Побочный эффект

Глава 28

Истру было не узнать. Некогда прямые просторные улицы, с чистыми новыми зданиями, с клумбами и газонами, с рекламными стойками, вывесками и арт объектами теперь были живым памятником войне. Развалины, баррикады и зияющие выбитым стеклом окна. Перевернутые и сгоревшие автомобили. И даже еще неубранные тела.

Александр стоял посреди проспекта и не узнавал ставший когда-то давно родным город. Тяжело вздохнув, он повернулся к автомобилю, на капоте которого была расстелена карта.

— Ты должен хорошенько постараться и припомнить, нет ли где еще каких-нибудь служебных квартир, — сказал Координатор.

Александр молча кивнул, продолжая изучать карту.

— Этим себе голову не забивай, — продолжал Координатор, кивнув на карту. — Это не твоя проблема. Концентрационные лагеря уже организованы. Они у тебя, впрочем, точно указаны. Когда там организуют все, что надо, твою группу обязательно привлекут. А манекенов мы не тронем, можешь быть уверен. За кем-то из них еще может прятаться настоящий человек, — он печально улыбнулся. — Как же я от всего этого устал. Но сейчас еще не время расслабляться. Спец, давайте все за работу. Время не терпит. Отправляйся со своим отделением в первый лагерь. Несколько бараков там уже заполнили. Эх, почему мы сразу не додумались заняться фильтрацией? Скольких бы людей сберегли.

Завершив не свойственный ему длинный монолог, Координатор зашагал к своей машине. Хлопнула дверца, взревел мотор, и вскоре она скрылась из вида.

Постояв еще немного посреди улицы, думая о том, что будет сегодня лицезреть десятки, если не сотни смертей. Да, это больше не люди и глядя на них чувствуешь, как все кипит внутри, требует убить. И все же Александр думал, что это ненормально, желать смерти. А еще его тревожила иррациональность этой жажды убить того, кто перестал быть человеком.

Помедлив еще немного, Александр свернул карту и сел в автомобиль.

— На Базу, — бросил он водителю.

На этот раз хватило одного выстрела. Вчера она стреляла дважды, опасаясь, что с первого раза не попадет куда надо и не убьет. Хоть они и нелюди, но слышать их крики или предсмертные хрипы ей не хотелось.

— Алиса, тебе не обязательно делать это самой, — сказал Александр, перехватив руку с пистолетом. — Здесь много бойцов. Есть группы зачистки.

— Ты думаешь, мне будет легче от того, что кто-то другой убьет возможно человека только от того, что я на него указала? А им-то при этом каково? Они мне настолько доверяют, чтобы запросто убивать? Нет, Саша, это моя ответственность.

— Но другие же как-то справляются. Они просто указывают на нелюдей и идут дальше. Остальное их не касается.

— Вот именно. Можно отвернуться и не думать о возможных ошибках. Кто убил, на том и ответственность. Да? Только вот эти ребята убивают всех тех, на кого укажут. И что же, никто не несет ответственности за эти смерти? Вдруг кто-то ошибется и убьют человека? Вдруг я ошибусь и из-за меня этого человека убьют. Ты думаешь этот парень, — она указала здоровяка у входа, — будет переживать из-за того, что по моей вине убьет человека?

— Но может тебе тогда отдохнуть. Пусть остальные поработают. А ты и так уже перевыполнила план.

— План значит. Саша, в любом случае все ошибки на моей совести будут. Ведь это я вас всех научила видеть эти чертовы надписи.

— Так вот почему ты так торопишься. Ты не уверена, что другие определяют это достаточно хорошо. Хочешь сделать все сама.

— А если и так, — сердито отдернув руку, Алиса навела пистолет на очередного нелюдя, женщину неопрятной внешности и неясного возраста. Впрочем интерфейс подсказывал, что ей сорок пять.

— А ведь тебе тоже немного осталось, Алиса, — сказала женщина. — Как ты это видишь? Я вижу цвета. Что-то вроде ауры. Цвета меняются от серого у еще не начавших этот путь до насыщенного чаще синего или фиолетового. Твой цвет бирюзовый сейчас. И уже достаточно яркий. Так что бере…

Одиночный выстрел оборвал ее речь.

