По стопам Господа

Глава 33

Белые Пески

Рави Нара лежал на цементном полу, и игла шприца с хлоридом калия упиралась в кожу у его яремной вены. Гели Бауэр намеревалась убить его тем способом, которым он хотел прикончить Година.

Но тут встревоженный женский голос в репродукторе закричал:

– Профессор Нара, пожалуйста, немедленно придите в Шкатулку. Профессор Нара, немедленно в Шкатулку!

– Скорее всего, опять клиническая смерть! – воскликнул Нара.

Гели отвела шприц. Не выпуская его из правой руки, левой она рывком подняла Рави с пола. Затем толкнула его в сторону двери.

– Шагай!

Пока они бежали к Шкатулке, Рави, спасенный за секунду от смерти, с ужасом вспоминал пережитое в последние полчаса.

Найдя шприц в его кармане, Гели увела невролога из Шкатулки в пустую больничную кладовку. Там Рави первым делом спросил, на кой черт она притащилась в Белые Пески. Он не знал, до какой степени происшедшее в Шкатулке было спектаклем для Година и на чьей стороне Гели по-настоящему.

Она криво усмехнулась и, прислонившись к стене, несколько секунд молча изучала его искаженное страхом и растерянностью лицо. Так собиратель жуков любовно разглядывает новый экземпляр, прежде чем наколоть его на иголку. Шприц в руке Гели придавал сравнению особую жуть.

– Прилетела, потому что хотела лично убедиться, говорит ли Скоу правду. Про то, что Годин умирает и проект вот-вот сдохнет.

– Убедились?

– Вижу, Годин умирает. А «Тринити» живет и здравствует – и даже накануне грандиозного успеха. Стало быть, Годин "будет жить вечно".

– Ну, строго говоря, это не жизнь, – заметил Рави. – В компьютере сохранится только его мозг.

– Будто бы мало! Вся жизнь, по сути, в мозгах. – Гели показала глазами на нож у себя на поясе. – Я могу рубануть где-нибудь между первым и седьмым позвонками. Тебя навсегда парализует ниже шеи. Если я позволю тебе выбирать: смерть или полный паралич, – неужели ты выберешь смерть?

Рави поежился от такого аргумента.

– Понял. Согласен.

Гели сладостно улыбнулась и медленно облизала губы языком. Рави всегда угадывал, что в ее сознании секс сплетен с насилием, и теперешнее поведение Гели только подтверждало его давние предположения. Ее явно заводила власть над жизнью и смертью. Кошка-психопатка, которая не только играет с мышью, но и не прочь трахнуть ее перед тем, как сожрать!

– Заодно и с папашей своим должна общнуться, – сказала Гели. – Век бы его не видать, но Господь, похоже, мои молитвы не услышал.

Рави молчал.

– Ладно, есть еще одна причина, зачем я сорвалась с больничной койки. Угадаешь – так и быть, оставлю жить. Паралитиком.

– Брось эту дурацкую игру! – крикнул Рави. – У меня и без того нервы на пределе! Да и Скоу будет здесь с минуты на минуту.

– Выходит, не можешь угадать? – спросила Гели с непонятной усмешкой.

– Нет. И пробовать не стану.

– Хотела просканироваться на вашем супере.

Рави был поражен.

– Гели, зачем тебе это? Ты же знаешь, что после суперсканирования бывают пакостные последствия.

Гели рассмеялась.

– Даже косметическая хирургия не совсем безопасна, а люди все равно рискуют. А тут ставка – бессмертие!

Рави был рад тянуть время и ее не прерывал.

– Ваша технология, вне сомнения, будет оставаться секретной и уникальной много-много лет. Только считанные счастливчики обретут нейрослепки своих мозгов. Возможно, президенты или гении типа Година. Ну, может быть, талантливые придурки вроде тебя. И миллиардеры, которым денег не жалко на бессмертие. В любом случае шефы охранной службы в этом списке появятся очень и очень не скоро. Поэтому ваши ребята сегодня днем обфотографировали мои мозги со всех сторон. Потратила битых три часа, зато впечатление сильное!

Гели сделала паузу, задумчиво поигрывая шприцем в руке.

– Любопытно, какой побочный эффект вылезет у меня? Нарколепсия, эпилепсия? Нет, спасибо, не нуждаюсь. Синдром Туретта?[14] Брр, упаси Господи! Расстройство краткосрочной памяти? Это еще ничего, я и так забывчива. Но чемпион всех последствий – гиперсексуальность, как у тебя. Мне в самый раз.

Рави дернул головой. Это только со стороны гиперсексуальность кажется забавной. Как любая обсессия, компульсивное, то есть неподконтрольное, половое влечение способно довести человека до полного отчаяния и самоубийства. Он убедился в этом на собственном печальном опыте.

Гели улыбнулась.

