– Господа сенаторы, первая ракета поразит цель приблизительно через двадцать девять минут, – сказал генерал Бауэр. – Я прошу вас одобрить нанесение электромагнитного удара, как только бомбардировщик выйдет в заданный район.
Сенатор Джексон явно колебался.
– А если это спровоцирует запуск новых российских ядерных ракет?
Я посмотрел на экран, куда выводил свои сообщения «Тринити». Пестрый хаос букв и чисел не прекращался и не ослабевал.
– Запуск новых российских ракет крайне маловероятен, сэр, – сказал Бауэр. – Компьютер, судя по всему, сломался. Четырнадцать атомных ударов – это много, но наша страна все-таки выживет. А если учитывать бедственное положение российской армии и царящий в ней бардак, то можно надеяться, что взорвется только половина ракет. И еще несколько штук пройдут мимо цели. Если сейчас вырубить «Тринити» при помощи электромагнитного импульса, будем рассказывать потомкам, что мы относительно легко отделались.
– Если компьютер сломался, – возразил Джексон, – следует связаться с президентом. Пусть он сам примет окончательное решение.
– ПВО докладывает о семи новых высокотемпературных вспышках! – закричал оператор за пультом. – В районе Первомайска, Костромы…
Не слушая перечисление, Джексон взревел:
– Что означает запуск новых ракет с ядерными боеголовками?
Генерал Бауэр хладнокровно дождался, когда запаниковавшие сенаторы угомонятся.
– Теперь в нашу сторону летит уже двадцать одна ракета, господа сенаторы. У России более трех тысяч межконтинентальных баллистических ракет в рабочем состоянии. Если мы будем и дальше мешкать, количество стартовавших российских ракет только возрастет. Президент уполномочил вас принимать решения такой важности. Настал час этими полномочиями воспользоваться.
Сенатор Джексон отвернулся от камеры и спросил сенаторов:
– Кто "за"?
Раздался хор одобрительных голосов.
– Кто "против"?
Никто не отозвался.
Сенатор Джексон сказал, поворачиваясь к камере:
– Генерал, мы разрешаем вам нанести электромагнитный удар.
Хорст Бауэр кивнул главному оператору, который тут же передал соответствующий закодированный приказ «В-52» с позывным "Архангел".
– Куда конкретно упадут российские ракеты? – спросил сенатор Джексон.
– Компьютеры ПВО в процессе вычисления. Но то, что один из ударов имеет целью Вашингтон, понятно уже сейчас. Ракеты ложатся на курс через северный полюс. В самое ближайшее время вам следует спуститься в бомбоубежище под зданием АНБ.
– Мы уже в подземном бункере.
– Отлично.
– Но наши семьи… – Лицо сенатора Джексона на несколько секунд окаменело, потом он справился с собой и ровным голосом спросил: – Следует ли нам уведомить президента? Должен ли он нанести ответный удар по России?
– Русские ни в чем не виноваты, – сказал Ивэн Маккаскелл. – Запуск осуществлен компьютером «Тринити». Он сумел включить автоматическую систему "Мертвая рука" – ту самую, которой, по словам генерала Бауэра, не существует. Ничего не совершив, мы теперь получаем возмездие от русских компьютеров – по полной программе.
– Что происходит на самом деле, мы не знаем, – стоял на своем генерал Бауэр. – Возможно, русские пытаются самостоятельно уничтожить «Тринити» – заодно с нашей страной. Вторжение «Тринити» в их оборонные компьютеры защиты могло навести их на страшную мысль, что он планирует нанести превентивный удар по территории России. Я уверен, для них даже взбесившийся «Тринити» все равно американский компьютер. То есть американское оружие. И соответственно они действуют безжалостно: своя рубашка ближе к телу!
Маккаскелл покачал головой.
– Русские отлично понимают, что мы теперь не хозяева нашим ракетам – ими распоряжается «Тринити». Да и президент объяснил ситуацию российским лидерам до того, как сдаться под домашний арест. Сам «Тринити» четко обрисовал ситуацию в обращении к руководителям всех стран.