Сколько бы ни приходилось переселяться, Алиса все чаще предпочитала верхнюю койку. Лежа там было легче всего притвориться спящей, а заглянуть в глаза, чтобы проверить, не открыты ли они, не потревожив при этом почти невозможно. И теперь всякую свободную минуту, проведенную в казарме она лежала на своей койке и смотрела в потолок. Но на самом деле она рассматривала воспоминания. Разные. Или же просто ни о чем конкретном не думала, хотя мысли на самом деле перескакивали с одного на другое. И все чаще она думала о Саше. Точнее о нем она думать никогда не переставала, хотя старалась. Ему же это, кажется, легко далось. Как они договорились еще при первой встрече в лагере, что не будут вспоминать о том, что они муж и жена, так он кажется и не вспоминал, кроме редких моментов. И почему его постоянно ставят командовать тем отделением, в которое направляют и ее? Может, стоило при распределении просить, чтобы их направили в разные подразделения? Впрочем, кроме таких вот моментов, когда она могла лежать и думать обо всем на свете, Алиса и не вспоминала, что Александр чем-то для нее отличается от других сослуживцев. Ну разве что при личном общении Алиса только его звала по имени, а не позывному.

— Ну что, пойдемте отмечать? — послышался голос одного из сослуживцев — Алиса уже перестала запоминать их позывные, так часто они менялись, прежние при этом чаще всего погибали, а надписи в интерфейсе она давно отключила.

— И что же мы будем отмечать? — спросил другой голос.

— Как что? Сегодня мы официально заняли весь город.

— Да там же нелюдей еще полно. Манекены еще попадаются. Их всех еще собирать и собирать. Зачищать и зачищать.

— Ну вот вечно ты хорошее настроение испортишь. Зачисткой будут заниматься те, кто здесь останется. Конечно и часть нашей группы оставят. А большую часть ополченцев отправят на подмогу в другие города и регионы. Мы, говорят, справились лучше всех.

— Вы еще здесь? — послышался голос от двери. — Столовая не настолько большая, чтобы все поместились, а говорят, что зовут всех.

— Да идем, идем.

Алиса вздохнула и спустилась с койки. Накинув ветровку, зашагала следом за своими товарищами. В столовой было как никогда шумно и очень многолюдно. И правда казалось, что сюда набились все обитатели лагеря, разве что за исключением караула. Пришлось потесниться. Помимо стандартной каши с тушенкой на ужин дали выпечку и фрукты. И совсем уж удивительное — по половине одноразового стакана шампанского. Пузырьки из него давно уже выветрились, но оно приятно щипало язык и имело сладковатый клубничный вкус. Алиса не хотела пить даже столько небольшое количество спиртного, но за последний год она привыкла ценить то немногое, что есть — пищу, которую им давали. И даже сама не обратив на то внимания, она выпила шампанское и поморщилась. Вздохнув, потянулась к ближайшей миске с выпечкой. Еще бы чая.

От излишнего собравшегося здесь народа в ушах буквально звенело. Пришла в голову идея, что возможно как ей удавалось расслышать что-то на большом расстоянии с помощью того, что давал интерфейс, так и приглушить звуки тоже возможно. Но отчего-то не получалось.

Отыскав взглядом поднос со стаканами с чаем, она взяла себе ближайший и принялась доедать булочку. Покончив с едой, поднялась. Александр, сидевший на самом краю стола, озабоченно глянул на нее, потом едва заметно кивнул.

Выбравшись из-за стола, Алиса поспешила к выходу. Какая же эта столовая огромная. Да еще и с практически всем населением лагеря под одной крышей. Голова кругом. И почему интересно не получилось приглушить звук, если усиливать его прекрасно получалось?

По пустым коридорам Алиса добралась до казармы, где сразу же вскарабкалась на свою постель и прямо в одежде легла спать. Уснула практически сразу. И ей показалось, что до того момента, как утром помощник командира принялся будить их на завтрак, прошло всего несколько минут. Голова гудела будто бы где-то рядом был улей с взбудораженными пчелами. С трудом спустившись на пол, она оперлась о лестницу и прижалась к холодному металлу лбом.

— Лиса, признайся, вчера после того, как ты сбежала из столовой, ты здесь одна наклюкалась? — захохотал кто-то из товарищей.

