Поцелуй разбойника

Глава 9

Чарлз просунул руку в темное отверстие в стене, и у него радостно екнуло сердце, когда пальцы нащупали сложенный листок бумаги. Она ответила!

Чарлз вставил кирпич на место и бесшумно исчез в темноте ночи. Он шел по тропе, ведущей к роще позади дома. Там, на поляне, он оставил привязанного к дереву Грома. Конь заржал, радуясь его возвращению. Положив письмо в карман, Чарлз вскочил в седло и поехал домой.

В кабинете он нетерпеливо сломал печать и, прочитав осторожные выражения Маргерит, усмехнулся. Он понял, что она сгорает от любопытства. Если он правильно построит игру, то она не удовлетворится одними романтическими посланиями. И тогда он, дождавшись подходящего момента, откроет ей, кто настоящий автор этих писем.

Чтобы еще больше разжечь ее любопытство, он не будет спешить со следующим письмом. Кроме того, ему потребуется время на сочинение оды, которая взволнует ее и проникнет в сердце. Тут он подумал, что Маргерит равнодушна к нему, и, какими бы страстными ни были письма, он не завоюет ее любовь.

Он должен доказать, что с ним у нее будет все. У него хватит любви на всю жизнь. Он решительно бросил письмо Маргерит в ящик стола. Возможно, она, узнав правду, никогда его не простит. Он пристально смотрел на потрескивающий в камине огонь, как будто там было решение его проблемы. Но решения не было. Когда все откроется, ему предстоит испытать на себе ее гнев.

Он машинально оглядел свой грязный костюм и вспомнил, что его ждут сегодня в Бентуорт-Корте. Он обещал отвезти туда Эмми, которая очень хотела посмотреть это красивое имение, настоящую жемчужину в долине Даунса. Сегодня там бал и дом будет украшен особенно изысканно. Его владелец, Джек Ньюкомер, граф Бентуорт, был кузеном Кэри Маклендона и, следовательно, другом Чарлза. Чарлз не видел Джека со времени его женитьбы на Брайони Шоу, и ему хотелось вновь пообщаться с ним.

Когда пару часов спустя они въехали в позолоченные ворота имения Бентуорта, Эмми воскликнула:

— Как я и думала, он сияет как звезда!

— Там просто слишком много свечей. Посмотри, как красиво свет отражается в озере.

— А лебеди в нем похожи на изящные мраморные статуи, правда, Чарлз?

Глаза Эмми горели, как будто и в них зажглись свечи. Она оделась, словно на королевский бал, в голубое парчовое платье с кринолином, »» в Парик были вплетены нити жемчуга и бархатные бантики». На ее шее и запястьях сверкали бриллианты.

— Гм, думаю, мрамор не может соперничать с созданиями самой природы, Эмми.

Карета остановилась у парадного входа. Чарлза охватило радостное нетерпение При мысли, что среди гостей может оказаться и Маргерит. Ник говорил, что привезет ее. Счастливчик!

Портик дома с массивными двойными дверями был заполнен гостями, ожидавшими своей очереди поздороваться с хозяевами. Чарлз вглядывался в лица, но не находил Маргерит. Дамы, с напудренными волосами и в роскошных нарядах, походили одна на другую, но Чарлз был уверен, что почувствовал бы, если бы дама его сердца находилась среди них. Трепетали веера, и не одна леди одарила его кокетливой улыбкой, когда он здоровался с друзьями. Он улыбался в ответ, но думал только о Маргерит.

Временами ему хотелось вырвать из сердца свою любовь к ней и начать все заново с кем-то другим, но его сердце было единственным, над чем он не имел власти.

Вместе с Эмми он вошел в огромный круглый холл с золотой лепниной и белыми шелковыми занавесями. Его глаза искали Маргерит. Эмми заявила, что оставит его.

— Развлекайся, Чарлз, пофлиртуй и повеселись. — И она отошла поболтать со своей приятельницей.

— Хорошо, Эмми, — послушно произнес он ей вслед.

