Победа под водой

Глава II. Подводная лодка "S-38"

Подводные лодки типа "S" были устаревшими лодками прибрежного действия и, в отличие от океанских лодок, имевших названия, обозначались только буквой "S" и бортовым номером. Для подводной лодки "S-38", базировавшейся на Манилу, и для ее командира лейтенанта Чэппла, начало войны было совсем не таким, каким оно было для "Гаджона" и его командира Гренфелла. "S-38" не нужно было пройти 3000 миль, чтобы найти цель для атаки. Цели сами находили ее.

В 03.45 8 декабря (в Пирл-Харборе в это время было 09.15 7 декабря) адмирал Томас Харт, командующий Азиатским флотом США, передал по радио приказ: "Япония начала войну. Действовать самостоятельно, в соответствии с обстановкой". Четырнадцатью минутами позже во втором приказе он уточнил: "Подводным лодкам и авиации вести неограниченные боевые действия".

Для "S-38", как и для большей части других подводных лодок из числа тех 29, которые базировались на Манилу, приказ "действовать самостоятельно, в соответствии с обстановкой" означал: немедленно следовать в назначенный район патрулирования. Некоторые подводные лодки уже находились в отведенных им районах. Для лодок типа "S" районы патрулирования находились в прибрежных водах Филиппинских островов. Когда "S-38", отправляясь в свое первое с начала войны патрулирование, проходила мимо острова Коррехидор, высокие скалы острова-крепости зловеще вырисовывались над проливом. Войдя в Южно-Китайское море, Чэппл подвернул несколько южнее, к проливу между островами Лусон и Миндоро. В этом проливе "S-38" предстояло патрулировать. Район этот находился неподалеку от Манильской бухты, в хорошо знакомых Чэпплу водах, где "S-38" часто проводила торпедные стрельбы и ходовые испытания. Гидроакустикам "S-38" брачный щебет креветок у здешних рифов был так же хорошо знаком, как шум на улицах Манилы. Однако красивый в мирное время фосфоресцирующий свет кильватерной струи теперь представлял опасность для лодки, так как выдавал ее присутствие в этих водах.

В течение нескольких дней патрулирование "S-38" ничем не отличалось от подобных выходов в мирное время. Радио приносило тревожные вести: подавлена оборона Филиппинских островов; Манила подверглась бомбардировке; разрушена военно-морская верфь Кавите; японцы высаживают морские десанты; зловещая и катастрофическая потеря английских кораблей "Рипалс" и "Принс ов Уэлс" у побережья Малайи. В такой обстановке было сомнительно, что Манила когда-нибудь снова станет райским местом для отдыха экипажей и пополнения запасов. Но пока война обходила стороной район, выделенный для "S-38".

Строительство лодки "S-38" конгресс одобрил в 1918 году, но построена и введена в строй она была лишь в 1923 году. В ее конструкции были учтены уроки первой мировой войны; на ней имелись все технические устройства, которые считались вполне современными. Согласно формуле сравнительной оценки кораблей военно-морского флота, принятой на морской конференции по разоружению в 1922 году, подводная лодка, прослужившая тринадцать лет, считалась устаревшей. С тех пор как для "S-38" этот срок истек, прошло уже пять лет.

Подводная лодка "S-38" имела длину 66 метров, ширину — 6 метров и водоизмещение в надводном положении — 800 тонн. Ее два дизеля, каждый мощностью 600 л. с., были построены еще в то время, когда такие двигатели являлись редкостью. Тяжелые и тихоходные, они обеспечивали подводной лодке максимальную скорость хода в надводном положении — 14 узлов при чистой подводной части корпуса лодки и при попутном ветре, но, как правило, лодка с трудом могла развивать скорость 11-12 узлов. Правда, под водой "S-З8" могла идти под электромоторами в течение одного часа со скоростью 11 узлов, в то время как более современный и более мощный "Гаджон", имевший большее водоизмещение, мог идти под водой лишь с 8-узловой скоростью, Естественно, "S-38" не могла пересечь Тихий океан для боевого патрулирования и возвратиться затем назад. Считалось, что предел ее автономного плавания составлял около 30 суток. Автономность этой лодки ограничивали не запасы топлива, провизии и воды, а способность экипажа вынести длительное пребывание в море.

