Побочный эффект

Глава 29

— Куда пошла? Стой, — послышалось от второго часового, пришедшего наконец в себя. — Стой, стрелять буду.

Алиса, сквозь звон едва ли что слыша, опасливо обернулась и прибавила шаг. Мелькнувшая впереди в клубах пыли тень заставила шарахнуться в сторону и девушка налетела на железную воротину. Тень устремилась к ней.

Еще один взрыв, раздавшийся совсем рядом, опрокинул Алису. Оглушенная, она, прикрывая голову, пыталась отползти прочь от этого ада. Грохот сменился ревом пламени, к нему добавился топот множества ног, где-то там, позади, а Алиса все продолжала ползти. А потом затянутое пылью и дымом небо над головой перевернулось.

Подхватив ее под локти, кто-то вздернул ее в воздух и поставил на ноги. Потом встряхнул.

— Ну же, очнись, — чей-то голос понемногу достиг ее сознания. Голос Александра — ее мужа. — Посмотри на меня.

Алиса с трудом открыла глаза и попыталась посмотреть на мужчину, но сознание продолжало плыть и от этого кружилась голова.

— Ты идти можешь?

Алиса скорее почувствовала, чем услышала, что он сказал — в ушах все еще звенело. А возможно ее вообще контузило.

А потом резко все прошло. И боль от ссадин, которые она получила при падении, и боль в травмированных ушах. И даже та боль, которая сопровождалась головокружением. Звуки окружающего мира вернулись вместе с ясностью в голове, а звон, напротив, пропал.

Только вот уже привычные значки интерфейса так и не вернулись, и Алиса была четко уверена, что больше никогда их не увидит. Да и вообще они были побочным эффектом… чего? Что же это было? Это еще предстоит обдумать.

Перед глазами прояснилось и Алиса четко увидела перед собой лицо Александра. Его глаза. В тот же миг заботливое выражение сменилось ненавистью, а его руки на ее плечах, прежде крепко державшие до того, стиснулись как клещи. Алиса шарахнулась прочь, но ее слишком крепко держали. А в голове мелькнула мысль, что еще пару часов назад, да всего лишь полчаса, она в подобной ситуации уже достала бы нож, он ведь под рукой. А сейчас она понимала, что не сможет причинить боль Саше. Никому не смогла бы.

Зато он — ее любимый муж, потянулся к ножу. Но вдруг Александр зажмурился и пошатнулся, сжал кулак. Алиса, потирая плечо, отступила.

— Уходи, пока они все отвлеклись. Иди отсюда на север. Там спрячься в какой-нибудь заброшенной квартире. И не попадайся никому на глаза.

— Пойдем со мной. Ты наверняка тоже скоро…

— Я слежу за процентами, — ответил он, так и не открывая глаза. — За своими, и за товарищами стараюсь присматривать, чтобы вовремя вывести из лагеря. Только вот у тебя все случилось как-то слишком стремительно. Пришлось задействовать резервную схему. Да и не смогу я сейчас сдержаться. Уходи скорее.

— Саша! — воскликнула Алиса и порывисто обняла его. — Ты будь осторожнее. Уходи, как только… Я вот уже давным давно отключила у себя почти весь интерфейс, и даже и не поняла, что со мной что-то не так. Мне со вчерашнего вечера нездоровилось. А буквально двадцать минут назад вдруг прояснилось в голове.

Со стороны лагеря донеслись крики, собачий лай.

— Алиса, скорее уходи, — прошептал Александр и осмелился открыть глаза, в них опять появилась едва сдерживаемая ненависть. — Не смотря на то, что мне сейчас до одури хочется прирезать тебя… я… мне будет больно, я знаю. Я тебя люблю, родная.

Алиса заплакала. Отстранившись он нее, Александр пошел к воротам. Алиса, коротко обернувшись, побежала прочь.

Весь день Алиса бежала или пряталась.

Просидев с десяток минут под какой-нибудь полуразрушенной стеной и убедившись, что раз так тихо и наверняка поблизости никого нет, а значит за ней никто не следит, она выбиралась наружу и в течении еще десятка минут всматривалась в окрестности. Потом резко срывалась с места и бежала прочь. Потом опять пряталась.

Порой она пробегала несколько кварталов, но все чаще едва ли десяток метров. Так прошел день, но не попытки оставить рыщущие патрули позади. Давно уже стемнело, но то и дело где-то совсем рядом мелькали световые полосы от ярких фонарей.

