов Америки добровольно.

…Их привели в комнату для осмотра, в которой на специальной подставке был укреплен американский флаг. Каждый из них принял стойку "смирно" и поднял правую руку.

— Повторяйте за мной! — строго сказал офицер.

"Я торжественно клянусь, что буду поддерживать и защищать Конституцию Соединенных Штатов от всех врагов — внешних и внутренних, что я буду верно и преданно служить этому делу, что я буду подчиняться приказам президента Соединенных Штатов и приказам назначенных надо мной офицеров в соответствии с Единым военно-судебным кодексом. Да поможет нам бог!"

С последними словами присяги обрывалась всякая связь с тем миром, который оставался за порогом казармы. Отныне, что бы он ни делал: маршировал ли долгие часы на плацу, совершал ли многомильные марши, стрелял ли в своих сограждан, идущих в колоннах демонстрантов, или убивал людей другой страны, куда он пришел как "самый цивилизованный посланец свободного мира", он будет выполнять приказ президента и "защищать Конституцию Соединенных Штатов".

При этом не имеет никакого значения, как человечество посмотрит на его действия. Он солдат американской армии. За пределами военного форта остались обычные человеческие добродетели. "Профессиональный солдат ядерной эпохи должен готовиться без всяких скидок на гуманность", — сказали Джону. Тем, кто оплачивает его тяжелую, грязную работу, он был нужен именно таким.

…Премудрости военной науки Джон постигал в одном из учебных центров, куда он был направлен через несколько дней после принятия присяги. Это были настоящие муки ада. Порой ему казалось, что он забывает собственное имя. Джон беспрекословно выполнял все требования инструкторов. Неизменный ответ: "Да, сэр!" — стал его жизненным правилом. Те же, кто поступал иначе, подвергались "особому обращению" до тех пор, пока они, безвольные и хрипящие, не падали к ногам сержанта.

В течение восьми недель новобранцам прививался целый комплекс чувств, о которых они раньше и не помышляли.

Главным из них было "чувство штыка". Прежде чем солдат осознает свое истинное назначение, свои возможности, рассуждают теоретики Пентагона, у него должно быть желание уничтожать, желание, вырабатываемое в ходе обучения штыковому бою. И Джону начали усиленно внедрять в сознание "потребность убивать". Изо дня в день он становился в шеренгу своего взвода с винтовкой в руках и изготовлялся для нанесения штыкового удара.

— Что значит чувство штыка? — спрашивает инструктор. И слышит в ответ дружное и грозное:

— Убивать!

Выпад… Винтовка выбрасывается вперед, и в это время раздается душераздирающий вопль строя.

Укол — и снова вопль.

— Что значит чувство штыка? — опять кричит сержант.

— Убивать! — Укол… — Убивать! Убивать! Убивать!

Подобного рода тренировки проводились до тех пор, пока мышление солдат не становилось автоматическим… "Убивать! Убивать! Убивать!"

Но тяжелее всего было переносить моральную обстановку казармы, которая отличалась презрением к людям, ритуальным требованием рабского повиновения, неограниченным попранием человеческого достоинства.

Возведенные в ранг повседневной обыденности издевательства сержантов над новобранцами — неизменное правило жизни в форту. К этому здесь привыкают с первых недель службы, как привыкают к распорядку дня. Жаловаться не принято, бесполезно и некому. Брань и унижения сносились смиренно, по стойке "смирно", с привычным повторением заученной фразы "Да, сэр!".

…Шла четвертая неделя занятий. Пасмурным, неприветливым утром они совершали пятимильный марш. Джим Остэргрэн, двадцатидвухлетний парень из Бостона, бежал рядом с Джоном. Высокого роста, широкоплечий весельчак Джим слыл в своем подразделении одним из самых здоровых парней. Но сегодня с ним творилось что-то неладное. Как видно, сказались высокие нагрузки последних дней. Джим задыхался, едва переставлял ноги.