"S-38" была вооружена 100-мм орудием, которое находило: очень ограниченное применение. Лодка имела четыре торпедных аппарата в носовой части и ни одного в кормовой; помимо четырех торпед, находящихся в аппарат тах, на стеллажах в торпедном отсеке могли быть размещены еще восемь запасных торпед. Торпеды были более устаревшего типа, чем те, которые использовались на эскадренных подводных лодках. Торпеды "Мк-10", состоявшие на вооружении подводных лодок типа "S", имели примерно такую же давность, как и сами лодки. Скорость их была на 10 узлов меньше, чем у торпед подводной лодки "Гаджон", а максимальная дальность хода составляла около 12 кабельтовых против 22 кабельтовых на полной скорости торпед "Мк-14". Однако многие тогда не знали, что торпеды на лодках "S" имели одно неоценимое преимущество по сравнению со своими более современными конкурентами: если они попадали в цель, наверняка взрывались. Новейшие же торпеды "Мк-14" с магнитным взрывателем часто не удовлетворяли этому самому элементарному требованию. Ночью 12 декабря командир лодки обнаружил первую цель. "S-38" шла в надводном положении. Было решено из этого положения атаковать обнаруженный транспорт. Однако ночью трудно определить дистанцию и пеленг на цель. К счастью, в данном случае задача определения исходных данных оказалась самой элементарной, так как цель неподвижно стояла у острова. Пользуясь тем, что "S-38" была в темной части горизонта, Чэппл сокращал расстояние до цели, пока не появилась опасность быть замеченным с транспорта. Затем Чэппл осторожно направил лодку точно на цель.

— Первый аппарат — пли!

Чэппл почувствовал характерный толчок, когда торпеда вышла из аппарата. Под бархатной поверхностью моря появился слабый фосфоресцирующий след, и по направлению к цели протянулась светящаяся линия. Неожиданно в конце этой линии вспыхнул красный столб взрыва.

— Погружение! Погружение! — приказал Чэппл, спускаясь в люк.

"S-38" должна была переждать опасность на глубине. Когда стало ясно, что ответных действий против нее не предпринимается и вблизи нет никаких других кораблей, Чэппл приказал всплыть на поверхность. "S-38" прошла мимо плавающих обломков потопленного судна; никто из ее экипажа ни на минуту не сомневался, что они с первого же выстрела попали в японский транспорт. Однако после войны не было найдено никаких документов, подтверждающих потопление судна в этом районе и в это время.

Следующее боевое столкновение имело место вечером 21 декабря. Подводная лодка "Стингрей", которой было приказано охранять вход в залив Лингаен, донесла, что ею обнаружены вошедшие в залив японские силы вторжения. В течение сорока лет считалось само собой разумеющимся, что при вторжении на Филиппинские острова морской десант должен быть высажен в заливе Лингаен с обходом фортов, охраняющих вход в Манильскую бухту, в которой находилась эскадра Девью. Силы вторжения, высадившись в заливе Лингаен, могли развернуть широкое наступление через плодородную равнину прямо на Манилу. Но хотя японцы появились как раз там, где их все время ждали, сил, которые могли бы им противодействовать, здесь не оказалось.

Японские транспорты и десантные суда поддерживались всей мощью японского 2-го флота. Слабые надводные силы Азиатского флота США, а после потопления английских — линейного крейсера "Рипалс" и линкора "Принс ов Уэлс" — и все надводные силы союзников на Дальнем Востоке оказались бы для противника легкой добычей. Самолеты, которые предназначались для борьбы против высаживающихся на плацдарме японцев, были сбиты в воздухе или уничтожены на земле. Единственной силой, которая могла помешать японцам в осуществлении их тщательно разработанных планов были подводные лодки Азиатского флота США.

Помимо "Стингрея" в этом районе находились еще четыре подводные лодки, которые могли быстро достигнуть залива Лингаен, чтобы успеть помешать высадке японцев. Командующий подводными силами Азиатского флота Уилкс, находясь в Маниле, приказал командирам всех пяти подводных лодок проникнуть в залив Лингаен и атаковать силы вторжения. Шансы на успех были весьма незначительны, и Уилкс знал это, но подводные лодки "Стингрей", "S-38", "S-40", "Сори" и "Сэмон" устремились к заливу. В заливе Лингаен подводным лодкам действовать трудно. Небольшие глубины, ограниченная акватория, изобилие рифов и мелей сильно препятствовали маневрированию лодок. Вход в залив легко можно было блокировать патрульными судами. Японцы, конечно, ждали здесь противодействия со стороны подводных лодок и подготовились к встрече с ними.

