Поцелуй разбойника

Глава 8

Неделю спустя на балу у Маклендонов в Берджис-Хилле Чарлз увидел Маргерит, и его удивил ее грустный, задумчивый вид. Она сидела за столом в небольшой компании друзей, которых Маклендоны пригласили на обед. Она мало ела и мало говорила. Ему хотелось вызвать веселую улыбку на ее губах, но она не проявляла никакого интереса к разговору.

Чарлз чувствовал, что она расстроена, и терялся в догадках, что могло испортить ей настроение. Она рано уехала в сопровождении Ника.

После их встречи на дороге Чарлз составил очередной хитроумный план, и сегодня он приведет его в исполнение.

Через пару часов он был у каменной стены, окружавшей Леннокс-Хаус. Он знал, что там есть место, где один из кирпичей свободно вынимается из стены. Это совсем рядом с воротами. Он решил, что Маргерит без труда сумеет достать из этого импровизированного тайника письмо. Ей всего лишь надо будет пройти по дорожке и вынуть кирпич.

Он потрогал запечатанное письмо, лежавшее в кармане. Капли дождя падали с полей шляпы, и намокший плащ стал тяжелым. Следует поторопиться, пока он не промок до костей. Чарлз помнил наизусть каждое слово своего письма. Оно нелегко далось ему: долго не удавалось найти правильный тон. Наблюдая за конюшнями, не появятся ли слуги, он видел перед глазами написанные измененным почерком, чтобы Маргерит не догадалась, строки.

Чарлз положил письмо в темное отверстие и заложил кирпичом. От стены пахло сырым мхом, ноги утопали в густой мокрой траве. Затем направился к парадному входу. Что она сделает? Поверит ли, что письмо написал разбойник? Не слишком ли сильно он выразил свои чувства? Но каждое слово шло от сердца, и она должна почувствовать это.

Ему оставалось только вложить записку в щель между дверями. Он написал ее заранее, запечатал восковой печатью и нацарапал на ней имя Маргерит. Очень хотелось бы увидеть выражение ее лица, когда она прочтет послание. Чарлз надеялся, что она не рассердится и не бросит записку в огонь. Нет, она этого не сделает, если, как уверяет, любит романтику.

Маргерит встала рано. Из окна кабинета она посмотрела на моросящий дождь и туман, окутавший дальний конец сада. Она решила посвятить утро разборке целой горы счетов и постараться примириться с мыслью о неминуемом разорении.

После того как она отдала деньги Ренни, у нее не осталось средств к существованию. Если бы она продала все, кроме дома и земли, можно было бы отдать долги. И это наилучший выход.

Она посмотрела на темные углы кабинета, на белый потолок с закопченной лепниной. Она никогда не любила этот обветшалый дом, его мрачную затхлую атмосферу. Если бы продать все и разумно распорядиться деньгами, она, Прю и Софи смогли бы устроить свою жизнь. Она не стала бы богатой — живя со скаредным Ленноксом, научилась экономно тратить каждый пенни, и ей так мало было нужно. Последняя мысль не совсем соответствовала действительности, и Маргерит посмотрела на свое темно-голубое платье, которое когда-то было очень модным. Теперь оно выцвело, а тонкие кружева на лифе и рукавах приобрели желтоватый оттенок, несмотря на то что их стирали самым лучшим мылом. Если она не будет беречь платье, оно превратится в лохмотья. Мысль о том, что придется ходить в обносках, привела ее в ужас. И дело было не в тщеславии; она не сможет смириться с тем, что любая вещь., будь то одежда, мебель или ковры, утратит свою новизну. За коврики, лежащие в коридоре, она много не получит, но будет рада избавиться от них. Она будет счастлива освободиться от мрачных воспоминаний.

И сегодня она закажет несколько новых платьев.

Раздался стук в дверь, и вошла Бетси с подносом. Она налила в чашку кофе из серебряного кофейника, поставила тарелку с поджаренным хлебом и горшочек с малиновым джемом.

— Миледи, — горничная указала на влажное письмо, лежавшее на подносе, — я нашла его сегодня утром подсунутым под дверь. Не представляю, кто мог его принести.

Маргерит поежилась, представив злобное лицо Монтегю. Нет, ему она уже заплатила! Не может же он требовать еще! Это невозможно. Если он опять явится за деньгами, она не сможет заплатить ни пенни.

— Спасибо, — приговорила Маргерит, не дотрагиваясь до письма. Сначала она выпила кофе, чтобы набраться сил перед плохим известием. Бетси не спешила уйти — очевидно, письмо ее заинтересовало. Когда она наконец удалилась, Маргерит взглянула на почерк — он был ей незнаком. Она перевернула письмо и посмотрела на печать. На воске не было никаких знаков. Дрожащими руками она вскрыла его. Если оно от Монтегю Ренни, она найдет что ему сказать!

