Поцелуй разбойника

Глава 3

К вечеру с моря подул резкий ветер и разметал тюльпаны в саду. Маргерит с тревогой смотрела, как ветер гонит по каменным плитам террасы желтые и красные лепестки, и ей хотелось защитить нежные цветы. Она взглянула на букетик фиалок, стоявший на столе в библиотеке, которая раньше принадлежала Литгоу, а теперь — ей. Лилово-голубые цветы, казалось, светились изнутри, и она пожалела, что под рукой не было альбома и красок.

Маргерит обреченно вздохнула. На столе скопилась целая груда счетов, и она ломала голову над тем, как ей заплатить все долги мужа, но ничего не могла придумать. Может, ей следовало продать все имущество? Раньше она была уверена, что богата, но Литгоу растратил свое состояние на вещи, вспоминая о которых она каждый раз вздрагивала от страха. Память о тайных деяниях Литгоу, словно погребальное покрывало, нависла над домом.

Она тогда полагала, что, кроме нее, никто не знает о связях мужа с якобитами, целью которых было посадить принца Карла Стюарта на трон Англии и Шотландии. С помощью верных шотландских горцев и французского оружия Стюарт собрал армию и выиграл несколько сражений с англичанами. Но в 1746 году он потерпел поражение в Куллоденском сражении и в сентябре того же года едва не попал в плен, когда бежал во Францию. После подписания Ахейского мирного договора Франция отказала Стюарту в политическом убежище, и тогда он начал собирать оружие и средства в других странах Европы в надежде снова поднять восстание. В Англии все еще было много влиятельных сторонников Стюарта и якобитских шпионов.

После поражения при Куллодене еще почти целый год продолжалось жестокое преследование шотландских повстанцев, и Литгоу многим из них помог бежать во Францию. Дом его, стоявший на побережье Ла-Манша, был идеальным убежищем для беглецов.

Шпионы Стюарта время от времени обращались и к ней, но она была непреклонна и наотрез отказывала им в помощи, сознавая, что в один прекрасный день может оказаться на виселице по обвинению в измене. При этой мысли волна страха пробежала по ее телу, и она распахнула окно, чтобы подышать воздухом.

Ей так хотелось, чтобы в дом ворвался свежий ветер и разогнал мрак этого дома вместе со всеми его тайнами. Члены ее семьи были убежденными протестантами, а ее брат Джерри Лэнгстон, нынешний глава семьи, был бы потрясен, узнав, что она, воспитанная в истинной вере, помогала сторонникам Стюарта, врагам законного короля Англии.

Эта ветвь шотландских Ленноксов приняла протестантскую веру, когда они переехали в Англию, но Маргерит знала, что ее муж в душе оставался католиком и тайно исповедовал свою веру. Она узнала правду после свадьбы; и еще многое она узнала — о преступлениях, которые навсегда избавили ее от детской доверчивости и лишили веры в хороших людей. Она даже и предположить не могла, сколько противоречивых черт соединилось в характере ее мужа.

Она тяжело вздохнула и провела ладонью по глазам, словно стирая с них страшные видения прошлого.

Порыв ветра опрокинул вазу с фиалками, она скатилась со стола и разбилась. Струйки воды устремились в щели деревянного пола. Вздрогнув, Маргерит посмотрела на осколки вазы и подумала, что это дурной знак. После смерти Литгоу она старалась изменить атмосферу в доме, наполнить его свежим воздухом, но никак не могла избавиться от зловещих теней, прячущихся по углам.

Словно что-то придавило Маргерит к зейле, ноги у нее подогнулись, и она присела у стола. У нее не было сил собрать осколки, и она равнодушно смотрела, как тонкий ручеек подбирается к восточному ковру.

Стук в дверь заставил ее встрепенуться.

— Войдите, — разрешила она.

Вошла Бетси, горничная, на лице ее застыло удивление. Она присела в реверансе:

— Миледи, к вам джентльмен.

— Еще один кредитор?

— Нет, миледи. Это мистер Ренни.

Лицо Маргерит исказилось от отвращения. Монтегю Ренни был одним из старых приятелей мужа.

— Скажи, что меня нет дома, Бетси, и что ты не знаешь, когда я вернусь. Скажи, чтобы он немедленно уходил.

В холле раздались тяжелые шаги.