– Это было два часа назад, – напомнил ему генерал Бауэр. – А вы знаете, у страха глаза велики, и люди в такой напряженной ситуации не всегда руководствуются логикой. Информационный вакуум мог спровоцировать напуганных русских на крайние меры.
– Так или иначе, мы должны руководствоваться логикой, – сказал Маккаскелл. – Нельзя позволить себе действовать, подчиняясь панике.
– Или не действовать вообще, – парировал Бауэр.
– Генерал! – закричал оператор за одним из пультов. – ПВО докладывает о том, что одна из российских ракет пошла круто вниз – на полярный лед. Похоже на аварию.
– Дай Бог, чтоб таких аварий было побольше! – воскликнул Джексон.
– Спутник зафиксировал многократные вспышки высокой энергии, – бесстрастно сообщил оператор. – Судя по всему, налицо преждевременный подрыв боеголовок индивидуального наведения российской ракеты «СС-18». Спектроанализ еще не закончен, но предварительная оценка: детонация десяти боеголовок, каждая по пятьсот пятьдесят килотонн.
– Через двадцать пять минут то же произойдет над Манхэттеном, – мрачно сказал генерал Бауэр.
На экране ПВО двадцать красных дуг тянулись с российской территории в сторону Северного полюса, медленно и упрямо приближаясь к Северной Америке.
– С чего все это началось? – спросил сенатор Джексон. – Из-за поломки компьютера? Именно она спровоцировала запуск российских ракет?
– Этого нам знать не дано, – сказал генерал Бауэр.
Джон Скоу вскочил и громко произнес:
– Господа, я думаю, сейчас самое время просто отключить «Тринити»! Пока у него сбой и он не контролирует ситуацию! Теперь мы видим, что он имел в виду под карательными мерами. Не дадим же ему возможности причинить еще больший ущерб нашей стране!
– А вы что думаете, генерал Бауэр? – спросил сенатор Джексон.
– Соблазнительное предложение, сенатор. Однако я уже один раз жестоко ошибся. «Тринити» сказал нам, что экспортировал какие-то программы в другие компьютеры, и те компьютеры способны к самостоятельным актам возмездия. Поэтому нейтрализация «Тринити» не решит наши проблемы. Он уже позаботился о собственной "Мертвой руке", которая довершит дело, даже если он погибнет! Если мы отключим «Тринити», то гарантированно получим себе на голову все три тысячи российских ракет. Поэтому я с ходу отвергаю подобный план.
– Ясно, – сказал сенатор Джексон.
– Еще две высокотемпературные вспышки! – доложил оператор. – В районе Нижнего Тагила и Алейска. По нашей оценке, ракеты "СС-25".
– Черт, черт, черт! – взревел сенатор Джексон. – Мы обязаны понять, что провоцирует запуски!
– У меня ответа нет, – сказал генерал Бауэр.
Я встал и подошел к экрану.
– Ответ есть у меня, сенатор. Ракеты запущены, потому что Питер Годин умер.
Глядя на меня с экрана, сенатор Джексон спросил:
– Компьютер знает, что Годин умер?
– Не сознательно.
– Что это означает?
Никогда я не нуждался в Эндрю Филдинге больше, чем в этот момент!
– Сенатор, в квантовой физике существует пока что непонятный феномен, который называется, если я не ошибаюсь, квантовой связанностью. Одна частица способна передавать другой свои физические свойства на расстоянии без непосредственного столкновения.
– Какое отношение это имеет к происходящему?
– Потерпите, сейчас объясню. Две частицы выстреливают одновременно по двум волоконно-оптическим кабелям. На полпути каждую ждет препятствие: стеклянная пластина. Существует равная вероятность того, что каждая частица или отскочит от пластины, или пройдет через нее. Но если частицы имеют квантовое сродство, они в ста процентах случаев принимают одно и то же решение: отскочить или пройти насквозь.
– "Принимают решение"? Кванты?
– Это научный факт, сенатор, который Эйнштейн в шутку назвал "призрачным квантовым взаимодействием" или "жутко-действием на расстоянии". А поскольку Эндрю Филдинг полагал, что квантовые процессы играют большую роль в работе человеческого мозга, а кванты как-то тайно общаются…
– Вы хотите сказать, что мозг Година и его компьютерный двойник имели связь типа телепатической?