В 19.30 21 декабря 1941 года Чэппл получил по радио приказ оставить назначенный ему район патрулирования, перейти в залив Лингаен и атаковать там японские транспорты, с которых производилась высадка войск. Чэпплу не надо было изучать карту, чтобы уяснить поставленную задачу: он хорошо знал Лингаен и подходы к нему. Первая задача состояла в том, чтобы прорваться в залив днем. На северо-восток от мыса Болинао на протяжении десяти миль тянулся коралловый риф. Суда, входившие в залив, старались далеко обходить этот риф и обычно держались восточной половины входного фарватера. "S-38" предстояло пройти на север вдоль побережья острова Лусон, пройти Манильскую бухту и бухту Субик и обогнуть оконечность рифа еще до погружения на рассвете.

"S-38" следовала на северо-восток до тех пор, пока Чэппл не убедился, что рифы пройдены. Затем он повернул и пошел на юг. Все навигационные огни на острове Лусон оказались выключенными, поэтому точно определить местоположение лодки было невозможно. Чэппл обошел северо-восточную оконечность рифа, что вполне осуществимо, если посчастливится не наткнуться на какую-нибудь скалу или на высокий коралловый риф. Пройдя таким образом, Чэппл мог бы миновать японские эсминцы, патрулировавшие в этом районе. Как бы там ни было, "S-38" оказалась единственной подводной лодкой, которой удалось пройти в залив. Три другие лодки встретили японские эсминцы, которые помешали им войти в залив.

Перед рассветом "S-38" погрузилась и начала разведку в заливе, чтобы выявить, какую добычу здесь можно найти. В 06.15 было уже достаточно светло, чтобы вести наблюдение в перископ.

В это время через залив к району высадки направлялись четыре японских транспорта в охранении эсминцев, а когда они медленно подходили к пунктам высадки, их окружили несколько больших моторных катеров с глубинными бомбами на борту. В перископ глубинные бомбы, расставленные на корме катеров, казались большими, как домики, и было совершенно ясно, что только при большом везении лодка сможет пройти незамеченной и атаковать транспорты.

Но в одном отношении такая обстановка была выгодна Чэпплу: большое число движущихся кораблей охранения создавало так много шума, что японцы, вероятно, не смогли бы обнаружить медленное, пульсирующее биение винтов "S-38". Транспорты шли самым малым ходом, поэтому задача выхода на позицию, казалось, не представит труда при условии, конечно, что на эскортных кораблях не обнаружат перископ. Большой опыт, полученный во время учебных атак, когда следовали строгие нарекания, если лодка была обнаружена целью, позволил Чэпплу пойти на риск.

— Держать постоянную глубину тринадцать с половиной метров! — приказал он офицеру на посту погружения и всплытия.

Наблюдая за стрелкой глубомера, неподвижно стоявшей на одной отметке, и за носовым рулевым-горизонтальщиком, который почти не перекладывал рули, Чэппл перевел взгляд на командира поста погружения и всплытия и заметил, что тот нервно постукивает по ободку глубомера, как бы стряхивая стрелку, чтобы скорей уловить, в каком направлении она переместится. Офицер на посту погружения и всплытия перехватил взгляд командира и доложил:

— Глубина тринадцать с половиной метров, сэр!

Мельком взглянув на главные реостаты электромоторов, командир убедился, что лодка идет самым малым ходом и что перископ, когда он появится на поверхности, не оставит за собой заметного следа.

— Поднять перископ! — приказал командир и встал перед ним на колени.

Главный боцман нажал кнопку подъемного устройства перископа — и гладкая стальная труба заскользила вверх между протянутыми вперед руками Чэппла. Когда рукоятки перископа оказались на уровне его плеч, Чэппл откинул их в рабочее положение и приложил правый глаз к резиновому уплотнителю окуляра. Зеленая, темно-зеленая вода, как и должно быть на глубине 13,5 метра, если показания глубомера правильны, но сейчас лучше еще раз проверить, чем потом жалеть об этом. Не отрывая глаз от перископа, он повернул свою руку ладонью вверх, что означало "поднять еще". Главный боцман поднял перископ на 30 сантиметров. При перемещении окуляра голова Чэппла будто прилипла к окуляру, ибо следовала за ним. Все еще темно-зеленая вода. Боцман медленно поднимал перископ. Приходилось выпрямляться и командиру. Вода становилась светлее, и, когда наконец волна лениво перекатилась через головку перископа, в глаза Чэпплу резко ударил яркий солнечный свет, отраженный оптической системой перископа.

Чэппл поднял перископ над водой не более чем на 30 сантиметров, чтобы он мог сойти за рыбацкую веху, но у этой рыбацкой вехи можно было заметить стеклянный глаз, когда на него попадали солнечные лучи. Командир стал поворачивать перископ вправо и вскоре увидел транспортные суда. Он задержался только для того, чтобы запомнить, в каком строю они шли, и сразу же повернул перископ на 360°, чтобы осмотреть весь горизонт во избежание неожиданностей.