Она прочитала вслух:

— «У ворот, слева, выньте четвертый снизу кирпич. Внутри вас ожидает письмо».

Она озадаченно нахмурилась.

Что это — очередная шутка Ренни или кто-то еще затеял с ней игру? Но она этого не узнает, если не пойдет к воротам и не вытащит кирпич. Разум протестовал, но любопытство победило.

Она поспешно закончила завтрак и, достав старый плащ, надвинула капюшон, чтобы не намокнуть под дождем, и выскользнула за дверь. Ей не хотелось, чтобы слуги увидели ее у ворот, и она, выйдя из дома, нырнула в густой туман.

Она быстро подошла к воротам, без труда нашла нужный кирпич, подумав машинально, что стену пора починить. Извлекая письмо, она сломала ноготь и вскрикнула от боли. Сунув пораненный палец в рот, она перевернула письмо и увидела свое имя, написанное твердым уверенным почерком.

У нее замерло сердце. Прислонившись к стене, она развернула послание и начала читать удивительные строки. Она покраснела, подумав, что впервые в жизни получила любовное письмо, под которым красовалась подпись: «Полуночный разбойник».

Грабитель влюбился в нее после того, как один-единственный раз сорвал с ее губ поцелуй. Щеки вспыхнули от смущения. Она перебрала в уме все события последнего времени: балы, пикники, званые обеды, пытаясь вспомнить, не встречала ли она кого-нибудь хотя бы отдаленно напоминавшего его. Нет, она не могла догадаться, кто скрывается под этим именем, тем более что на разбойнике были парик и маска.

Он пишет, что следил за ней. Но ведь его не приглашали туда, где бывала она?

Она покачала головой. Есть ли у нее основания подозревать, что кто-то из ее друзей стал разбойником с большой дороги? Это нелепое предположение вызвало у нее смех. Но если все же ее подозрения имеют под собой почву, то кто бы это мог быть?

У некоторых ее друзей горячие головы, например, у Ника и Чарлза, но разбойником, вполне вероятно, мог оказаться кто-то вроде Монтегю Ренни, который не раз говорил, что питает к ней нежные чувства. О нет! Мысль о том, что под маской романтического негодяя скрывается Ренни, была невыносима.

: Она перечитала письмо и подумала, что ничто никогда так не трогало ее сердце. Она ответит ему, конечно, не так бурно выражая свои эмоции, но все же признается, что он пробудил в ней интерес. Она сложила листок, спрятала его за корсаж и побежала к дому. Сбросив мокрый плащ, ворвалась в кабинет и захлопнула дверь.

Маргерит все время чувствовала на груди шершавую бумагу. Она была холодной и влажной, но зато пламенные чувства, так убедительно описанные в письме, были горячими и страстными и согревали ее сердце.

Сердце бешено стучало, а грудь распирали переполнявшие ее чувства. После долгих унылых лет, проведенных с Ленноксом, когда она уже потеряла всякую надежду на счастье, это письмо разбередило ее душу, и она знала, что ответит на его признание, даже если это будет всего лишь роман в письмах. Она не смогла бы связать свою жизнь с преступником, даже если он джентльмен. Но любовная переписка — это ведь совсем другое дело, разве не так?

Она долго ломала голову над ответом и наконец написала следующее:

Чернила высохли, и она запечатала письмо. Только она собралась отнести ответ, как в комнату вошла Софи. Она выглядела осунувшейся, под глазами у нее залегли темные круги. Волосы были собраны в тугой пучок, прикрытый скромным чепцом.

— Доброе утро, Софи, — приветливо поздоровалась Маргерит. — У вас такой вид, словно вы плохо спали.

— Ночью по дому ходило привидение. Я слышала, как она волочила ноги, рыдала и стонала.

— О, а я ничего не слышала. Мне жаль, что вы не могли уснуть. Но я рада, что вы пришли. Нам необходимо обсудить кое-какие вопросы, и их нельзя откладывать, ибо, может быть, скоро наша жизнь изменится.

Софи сурово посмотрела на письмо в руках Маргерит. Поймав ее взгляд, Маргерит небрежно бросила его на стол и прикрыла стопкой счетов.

— Сядьте, пожалуйста, Софи. Дело в том, что мы намного превысили наш кредит, и, чтобы оплатить эти счета, нам придется продать все, что имеется в этом доме.

Софи шумно выдохнула:

— Вы не сделаете это! Большую часть вещей Литгоу привез из Шотландии.