— Если бы, — вздохнула Алиса.

— Выглядишь паршиво, подруга, — этот голос был женским, но от гула в голове Алиса даже не пыталась вспомнить, кому он принадлежит.

— Да это у нее откат после трудовой недели. Она жа с полтыщи человек наверное грохнула за последний месяц. Вот же потрясная работа для маньяка.

— Это не люди, — прошептала Алиса и пошатываясь вышла из комнаты.

— Ты куда? — этот голос она не могла не узнать, это был Саша. — Тебе плохо?

— Наша Лиса наверное перебрала вчера и ей срочно требуется намочить голову, да и глотку тоже.

— Не задерживайся, скоро завтрак.

Освежившись и почувствовав себя немного лучше, Алиса поплелась в хвосте процессии в столовую. В голове все еще гудело и поэтому она не поднимала глаз от пола под ногами. Ноги товарищей мелькали как в кошмарном сне и то и дело к горлу подкатывала тошнота.

На сей раз в столовой было практически пусто и, усевшись на свое место перед подносом и слыша только позвякивание посуды, Алиса испытала облегчение. А когда перед глазами перестали плавать пятна, то и тошнота отступила. Вместо нее остался голод.

Тяжело вздохнув, Алиса взяла кусок хлеба и ложку, и принялась завтракать. Подняв наконец голову, она огляделась. За одним с ней столом, утратив все веселье, сидели товарищи по отделению. По нынешнему. Их лица были едва знакомы, хотя они вместе уже больше трех или четырех недель. Алиса давно перестала пытаться что-либо запомнить. Надо же, она и имен не помнит. Даже позывного заместителя командира не знает. Только Сашу и знает. Он, как возможно и положено командиру, сидел во главе стола. Он будто почувствовал на себе ее взгляд и поднял глаза. Алиса расфокусировала зрение и посмотрела над правым плечом Александра, стараясь сделать вид, будто бы именно туда она и смотрела. Потом она медленно повернулась к своей тарелке. В поле зрения попала половина отделения, сидевшая по другую сторону стола.

И что-то во всех них было не так. В каждом, начиная с Александра. Бегающий взгляд, даже если он смотрит только в свою тарелку. И вдобавок к этому лихорадочный блеск в глазах. И даже будто бы испарина на лбу. У каждого. Может быть они все больны. Сердце застучало в груди, в ушах, скорее даже затрепетало. Все люди, окружающие ее вдруг стали ненормальными, как тогда, когда, как ей показалось, что Саша перестал быть человеком. Вот и сейчас перестал.

Замерев, Алиса выпрямилась в струну, не в силах отвести взгляд со своих товарищей, точней с тех, кем они обратились. Но что же с ними случилось. Ругая себя за то, что практически полностью отключила интерфейс, и теперь, будучи в панике, она никак не могла активировать его. От отчаяния она чуть не заплакала. Хорошо хоть, занятые разъяснением какой-то новой тактики при работе малыми группами, сослуживцы не смотрели в ее сторону.

— Алиса, тебе плохо? — спросил вдруг Александр.

И все взгляды разом устремились на нее.

— Да, да, — прохрипела она, приподнимаясь на лавке. — Мне бы прилечь, — она принялась неловко из-за стола. — Разрешите идти.

— Разрешаю, — отозвался Александр. — Может лучше в медчасть? Давай тебя проводят. Стрела, Каланча, проводите Лису…

— Нет-нет, не надо. Все в порядке. Я полежу, а если не станет лучше, схожу в медчасть. Я сама дойду. Вы ешьте.

И стараясь идти прямо и не сутулиться, хотя опять накатили тошнота и головокружение, она направилась к выходу из столовой. Не заметив как, добралась до казармы. Там привалилась спиной к стене и медленно сползла на пол. Голова заболела неистово, до звона в ушах. Пол качался перед глазами и ничего не оставалось, как закрыть их и стискивать голову руками.

А потом боль резко прошла, от этого в голове стало как-то совершенно пусто. Вместе с болью прошла и паника.