— Опустить перископ! — приказал Чэппл. — Отряд из четырех транспортных судов следует к берегу для высадки, — обратился он к помощнику, ведущему расчеты для выхода в атаку. — Они идут самым малым ходом. Похоже, что собираются становиться на якорь. В охранении — два эсминца, по одному с каждого борта, на носовых курсовых. Моторные катера — внутри охранения. Я сейчас еще раз посмотрю и дам исходные данные.

Он осторожно снова поднял перископ и определил дистанцию и курсовой угол. Затем рискнул на мгновение поднять перископ на высоту 1,2 метра, чтобы получше рассмотреть все транспорты, и быстро опустил его в нижнее положение.

— Оба средний вперед! — приказал он.

Чэппл хотел немного сблизиться с транспортами и быстрее занять позицию для залпа. Чем больше времени он тратил на маневрирование, тем больше была вероятность, что что-нибудь помешает успешному решению задачи. Нужно было атаковать как можно скорее, но перед тем как у него созрел окончательный план действий, он перебрал в уме тысячу возможных вариантов.

— Четыре транспорта в строю кильватера, — сказал Чэппл помощнику. — Идут со скоростью около пяти узлов. Я выпущу одну торпеду по первому на курсовом сто десять правого борта, потом отверну влево и выпущу по одной торпеде в каждый следующий транспорт в той последовательности, в какой они идут. Ты рассчитаешь в промежутках между выстрелами новый угол для каждой торпеды. Глубина хода для всех торпед — три и шесть десятых метра. Они должны пройти под кораблями охранения и попасть в днище транспортов. Подготовить к стрельбе все аппараты!

Чэппл еще раз поднял перископ, чтобы проверить исходные данные, и решил, что в следующий раз поднимет его уже для залпа. Чтобы произвести четыре торпедных выстрела в быстрой последовательности по четырем, отдельным целям, требовалась четкая и быстрая работа на всех постах подводной лодки, но Чэппл был уверен в своем экипаже. А четыре потопленных им транспорта должны были в какой-то степени расстроить японские планы вторжения на остров Лусон.

— Перископный угол — двенадцать градусов, — доложил помощник, ведущий расчеты для выхода в атаку.

На секунду его спокойный голос рассердил командира. "Понимает ли этот самоуверенный юнец, что это совсем не учебные стрельбы. Или же он просто старается казаться спокойным?" — подумал он.

— Поднять перископ! — Чэппл удивился, услышав, что его голос звучит так же спокойно, как и голос помощника. Может быть, они оба старались казаться спокойными. Командиру внушал уверенность хорошо отработанный для подобных случаев порядок действий. Он проверил высоту перископа над поверхностью и вместе с главным боцманом установил перископный угол. После того как рукоятки перископа коснулись его влажных ладоней, время, затрачиваемое им на каждое последующее действие, стало значительно меньшим, и все встало на свои места. Ему казалось, что нервы его сплелись с телефонным кабелем, связывающим центральный пост с торпедным отсеком, а неторопливое биение гребных винтов звучало в унисон с ударами его сердца. Мозг помощника, который делал сейчас необходимые расчеты, стал частью его собственного сознания; а его глаза частью перископа, поднявшегося над поверхностью воды. Слева в поле зрения перископа был виден первый транспорт. Чэппл проверил установку перископного угла, легким постукиванием по рукоятке подправил его и скомандовал:

— Первый аппарат — товсь!

Перекрестие нитей перископа медленно приближалось к цели и вскоре вошло в ее контур. Когда вертикальная нить достигла дымовой трубы, командир скомандовал:

— Первый аппарат — пли! Лево руля двадцать градусов!

Выстреливать торпеды на повороте трудно, но Чэппл должен был повернуть в сторону следующей цели, иначе она не скоро попала бы на перекрестие. Первый транс-порт медленно шел своим курсом. Чэппл увидел на его палубе японских солдат, готовых к высадке.

Черт возьми! Цель приближалась к перекрестию слишком медленно. Взглянув на репитер компаса, Чэппл убедился, что подводная лодка еще не начинала поворота. "S-38" всегда отличалась неповоротливостью. На малом ходу она плохо слушалась руля. Командир опять прильнул к перископу. Теперь цель приближалась быстрее.

— Второй аппарат — пли!

Главный боцман показал ему секундомер. Пятнадцать секунд.

— Прямо руль!