У Чарлза перехватило дыхание, когда он наконец увидел ее. Она была сказочно прекрасна в кремово-щелковом платье с золотой вышивкой, рукава и ворот были отделаны кружевами. Он мог бы рассмотреть все детали этой прелестной картинки, но видел только нежную белизну ее плеч и шаловливую улыбку на губах, прячущихся за веером. В уголке рта чернела бархатная мушка, приглашавшая его полюбоваться этой улыбкой, и не только ею.

Прижав руку к сердцу, он низко поклонился.

— Я потрясен, Маргерит. Когда я не пожираю взглядом твою изумительную красоту, я умираю от голода.

— О! Ты сегодня демонстрируешь свою способность льстить, — засмеялась она. Она повернулась к хозяевам бала, смуглому молчаливому Джеку в расшитом золотом черном бархатном камзоле, и Брайони, чью южную красоту подчеркивало красное шелковое платье, украшенное жемчугом.

— Дамы ожидают комплиментов. Я был бы невежлив, если бы не приехал в праздничном настроении, — сказал Чарлз, поцеловав Брайони руку.

— Это было бы действительно ужасно. Не выношу унылых лиц, — с улыбкой ответила Брайони. Она положила руку на локоть Джека, и тот нежно пожал ее. — Оставим этих голубков одних, Джек. Они сумеют и без нас развлечься. А мы пойдем к гостям.

— Голубков? — удивленно подняв брови, повторила Маргерит, но охотно подала руку Чарлзу и направилась с ним в бальный зал.

— Тех, что жалобно воркуют, — объяснил Чарлз.

— Жалобно? Да они символ влюбленных!

— В самом деле? — Он это прекрасно знал, но ему хотелось заставить ее говорить о любви. — Расскажи, пожалуйста, еще что-нибудь о влюбленных.

Она покраснела и отвела взгляд.

— Не понимаю, почему Брайони сравнила нас с голубками. Они грязные, шумные…

— Я слышал, что у нее острый глаз. Может, она заметила, что между нами что-то есть?

— Какой вздор!

Он посмотрел на профиль Маргерит, и ему захотелось провести пальцем по ее прямому задорному носику, нежной коже лица и мягкой припухлости губ. Если бы он мог прямо сейчас заключить ее в объятия и прижаться к ее губам, которые изгибались то насмешливо, то презрительно…

Он почти не слышал, что она говорила, он просто смотрел на нее. Глядя на ее губы, он подумал, что она давно не улыбалась, уголки губ были печально опущены. Что же ее беспокоило?

— Тебе не стыдно так говорить о любви? — наконец не к месту спросил он.

Ее янтарные глаза потемнели от гнева, и золотая искра блеснула в глубине зрачков.

— Почему ты в моем присутствии все время говоришь о любви?

Он сжал ее руку и медленно, словно соблазняя, поцеловал кончики пальцев.

— Может быть, говоря об этом, ты преодолеешь горечь в своей душе, Маргерит? Ты разочарована, но ведь не все мужчины похожи на Леннокса. Воспользуйся случаем и начни снова наслаждаться жизнью.

Она вырвала руку.

— Именно это я и делаю! Разве ты не видишь? Я получаю удовольствие от своей свободы, от того, что могу наслаждаться жизнью так, как хочу.

— Но твоя свобода лишила тебя чувственных радостей. Разве тебе не хочется ощутить близость мужчины? Узнать истинную любовь.

— Стыда у тебя нет! — Она нахмурилась, и он подумал, что сейчас на него посыплются оскорбления, но она опустила глаза, задумчиво обмахиваясь веером. — Возможно, мне надо это узнать, но не с тобой, Чарлз.

По мраморному холлу к ним приближался Ник, и слова замерли на губах Чарлза.

— Вот вы где, Маргерит! Я должен бы знать, что стоит мне отвернуться, как Чарлз тут же вас похитит. — Он подал Маргерит бокал шампанского. — Как вы просили, миледи. Всегда к вашим услугам, — улыбнулся он своей чертовски обаятельной улыбкой.