Преодолев несколько метров открытого пространства, Алиса скрылась за грудой разбитых кирпичей. Оттуда метнулась к стене. Пробежав вдоль здания, морщась от хруста битого стекла под ногами, остановилась у единственного не заколоченного окна. Несколько мгновений и натренированное тело справилось с задачей — Алиса соскользнула с подоконника в чьей-то развороченной спальне, где точно так же хрустело битое стекло и замерла, прижавшись к стене. Сердце грохотало, казалось, на всю улицу и даже шум военного автомобиля за поворотом не заглушал его.

Алиса прижималась спиной к стене рядом с окном. Сорванные шторы лежали на подоконнике, прочно зацепившись за осколки стекол. Холодный ночной ветер забирался за воротник камуфляжной куртки, слишком тонкой для испортившейся еще в середине дня погоды, трепал короткие спутанные рыжие волосы. По стене напротив окна плясали световые пятна фонарей. Приближался патруль, который наверняка прибыл на только что проехавшем невдалеке джипе. Алиса осторожно выглянула из-за угла, и в глаза ей ударил свет фар. Она поспешно отступали в тень, надеясь, что никто ничего не успел заметить. Хотя если они вышли из машины, значит что-то их насторожило. А ведь она могла бы быть среди них, а не прятаться здесь без верхней одежды и с единственным оружием — ножом. Захотелось вернуться в казарму, на свою койку, под казенное колючее покрывало. Но этому не бывать. Назад пути нет. Как и нет возврата к тому, что было целую жизнь назад. Хотя всего год прошел. Целый год.

По городу, по всем подразделениям наверняка уже прошло оповещение о дезертире. А сбежать из повстанческой армии может только тот, кто перестал быть человеком — нелюдь, тварь, недостойная жизни. Нормальным людям сбегать незачем. Да еще и взрывы наверняка ей припишут.

Послышались звуки, только не с улицы, а из-за межкомнатной двери, висящей на одной петле. Сердце, и так бешено колотящееся о ребра, застучало еще быстрее, почти до физической боли. Заметили? Отвлекли и окружили. Но затопившая паника вдруг схлынула, а все вокруг стало будто объемнее и четче — такое за прошедший день с ней случалось уже несколько раз. Уж лучше бы интерфейс вернулся. А в сердце все еще едва теплилась надежда, что это ошибка, что ей померещилось все это.

Тень, протиснувшись в щель между притолокой и повисшей на одной петле дверью, тихонько, не издавая лишних звуков прокралась к окну и прильнула к стене по другую сторону от оконного проема. Алиса выпрямилась и сильнее прижалась к стене. Рука потянулась к ножу в креплении на бедре. Обострившимися чувствами девушка легко определила, что этот человек не из патруля. Тем хуже. Эти нелюди хуже проказы. И как же некстати интерфейс отключился. Сейчас его очень сильно не хватает.

Меньше минуты назад прошедший мимо патруль вернулся и вновь по стене, оклеенной обоями, метнулся свет фонаря. Слышны были негромкие голоса. Судя по звукам ополченцы заглядывали в окна. Громыхание армейских ботинок и позвякивание амуниции раздавалось совсем близко, за окном, и пятно света уже не прыгало, а методично обследовало всю комнату. Алиса перестала дышать и будто против воли отстранилась от окна, в самый угол и тихонько сползла на пол. Пятно света дернулось в ее сторону, а голоса стихли. Незнакомец, притаившийся в другом углу, не шевелился и даже начинало казаться, что там и нет никого. Но вот тень шевельнулась и Алиса поняла, что тот человек смотрит на нее. А рука между тем уже сжимала нож до боли в пальцах.

Фонари еще раз метнулись по комнате, тени скользнули по стене и поваленной мебели и звуки шагов стали отдаляться. Следом за людьми уехал тяжелый внедорожник. Но Алиса не спешила расслабляться. От своих хотя бы понятно, что можно ожидать. А эти… одним словом чужие. Только с виду люди. Впрочем, она ведь теперь тоже. Только почему же она продолжает чувствовать себя человеком? А что она вообще должна чувствовать? Или не должна?

Что-то хлопнуло вдалеке, с той стороны, куда уехала машина. Скорее всего выстрел. Алиса так увлеклась своими мыслями, что не успела понять, и мир вдруг стал прежним, плоским, а тени будто уплотнились. И вот, не успела она ничего сообразить, одна из теней нависла над ней, зажимая при этой ей рот мозолистой рукой.

— Не дури, Алиса. Ты же понимаешь, что если они вернутся и найдут нас, то сразу поймут, кто мы, и тогда прихлопнут на месте без каких-либо сожалений. Здесь оставаться нельзя. Иди за мной. Ты же уже поняла, что назад пути нет. Мы теперь с тобой опять по одну сторону баррикад.