Менее чем за минуту он произвел четыре прицельных выстрела. И все это время перископ, как веха, возвышался над водой. После выхода из аппарата последней торпеды Чэппл, не останавливая секундомера, приказал погрузиться на 30 метров. Секундная стрелка отсчитала 60 секунд и начала второй круг. Время хода первой торпеды до цели — 62 секунды. Они уже истекли. Надежда на попадание исчезала по мере неумолимого перемещения кончика секундной стрелки. Четыре выстрела и ни одного попадания!

— Самый полный! Право на борт!

Теперь экипажу "S-38" представилась возможность узнать, что значит подвергнуться атаке глубинными бомбами.

Очень немногим американским подводникам довелось слышать взрыв глубинной бомбы — пробел в подготовке, который японцы были готовы восполнить. Их эсминец приближался подобно экспрессу. Гидроакустику не было необходимости докладывать о шуме винтов: корабль промчался над их головами, словно железнодорожный состав по мосту. Эсминец миновал местонахождение лодки и сбросил глубинную бомбу неточно: она взорвалась на значительном расстоянии по левому борту. В это время какой-то японский эскортный корабль где-то вдали рьяно атаковал призрачного противника и отвлек этим внимание всех других кораблей от затаившейся в стороне "S-38". Глубинные бомбы начали рваться одна за другой, однако недостаточно близко, чтобы причинить вред "S-38", и когда бомбометание прекратилось, весь залив оказался настолько заполненным шумами эха, водоворотов и перемещающихся масс воды, что ничего другого услышать было нельзя. Японцы пытались нащупать лодку с помощью ультразвукового эхолота. Дикие звуковые сигналы, испускаемые этими приборами с японских эсминцев, отражались от дна моря и от границ взаимно перемещающихся масс воды. Их эхо реверберировало в водах залива подобно звуку от ударов камней, которые бросают в глубокий колодец. Воспользовавшись этой какофонией^ "S-38" Ускользнула от преследователей.

Оторвавшись от японских кораблей, Чэппл решил перезарядить торпедные аппараты, чего нельзя было сделать раньше: корабли противника могли бы засечь неизбежный при этом шум. После этой неудачи Чэппл считал себя обязанным повторить атаку, хотя хорошо знал, что против находящегося в полной боевой готовности противника сделать это будет намного труднее. Чэппл предположил, что японцы отобрали или специально построили суда с малой осадкой, чтобы получить возможность подойти на них как можно ближе к берегу в этом мелководном заливе. Этим, очевидно, и объяснялось то обстоятельство, что торпеды не попали в цель, а когда Чэппл вспомнил, насколько несложной была стрельба по медленно идущим транспортам, эта догадка переросла у него в уверенность: только этим и можно было объяснить постигшую его неудачу. Чтобы сработали контактные взрыватели, торпеды должны были попасть в борт корабля, а если глубина их хода была больше осадки транспортов, торпеды прошли под ними, не причинив судам никакого вреда. Поэтому Чэппл приказал зарядить торпедные аппараты четырьмя новыми торпедами и установить на этот раз глубину хода 2,7 метра; "S-38" развернулась и снова пошла в атаку.

Теперь Чэппл решил следовать прямо к месту стоянки транспортных судов противника до тех пор, пока не обнаружит цель. Было около 08.00, когда он заметил стоящий на якоре транспорт. Его окружала целая флотилия моторных катеров с глубинными бомбами на борту, а на палубах транспорта стояли группы людей, готовых к высадке. Чэппл подкрался поближе, чтобы не промахнуться. В 07.58 с дистанции 540 метров он выстрелил две торпеды.

Чэппл наблюдал, как торпеды пошли по заданному курсу, оставляя белые пузырящиеся следы, прямые, как стрелы. Когда прошло 30 секунд, он увидел водяной гейзер, взметнувшийся у борта цели и поглотивший ее. Взрыв слышали во всех отсеках подводной лодки.

— Погружение! Глубина — двадцать четыре метра!

Когда лодка погружалась, подводники услышали, как взорвалась вторая торпеда. Не было необходимости уверять кого-либо на "S-38", что их торпеды попали в цель.

"S-38" оказалась теперь в трудном положении. Стремясь приблизиться к цели, Чэппл привел лодку на мелководье. Для маневрирования под водой здесь была слишком малая глубина, а на поверхности два японских эсминца пытались засечь лодку с помощью своих ультразвуковых эхолотов. Чэппл сманеврировал так, чтобы оставить своих преследователей за кормой и стал бесшумно ускользать, прижимаясь к дну. В течение двух часов они вели эту смертельную игру в "кошки-мышки".

— Заполнить цистерны вспомогательного балласта! -приказал командир поста погружения и всплытия.

