По своим следам

Глава 28

Я сижу и капризничаю.

— Вот был у вас вполне приличный водитель. Нет, взяли и повысили. И теперь у вас никчемный зам директора, который тебе, Наташ, попьет кровушки.

Мы сидим в нашем офисе на заводе. Мне и вправду нечем заняться, и я нервирую всех, до кого могу дотянуться. Сереге нет дела, он весь в телефонных разговорах. Легко договорился об аренде грузового ИЛ 76 на Быковском заводе. И теперь занят решением невыполнимой задачи. Загрузить самолет водкой. Не меньше трехсот ящиков, Андрей. Иначе Камчатка нас не поймет. Обратно повезем икру и красную рыбу.

— Пацаны с Центрального Рынка нас не пристрелят, за то, что мы ломаем цены?

— Львович договорился с главным по икре и рыбе грузином Москвы. Нас ждут с чемоданом наличных.

— Опять вы про деньги, Сергей. Это низко.

Серый махнул на меня рукой, и теперь они с Львовичем ищут водку. А я дразню Наташку. Она слегка поругалась с Серегой. Просилась на Камчатку, а ей отказали. Демонстративно с ним не разговаривает, и подчеркнуто сердечна со мной.

— Не переживай, Наталья. Что тебе тот Петропавловск? Не вздумай с ним помириться. Он должен вернутся к тебе безутешным! Ползая на четвереньках по разбитому стеклу позора и сожаления. Горько рыдая от осознания ошибки.

— Да, уж. Ты, Петров, не впадаешь в крайности.

— Я чувствую в себе корпоративного психолога. И, как эксперт заявляю, атмосферу в коллективе требуется кардинально улучшить!

— Андрюш, никаких пьянок! Знаю я твои улучшения.

— Ты, Гаврилова, не понимаешь. Придурки американцы носятся с полковником Кольтом, сделавшим всех равными. Но мы то — русские! У нас — Менделеев! Вот великий уравнитель! После Кольта остается как минимум один труп. А после водки — любовь и счастье! И хорошая атмосфера в коллективе. А не эти твои фырканья.

— Знаешь что?

— Я вообще все знаю.

Лететь на Камчатку большой делегацией целиком Серегина идея. Я не понимаю, зачем там нужен, и ною уже не первый день. Что вот прекрасная замена, от одного Наташиного вида вся тамошняя бюрократия падет к ея ногам, и подпишет что подсунете. Так что у нас с Серегой недопонимание и холодность. Он опасается везти любимую девушку к медведям-людоедам, одичавшим золотодобытчикам, и диким туземцам. А я не могу ему простить того, что он меня швырнул под танк. То есть оставил с Мединской наедине.

— Это немыслимое коварство, Сергей! Покажи мне мужчину, который устоит против неё больше минуты?

— Но я же устоял.

— Ты испарился на тридцатой секунде! Слабак!

— Я не пойму, Андрей. Ну запал ты на девчонку, чего ты всем мозг выносишь?

Когда Ирка с Наташкой узнали, что у нас Серегой откуда не возьмись появилась оффшорная компания, созданная моей знакомой, они страшно возбудились. Больше всего их интересовала, ясное дело, моя знакомая. Рост, вес, степень близости, и вообще Петров, как она выглядит? Пообщавшись с Анжелкой, они успокоились. Вплоть до того момента когда Серега принес сенсацию. У Петрова есть девушка. Ну, та самая, помнишь, рассказывал? Ничего такая. Услышав от Сереги это «ничего такая» Наташка даже заволновалась. Потому что когда парень говорит о девушке друга ах, какая красавица и прочие классная и офигенная, это, понятно, не правда. Чтоб парня не расстраивать. А вот когда мужчина нехотя цедит как бы между делом что она — ничего так… В общем, наших девиц жгло любопытство и непонятки. Потому что я категорически отверг все инсинуации и настаивал на статусе печального одиночки.

Она позвонила тем же вечером. Я тоже собирался, но она опередила.

— И почему ты не звонишь поблагодарить за чудесную прогулку?

— Это я тебя выгуливал. Можешь не благодарить.

— Куда ты меня в следующий раз поведешь?

— Я не пойму, у вас там, в МГИМО, парни кончились?

— Пфф. Их и не было. Одни комсомольцы-карьеристы.

— Да ладно тебе! Недавно меня хлопал по плечу Андрей Брежнев, и давал понять, что я ему конкурент!

— Ты, Андрюша, хочешь чтобы я оправдывалась?

— Упаси бог! Просто там еще всякие Алиевы, Кочаряны и прочие Шенины. И что, всем придется бить морды?

— Струсил?

— Мне не нравится работа таксистом в Нью-Йорке. А после того, как я начищу рыло кому-нибудь из них, только бежать.

— Слишком много себе воображаешь!

— Да уж не больше, чем некоторые вертихвостки!

— Хам!

— Пигалица!

— Валенок!!

— Мажорка!!!

Поговорили в общем. Так что я теперь с полным правом в образе. Правда Серега ухмыляется, и хмыкает на некоторые Наташкины фразы. Он к ней ближе сидит, и в курсе обсуждения меня и моих перспектив.

А я, как всякий начальник, бездельничаю и изучаю прессу. Пока я мотался за рулем, объединилась Германия. Я что-то слышал краем уха, но сейчас только сообразил, что и в этот раз все пропустил. Маюсь мыслью, что надо бы как то применить послезнание, но не могу сообразить как.