Жека отстранился от нее и, поднявшись, зашагал к двери.

— Поторапливайся. И оставь хотя бы куртку и ремень здесь. Остальное потом снимешь. В соседнем доме есть схрон с одеждой. Переоденешься и пойдем дальше.

— Что, твои дружки не так поймут, если я буду в этой форме? — злобно проговорила Алиса не сдвинувшись с места.

Жека замер и обернулся.

— Дура. На тебе же жучков больше, чем в трухлявом пне. Думаешь, они случайно именно здесь ошиваются? Хочешь вернуться назад? Так подожди, они сейчас оборудование получше привезут и тогда уж найдут тебя на счет “раз”.

Алиса медленно поднялась. Вздохнув, Жека протиснулся в кажущуюся кромешной тьму за покосившейся дверью.

А ведь всего год назад все было нормально.

Но делать нечего. Идти Алисе некуда, так что не все ли равно. Да и не человек она больше. Значит ее место рядом с ними, с такими же монстрами.

Заново переживая весь прошедший год, Алиса шагала следом за Жекой. А тот вел ее одному ему ведомой дорогой, которая шла порой насквозь через заброшенные здания, и далеко не всего по первым этажам.

Как он и велел, Алиса сняла свою верхнюю одежду, в том числе брюки и обувь, и оделась в кем-то заботливо припасенную, и к ее радости среди свертков отыскалась и теплая куртка. Вся одежда была серая или черная, и было так странно видеть на себе вещи не цвета хаки с камуфляжным рисунком. Помимо куртки отыскалась водолазка и плотные утепленные брюки. Все было достаточно удобным. А вот обувь была великовата.

— Надень еще пару носков, — посоветовал Жека, заметив как Алиса хмурится. — И зашнуруй потуже.

Отчего-то обиженно засопев, Алиса сняла ботинки и потянулась к пакету с носками. На Жеку она старалась не смотреть. Всякий раз, как она замечала внешние признаки “ненормальности”, рука сама собой тянулась к ножу.

— Алиса, — позвал ее вдруг Жека и та вздрогнула. — Ты заметила в себе что-нибудь необычное?

Девушка молча покачала головой.

— Значит еще заметишь. Просто памятуя о твоем феноменальном владении интерфейсом, я подумал, что и после инициализации у тебя будут какие-то отличия.

— В чем? — Алиса резко вскинула голову.

— Это ты поймешь позже. Ты готова? Тогда пойдем.

Выбравшись наружу, они побрели дальше. Жека впереди, Алиса следом. В то время как Жека крутил головой и прислушивался, проводя их порой под самым носом у патруля, Алиса слепо следовала за ним, останавливаясь и пригибаясь по велению, продолжая проживать последний год жизни заново. И пусть интерфейса больше не было и она не могла видеть записи своих воспоминаний, она все же именно проживала их, только разве что в ускоренном режиме. И потому она даже не заметила, что патрули перестали попадаться, да и всяческие звуки затихли. Между тем небо стало светлеть.

— Все, привал, — голос Жеки вырвал Алису из раздумий. — Надо поспать несколько часов и потом идти дальше. Как раз утренние патрули пройдут. Здесь их немного, но все же.

Алиса не сразу поняла смысл слов спутника. А потом кивнула и осмотрелась. Они были в каком-то подвале, сухом, но холодном, особенно в столь ранний час. И, как и в совершенно другом подвале, завалы из коробок и ящиков заменяли здесь убранство.

— Проходи сюда, здесь можно лечь, — послышался голос Жеки из-за особенно большой баррикады.

Алиса, глянув в тот угол, с легкостью определила, как пройти к Жеке, хоть его и не было видно.

— Ложись, укрывайся. Бери все покрывала. Там, — он кивнул в противоположный угол, — еще есть.

Побрякав чем-то у двери, он переместился в указанный им ранее угол и некоторое время оттуда доносилось шуршание.

— Спокойных снов, Алиса. Постарайся заснуть.

Заснуть Алиса долго не могла, все думая ни о чем. На деле же она просто лежала с открытыми глазами и смотрела в едва видимый в полутьме потолок. Как уснула, она не заметила, но видимо поспать удалось недолго, и поэтому глаза не желали открываться, хотя монотонное позвякивание настойчиво вторгалось в ее, как она считала чуткий сон.

— Хорошо, что ты проснулась. Я уж было хотел тебя будить, но ты так сладко спала.

Это был Жека, хотя Алиса какое-то время была уверена, что ее вот-вот разбудит звонок, оповещающий о начале дня, или голос Александра, или Мухи, если пробуждение предполагалось внеурочное.