— Мне надо бы срезать тупым ножом эти улыбающиеся губы, Ник, — проворчал Чарлз.

Ник покачал головой.

— Чарлз, старина, я не знал, что ты замышляешь для меня такое страшное наказание. — Его улыбка стала еще шире. — Мне не хотелось бы лишиться губ. По правде говоря, я не уверен, что теперь осмелюсь оставаться с тобой наедине. Почему бы нам не прогуляться по саду и не посмотреть на фонарики, Маргерит? Эта ночь просто создана для любви.

Маргерит склонила голову набок и холодно улыбнулась Чарлзу.

— Страшные вещи могут произойти в темноте, Ник, особенно если рядом будет Чарлз.

Лицо Чарлза вспыхнуло от намека, скрытого в этих словах. Она явно имела в виду поцелуй на берегу реки. Или, может быть, подозревала, что любовные письма писал он?

— Сегодня у меня нет ножа, — заявил он, оставив без внимания ее намек. — И вам ничто не угрожает.

Не в состоянии сердиться на своего друга, он хлопнул Ника по спине.

— Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне. Может быть, тебе даже удастся покорить ее сердце. — Он подмигнул, увидев сердитое лицо Ника, поклонился и повернулся, чтобы уйти.

Опять он не сдержал нетерпения, глупо было так открыто ей навязываться. Теперь он даже не сможет пригласить ее на танец. Он смотрел, как они удалялись: Маргерит — величественная королева с колдовскими глазами, Ник — король в голубом шелковом камзоле с золотыми позументами на груди и на широких отворотах больших карманов. Его жилет был настоящим шедевром из золотой парчи, и Чарлз заметил, как многие дамы поглядывали на его друга.

Когда Маргерит решит, что пора влюбиться, станет ли этим счастливчиком Ник? Чарлз и представить себе не мог, как будет присутствовать на их свадьбе. Проклиная свое богатое воображение, он сделал знак проходившему мимо него лакею с подносом. Залпом выпив один за другим два бокала шампанского, он отправился на поиски комнаты, где играли в карты. Он обойдется без общества, раз его присутствие там нежелательно.

Маргерит и Ник не спеша прогуливались по саду. Вечерний воздух был напоен ароматами цветов, а высоко над ними раскинулось безоблачное темно-синее небо. В бесконечной высоте сияли звезды, на землю лился холодный лунный свет. Маргерит хотелось бездумно наслаждаться чудным вечером, но тяжелое бремя забот давило на ее плечи, и встреча с друзьями ее не радовала. Слишком много мыслей обременяло ее ум.

— Знаете, Ник, вы с Чарлзом похожи на эти звезды, — проговорила она, показывая на далекие огоньки. — Блистая, вы соперничаете из-за меня. Я должна чувствовать себя польщенной, но этого не происходит.

— Подозреваю, что мне повезет не больше, чем Чарлзу, в попытке вас завоевать.

Она кивнула, жалея, что Ник не вызывает у нее романтического желания быть соблазненной горячим поцелуем в благоухающем саду.

— Я польщена вашим вниманием, но не ждите ответного чувства. Мне нечем ответить. Моя душа пуста как раскрытая раковина.

Ник остановился, положил руку ей на плечо и посмотрел в глаза.

— В вас говорит одиночество. Кто-нибудь, я уверен, заронит искру в ваше сердце, и мне хотелось бы быть этим счастливчиком. — Он грустно улыбнулся. — Судя по всему, это буду не я, но я пока не могу от вас отказаться.

— Я тоже еще не могу полюбить, — печально вздохнула она, зная, что ответила честно. Ей нравился Ник, но не больше, чем Чарлз. Может, когда-нибудь она сможет полюбить одного из них, кто знает.

— Что-то гнетет вас, Маргерит. Прошу вас, доверьтесь мне. Я всегда готов прийти вам на помощь.

Маргерит в ужасе отвергла эту мысль. Не было человека, которому она могла бы рассказать о Софи Пирсон и своих денежных затруднениях, о Монтегю Ренни и убитом сержанте. Или о разбойнике. Она сама найдет выход и сделает все, чтобы никто не узнал о ее прошлом.