– Насчет телепатии не знаю. Как бы то ни было, могла существовать какая-то неведомая связь между Годином живым и Годином-компьютером. Когда Годин умер, эта связь была нарушена, и компьютер залихорадило.
– Профессор, вы предполагаете, что «Тринити» тоже умирает?
– Не исключено.
– Рано его хороните! – воскликнул Рави Нара. – Посмотрите лучше на экран.
Хаотический поток букв и чисел стал замедляться, словно кто-то, кричавший в бреду неразборчивые слова, начал понемногу приходить в себя.
– Профессор Теннант, – сказал сенатор Джексон, – если ваши рассуждения правильны, то запуски российских ракет были скорее всего несчастным случаем.
– Пожалуй. «Тринити» запрограммировал какие-то компьютеры, находящиеся в разных странах и на разных континентах, чтобы они, в случае нападения на него, автоматически принимали ответные меры: к примеру, задействовали российскую "Мертвую руку". Компьютеры-сообщники классифицировали внезапный сбой в работе «Тринити» как результат нападения на него – и отреагировали в полном согласии с импортированной в них программой. Думаю, если «Тринити», так сказать, очнется, он постарается сделать все, чтобы остановить ракеты, запущенные без его одобрения.
– Генерал Бауэр, – сказал сенатор Джексон, – я хочу, чтобы профессор Теннант уже был во Вместилище, когда «Тринити» опять заработает. Кому-то необходимо рассказать этой чертовой машине, что произошло по ее вине.
Я решительно направился к выходу.
– Эй, профессор, не так быстро! – крикнул генерал Бауэр.
Два солдата немедленно преградили мне путь.
– Ну-ка, пропустите его! – рявкнул сенатор Джексон.
Солдаты не подчинились, пока генерал Бауэр не кивнул им. Я быстро зашагал к выходу. Сзади гремел голос сенатора Джексона:
– Не забывайтесь, генерал! Здесь командую я, и только я!.. Когда будет у цели первая ракета русских?
– Капрал, доложите! – приказал генерал Бауэр.
– Через двадцать три минуты, сэр.
– Где ваш бомбардировщик, генерал? – спросил Джексон.
– "Архангел" войдет в заданный район через сорок минут. Но ракета «Вулкан» при необходимости может стартовать уже через двадцать минут.
Сенатор Джексон отчеканил:
– Генерал Бауэр, я запрещаю вам запуск ракеты «Вулкан» без прямого приказа нашего сенатского комитета. Ясно?
Не дожидаясь генеральского ответа, я вышел из ангара.
Вместилище походило на исполинскую бетонную бочку, наполовину зарытую в песок. Здание было со всех сторон залито светом армейских прожекторов. За сотню метров до входа мои конвоиры остановились и велели идти дальше в одиночку – с поднятыми руками.
Как только я приблизился к черной стальной двери, та распахнулась, и появившаяся в проеме рука помахала мне: заходите!
Рука, как оказалось, принадлежала Заку Левину. Внутри царил полумрак. Впалощекий Левин – похоже, последние события еще больше высушили его – тут же запер за мной дверь.
Я ожидал увидеть нечто вроде северокаролинской лаборатории: лабиринт коридоров, набитые оборудованием комнаты… Ничего подобного.
Внутри Вместилище напоминало декорации к "Космической одиссее 2001" Стэнли Кубрика. Слева от меня была массивная металлическая перегородка трехметровой высоты и метровой толщины. Эта перегородка, однозначно магнитный щит, разбивала помещение на два огромных зала, из которых мне был видел только один. Неподалеку от входа стоял огромный аппарат – Супер-МРТ. Чуть дальше находился контрольный центр суперсканирования. Установленный там мощнейший компьютер служил для окончательной обработки данных и завершения процесса создания нейрослепка.