— Больше не могу! — прохрипел он и, сделав несколько неуверенных шагов, упал, потеряв сознание.

Подбежавший к Остэргрэну сержант Ричард Лейтон подозвал двух новобранцев:

— А ну-ка пните этого слабака посильнее. Может, он подымется?

Джон видел, как два солдата начали бить Джима ногами. Но Остэргрэн продолжал лежать.

— А ну трахни его винтовкой! — приказал сержант Джону.

Стивенс выполнил приказ. Но и это не возымело действия.

— Походите-ка по этому сукиному сыну! — рассвирепел сержант.

И новобранцы снова принялись пинать Джима…

Остэргрэн скончался от сердечного приступа в лазарете форта. Расследование обстоятельств его смерти и преступных действий сержанта не дало никаких результатов. Дело просто-напросто замяли. Сержант Ричард Лейтон продолжал выполнять свои служебные обязанности.

Подобное обращение с новобранцами Джон наблюдал почти ежедневно. И не только наблюдал, а испытывал на себе. Он не раз слышал в свой адрес рычание сержанта: "Я выставлю тебя в окно, зажму твою башку в форточке и буду пинать, как осла".

"Да, сэр!" — по инструкции отвечал ему Джон.

Изощренность издевательств сержантов порой доходила до безрассудства. Часто новобранцев загоняли по тридцать человек в душевую комнату, рассчитанную на двенадцать, пускали горячую воду и заставляли драться друг с другом.

Постепенно солдаты начали верить в то, что убивать действительно необходимо и даже забавно. Тщательно продуманная система насилия напрочь подавляла чувства, мысли, угрызения совести. Человек становился роботом.

Джон, как и его сверстники, делал все, что ему приказывали. Мыл пол в казарме, убирал туалеты, замирал навытяжку при виде начальства. А главное, что он познал и усвоил: "Убивать! Убивать! Убивать!"

…Едва брезжит рассвет. Сквозь утреннюю дымку видны силуэты соломенных хижин, напоминающих вьетнамскую деревню. Ничто не нарушает предрассветной тишины. Лишь изредка в глубине джунглей слышится крик встрепенувшейся птицы да едва улавливаемый шорох пронесется среди листвы.

Солдаты выходят из джунглей словно привидения, настороженно смотрят по сторонам, постоянно держа палец на спусковом крючке автомата.

— Где чарли? [4] — обращаются они к так же внезапно появившимся на площади перед пагодой крестьянам.

Учтиво улыбаясь, местные жители отрицательно качают головами. И вдруг в их руках появляется оружие. Да, недаром инструкторы предупреждали, что нельзя доверять мирному населению.

Короткая схватка, вопли, взрывы гранат, перестрелка. Оказывается, деревня — это ловушка, и даже огурцы, растущие на грядках, вовсе не огурцы, а искусно замаскированные мины.

Старший офицер с группой помощников, наблюдавший за ходом учения, доволен действиями джи-ай. Он останавливает "бой". Нападающие и их коллеги из военной полиции, игравшие роль вьетнамцев, действовали дерзко и решительно. Старания инструкторов не прошли даром. Маршевая пехотная рота, куда был направлен Джон для дальнейшего прохождения службы, готовилась к отправке во Вьетнам.

ПАМЯТКА АМЕРИКАНСКОМУ СОЛДАТУ ВО ВЬЕТНАМЕ:

1. Рассматривай каждого прохожего как своего врага. Обращайся со всеми незнакомыми лицами как со своими врагами.

2. Не разрешай гражданскому населению, в том числе и детям, приближаться к машинам.

3. Запрещай гражданским, в том числе и детям, наблюдать за движением войск. Никогда не доверяй детям, так как они могут быть шпионами партизан.

4. При вступлении в населенный пункт направляй впереди себя местных жителей. Они будут спасать тебя от минных полей, "сюрпризов" и препятствий.