Ей захотелось заплакать, но она решительно подавила это желание, что было совсем не легко, поскольку ее нервы уже не выдерживали напряжения.

— Ник, пойдемте посмотрим на розы Брайони. Я слышала, Джек тоже прекрасно разбирается в цветах, и они выращивают в оранжерее новые виды. Они зацветут только в конце года, но запах земли и свежей зелени так приятен.

— Ваше желание для меня закон, Маргерит.

— Не взять ли сначала по бокалу вина? Хочется пить. Мы могли бы посидеть в оранжерее на скамье и поболтать.

— Мне не хочется оставлять вас здесь одну. Уже совсем темно.

— Фи, вы оставите меня лишь на минуту! Кроме того, светит луна, а я не боюсь темноты.

— Хорошо. Ждите здесь.

Он направился к террасе, и Маргерит подумала, что красивая мужественность Ника должна бы вызывать у нее волнение. Может быть, ей просто нужно время, чтобы в полной мере оценить прекрасные качества своего поклонника? Она медленно двинулась к оранжерее, куда ее манили горевшие фонари, свет которых сливался с серебряным сиянием луны. «Тропа влюбленных», — подумала Маргерит.

Торопливые шаги заскрипели по гравию за ее спиной. Она почувствовала на своей шее тяжелое дыхание. Кто-то выругался.

Маргерит очнулась от мечтаний, когда ее грубо схватили за руку. Она вскрикнула и, быстро обернувшись, оказалась лицом к лицу с человеком, наклонившимся к ней. Темный плащ и надвинутая шляпа скрывали его черты, но она узнала длинное бескровное лицо Монтегю Ренни. Эти холодные зеленые глаза преследовали ее в ночных кошмарах, а иногда и наяву. Она никогда не знала, чего от него можно ожидать.

— Насколько мне известно, вас не приглашали на бал, — презрительно бросила она, вырывая руку. — Бентуорты не заводят друзей среди таких, как вы.

— Остерегайтесь вызвать мой гнев, — прошипел он. — Ваши шутки могут для вас плохо кончиться. Все знают, что я страшен в гневе.

— Вы мне угрожаете? — насмешливо протянула она, незаметно бросая взгляды на ярко освещенный дом. И почему она не прислушалась к предупреждениям Ника?

— Бесполезно ждать помощи от вашего кавалера. Ник Терстон прилег отдохнуть в кустах и не слышит нас.

Маргерит затрясло от возмущения.

— Что вы с ним сделали?

— Я хотел провести некоторое время наедине с вами, а на этих скучных сборищах, которые вы посещаете, вас всегда окружают люди.

— Они станут скучными только тогда, когда на них появитесь вы! Я не желаю с вами разговаривать.

ч Она бросилась бежать к дому с быстротой, на какую только была способна. Она чувствовала за спиной холодное дыхание. Это Ренни догонял ее. Схватив за руку, он развернул ее к себе.

— Ваши желания не имеют значения, милая Маргерит, — процедил он. Холодная костлявая рука вцепилась в ее запястье, и он потащил ее прочь от дома в самую темную аллею.

— Что вам нужно? Я отдала все, что вы хотели, мистер Ренни.

— Я так не считаю! — Он толкнул ее на скамью у высокого густого куста, листья которого тревожно шелестели на ветру.

Она со страхом смотрела на него. Впервые она поняла, что не в ее силах справиться с ним, и лихорадочно искала способа отделаться от него. У нее в голове проносились обрывки мыслей, ничего стоящего, ничего полезного. Страх сковал ее, и она уже ни о чем не могла думать — только смотрела на его страшное лицо. Лицо убийцы.

— Надо поговорить об измене. Во сколько вы оцениваете свою свободу, Маргерит?

— За свою свободу я уже заплатила, — проговорила она онемевшими губами. — И заплатила достаточно.

— Мне нужно больше, столько, сколько Леннокс без колебаний отдал бы мне. Вы только замещаете его. Вы живете на его средства, и он был бы недоволен, что вы гак быстро его забыли.