Поднявшись на ноги, Алиса подошла к окну и приложила все еще слишком горячий лоб к прохладному стеклу. На плацу, большая часть которого была видна чуть наискосок, занималось несколько отделений. Алисе вдруг стало интересно, что это за люди и она уже привычным мыслительным усилием включила интерфейс. Никакого отклика не было. Перед глазами не появились знакомые линии и знаки, не было и информации. Но при этом Алиса четко поняла, какие отделения занимаются, и чем именно. Знала состав групп и их командиров. Каждого. Угол зрения как будто бы не изменялся, но она могла видеть каждого присутствовавшего, и даже весь плац, хотя часть его скрывалась за соседним корпусом. И на другом плацу Алиса всех видела, за гаражами. При этом Алиса осталась неподвижна. Она все так же прижималась лбом к стеклу и смотрела в никуда.

— Алиса, может все же сходишь в медчасть?

Голос Александра, хоть и раздался неожиданно, не заставил Алису вздрогнуть. Она медленно повернулась. Глянув на мужчину, она сразу увидела всю его ненормальность. Этот блестящий взгляд. Все кругом всегда зыркали именно так. Почему она раньше этого не замечала? Александр был каким-то чуждым, ненормальным. Но все же Алиса не чувствовала того, что испытывала еще накануне, когда в одном из концентрационных лагерей поутру они ликвидировали превращенцев. Нет, не превращенцев — людей.

Лихорадочный прыгающий взгляд Александра на мгновение сфокусировался на ней, и в следующий момент в нем засветилась всепоглощающая ненависть. Но еще раньше Алиса поняла, что он видит, кем она стала — все же он был лучший в определении превращенцев, после нее. И она понимала, как он к этому отнесется. Как поступит. Знала наперед без всякого интерфейса.

Его глаза хищно сузились, ноздри затрепетали. Рука дернулась и медленно поползла в сторону ножен. Он ее сейчас убьет, и сделает это хладнокровно. А в себе она не чувствовала решимости применить оружие даже для самозащиты.

Еще раз дернувшись, рука Александра сжалась в кулак, а глаза будто бы совсем потемнели.

— Соберись, — как-то слишком глухо сказал он. — Через полчаса мы выезжаем в третий лагерь. Сбор у КПП.

Он вышел и захлопнул за собой дверь а Алиса тяжело опустилась на ближайшую койку.

Алисе, когда она шагала через весь лагерь, казалось, что она слишком сильно выпрямила спину, слишком высоко задрала подбородок, слишком пренебрежительные взгляды кидает на встречных ополченцев, и что нисколько это не помогает. Каждый, абсолютно каждый чересчур пристально всматривался в ее лицо, а в глазах появлялась какая-то потаенная ненависть, настороженность, как у притаившегося хищника перед атакой.

Едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, Алиса дошла до КПП и растерянно огляделась. За открытыми воротами виднелся знакомый автомобиль. Александр часто ездил на нем в сопровождении старших по званию. Увидев Алису, он махнул ей рукой, подзывая к себе. Улыбнувшись, она зашагала быстрее.

— Стоять, — голос часового никогда еще не казался таким громогласным. — А отметиться. А досмотр? Понаберут новичков. Что, даже не инструктировали? Разрешение-то хоть есть?

Алиса остановилась и резко повернулась. Обычное собранное выражение ополченца сменилось на настороженное. Алиса не сумела сдержаться и попятилась.

— А ну стоять, а то на месте пристрелю, — и рука его потянулась к оружию. — Слышь, Волчара, зови дежурного визора. У нас кажется превращенец. Надо проверить.

Он продолжал наступать на нее, прыгающим взглядом изучая свою жертву, а пятиться уже было некуда.

Звук взрыва заставил замереть обоих. За первым послышался еще взрыв. И еще, и еще.

— Да что там происходит?

Взрывная волна, докатившись до КПП, повалила наземь часового, взметнувшаяся пыль забила глаза, нос и рот. Вжимаясь в стену, в которую до того уперлась спиной, кашляя и прижимая нос и рот к плечу, Алиса огляделась. Клубами пыли заволокло всю округу. Часовой, пытаясь подняться, вяло шевелился на земле. Его напарник, тряся головой и то и дело зажимая уши, брел куда-то прочь.

Суетливо оглядываясь, Алиса поспешила к воротам. Когда она уже поравнялась с ними, впереди показался силуэт. Мужчина шел на нее.