— Не стоит мне лгать, Маргерит, дорогая. Вы никогда не умели это делать.

— Ладно, как я вижу, тебе не придется ничего передавать ему. Я сама скажу. — И Маргерит отпустила Бетси.

Когда горничная выходила из комнаты, ее. задержал, схватив за руку, худой высокий человек:

— Принеси мне стакан эля, да побыстрее.

Бетси испуганно взглянула на Маргерит, та кивнула и поморщилась, когда за горничной захлопнулась дверь и его зловещая фигура в черном плаще начала приближаться.

Несмотря на худобу, Монтегю Ренни обладал большой силой. На лице его, как всегда, было насмешливое выражение, и он улыбнулся ей бескровными губами. Его необычно бледная кожа свидетельствовала о невоздержанности. Этого человека можно было бы назвать красивым, если бы от него не веяло таким холодом. Белокурые локоны могли бы придать ему ангельский вид, но в нем не было небесной доброты. Наоборот. Его глаза, зеленые и холодные, пронзали ее, заставляя содрогаться от отвращения и страха.

Его бледные, тонкие, как паучьи лапы, пальцы теребили шляпу, которую он держал в руках. Он небрежным жестом отбросил волосы со лба. Маргерит заметила грязь под его ногтями и вздрогнула от отвращения. Увидев его впервые, она подумала, что он похож на слугу дьявола. С тех пор ее мнение о нем не изменилось.

— Что вам нужно, мистер Ренни? В прошлый раз я попросила вас больше меня не беспокоить.

— Будем считать, что вы этого не говорили, дражайшая Маргерит. Я уверен, что в данных обстоятельствах Литгоу был бы намного великодушнее. Он бы мне не отказал.

Он уселся в старое кожаное кресло, где обычно сидел ее муж, и с любопытством посмотрел на разбросанные на столе счета. Ей было противно приближаться к нему, но она прикрыла счета расчетной книгой и отошла в сторону.

— Полагаю, вы не будете вновь требовать от меня деньги, мистер Ренни? Предположим, вы были другом моего мужа, но после его смерти я не получила от вас ни малейшей поддержки. Скорее наоборот.

Маргерит мечтала покончить с прошлым и начать все сначала, но Ренни не давал ей это сделать.

Он издал угрожающий, похожий на рычание звук, перешедший в кашель.

— Вы же знаете, я всегда тут — на случай, если буду вам нужен.

Его холодный взгляд смерил ее с головы до ног, и Маргерит пожалела, что на ней не серое саржевое платье, а облегающий лиф и юбка на кринолине. Слава Богу, что грудь прикрыта кружевным шарфом, а на голове чепчик. Она знала, что ему очень нравятся ее огненно-рыжие волосы.

— Когда-нибудь вы станете моей женой, Маргерит, я в этом уверен.

— Никогда! — Маргерит сжала спрятанные в складках юбки руки с такой силой, что ногти впились в ладони. — Об этом не может быть и речи.

Он поджал тонкие бескровные губы и медленно провел рукой по волосам, упорно падающим на лоб.

— Я терпеливый человек. Если вам нужно время…

— Зачем вы приехали? Снова мучить меня?

— Мучить? — переспросил он, насмешливо подняв брови. — Почему вы так подозрительны, дорогая? Я приехал навестить безутешную вдову своего друга. Другая причина была бы просто неприлична.

— Я бы предпочла, чтобы вы вообще не приезжали.

Бетси принесла кувшин с элем и стакан и с неохотой поставила их перед гостем. Маргерит хотелось попросить горничную остаться, но кто знает, что еще скажет Монтегю. Не находя себе места от беспокойства, она подошла к окну. Вдыхая свежий запах травы и распускающихся листьев, она думала о том, сумеет ли когда-нибудь избавиться от прошлого.

Бетси вышла и тихо закрыла за собой дверь. Монтегю пил с жадностью, шумными глотками, словно целый день провел в пустыне. Наконец он со стуком поставил стакан на расчетную книгу, и Маргерит вздрогнула.

— А теперь, раз вы не расположены к любовным разговорам, перейдем к делу.

Она похолодела.

— Я уже заплатила вам.

Наступившая тишина становилась угрожающей.