Эти слова повергли Маргерит в такое изумление, что она перестала его бояться и рассмеялась.

— Уж не встречались ли вы с ним в аду — узнать, что он думает о моих друзьях? В любом случае — ради соблюдения приличий я носила траур дольше, чем принято. Я ничего ему не должна.

— Вам придется поделиться со мной всем, иначе вы окажетесь в тюрьме для изменников.

Гнев переполнял Маргерит.

— Я больше не заплачу вам ни гроша! Если вы и дальше будете мне угрожать, я пойду к властям и расскажу обо всем. И то, что вас обвинят в смерти сержанта и повесят в Тайберне, так же верно, как и то, что я сейчас сижу здесь.

Он холодно усмехнулся.

— Бесполезно угрожать мне, Маргерит. В ту ночь, когда убили сержанта, меня не было в доме Леннокса. У меня есть свидетель, что я провел ночь в игорном доме в Льюисе.

— Неправда! В ту ночь вы были в доме Леннокса. Я видела вас.

— Но это ваше слово против моего. Кто поверит какой-то женщине, изменнице, прятавшей шпионов, а не трем свидетелям, которые заявят, что я находился в другом месте?

— Вы либо подкупили их, либо напоили так, что они валялись под столом, когда вы незаметно ускользнули.

— Сержанта не собирались убивать, — твердым голосом произнес он. — Надеюсь, вы понимаете, что вам не стоит обращаться к властям? Это кончится тем, что вас повесят.

Маргерит удержалась от резкого ответа. С негодяем спорить бесполезно.

— Мистер Ренни, если бы вы разумно распорядились деньгами, которые я вам дала, то никогда больше не нуждались бы в них. Но вы все промотали. Во что вы играли? В пикет, вист, «двадцать одно»? Отвратительно!

— Меня не интересуют ваши чувства, Маргерит. Я хочу получить половину того, что оставил вам Леннокс. Это справедливо. Я бы мог вообще оставить вас без гроша.

Маргерит подумала, не сказал ли ему кто-то, что она собирается продать Леннокс-Хаус и земли вокруг него? Но кто? Бетси? Кто-то из конюхов? Софи? Она допускала, что Софи может противиться продаже, но могла ли она предать ее?

— Если я все продам и отдам вам половину вырученных денег, мне не на что будет жить. Я должна позаботиться и о других.

— Как трогательно… — усмехнулся он. — Ну, есть другой выход. Вы можете выйти за меня замуж и…

— Никогда! Лучше я умру с голоду, чем надену ваше кольцо.

— В таком случае вам остается только заплатить за мое молчание. Мы оба хотим хорошо жить, не так ли? Достаточно хорошо, чтобы скрывать опасные тайны.

Маргерит лихорадочно искала выход.

— Я пойду к властям. Клянусь, пойду!

— Мы уже обсуждали это. Той, кого прозвали Черной вдовой, лучше держаться подальше от подозрительных судей. Они наверняка поинтересуются, за что вы получили такое выразительное прозвище.

— Вы негодяй! — в негодовании воскликнула Маргерит. Она толкнула его в грудь и побежала. Если бы она была ближе к дому, она могла бы позвать на помощь. Она бежала, но сияющий фасад дома, казалось, не приближался. Ренни, догнав ее, нанес ей сильный удар в спину. Она потеряла равновесие и плашмя упала на землю, ударившись грудью о гравий, и мелкие камешки как когти впились в ее тело. От пронзившей ее боли на глазах Маргерит выступили слезы. Он упал на нее сверху, и гравий тысячами иголок ожег ее кожу. Она сжала кулак и наугад несколько раз ткнула его кулаком, но он только посмеялся над ее бесплодными усилиями.

Он прижал ее к земле так сильно, что она не могла даже пнуть его ногой. Она задыхалась, и слезы гнева и страха разрывали ее грудь. Холодные пальцы сомкнулись на ее шее. Он стал бить ее головой о землю.