– Мне нравилось наблюдать за тобой через камеры безопасности. По пять раз на день бегал в ванную комнату мастурбировать. Несколько раз я слышала, как ты выстанывал мое имя. Быть героиней твоих фантазий!.. О, я была тронута до слез.

Рави скрипнул зубами. Ладно, тварь, посмотрим, кто посмеется последним. Возможно, Скоу в конце концов решит ликвидировать и Гели Бауэр – уж очень много знает.

Рави искал способы еще потянуть время. Но Гели вдруг шагнула к нему и изо всей силы ударила его в грудь.

Он тяжело рухнул на спину, ударившись затылком о пол. Пока он приходил в себя, Гели опустилась на колени рядом с ним и приставила к его горлу шприц…

От неминуемой смерти невролога спас только заполошный голос из репродуктора. Он был нужен Годину. А значит, временно в безопасности.

У Година возникли серьезные проблемы с языком. Он почти не мог глотать и кричал от жутких пронзающих болей в лицевых мышцах. Это были классические последствия разросшейся глиомы, против которых невозможно что-либо сделать. Оставалось глушить боль наркотиками. Через час мышцы языка стали опять подчиняться Годину, однако левая половина лица была почти парализована.

Пока Рави симулировал активность, чтобы Гели не вернулась к мысли убить его, зазвонил сотовый телефон Година. Старик был слишком слаб для разговора, поэтому отвечала Гели. Звонили из Белого дома. Гели приложила трубку к уху Година. Слыша только одного собеседника, Рави не все понимал, но сообразил, что в развитии событий произошел некий непредвиденный поворот.

– Нет, Ивэн, все замечательно, – нагло лгал Годин. – Чувствую себя отлично, на здоровье не жалуюсь. Могу только гадать, зачем Скоу распространяет такие дурацкие слухи.

Затем он долго слушал и наконец сказал:

– Если Филдинг действительно умер не от инсульта, то я полагаю, что все вопросы надо обращать к Скоу. Он никогда не ладил с Филдингом, и он же затеял охоту на Теннанта. Кстати, насчет профессора Теннанта не волнуйтесь. Я немедленно пошлю Рави Нара на реактивном самолете нашей компании. В этом типе комы он разбирается лучше всех. Возможно, он вообще единственный, кто способен справиться с подобной проблемой.

"Пошлю Рави Нара"… куда? Да хоть к черту на рога, подумалось Рави, только бы подальше от Гели Бауэр.

– Да, как только будут новости по проекту, я сразу же дам вам знать… Всего доброго, Ивэн.

Гели отняла трубку от уха Година.

Старик уставился на Рави.

– Летишь в Иерусалим, – сказал он едва внятно.

С Ивэном он заставлял себя, чудовищным напряжением воли, говорить нормальным голосом.

Рави удивленно заморгал.

– Зачем мне в Израиль?

– Теннант лежит в коме в больнице «Хадасса». Профессор Вайс там же, рядом с ним. Она только что звонила в Белый дом, просила помочь. Я заверил Ивэна Маккаскелла, что ты единственный врач в мире, способный вернуть Теннанта к жизни.

– С какой стати вам помогать Теннанту? – удивленно спросил Рави. – Пусть себе подыхает. Да и Маккаскеллу какое дело? В новостях говорят, что Теннант планирует покушение на президента!

Годин мучительно сглотнул.

– Президенты научены теленовостям не верить. И ты забыл, что именно Мэттьюс навязал мне Теннанта. Теннант – человек президента. Президент желает выслушать его версию всей этой истории.

– Понятно, – сказал Рави, хотя мало что понимал. – И что прикажете делать в Иерусалиме?

– Убей Теннанта.

Рави устало закрыл глаза. Убей этого, убей того… Каким образом он, мирный ученый, впутался во всю эту мерзость и стал киллером на побегушках?

– Теннант в альфа-коме, – продолжал Годин. – Иначе говоря, живой труп. Его нужно только чуточку подтолкнуть к могиле, чтобы он ненароком не заблудился.

– Питер, я не профессиональный убийца. Я не могу явиться в израильскую больницу и…

– Почему нет? Ты же собирался убить меня, чем Теннант лучше?

– Я никогда не имел намерения навредить вам…

Правую сторону годинского лица свело судорогой.

– Боль вернулась? – участливо спросил Рави.

– Заткнись, пес поганый! Вот твой шанс искупить вину. И спасти свою шкуру.

Рави покосился на безмолвную Гели. Что угодно, только не чуланчик с ней наедине!

– Хорошо, сделаю, как вы хотите. Но что, если я не смогу – при всем своем желании? Что, если в «Хадасса» у меня по каким-то причинам не будет физической возможности…

– Не робей, тебя подстрахуют.

– Ясно. Когда лететь?

– Через десять минут чтоб были в воздухе. Мой «Гольфстрим» заправлен и готов. Только сначала забеги в административный корпус. Там тебя ждет телефон.