После занятий на территории, имитирующей вьетнамские деревни, солдат просвещали так называемыми "ориентировочными" лекциями о далекой азиатской стране. При этом не забывали напомнить о важности предстоящей миссии, о том, что "свободный мир" должен спасти "несчастную" страну от "угрозы коммунистов".

Этой же цели были посвящены и специальные кинофильмы. В дополнение ко всему джи-ай была вручена красочная брошюра с подборкой веселых скетчей о Вьетнаме. За внешне развлекательной формой этих своеобразных комиксов скрывалась информация, аналогичная содержанию прочитанных лекций. Наконец, была проведена последняя, заключительная, беседа сержанта о поведении в далекой стране. "Говори об этом", "люби это", "делай так-то", — поучал он.

Через несколько дней рота была переброшена во Вьетнам.

Джон стал боевым джи-ай. Вся его жизнь теперь была втиснута в прокрустово ложе приказов и инструкций.

Приказы военного командования США учили джи-ай в районах, контролируемых Вьетконгом[5], задерживать всех мужчин в возрасте от 15 до 65 лет и обращаться с ними как с партизанами.

Что означали подобные приказы на деле?

В своей книге "Нюрнберг — Вьетнам — трагедия Америки" американский юрист Тэльфорд Тэйлор приводит рассказ жителя Сонгми Пхам Пхона[6].

"У канала я увидел группу людей. Люди кричали, особенно дети. Но джи-ай находились по обеим сторонам канала, не давая никому выбраться из него. Тем временем вторая группа джи-ай обыскивала другую деревню. Они из нее вывели людей и привели их к каналу. Жителей деревни было более чем сто человек. Но кто мог считать в той обстановке? Затем джи-ай начали расстреливать стоящих и сидящих людей вблизи канала. Убитые накрывали друг друга своими телами".

В то время когда началось кровопролитие, американскому военнослужащему Ричарду Доу случилось проезжать мимо. Он вспоминает:

"Джи-ай стояли группой перед рвом. Офицер приказал молодому автоматчику стрелять в каждого. Но солдат бросил автомат, и офицер начал стрелять сам. Я не помню, видел ли я кого-либо из мужчин во рву. В основном это были женщины и дети. Некоторые из них еще дышали".

1970 год. Из интервью американского солдата П. Мидло корреспонденту телевидения[7].

Мидло: Лейтенант Колли сказал мне, чтобы я открыл огонь. Я начал стрелять по группе и израсходовал четыре обоймы.

Корреспондент: Значит, вы сделали примерно 60–65 выстрелов?

Мидло: Точно, в каждой обойме по 17 патронов.

Корреспондент: Сколько же человек вы убили?

Мидло: Гм… Я вел беглый огонь, как бы поливая их из лейки… Я мог убить что-нибудь 10–15 человек.

Корреспондент: Кто были эти люди?

Мидло: Мужчины, женщины, дети.

Корреспондент: И младенцы?

Мидло: И младенцы…

"Боди каунт" ("Body count" — "счет убитых") — этот термин был введен в обиход американской военщины во время войны во Вьетнаме. Отпуск, медали, новые звания — все это должно было стимулировать убийства, приумножать "боди каунт".

Американский летчик Рэнди Флойд, обращаясь к членам Международной следственной комиссии по расследованию преступлений США в Индокитае, заявил:

"Вы должны понять, что большинству из нас было по 18–19 лет. В это время так легко сделать из человека робота и растоптать в нем все человеческое. В нас разжигали страсть к разрушению. В конце концов, у нас был "боди каунт". И не простой".

Система поощрения "служебного рвения" во Вьетнаме представляла собой периодические долларовые подачки в виде:

— надбавки за опытность лучшим рядовым от 30 до 60 долларов в месяц;

— оплаты пребывания на фронте независимо от звания, — 65 долларов;

— награды в виде 30-дневного отпуска лицам, продлившим на 6 месяцев контракт пребывания во Вьетнаме.

"Мы убиваем за деньги" — такие надписи можно было видеть на касках многих американских солдат.