— Будешь делать, как я скажу, Маргерит. Будешь делать, как я скажу, — шипел негодяй.

Ей удалось сбить с него шляпу и вцепиться в длинные жидкие волосы. Она нащупала его ухо, но у нее не хватало сил оторвать его.

Она смутно слышала чьи-то шаги, и на мгновение ей почудилось, что она умерла и душа ее покинула тело, ибо тяжесть, давившая на ее спину, исчезла. Перекатившись на спину, она увидела, как Ренни беспомощно взмахнул руками. Его плащ странно завихрился, и Ренни издал приглушенный стон, когда кто-то с силой швырнул его на землю. Он упал на колени, но быстро поднялся и, размахивая кулаками, бросился на противника.

Хрустели кости. Стоны и рычание раздавались в темноте. Мужчины то отскакивали, то приближались друг к другу, выискивая незащищенные места, и в ярости лупили друг друга кулаками. Ренни ногой ударил незнакомца в бедро и грязно выругался, когда спаситель Маргерит ухватил его за эту ногу и опрокинул противника на землю. Затем, бросившись на Ренни, вцепился в его шейный платок и несколько раз двинул кулаком в лицо, злобно выкрикивая: «Черт… ты, Монтегю Ренни! Черт бы тебя побрал».

Ренни, обессилев, рухнул на траву рядом с Маргерит.

Маргерит почувствовала, как ласковые руки бережно поднимают ее. Она узнала лимонный запах мыла, которым Чарлз пользовался для бритья.

— Спасибо, Чарлз, — прошептала она дрожащим голосом и прижалась к его груди. Он гладил ее растрепанные локоны и, успокаивая, ласково шептал:

— Я с тобой. Ну-ну, не волнуйся, моя милая. Он ничего тебе не сделает.

Она чувствовала его сильные руки, широкую надежную грудь и теплое дыхание на своей щеке. Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, она прошептала:

— Меня совсем не держат ноги…

Он взял Маргерит на руки и, найдя поблизости скамью, осторожно усадил ее.

— Отдохни пока, а я разберусь с этим мерзавцем. Ренни медленно поднялся, глядя вокруг осоловелым взглядом. Затем осторожно дотронулся до головы, ощупывая вскочившую шишку.

— Какого черта вы пристаете к женщине? — рявкнул Чарлз, схватив Ренни за камзол. — Отвечайте! — Он встряхнул Ренни.

— Уберите свои руки, Мортимер, — прошипел Ренни. Он вырвался из рук Чарлза, но тотчас же снова оказался на земле. С трудом поднявшись на ноги, попятился. Чарлз, сжав кулаки двинулся на него.

— Не надо! — вскрикнула Маргерит, видя, что Чарлз полон решимости продолжать драку. — Не связывайся с ним, (Чарлз. Ради меня…

Чарлз медленно разжал кулаки, но продолжал настороженно смотреть на врага.

— Ренни способен на… Он тебя… — Маргерит не смогла произнести вслух «убьет».

Ренни с вызовом смотрел на нее — осмелится ли она его выдать? Если она признается во всем, то что будет с ним?

Маргерит обуревали те же мысли. Говорить или не говорить Чарлзу о тайне, которая связывала ее с Ренни? Сочтет ли Чарлз своим долгом донести на нее властям? Защитит ли он ее, или чувство долга окажется сильнее? Он был ее другом, но ценил ли он ее дружбу выше справедливости? Как он воспримет известие о том, что она была женой сторонника Стюарта и, зная о его неблаговидных делах, не донесла на него властям?

Ренни угрожающе взглянул на нее, и она поняла, что должна молчать.

— Отпусти его, — устало попросила она Чарлза. — Я не переношу вида крови.

Чарлз сердито посмотрел на нее:

— Он приставал к тебе, Маргерит! — Если этот субъект не знает, как положено обращаться с женщинами, в него надо вбить понятия о приличиях!

Маргерит тяжело вздохнула. Она знала, что слова, которые собиралась сказать, запятнают ее репутацию не меньше, чем если бы она действительно предала Англию.