Он стремился увеличить отрицательную плавучесть лодки и не дать ей возможности всплывать. Чэппл наблюдал, как он пытался удержать подводную лодку на заданной глубине, но, несмотря на его старания, "S-38" медленно, но неотвратимо всплывала. Носовые горизонтальные рули были установлены на полный угол погружения, и все же лодка продолжала всплывать. Такое положение было настолько необычным, что потребовалось какое-то время, чтобы выйти из него. "S-38" буквально ползла по крутому дну залива, поднимая ил. Винты толкали лодку вперед, но, поскольку глубина уменьшалась, подводная лодка, не слушаясь рулей, всплывала. Для маневрирования не оставалось никакой возможности, так как глубомер показывал только 14 метров. "S-38" оказалась в ловушке, застряв в иле на перископной глубине. Чзппл быстро приказал полностью заполнить цистерны вспомогательного балласта, чтобы придать лодке отрицательную плавучесть, достаточную для удержания ее на грунте, в противном случае течением ее могло отнести на мель.

Не имея возможности предпринять что-либо для своего спасения, подводники "S-38" ждали чуда, которое помогло бы им вырваться из этой западни. Через неравные промежутки времени над ними проходили небольшие суда. Потом прошел более крупный корабль, едва не задев боевую рубку.

На лодке были остановлены все механизмы. Переговаривались только шепотом. Все разулись и ходили по лодке босыми, чтобы не производить никакого шума. Боялись чихнуть или кашлянуть. Из-за небольшой течи в сальнике кормового торпедного аппарата в трюмах отсека гребных электродвигателей скопилась вода. Откачивать ее не рисковали. На подводных лодках типа "S" клапаны вентиляции были пневматическими, а не гидравлическими. Из-за недостаточной герметичности воздушной магистрали в помещения лодки попадал воздух, постепенно повышая в них давление. Включить компрессор, чтобы понизить давление воздуха, подводники также не решались.

После выключения механизмов температура в отсеках понизилась до 27°, но по мере расходования кислорода процентное содержание двуокиси углерода быстро повышалось. Эти неотвратимые химические процессы в сочетании с повысившимся давлением оказывали на людей гнетущее действие. На лодке был небольшой запас специальной извести для поглощения двуокиси углерода в крайних случаях и некоторое количество кислорода в баллонах для использования при чрезвычайных обстоятельствах, однако пока лучшим выходом было бездействие. Следовало двигаться как можно меньше, просто неподвижно лежать и ждать, чтобы свести к минимуму деятельность организма. Японские эсминцы продолжали поиск, прослушивая эхолотами толщу воды иногда вдалеке от лодки, иногда подходя к ней ближе.

Солнце опустилось за горизонт. Луна взошла рано. К этому времени писк японских эхолотов прекратился. Когда ушел последний эсминец, "S-38" медленно отошла мористее, стараясь производить как можно меньше шума. К 21.00 она перешла в отдаленный район залива в его западной части, около островов Хандред, где движения судов не наблюдалось. В 23.00 Чэппл решил, что ок может рискнуть всплыть на поверхность.

— Открыть рубочный люк!

Старшина рулевых сразу же повернул кремальерный затвор, и крышка люка под действием избыточного внутреннего давления подскочила вверх, как на пружинах. К счастью, и старшина, и находившийся около него командир крепко держались за трап, иначе порыв воздуха прихватил бы их с собой, и они полетели бы за борт. Вертикальный воздушный поток в одном мощном порыве израсходовал всю свою энергию, и давление внутри "S-38" сравнялось с атмосферным. Чэппл поднялся на мостик и с тревогой стал всматриваться в темноту.

Когда Чэппл убедился, что вокруг ничего нет, он приказал начать зарядку почти полностью разряженной аккумуляторной батареи. Около 02.00 неподалеку от них несколько раз прошел моторный катер, и Чэппл прекратил зарядку, чтобы не был слышен шум работающих дизелей. Затем лодка дала ход и подошла еще ближе к островам Хандред. На расстоянии около мили от берега Чэппл встал на якорь на глубине 35 метров.

К рассвету батарея была заряжена не полностью, а запасы сжатого воздуха не восстановлены. Кроме того, экипаж лодки очень устал. Поэтому Чэппл решил, что лучше погрузиться, не снимаясь с якоря, и переждать на глубине, чем идти на риск нового боя, к которому "S-38" не была готова. Лодка оставалась на грунте весь день. Вскоре после захода солнца "S-38" всплыла и возобновила зарядку батарей. Через некоторое время снова появился патрульный корабль, и "S-38" пришлось срочно погрузиться. Только к 05.00 батареи были наконец полностью заряжены, а баллоны сжатого воздуха заполнены.