Телефонный звонок? От кого?

– Хорошо, Питер.

Рави пошел к двери, но остаток врачебной совести заставил его остановиться.

– А как же вы без меня?

– Доктор Кейз не даст мне сдохнуть раньше, чем будет достигнут порог тринитизации.

Годин сделал прощальное движение рукой.

– Не переживай. Возможно, Теннант умрет еще до твоего прилета.

Иерусалим

Рейчел сидела у телефона и молилась, чтоб ответный звонок из Вашингтона раздался побыстрее.

Если в отделении неврологии появится свободное место, то Дэвида перевезут туда, теперь это уже не страшно. Они все равно засветились. Но будет ли толк?

Рейчел хотела сбегать в палату посмотреть на экран элекгроэнцефалографа, но тут телефон наконец зазвонил.

– Да, слушаю.

Однозначно американский голос произнес:

– Вы профессор Рейчел Вайс?

– Да.

– Это Ивэн Маккаскелл, руководитель администрации президента.

Рейчел от волнения прикрыла глаза.

– Я узнала ваш голос.

– Профессор Вайс, я звоню с целью заверить вас в том, что президент в высшей степени озабочен критическим состоянием здоровья профессора Теннанта. Мы не имеем полной ясности относительно истинных причин, которые привели к событиям последних дней, однако полны решимости доискаться до правды. Президент наконец вернулся в Соединенные Штаты, и я гарантирую вам, что профессор Теннант будет выслушан со всем возможным беспристрастием.

Психическое напряжение, которое копилось в ней с того момента, как Дэвид застрелил вооруженного типа в своем доме и они начали безумный бег по стране, который закончился за тысячи миль от родины, – это напряжение вдруг прорвалось. Рейчел больше не могла сдерживаться и разрыдалась.

– Успокойтесь, профессор Вайс, – сказал Маккаскелл. – Надеюсь, худшее для вас позади.

– Не знаю, не знаю. Но за звонок спасибо. Огромное спасибо. Там происходит нечто ужасное, профессор Теннант пытался предупредить президента.

– Ну, будет плакать, возьмите себя в руки. Я знаю, что профессору Теннанту очень плохо, и уже сделал нужный звонок. Мне обещали, что профессор Нара без промедления вылетит в Иерусалим на частном самолете. Кроме того, мне было сказано, что он светило первой величины и лучше кого бы то ни было справится с проблемой профессора Теннанта.

Рейчел вся напряглась при упоминании Рави Нара. В трубке что-то затрещало, словно связь временно отключилась. Затем раздался голос Маккаскелла:

– Профессор Нара, можете говорить.

В трубке раздался второй, более высокий мужской голос.

– Алло, профессор Вайс? Это Рави Нара. Вы меня слышите?

– Да.

– Насколько я понимаю, профессор Теннант в альфа-коме. Это верно?

– Не совсем. Несколько раз прибор в течение нескольких минут показывал тета- и бета-волны. Теперь лишь альфа-волны, без всплесков. Боюсь прекращения дыхания.

– Не бойтесь. Дело в том, что я сам оказался в альфа-коме после суперсканирования. Вы ведь знаете про Супер-МРТ?

– Да.

– Я пробыл тогда в коме тридцать два часа и пробудился самостоятельно. И никаких отрицательных последствий! Поэтому я ожидаю, что Дэвид весьма скоро очнется. Это может произойти в любую минуту.

Уверенность в голосе Рави Нара окрыляла. Как-никак лауреат Нобелевской премии! Известен всему медицинскому миру! Было трудно спорить с ним – особенно если его слова вселяли надежду.

– Профессор Нара, не знаю, что и сказать.

– Я лечу к вам, – продолжал Нара. – Мне сообщили, что по приказу президента Дэвида переведут в более безопасное место, где его жизни ничто и никто не будет угрожать. Буду в Иерусалиме через четырнадцать часов.

– Счастливого пути!

– Дэвид скорее всего к тому времени уже очнется. Если нет – не паникуйте, все образуется. Потихоньку-полегоньку, шаг за шагом, мы его вытащим, обещаю. Договорились?

У Рейчел было радостное ощущение, что черная полоса в ее жизни вот-вот закончится.

– Договорились! Я безмерно вам благодарна. Жду вас с нетерпением!

– Буду рад познакомиться, профессор Вайс. Всего доброго.

В трубке щелкнуло, но Маккаскелл на связи остался.

– Ну, сразу почувствовали себя лучше, профессор Вайс?

– Не знаю, как вас и благодарить!

– Надеюсь, у вас будет возможность поблагодарить меня лично. Я перезвоню в ближайшее время.

Рейчел повесила трубку и глубоко вдохнула. Затем вытерла глаза бумажной салфеткой, встала и пошла в палату Дэвида.

Открыв дверь, она увидела, что Дэвид сидит на кровати. Его глаза были широко открыты – из них катились слезы.