— Он не приставал ко мне. Нет.

Ренни с облегчением вздохнул и торжествующе улыбнулся, а Маргерит передернуло от отвращения.

— Ерунда! — ответил Чарлз. — Я видел, как он повалил тебя на землю.

— Он упал на меня, и я не могла подняться.

Чарлз смерил ее долгим недоверчивым взглядом, и она опустила глаза. Он ей не верил. Когда он спас ее, она чувствовала его заботу и нежность, но сейчас между ними встала стена, и чувство одиночества вновь овладело ее сердцем. Ей внезапно стало холодно, все тело дрожало.

— Маргерит! Как ты можешь… Она раздраженно замахала руками.

— Не будем говорить об этом! Я хотела бы вернуться домой. Если ты сумеешь найти Ника. Он… — Она чуть не сказала, что Ника оглушили, но тогда Чарлз снова набросится на Ренни.

Чарлз со всего размаху ударил Ренни в грудь.

— Убирайся отсюда. Вон! Надо бы передать тебя лорду Бентуорту за то, что ты без разрешения здесь появился, но не хочется портить ему праздник.

Он стал теснить Ренни в сторону леса и наконец решительным толчком швырнул его в самшитовый куст.

— Запомни мои слова: ты еще об этом пожалеешь, Мортимер! — крикнул ему Ренни, продираясь сквозь кусты. Наконец исчез в темноте леса.

Чарлз повернулся к Маргерит, пытавшейся привести себя в порядок.

— Черт побери, Маргерит, зачем ты мне солгала?

— Я не солгала, — произнесла она, наклонив голову так, чтобы он не видел ее лица, и делая вид, что втыкает шпильки в волосы. — Просто он бежал, споткнулся и свалился на меня. — «И это правда, — подумала она, — хотя и не вся». — Не знаю, почему он так торопился… — Она опустила руку и поморщилась от боли. Плечо сильно болело. — Пожалуйста, найди Ника. Несколько минут назад он ушел за шампанским. Не понимаю, что его задержало.

— Ник любит поболтать, — проворчал Чарлз. Он перевел взгляд с Маргерит на темный лес. — Мне не нравится, что ты останешься здесь одна.

— Не беспокойся обо мне. Сегодня со мной ничего больше не случится.

— Нику не следовало оставлять тебя одну. Пойдем поищем его вместе.

Маргерит решила не спорить. Она взяла его за руку, и они уже подошли к террасе, когда она обнаружила, что ее платье перепачкано землей и кое-где порвалось. Это было ее единственное по-настоящему элегантное платье, и теперь она лишилась и его. Она остановилась.

— Если Брайони увидит меня в таком виде, она заставит меня остаться ночевать у нее. — Она умоляюще посмотрела на Чарлза. — А я так хочу вернуться домой.

— Понимаю, — кивнул он. Через открытые балконные двери он вошел в сверкающий бальный зал. Оттуда доносились смех и звуки скрипки, и Маргерит пожалела, что ушла из зала, ведь если бы она осталась там, не было бы встречи с Монтегю Ренни. Конечно, он мог найти ее и в любой другой день, но неприятная встреча отодвинулась бы на какое-то время.

Она вглядывалась в темные кусты, ища Ника. Его нигде не было видно, и она надеялась, что он уже оправился от удара.

Чарлз вернулся, держа в руке свой плащ и ее накидку.

— Ник лежит в библиотеке с холодной повязкой на голове. Кажется, с ним произошла какая-то неприятность. — Он пристально посмотрел на Маргерит. — Ты не знаешь, что с ним случилось? Не связано ли это с твоим приятелем Ренни?

— Нет. Разве Ник не рассказал тебе?

— Он только сказал, что споткнулся обо что-то в темноте и ударился головой о бордюр фонтана.

Маргерит с облегчением вздохнула.

— В аллее было довольно темно.

— У Ника глаза как у кошки, он прекрасно видит в темноте. Наступило напряженное молчание, наполненное подозрением и невысказанными вопросами. Чарлз вздохнул.

— Он попросил проводить тебя домой.