Около 05.00 "S-38" перешла в среднюю часть залива, чтобы еще раз попытаться найти цель для атаки. Противник, несомненно, был обеспокоен появлением в заливе американской подводной лодки, однако в этот момент в поле зрения перископа был виден только один эсминец, причем на большом расстоянии. Зато на горизонте появились шесть транспортов, державших курс на гавань, и Чэппл устремился им навстречу.

На лодке осталось пять торпед: четыре в торпедных аппаратах и одна запасная на стеллаже. Командир снова ненадолго поднял перископ, осмотрел цель и взял курс прямо на нее. Кораблей охранения вблизи не было. Вдруг неожиданно вблизи борта лодки раздался сильный взрыв. "S-38" погрузилась на 30 метров и уменьшила скорость хода, чтобы не создавать шума. Бомбы, вероятно, сбросил японский самолет, обнаруживший поднятый перископ. Так или иначе, но патрульные корабли противника, не теряя времени, приступили к поиску, чтобы установить контакт с лодкой, и им не потребовалось много времени на это.

Тщательный осмотр показал, что взрыв не причинил лодке фактически никакого вреда. Лишь в центральном посту были временно выведены из строя оба глубомера и магнитный компас. С полудня до захода солнца патрульные корабли преследовали "S-38". Иногда они сбрасывали очередную серию глубинных бомб, возможно, при получении контакта с лодкой или как превентивную меру. К счастью, в этой части залива глубина была значительно больше. Подводная лодка легла на грунт на глубине 54 метра, но патрульные суда противника разгадали ее маневр. После одной из атак, когда глубинные бомбы взорвались вблизи лодки, Чэппл подвсплыл на несколько метров и стал медленно перебираться на другое, более безопасное место. Вскоре после захода солнца лодка в подводном положении снова перешла к островам Хандред, держась на глубине 40 метров. Примерно за час до полуночи на этой глубине она наткнулась на мель и всплыла около островов Хандред.

Вскоре после всплытия Чэппл приказал провентилировать все помещения корабля. Чтобы на случай тревоги иметь как можно меньше открытых клапанов и горловин, аккумуляторные батареи вентилировались через дизельный отсек. Как только этот приказ стали выполнять, произошел взрыв в кормовой аккумуляторной группе[6].

Когда Чэппл спустился с мостика в центральный пост, он увидел там двух сильно обгоревших матросов, которые выбрались из кормового аккумуляторного отсека. Быстро проверив личный состав, командир установил, что главный старшина-моторист Харбин находился в аварийном отсеке. На подводных лодках типа "S" батарея покрывалась плохо подогнанным деревянным настилом, на который, в свою очередь, накладывалась резина, а затем брезентовый чехол, закреплявшийся зажимами. Это и являлось рабочей палубой кормового аккумуляторного отсека, в котором находились камбуз, столовая для экипажа, две офицерские каюты, главный распределительный щит электроэнергии. Этот отсек использовался также для размещения некоторых вспомогательных механизмов. В результате взрыва палуба в отсеке превратилась в беспорядочное нагромождение обломков настила, кусков брезента, резины и разбитых механизмов.

Заглянув через приоткрытую дверь в кормовой аккумуляторный отсек, Чэппл ничего не увидел. В отсеке было полно дыма. Если в Харбине еще теплилась жизнь, его необходимо было вытащить оттуда, чтобы он не задохнулся. Чэппл повернулся к стоявшему рядом с ним старшине-электрику Баку и решительно сказал:

— Пошли!

Следом за Чэпплом двинулся Бак.

Они шли на ощупь по проходу между переборками офицерских кают. Путь этот был им знаком настолько, что они могли пройти по нему даже с закрытыми глазами. И все же идти было очень трудно. Обломки деревянного настила были нагромождены подобно паковому льду, а под ними находились оголенные соединительные клеммы под напряжением; неосторожно ступив, можно было попасть ногой или на клеммы, или в электролит. Дышать было трудно: воздух в отсеке смешался с дымом от горящей резины. Кроме всего прочего, и Чэппл, и Бак понимали, что взрыв может повториться: на вспученном палубном покрытии плясали голубые огоньки горящего водорода. И все же, несмотря ни на что, они нашли Харбина и перетащили его, правда с большим трудом, из аккумуляторного отсека в центральный пост.