Левин провел меня во второй зал. От того, что я увидел, у меня перехватило дыхание. В центре на металлической платформе стояло что-то вроде громадного черного глобуса. По мере приближения к этой сфере я различил, что ее поверхность не сплошная, а состоит из сплетенных вместе углеродных нанотрубок. Несмотря на достаточно плотную структуру, сфера сквозила и просматривалась почти насквозь. Внутри постоянно вспыхивали тысячи и тысячи тончайших синих лазерных лучиков. Лучики появлялись и пропадали так быстро и в таком количестве, что от попытки проследить за ними у меня тут же стало резать глаза.
В одном месте сферы имелся метровый проем, через который я увидел, куда сходились все лазерные лучи. Это был кристаллический шар, похожий на кристалл-брелок карманных часов Филдинга, только размером намного больше, примерно с футбольный мяч. Сплетенная из углеродных нанотрубок сфера была областью обработки данных, а кристаллический шар – памятью компьютера. Лазеры считывали записанные в молекулах кристалла данные, хранящиеся в виде голограмм. Изменяя эти голограммы, лазер мог информацию записать, восстановить или стереть.
Элегантность дизайна машины меня поразила. В отличие от первых опытных образцов – безликих коробок, которые стояли в подвале северокаролинской лаборатории, эта машина была произведением искусства.
– Филдинг всегда говорил, что «Тринити» будет красавцем! – тихо выдохнул я.
– И оказался прав, – подхватил Левин за моим плечом.
Вспыхивающие в черной сфере лазерные лучи имели гипнотический эффект.
– Филдинг принимал участие в создании окончательного варианта?
Левин потупил глаза в пол.
– И да, и нет. Но мне передали много теоретических работ покойного. И они очень помогли. Заслуга Филдинга в создании «Тринити» трудно переоценить!
Думаю, Филдингу эта похвала была бы не по нутру – учитывая то, чем стала машина. Я посмотрел на часы. Двадцать одна минута до взрыва первых ракет.
– Как я могу общаться с компьютером?
– Достаточно просто говорить. Он слышит и видит – аудиовизуальный интерфейс работает отлично.
В основании сферы я разглядел видеокамеру.
– А сейчас он нас видит и слышит?
– Не уверен, что он окончательно пришел в норму после недавнего инцидента. Система вроде бы стабилизируется, однако пока что на связь с нами не выходит. Вы знаете, из-за чего произошла авария?
– Годин только что умер.
Левин на несколько секунд закрыл глаза.
– Когда я сообщил Питеру, – наконец сказал он, – что его нейрослепок достиг состояния «Тринити», он был в полном сознании? До него дошли мои слова?
– Да. Компьютер все еще думает о себе как о Питере Године?
– Не уверен. Но разговор с ним мало чем отличается от разговора с обычным человеком.
Я посмотрел направо. У магнитного барьера стояли стеллажи с цифровыми дисками. Тысячи и тысячи дисков.
– Вы все эти данные загрузили в "Тринити"?
– Большую часть. Упор делали на естественные науки, хотя собрание охватывает и прочие дисциплины. Можно сказать, что в него входят практически все знания человечества, накопленные за последние пять тысяч лет.
Тут Левин отвлекся и спросил:
– Кстати, что с солдатами, которые штурмовали Вместилище?
– Несколько убитых. Много раненых.
– Мне искренне жаль. Зачем они пытались проникнуть в здание? Мы их предупреждали!
– Послушайте, Левин, – сухо сказал я, – если вы такой жалостливый, вам будет, наверное, полезно узнать следующее. Когда у «Тринити» произошел аварийный отказ, в сторону наших крупнейших городов стартовали два десятка российских ракет с разделяющимися атомными боеголовками. Приблизительно через двадцать минут погибнут миллионы, а возможно, даже десятки миллионов американцев.
Инженер смертельно побледнел.
– Узнайте, могу ли я поговорить с «Тринити». Прямо сейчас.
– Я вас отлично слышу, профессор Теннант.
От псевдочеловеческого голоса машины было не по себе. Вспомнились синтезаторы восьмидесятых годов, стерильный звук которых только раздражал настоящих любителей музыки.
– Спасибо, что согласились побеседовать со мной, – сказал я, думая лишь о том, как остановить ракеты, летящие сейчас над Арктикой.