К Горбачеву меня не подпустят. К Ельцину тоже. В ГБ сам не пойду. Союз трещит по швам. Прибалты де-факто откололись. Осталось оформить. Более-менее жизнеспособный сценарий — избавится от республик-нахлебников и жестко привязать хохлов, белорусов и казахов к России. И на десять лет установить жесткую диктатуру по типу Пиночета или Франко. А в начале нулевых начнется рост нефти.

Есть одна маленькая, но принципиальная деталь. Вопрос собственности. СССР строился на отрицании частной собственности. Это оказалось чудовищно убыточно. И если сохранить эту модель, убытки будут только нарастать. Но Горбачев категорически против частной собственности. Да и все остальное политбюро в общем то тоже. И тут никакие нефтяные доходы не спасут. А без гарантий частной собственности никакие иностранцы к нам не пойдут со своими деньгами.

Самое забавное, что Горбачев — последний романтик в руководстве страны. Он, похоже, искренне верил, что если людям дать возможности, убрать препоны, и обеспечить прозрачность принимаемых решений с помощью гласности, советские люди — огого! И реки вспять повернут, и страну накормят. Только никому эта самостоятельность оказалась не нужна. И, мне кажется, именно за то, что страна увидела, какая же она на самом деле, Горбачева и ненавидят.

У нас вообще ненавидят всех правителей, что сделали что то хорошее людям. Не каким то там геополитическим интересам, а людям. От фамилии Хрущев с некоторыми падучая в нулевые делалась. А он всего лишь избавил людей от доносительства, и назвал репрессии репрессиями. И пообещал, что это не повторится. Наладил отношения с миром. Снизил военные расходы. Как же трясет патриотов!

Спускаясь вниз по этой лестнице, только убеждаешься что так и есть. Николая Второго грохнули с детьми, под ликующие крики. Конституцию он нам дал. Казнить немедленно! И Александра Второго — тоже исполнили. Крестьян он освободил, подлец.

Зато душегубов обожают до оргазма. И логика здесь не пляшет. Просишь показать выдающиеся достижение — показывают то, что в других странах появилось без титанических усилий и горы трупов. Это что, получается, русских, чтоб что то построить, нужно массово убивать? Революционная свобода сменилась пропиской горожанам, и отсутствием паспортов у крестьян. И кто то будет всерьез утверждать что в СССР была свобода, избавившая от крепостного права? Я согласен с теми, кто говорит, что в тридцатые у нас установилась госмодель Петра Первого. Чудовищный военный бюджет, всевластие спецслужб, жесточайшая эксплуатация населения. Просто в отличие от Петра, у нас работала пропаганда, рассказывающая небылицы том что все радостнее жить. Ну а война — все спишет. Это же не ошибки. А последствия войны. Ну-ну.

Если задуматься, никому я не нужен. То есть, наверное, кто-нибудь на Уолл-Стрит мог бы на мне заработать, и нехило. Но для начала ему нужно поверить, что я знаю что дальше. А я знаю в глобальном масштабе. А сегодняшние котировки акций — не знаю.

Можно пойти другим путем. Поехать в Ухту, найти Абрамовича. Он вроде отслужил, или дослуживает. И сказать, ну что, Рома, погнали эшелон на Мажекяй? Бгггг… Не лишено. Но я и так заработаю.

Можно найти Березовского. Он сейчас, похоже, тусуется в ресторане Прага. И что? Нда.

При любом сценарии, даже самом позитивном, меня используют, и хорошо если выбросят как презерватив. А скорее всего, утилизируют. Во избежание.

В общем, я выкинул ерунду из головы, и сказал:

— Сергей. Я хочу машину.

— Возьми мерина и езжай.

— Ты не понял, я хочу свой автомобиль.

— Ты располнеешь, тебя и так девушки не любят.

— А вот это уже не спортивно! Я страдаю.

— Коньяк?

— Жадность? Сергей! Я тебя не узнаю.

— Страдальцы сплошь и рядом гибнут в авариях! Отвлекаются от управления и давай страдать. Похороны, поминки, место на митинском. Так и до банкротства недалеко.

— Довольно, Сергей. Я все глубже осознаю что такое эксплуатация человека — человеком. И внесебя от возмущения. Как ты думаешь, забастовка может что-нибудь исправить?

— Дык я с тобой пойду бастовать! Пошли а? В бане не Сходне отлично выразим протест?

— А против кого будешь бастовать ты?

— У нас на предприятии зам директора склонен к роскоши.

В общем мы уехали. И, как водится в русском бизнесе, в бане, пришли к соглашению. Серега купит пару микроавтобусов РАФ, на предприятие. И мы, Андрюха полностью закроем потребности завода. В скорой помощи распродают рафики. Отличная вещь!

— Ну вот! стоит сходить с начальником в баню, и вопрос решен! Буду ездить на Скорой Помощи. С мигалкой, чисто как настоящий!

— Понимаешь, Андрей, я вот езжу на иномарке. И получаю удовольствие. А ездить на советском автомобиле — это тяжелая работа.

— И какие идеи? Мне тогда хочется чего небудь неброского но прекрасного, как я.

— Не волнуйся, тебе понраится.

В воскресенье, шестнадцатого декабря, в три часа дня, из аэропорта Шереметьево-1 вылетел самолет ИЛ 76, груженый водкой и группой сопровождающих.