Система "боди каунта" приносила свои плоды. Многие джи-ай старательно выполняли свои "обязанности" в боевой обстановке. Пентагон щедро раздавал награды за проявление "воинской доблести". К началу 1971 года из 2 миллионов 742 тысяч американцев, прошедших через войну во Вьетнаме, 2 миллиона 143 тысячи были награждены орденами и медалями США.

В списках награжденных значилась и фамилия Джона. Командиры не оставили без внимания его усердие по службе и умение повиноваться любым приказам и распоряжениям. Стивенса часто ставили в пример другим, говоря о нем как о храбром, надежном солдате, на которого можно полностью положиться в критической ситуации.

Джон был настоящим янки, прекрасным типажом, как назвал его один из военных фотокорреспондентов. В сдвинутой на затылок каске, с автоматической винтовкой в руках, с треугольником загорелого тела, видневшимся в вырезе армейской куртки, с бронзовой шеей и лицом, он ослепительно улыбался с фотографий, зазывая в джунгли Вьетнама своих сверстников.

Внимание начальства Джон привлек не сразу. Помог случай. Однажды в расположение роты привели пленного вьетконговца. Нужно было заставить его говорить. Ни деньги, которые ему предлагали, ни угрозы не подействовали. Тогда пленного решили "допросить" в воздухе. Двое парней из числа призывников наотрез отказались лететь с офицером, ведущим допрос. Джон предложил свою кандидатуру сам. Они поднялись в воздух, и Стивенс, схватив пленного за шиворот, подтащил его к открытой дверце. Офицер добивался показаний, Джон угрожал сбросить вниз. Так продолжалось около получаса. Потом офицер махнул рукой, и Джон вытолкнул пленного. Он с любопытством наблюдал, как уменьшалось размерах тело и наконец, превратившись в комочек с булавочную головку, замерло на земле.

— У тебя, парень, железные нервы, — сказал офицер.

После этого случая Джон пользовался особым уважением, доверием начальства. Участвуя в боевых операциях, он проявлял твердость и старание. За это Джон, впрочем, как и многие другие, получал награды.

…Еще в законодательных актах Древнего Рима было записано, что война ведется оружием, а не ядом. Цивилизованный мир, преградив путь химическому оружию, заключил в 1925 году соглашение, запрещающее его применение… Президент США Франклин Д. Рузвельт в 1943 году писал:

"Я испытываю отвращение при мысли, что какая-либо страна могла быть намерена применить против человечества такое ужасное и бесчеловечное оружие".

Однако оно было применено, это "ужасное и бесчеловечное оружие", против мирного населения Вьетнама. Новый химический препарат — страшное оружие смерти, именуемое дифолиант "орэндж" (от английского слова "дифолиэйт" — лишать листвы).

"Дифолианты, — сообщал лондонский еженедельник "Тайм", — ясно говорят о том, что американская армия во Вьетнаме отравляла мирное население".

Под давлением мирового общественного мнения Пентагон вынужден был дать приказ о прекращении применения дифолианта "орэндж". Однако, как свидетельствуют факты, он использовался до конца лета 1970 года. Сайгонская газета "Тинг Санг"[8], комментируя последствия применения этого отравляющего вещества на человеческий организм, сообщала, что в июне 1969 года в родильном доме Хонг Выонг 49 женщин вместо детей родили бесформенные комки. Южновьетнамский комитет по расследованию преступлений американских империалистов определил, что от дифолиантации с 1961 по 1969 год пострадало более миллиона человек.

В период вьетнамской войны американские агрессоры широко применяли напалм и фосфор. Английский журналист А. Картью писал:

"Я видел, как здесь применяли напалм. Напалм сжигает даже рис на залитых водой полях. Я видел также жертвы напалма. Я человек не слабонервный, но сомневаюсь, чтобы я смог заставить себя вторично посмотреть на людей, пострадавших от этого страшного оружия".