— Присоединяйся. Перекусим и пойдем дальше. Дорога предстоит неблизкая. А еще для начала нужно из города выйти.

Тяжело вздохнув, Алиса выбралась из вороха покрывал и, болезненно потягиваясь, обогнула баррикаду из коробок. Жека сидел рядом с входной дверью и на крохотном костерке разогревал содержимое вскрытой консервной банки. Судя по запаху, это было что-то рыбное. Алиса поморщилась.

— Разогрей себе что хочешь, — он кивнул куда-то в угол.

Подхватив пару первых попавшихся банок, Алиса вернулась и присела рядом с жекой на кирпич. Обе банки оказались с тефтелями.

— Ставь рядом, — на сей раз он кивнул на костерок, расположившийся между двух кирпичей — там горела целая пригоршня сухого горючего. — Только ложек кажется нет.

Вынимая нож из ножен, Алиса пожала плечами. Есть ножом ей уже приходилось. Молча позавтракав, они прихватили с собой несколько консервных банок, распихав их по карманам, и воровато вышли из подвала. Патрули встречались несколько раз, но в серой одежде их казалось никто не замечал.

К середине светового дня они выбрались в пригород. Пришлось идти по частному сектору, или чаще по задворкам. Конечно по трассе было бы быстрее, но там один блокпост сменялся другим и даже если никто не признает в них выродков, из города все равно не выпустят. Тенденция такова, что постепенно все манекены пробуждаются. Людей, не посаженных под замок в городе почти совсем не осталось.

Да и даже то, что они спокойно шли по пустырям и тихим улочкам удивляло. Алисе казалось, что должен быть перекрыт весь периметр.

— Привал, — оповестил Жека, остановившись посреди заросшего оврага.

В животе давно урчало, а ноги подгибались. Алиса тяжело опустилась на прошлогоднюю траву на склоне. Забравшись в нагромождение кустов и поломанных веток, Жека достал старый армейский рюкзак.

— Все на месте, — пробормотал он, заглянув внутрь. — Ну еще бы. А кто бы его взял. Пить будешь?

Выложив из рюкзака пару пластиковых бутылок с водой и несколько пачек галет и пакетов с повидлом, Жека спрятал его обратно в кусты.

— Холодным придется обедать. Костер лучше не разводить.

— Мне кажется, тут вокруге совсем никого нет, — отозвалась Алиса.

— Здесь кругом сухая трава, — пожал плечами Жека, подавая половину припасов спутнице. — Да и некогда рассиживаться. Если бы у нас с собой была вода, я бы не стал сюда заходить.

Алиса в ответ лишь тяжело вздохнула.

— Как ты меня нашел?

— Поступил сигнал и я… — чуть помедлив, заговорил Жека.

— Это я поняла. Но как ты меня нашел. Истра город не маленький.

— Ну, помнишь, я говорил про жучки. Так я определил район, где тебя искать.

— Но патрули меня тоже искали в том же районе. А ты нашел.

— Здесь уже преимущество дает то, что мы прошли инициализацию. А что это значит так просто и не объяснить. Это почти такое же преимущество, как интерфейс, только без интерфейса, который еще настраивать нужно, да не у всех получается. Здесь же все работает всегда. Ты просто знаешь. Ну, ты еще успеешь понять, о чем я. Эх, жаль, что тебя не удалось вывести незаметно. Тогда бы ты смогла вернуться и помогать оттуда. Ну что, ты поела? Можем идти? Вот и славно.

Подхватив каждый свою бутылку, они выбрались из оврага и зашагали дальше. Ночевать пришлось прямо в лесу в чем-то, что лишь отдаленно напоминало блиндаж. Алиса и вовсе склонна была считать, что это землянка, которую соорудили дети забавы ради. Однако здесь были припрятаны спальные мешки, и имелось кое-какое укрытие от ветра. Поели там же, но на этот раз все же развели костерок в вырытой на склоне яме. Поутру вышли еще затемно. Шли весь день, лишь дважды остановившись перекусить и отдохнуть. И еще одна ночевка под открытым небом, на этот раз в шалаше.

— Мне кажется, или мы идем к нашему лагерю? — спросила Алиса, когда они наутро отправились дальше. Долго еще?

— Да. К обеду дойдем, — коротко ответил Жека — он подобные марш броски проделывал неоднократно, но и у него силы были на исходе.