Маргерит ожидала сопротивления, и реакция Софи вызвала у нее привычное ощущение скуки, которую она всегда испытывала в ее присутствии.

— Вы можете сохранить дорогие вам вещи, Софи, но большинство из них придется продать. — Она изложила свой план продажи и новой жизни в более скромном жилище. — В конце концов, вам здесь никогда не нравилось, да и привидение вас пугает. Признайтесь, Софи.

Маргерит не собиралась объяснять, что Серая дама — плод ее фантазии.

Софи поджала губы.

— Да… это я признаю, но я бы хотела, чтобы вы не трогали наследство Литгоу. Он не одобрил бы ваши планы.

— Леннокса больше нет, а мы должны жить дальше. Не бойтесь перемен — они улучшат нашу жизнь, вот увидите. — Маргерит перебирала счета, но мысли ее были далеко. — Я обещала Литгоу, что позабочусь о вас, и не нарушу обещания. Я знаю, что у вас нет родственников, которые взяли бы вас к себе, и поэтому мой долг обеспечить ваше будущее.

В комнате повисла гнетущая тишина, и Маргерит почти физически ощущала неприязнь золовки. У Софи не было причин не любить ее, но Маргерит знала, что эта неприязнь возникла из почти патологической привязанности Софи к Литгоу. Софи давно следовало бы разорвать эти узы и осознать наконец, что она личность, а не покорный придаток старшего брата.

— Литгоу перевернулся бы в гробу, узнав, что вы растаскиваете по кускам его дом! — Софи сжала подлокотники кресла, и Маргерит поняла, что она еле сдерживается.

— Я не хочу закончить свою жизнь в долговой тюрьме из-за того, что не смогу заплатить долги. Нет, другого выхода я не вижу, и вам придется с этим смириться.

Софи встала и мрачно посмотрела на Маргерит.

— Вижу, никакие доводы не удержат вас от этого безрассудства.

Маргерит оперлась локтями о стол и положила подбородок на ладони.

— А вы можете предложить лучший вариант? Думаю, вам известно, что вы полностью зависите от того, сумею ли я оплатить наши долги, и от того, что я собираюсь делать дальше. У вас нет ни пенни, поскольку Леннокс все оставил мне.

Софи шумно вздохнула и сурово изрекла:

— Он отказался от своих корней, когда женился на вас! Вы не шотландка, и вам наплевать на наши традиции и убеждения!

— Но Леннокс женился на мне, и этого не изменишь, — спокойно произнесла Маргерит. Спокойствие давалось ей нелегко, она совсем не хотела спорить с Софи. И чувствовала себя виноватой из-за того, что мечтала от нее избавиться. Она должна быть более терпимой и надеяться, что со временем злоба у Софи иссякнет.

— Вы не должны были брать его имя! Вы никогда не разделяли его мечты и желания.

— Он желал того, что в нашей стране преследуется законом: возвращения Стюартов. Я не одобряла его взглядов и его фанатизма, и чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше. Вы же знаете, что все эти тайны и преступления свели его с ума.

Злобная улыбка искривила губы Софи.

— Как бы вы ни осуждали его взгляды, но вы связаны с ними, так же как и я. И никогда не избавитесь от них.

Маргерит вздохнула.

— Может быть, вы и правы, но не делайте мое положение еще тяжелее. Пожалуйста. Если полиция узнает правду, нас обеих бросят в тюрьму и казнят за измену.

— Вы никогда не поднимитесь выше ваших мелких забот, Маргерит! Вы никогда не принесете себя в жертву ради высших идеалов, — злобно прошипела Софи.

— Не будьте так уверены! Если бы я верила в это дело, возможно…

Софи неприязненно скривила губы.

— Хватит! Вы всегда были недостойны его, и я считаю несправедливым, что именно вы решаете, что лучше для этого дома… и для меня.

Потеряв терпение, Маргерит скрестила руки на груди.

— Тогда живите как хотите, только не приползайте ко мне, когда вам нечего будет есть.

Софи вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Идиотка, — сквозь зубы процедила Маргерит. Она все это время надеялась, что Софи поймет их трудности, но ее злость все разрушала. Положение ухудшалось с каждым днем. Как заставить ее не жить в прошлом?

Маргерит смотрела в окно. На камине пробили часы. Она размышляла о том, что еще можно сделать. Но ничего не могла придумать. Она увидела, что Софи вышла из дома и пошла к конюшням. Софи редко ездила верхом, но, вероятно, была слишком возбуждена, чтобы оставаться в доме.

С тяжелым вздохом Маргерит достала письменные принадлежности и написала записку аукционисту в Льюис.