В 1961–1966 годах в Южном Вьетнаме от напалма погибло 250 тысяч детей.

Они напоминали игроков в регби, когда в своих сиреневых, желтых и красных робах, надвинув на глаза пестрые шлемы, лениво прохаживались по палубам авианосцев. Но вот раздавался пронзительный вой сирены, и пилоты занимали места в кабинах. Старт… Реактивные истребители-бомбардировщики свечой взмывали в небо и брали курс на города и села Северного Вьетнама. Летчики действовали автоматически: снижались, пикировали, нажимали на рычаги бомбосбрасывателя.

Джону приходилось встречаться с этими бравыми парнями в гарнизонных барах, где они, потягивая виски и дымя сигаретами, в развязно-ковбойском стиле рассказывали о своих приключениях: как удалось увернуться от ракеты или удачно проскочить между двумя позициями зенитной артиллерии. А на следующий день на второй палубе авианосцев под звуки джаз-оркестра грузили бомбы, очередной "рацион" на завтрашнее утро.

Методы боевой подготовки по основному курсу и прививаемая солдатам жестокость в различных воинских частях и различных видах вооруженных сил разнообразны, но цель везде одна и та же… Тысячи молодых американцев, окончивших основной курс боевой подготовки, становятся частью организации, цель которой — убивать других людей.

Дональд Данкин. Из книги "Новые легионы"

Стивенс не раз наблюдал за действиями военно-воздушных сил. Проносившиеся над землей "фантомы" придавали уверенность тем, кто воевал в джунглях.

По подсчетам американского ученого профессора Пфейфера, во Вьетнаме осталось около 21 миллиона воронок от бомб. На каждого жителя ДРВ было сброшено 50 килограммов бомбового груза.

В ходе вьетнамской кампании военное командование США большие надежды возлагало на стратегию "электронного разрушения", "автоматической войны". В чем же суть этой стратегии смерти?

На местности, которая вызывает подозрение, устанавливаются сверхчувствительные датчики и детекторы. Самолеты-бомбардировщики, оснащенные компьютерами, используя сигналы датчиков с земли, направляются в данный район для нанесения бомбового удара.

Комментируя "автоматическую войну" на заседании подкомиссии сената США по военной готовности, сенатор Праксмайер заявил:

"Детекторы не могут установить разницы между солдатами, женщинами и детьми… Целые деревни могут быть стерты с лица земли, если обширные пространства будут "усеяны" приборами, в результате показаний которых вступит в действие авиация, убивающая без разбора".

Ветеран вьетнамской войны Гертер говорил о новой системе:

"Это значительно большее зверство, чем то, что было совершено в сотнях Сонгми. Это систематическое уничтожение тысяч невинных людей и посевов при помощи автоматической, электронной и механической машины смерти, машины, убивающей односторонне, невидимо".

Американская авиация действовала во Вьетнаме до самого последнего дня войны.

— На этот раз мы не станем церемониться. Ведь мы говорили миру, что добьемся победы, — не раз слышал Джон от летчиков. Он верил им. Но победа не приходила.

Ни новые системы обнаружения партизан с разветвленной сетью оперативных центров наблюдения, оснащенных электронно-вычислительными машинами, ни крупнокалиберные бомбы весом от 250 до 1500 килограммов, наводящиеся по лазерному лучу, ни малошумные беспилотные самолеты, ни другие новинки смертоносной военной техники не принесли экспедиционному корпусу США преимуществ на поле брани. Но почему же? Об этом начинали задумываться многие джи-ай.

…Патрулирование подходило к концу. Они развернулись по солнцу и шли по направлению к лагерю. Опасные зоны, где можно было наткнуться на мины-ловушки, остались позади. И все-таки чувство напряжения и тревоги не покидало Джона.

Долгие месяцы боевой жизни научили его не доверять безмолвности джунглей. Они могли ожить, ощетиниться автоматными и пулеметными очередями в любом, самом неожиданном месте.