Дошли только к ужину. Брошенный еще осенью лагерь предстал перед Алисой оживленным, но армейской дисциплиной даже не пахло, хотя все и были заняты делом. Только вот вместо боевой и физической подготовки на плацах нынешние поселенцы подготавливали грядки и парники. И даже сейчас, несмотря на приближающиеся сумерки, люди не прекращали работу.

Жека направился к столовой. Алиса по привычки шла следом.

— Ай, извините, — пробормотала она, столкнувшись с кем-то сразу за дверью.

— Все в порядке, — послышалось в ответ, а потом человек, которого Алиса так и не успела разглядеть, шарахнулся от нее и убежал.

— Я как-то об этом не подумал, — проговорил Жека. — Ну да разберемся наверное.

— Что? Что случилось? — рассеянно поинтересовалась Алиса.

— Он тебя испугался.

— Что?

— Ой, не стращай девчонку, — послышалось с кухни и в раздаточном окне мелькнула пожилая женщина, потрясающая поварешкой. — Мы тут все не ангелы. Садитесь лучше кушать, а то скоро работяги потянутся.

Жека провел Алису до ближайшего к кухне стола, а та самая женщина принесла им поднос с ужином. Посуда была та же самая, а вот еда казалась совсем уж бесхитростной — каша едва ли не на воде, серый хлеб и чай с плавающими чаинками.

— Жека, — позвала Алиса, принявшись за еду, — что ты имел в виду? Почему тот мужчина меня испугался?

— А он тебе не показался знакомым?

— Я не успела его разглядеть, а что?

— Он здесь всего пару недель, ну может чуть больше. Он помнит твои расправы над такими, как мы.

Алиса побледнела и отложила ложку. Больше есть она была не в силах.

— Но я… я… — залепетала она.

— Не нужно оправдываться, — успокоил ее Жека, — мы все там были. Все всё понимаю, просто ты была уж очень упорна… в этом.

— Но это же война. Нас… ну в смысле их… ну ведь они же нас тогда тоже убивали.

Жека тоже отложил ложку.

— А много ты помнишь случаев, когда так называемые выверты убивали нас, глядя в глаза? Ты сейчас хочешь вернуться в часть и убить кого-нибудь? — спросил Жека.

Алиса покачала головой, тщетно пытаясь хоть что-то припомнить, и понимая, что не испытывает ненависти к тем, кто остался в городе. К Саше…

— Но в нас же тоже стреляли при столкновении. И, — Алиса вдруг повысила голос, — когда мы ночью эвакуировались из бывшей лечебницы, машину, на которой мы ехали, взорвало снарядом. Все погибли. И если бы я тогда на кочке не вывалилась из кузова, то тоже погибла.

— Алиса, нет у так называемых вывертов армии, и не было никогда. Когда все это началось, когда мы тогда освободили узников той лечебницы, они, кто выжил, подались в бега, и так и жили в лесу, в деревнях заброшенных. Всю зиму тоже. Я мы, горе вояки, убивали их и друг друга. Не так уж хороша была наша организация, я имею в виду между лагерями. Ты себя сейчас чувствуешь монстром? Нечеловеком, которого надо убить?

Алиса опять покачала головой.

— Мне кажется, что у меня только сейчас прошла вся та паника, которая владела мною весь этот год.

— Вот именно, — тяжело вздохнул Жека. — Я не знаю, что с нами случилось, мы стали какими-то сверхлюдьми. Ты еще успеешь понять, о чем я, это не сразу проявляется, а через пару тройку недель. Но это превращение растянулось на долгие недели и месяцы, у кого как. Даже годы. И вот пока шла… как там… инициализация, мы словно помешались. Побочный эффект какой-то.

— Так это что получается, мы убивали людей? Друг друга? Я имею в виду не когда воевали, а когда убивали превращенцев, порою прямо на занятиях…

Жека мрачно кивнул, а Алиса схватилась за голову.

— Я убийца, — всхлипнула девушка.

— Ты думаешь, я никого не убивал?

— Но мои руки просто по локоть в крови, — горячие слезы потекли по ее щекам. — Вик. Он же был добр ко мне, как отец, которого я никогда не знала. Что же делать?

Алиса не спрашивала на самом деле, но Жека ответил:

— Нужно пытаться спасти тех, кого сможем. Скоро наверное люди массово начнут завершать эту чудовищную трансформацию.

Ослепленная слезами, Алиса часто закивала.

— Саша, как же он там? — икая, проговорила она. — Вдруг его убьют.

— Он очень осторожен, твой Саша, так что не переживай слишком уж сильно. Попробуй поесть. Потом пойдем устраивать тебя на ночлег. А завтра вместе подумаем, что можно сделать, чтобы спасти как можно больше людей.