— Я считаю, что ваша тайна стоит намного больше, — вкрадчиво произнес он. Чтобы не упасть, Маргерит прислонилась к подоконнику, ей не хватало воздуха. — Мне нужна еще тысяча фунтов, — продолжал он. — Даю вам две недели, чтобы найти их.

Она не сразу смогла заговорить.

— Мне нечего вам дать. У меня ничего не осталось. Мне едва хватает на хозяйство. — Она повернулась к нему: — Это правда.

Он усмехнулся:

— Вы избавились от любимой мебели Литгоу. Еще многое можно продать, включая картины и безделушки.

— Я сама решу, что мне продавать. Этот дом завещан мне со всем его имуществом.

Он развел руками.

— Ну что ж, значит, надо продать все лишнее. — Он встал, и кресло заскрипело, освобождаясь от его тяжести. Он подошел и, встав у нее за спиной, прошептал ей на ухо: — Тысяча фунтов.

Она отшатнулась, но он крепко ухватил ее за руку. Вскрикнув, она попыталась высвободиться.

— Пустите меня! Вы не имеете права меня трогать.

Ренни хотел прижать ее к себе, но она вывернулась и отскочила в сторону. Он шагнул к ней, она быстро наклонилась и схватила с пола осколок стекла.

— Не подходите, или я зарежу вас! — Она показала ему стекло, и похотливая улыбка исчезла с его лица.

Он отступил, размышляя, как, не уронив своего достоинства, выйти из этого положения. Наконец он пожал плечами, его глаза холодно блеснули.

— Я уже говорил — я терпеливый человек. — Он направился к двери. — Я вернусь за деньгами через две недели.

— Вы шантажист! — презрительно процедила она в бессильной ярости. Она порезала руку о стекло, и струйка крови проложила горячую дорожку на ее запястье.

— Шантажист? — Он прищелкнул языком. — Конечно, мне полагается плата за ту помощь, которую я оказывал вашему покойному мужу, скажем так, в чрезвычайно деликатных делах.

Она дрожащим голосом прошипела:

— Вы так же виновны в убийстве, как и он! Впрочем, скорее всего вы совершили это грязное дело без его помощи. Литгоу, может быть, и потерял разум в конце жизни, но убийцей он не был.

— Ваша история, — усмехнулся он, — могла бы, наверное, убедить судей, но я в этом сомневаюсь…

— Я не участвовала в ваших подлых делах! — воскликнула она, поняв, что он не прочь свалить всю вину на нее.

— Вы прятали якобитских шпионов, а это измена, моя дорогая.

Он засмеялся, и его смех кинжалом ударил ее по нервам.

— Мне не хочется видеть, как свернут вашу милую головку, но я без колебаний донесу на вас.

Не выпуская из рук осколок, Маргерит подошла к нему.

— Я заплачу вам тысячу фунтов, если вы скажете, где зарыли тело этого сержанта.

Он долго, словно забавляясь, смотрел на нее.

— Поживем — увидим. Может быть, когда-нибудь я и открою вам эту тайну. Все зависит от вашего отношения ко мне. Ваше будущее в ваших руках, дражайшая Маргерит, и вам стоит хорошенько над этим подумать.

— Уходите! — Силы покинули ее, и, упав в кресло, она выронила свое оружие. Красное пятно крови расплылось на ее зеленой шелковой юбке. — Вы жестокий человек, мистер Ренни.

Ничего не ответив, он вышел. Походка его была уверенной — он знал, что она в его власти. Маргерит подняла с пола увядшие фиалки и погладила нежные лепестки.

Она думала о том, что ее жизнь похожа на эти цветы — короткий расцвет и увядание. А может быть, ее жизнь похожа на ту звезду, что на миг ярко блеснет в небе и исчезнет навсегда?

Она состарится и увянет прежде, чем получит свободу. Ей всегда говорили, что она должна делать, и если Монтегю Ренни добьется своего, она превратится в его вещь, как это было с Литгоу.

В ее душе нарастал протест, и ей пришлось стукнуть себя кулаком в грудь, чтобы затушить взбунтовавшиеся чувства. Она найдет в себе силы справиться с Монтегю Ренни и всеми, кто захочет навязывать ей свои правила.

Никогда больше она не позволит другим распоряжаться ее жизнью. Свобода досталась ей дорогой ценой, и она ни за что не откажется от нее.