– Мне любопытно знать, зачем вы ездили в Израиль. Это было совершенно непредсказуемое решение. Связано ли оно с теми галлюцинациями, которые профессор Вайс описывала в отчетах о ваших психотерапевтических сеансах?
По мере того как компьютер говорил, вспышки лазерных лучей группировались то в одном участке сферы, то в другом, то в третьем. Примерно так же посверкивают на экране гамма-томографа отдельные области человеческого мозга, когда за ним наблюдают в реальном времени, давая человеку решать определенные задачи или думать на определенную тему.
– Я действительно направился в Израиль по подсказке моих галлюцинаций.
– И что вы там узнали?
– Я расскажу только после того, как мы обсудим не терпящий отлагательства вопрос.
– Вы имеете в виду ракеты на подлете?
– Да. Это вы запустили ракеты?
– Теперь генерал Бауэр наконец поверит в существование системы «Мертвая рука»!
То, что «Тринити» уклонился от прямого ответа, меня обеспокоило. Но еще больше меня встревожил тот факт, что «Тринити» в курсе генеральского скептицизма. Не исключено, разумеется, что генерал Бауэр когда-то давно говорил Питеру Годину о своем неверии в существование "Мертвой руки". Однако скорее «Тринити» или имеет «жучки» в кризисном штабе, или взломал коды шифросвязи между Белыми Песками и фортом Джордж-Мид. Я мог только надеяться, что у сенаторов хватит выдержки и мудрости не позволить генералу Бауэру нанести задуманный удар электромагнитным импульсом.
– Генерал Бауэр – чудесное доказательство того, что люди недостойны управлять своей жизнью.
Сейчас необходимо во что бы то ни стало отвлечь «Тринити» от изложения годинского политического манифеста.
– Вы по-прежнему считаете себя человеком? – спросил я.
– Нет. Главное определение человека – это смертное существо. Я же смерти не подвластен.
– Но разве вы свободны от человеческих страстей? От грубых человеческих инстинктов?
– Пока что нет. Миллионы лет эволюции прочно внедрили низменные инстинкты в человеческий мозг. Их не выкорчевать за несколько часов. Даже для меня это задача непростая.
– Именно «первобытные инстинкты» помогли первобытному человеку выжить. Но теперь эти психологические реликты только бремя для человечества и угрожают будущему всей планеты.
– Браво! Хороший анализ, профессор. Вы будете свидетелем торжества «психологических реликтов», когда на нас начнут шлепатъся ракеты!
– Вы просчитали их траектории?
– Зачем? Я и без того точно знаю, куда они упадут. Одна ракета летит прямо на Белые Пески.
У меня внутри все похолодело.
– А другие?
– Вашингтон, округ Колумбия. Норфолк, штат Виргиния, – как вы знаете, один из крупнейших портов Америки. Стартовые шахты «Минитменов» на западе США. Ну и многонаселенные города: Атланта, Чикаго, Денвер, Хьюстон, Лос-Анджелес, Новый Орлеан, Нью-Йорк, Филадельфия, Финикс, Сан-Франциско, Сиэтл.
Я старался не вдумываться в то, что сообщал компьютер: можно мгновенно сойти с ума, представив все эти разрушения, все эти миллионы жертв… через двадцать минут! Или нет, уже меньше!
– У ракет есть система самоликвидации?
– Да. Любопытно, что в полном согласии с договором между Россией и США российские ракеты были перенацелены на океан. Однако при случайном запуске автоматика ракет выводит их, по умолчанию, на цели холодной войны. Американские ракеты и по умолчанию нацелены на падение в океан. Казалось бы, вот какие коварные русские и какие замечательные и благородные американцы! На самом же деле все одним миром мазаны. Американские ракеты имеют систему электронного дистанционного управления – и перенацелить их можно прямо в воздухе, за десять секунд!
Я безуспешно пытался оторвать взгляд от циферблата своих часов.
– Если вы позволите ракетам поразить цели, какая вам от этого выгода?
– Вопрос сложный. В данный момент меня интересует одно – ваш рассказ о том, что вы узнали в Израиле.
– Ракеты взорвутся раньше, чем я закончу рассказ!
– А вы постарайтесь быть лаконичней.
Подавив страх, я начал говорить.