Джон шел в середине колонны. Это было безопаснее. Пока первые ряды примут на себя удар "чарли", можно занять выгодную позицию.

Место в середине строя принадлежало Джону по праву. Сложившееся негласное правило вопреки здравому смыслу требовало на самые опасные участки ставить молодых, только что прибывших солдат, или, как их называли на чисто армейском жаргоне, "cherry", что в переносном смысле означает "девица". "Закон каменных джунглей" действовал и здесь. Сильный диктовал свою волю слабому и за счет его повышал свои шансы остаться в живых.

Джон, как и большинство джи-ай, не любил патрулирования. Встреча с противником лицом к лицу в глубине джунглей, когда отсутствовало превосходство в технике, когда за спиной не было средств усиления, пугала их, приводя в шоковое состояние. При малейшей опасности возникновения ближнего боя они вызывали авиацию.

К счастью, на этот раз все обошлось вроде бы благополучно. До лагеря оставалось всего несколько километров. Там Джона ожидал сытный обед, банка ледяного пива и мягкая постель.

А пока можно было предаться приятным мечтаниям о скором возвращении в Штаты. Срок пребывания Стивенса во Вьетнаме приближался к концу. Джон готовился поставить точку в своем послужном списке, или, как говорили такие счастливчики: "Дайте мой приказ". Для него, как и для большинства джи-ай, война заканчивалась не победой, не поражением, не перемирием, а датой его замены. "Моя война кончается, когда я еду домой" — так рассуждал каждый джи-ай, возвращавшийся в Соединенные Штаты.

Джон подходил к лагерю, а мысли его забегали вперед, опережая годы. Он продолжал верить в то, что армия поможет ему прочно встать на ноги, добиться того, чего не мог сделать его отец.

Что касается опасности, то Джон был уверен в себе. Сколько раз за эти месяцы он выходил из сложных передряг. Ему казалось, что так будет всегда. Он был опытным солдатом. Хорошо владел оружием, знал боевые уставы и выполнял их. Его политическое кредо было ясным и определенным. Он принадлежал к тем джи-ай, которые на вопрос: "Почему вы находитесь во Вьетнаме?" — уверенно отвечали: "Чтобы остановить коммунизм".

Постулаты официальной антикоммунистической пропаганды принимались им на веру. В представлении Джона коммунизм был самым страшным злом, с которым надо бороться всеми силами, всегда и везде. Почему? Он над этим глубоко не задумывался. Ему сказали, что коммунисты хотят развязать войну против США и всех стран "свободного мира". Его заставили поверить, что коммунизм — это воплощение дьявола, потому что коммунисты безбожники. Он даже не сомневался в том, что коммунистам не присущи такие качества, как доброта, юмор, что им недоступно и непонятно такое человеческое чувство, как любовь.

Всему этому он верил слепо.

И все же Джон мечтал быстрее покинуть джунгли. Война была для него работой, и срок ее был ограничен условиями контракта. Дальше рисковать он не хотел. Те лозунги, во имя которых он хладнокровно убивал, не были его истинным убеждением. Скорее всего они были оправданием его поступков и действий, той стеной, за которой можно было спрятаться от своей совести.

Он отбрасывал всякие сомнения и шел в бой. И рефлекторные инстинкты пещерной злобы к противнику, сформированные еще в учебном пункте, проявлялись в своей наготе.

И все же сомнения нередко возвращались к нему, его понятия о "великой освободительной миссии" постоянно разбивались о действительность, которая казалась ему мечом, занесенным над его головой. И Джон старался быстрее убежать от этой действительности…

Но мечтам Джона не суждено было сбыться. Он был смертельно ранен через несколько дней, подорвавшись на мине во время очередного патрулирования в джунглях. Труп уложили в мешок оливкового цвета с молниями и клеймом "Made in USA" и принесли в лагерь. С очередным рейсом цинковый гроб с телом Джона Майкла Стивенса был отправлен в Соединенные Штаты.