Вентиляция со временем очистила воздух от дыма, и на лодке постепенно восстановили порядок. Из Манилы получили радиограмму. Когда её расшифровали, Чэппл узнал, что ему приказано выйти из залива Лингаен и вернуться в Манильскую бухту. Это распоряжение его устраивало. И хотя у него еще оставалось пять торпед, он мог рассчитывать только на половинную мощность аккумуляторной батареи. На борту лодки было трое тяжелораненых. У Харбина обнаружили перелом позвоночника. Во время очередной посадки на мель получил повреждения один из винтов. Каждый раз, как только лодка начинала двигаться, над нею появлялись японские корабли. Чэппл погрузился и взял курс на север, к выходу из залива.

На курсе лодки, впереди, вели поиск два японских эсминца. "S-38" снова пришлось уйти на глубину. Эсминцы прошли над лодкой курсом на восток. Затем, в 04.00, шум винтов лодки уловил более внимательный патрульный корабль противника. Глухие удары лопастей его винтов послышались прямо над головами подводников. Затем противник сбросил совсем близко серию из трех глубинных бомб. "S-38" продолжала идти на север. Обогнуть рифы вряд ли было возможно, поэтому Чэппл решил попытать счастья и проскочить где-нибудь между ними.

Эсминец неотступно следовал за лодкой и повторял все ее повороты и развороты, которыми Чэппл надеялся ввести противника в заблуждение. Непрерывно слышался жалобный писк его эхолота. При каждом обороте поврежденный винт лодки издавал ужасный шум. Поэтому в 09.30 Чэппл выбрал подходящее место и снова лег на грунт.

В этой части залива дно было неровное, с крутыми остроконечными подводными скалами. Опустившись на грунт, "S-38" попала на такую крутую банку, что стала скользить вниз на большую глубину.

Через" какое-то время глубомер показал 117 метров. Чэппл не решился прибегнуть к крайним мерам, чтобы всплыть, так как при этом лодка неизбежно производила бы шум. Лодки типа "S" испытывались на глубинах до 60 метров. Восемнадцать лет назад было произведено первое испытание "S-38" на этой глубине, и с тех пор она погружалась на такую глубину только несколько раз, после планового или капитального ремонта на военно-морских верфях. Когда в мирное время лодка погружалась на глубину до 60 метров, это превращалось в событие: ставились приборы для измерения давления, по всему кораблю располагались специалисты по технике, которые изучали деформацию и напряженность корпуса. Теперь же "S-38" находилась на глубине, почти в два раза превышающей ту, на которой она проверялась. Борта аккумуляторных ям, являвшиеся одновременно и верхней частью цистерны главного балласта, испытывали настолько большое давление, что деревянный палубный настил над ней вспучился. И все же корпус не разрушился и не дал течи. Заботливый уход за лодкой в течение восемнадцати лет не дал распространиться коррозии и раковинам на ее стальных плитах и на наборе корпуса.

К 14.00 Чэппл решил, что настало время принять решительные меры. Эсминец потерял след лодки и находился вдалеке. "S-38" продула цистерны и всплыла на поверхность.

Лодка находилась теперь северо-восточнее мыса Болинао, почти на рифах, и Чэппл решил пройти через них. Несколько позже он заметил на горизонте два эсминца, идущих в строю кильватера. Корабли находились на расстоянии 12 миль мористее рифа, к которому шла "S-38". Чтобы не обнаружить себя, Чэппл снова погрузился, но в это время лодка находилась на мелководье и коснулась кораллового рифа еще до того, как ее боевая рубка скрылась под водой. Не оставалось ничего другого, как всплыть и идти прежним курсом.

Маячившие на горизонте корабли изменили курс. Как выяснилось позже, за два эсминца были приняты высокие надстройки грузового судна. На нем подводную лодку или не видели или решили ее игнорировать. "S-38" продолжала пробираться сквозь рифы. В 16.30 лодка прошла рифы и оказалась в глубоких водах Южно-Китайского моря. "S-38" погрузилась и взяла курс к входу в Манильскую бухту.

5 января 1942 года главное управление вооружения сообщило командующему подводными силами Азиатского флота, что торпеды на подводных лодках типа "S" идут на 1,2 метра ниже устанавливаемой на них глубины хода. Это сообщение запоздало и потому уже не смогло повлиять на ход боевых действий в заливе Лингаен: четыре торпеды, выстреленные "S-38" по четырем транспортам противника, вероятно, прошли под ними. В том же случае, когда Чэппл зафиксировал попадание торпеды, был потоплен японский транспорт "Хайё-мару" водоизмещением 5445 тонн.

Плавучей базе подводных лодок "Канопус" потребовалось немало времени, чтобы отремонтировать "S-38". После ремонта она ушла на юг, к Малайскому барьеру[7].