Под адским солнцем Рая

Глава 5

- Эй, одноглазая, - позвал я, валяясь, на земле. - А массаж?

Валмет, хмыкнула, молча накинула на шею полотенце, и так же молча удалилась. Как всегда. Но я видел, что ей нравится эта игра, видел, что следуя этому ритуалу, я, как будто, оказываю ей внимание. Эдакая замена комплиментам, которых быть не должно. Поэтому, я и сотрясал воздух в пустую, своим “А массаж?” после каждой тренировки. Ни на что особо не рассчитывая.

София скрылась в чреве большого здания, изначального назначения которого я так и не понял, но которое сейчас служило базой для людей Минами.

- Может, мне тебя кендзюцу поучить? - спросил вдруг Гин, сидящий неподалеку, и наблюдавший за моей так называемой тренировкой, а по сути - избиением моей бедной тушки.

Причем спросил-то он абсолютно серьезно, безо всякого намека на насмешку в голосе. И, полагаю, если я сочту, что это не шутка, он даже попытается меня чему-то научить.

Нет уж, спасибо, как-нибудь обойдусь!

- Ты ведь шутишь сейчас, да? - спросил я, пытаясь собраться с силами и подняться с земли.

Гин кивнул. Серьезно. Шучу, мол.

Рядом заржала Хекс. Вот еще одна проблема. Ее присутствие раздражало всех на базе, но, учитывая, что она была моим наймитом, люди Минами ее терпели. Старались не замечать, игнорировать, но бывшей оперативнице ЦРУ было на них глубоко наплевать.

Клирик сидел рядом с Ведьмой, приобняв ее за талию, и что-то нашептывал ей на ушко. Ловелас хренов. О сестре Эде он уже не вспоминал. Вот такой ветряный мальчик, чтоб его. Не знаю, почему меня так покоробило то, что он так быстро забыл одну незабываемую монашку. Может, я надеялся, что Игорек легко заменит Эде меня, и я не потеряю на нее свое влияние? Глупо было на это надеяться.

- Пойдем, лучше выпьем, - наши с Валмет тренировки стали бесплатным представлением как для всей команды Минами, так и для моих наймитов. Так что Люц, всю тренировку сидевший неподалеку, подошел и подал мне руку.

- Почему бы и нет? - я поднялся с помощью снайпера, и привел себя в порядок.

Минут через двадцать мы уже сидели в “Желтом Флаге”. “Мы” - это я и Люц. Минами куда-то хотела отправить Софию, так что одноглазая с нами не пошла. А “мои” люди занимались своими делами. И я не имею ни малейшего понятия какими.

- Ты, в последнее время, какой-то невеселый, Артур, - заявил мне Люц, когда мы опрокинули по стаканчику, и первая скованность встречи, любовно взращенная где-то там, в другой жизни, отступила.

Мда уж. Что сказать? С одной стороны, все вроде бы, неплохо. Да, Балалайка меня немного пожурила, из-за того, что Юкио и Гин выжили. После этого разговора, седых волос у меня прибавилось прилично. Но, в принципе, “Отель Москва”, ко мне особых претензий не имел. И к Юкио с Гином - тоже, при условии, что они больше не будут претендовать на возрождение клана Васиминэ. В принципе, я был не против, они - тоже. Так что с Балалайкой мы все решили полюбовно. Да и заказы на поставки я стал получать исправно. Причем иногда действия Владилены Николаевны были мне совершенно непонятны - зачастую, казалось, что она нанимала меня в ущерб своим интересам, ибо я был уверен, что в части случаев, она сама могла бы получить это оружие проще, быстрее и дешевле. Но заказы от “Отеля” шли исправно, хотя такая тенденция меня пугала. Ведь, скорее всего, очень скоро придется расплачиваться за столь щедрые предложения.

Во-вторых, наша с Клириком авантюра в Намибии увенчалась частичным успехом. Почему частичным? Потому что денег за оружие мы получили гораздо меньше, чем рассчитывали, и, по большому счету, та операция стала для нас убыточной. Учитывая, что товар мы забрали почти за бесценок (больше такой халявы в ближайшее время не предвидится), а везти его было совсем недалеко… короче за ту гору оружия мы получили сущие копейки. А все потому что доверились тому оценщику, который нас кинул, и скрылся с алмазами на кругленькую сумму! Ну да ладно… в следующий раз будем умнее. Тем более, что несколько алмазов нам все-таки удалось реализовать по нормальной цене. Постараемся в следующий раз работать только с проверенными людьми.

В-третьих, была Эда. Я понимал, что с ней надо что-то решать. И тут было два варианта: или идти с извинениями, мол, прости, любимая, долго не приходил, моя вина, ибо оставил бедную девушку одну, и всякое такое, при этом, конечно, умолчав о том, что я знаю об их скоротечном романе с Клириком; или… или идти на конфликт и разрыв отношений, напирая на то, что она спала с моим подчиненным за моей спиной. Оба варианта мне не нравились. Эда была непредсказуема, и могла отреагировать абсолютно произвольно. К примеру, приду я с ней мириться, а она мне сама расскажет про Клирика, и выставит за дверь, рассказав, как я несостоятелен в постели. Это она может легко. Или наоборот: я приду с ней ссориться, а вечер закончиться бурным сексом… Короче, все будет зависеть от того, чего она хочет. Опыт показывает, что я абсолютно беспомощен перед такими девушками, как Эда… впрочем, похоже, я вообще абсолютно беспомощен.

Все это (хотя, вру - не все, но многое), я конечно, рассказывал Люцу. Потихоньку, мы прикончили вторую бутылку.

- Знаешь, что я думаю, - заявил вдруг снайпер, немного слишком громко, как по мне.

Я яростно замотал головой: мол, не ведаю, что ты думаешь, и знать, честно говоря, не хочу, и вообще, давай наливай.

- Я думаю, - очевидно, не поняв моей пантомимы, продолжил Люц, наставительно тыча в меня пальцем, - что тебе надо решать свои проблемы последатель… последоталь… последовательно! Во! Последовательно!

- Поясни, - тогда мне показалось, что сейчас снайпер просто истину сглаголит (пусть и слегка заплетающимся языком), так что я весь обратился во слух. Но подливать тоже не забывал.

- Все просто, мой юный падаван, - Люц опрокинул очередную рюмку рома, закусил куском черного хлеба с какими-то морепродуктами. - Сейчас ты какую проблему можешь решить?

Я задумался. Надолго.

- Никакую? - мозги работали со скрипом, и, честно говоря, путей решения ни одной из своих проблем я не видел.

- Ладно, попробуем по-порядку, - перестал надеяться на мою догадливость снайпер. - Наливай!

Я налил. Почему бы и нет-то?

- Итак, - продолжил Люц, задумчиво жуя какой-то листик салата. - Начнем. Первое. Твои терки с Балалайкой. Сейчас-то у тебя с ней вообще все чики-пуки и никаких проблем нет, так? И еще не известно, будут ли? Это ты себе надумал, что она заманивает тебя в ловушку, соблазняя вкусными контрактами, а вообще: фиг знает, может, ей просто не к кому больше обратиться? Или она хочет иметь запасные каналы поставок, если вдруг основные накроются? Или еще чего? Может, поэтому она хочет вести с тобой дела, потому что ты, вроде как, независны… незавимисный… тьфу!... Независимый! Во! Независимый поставщик. Тут в городе… Что скажешь?

Я только открыл рот, чтобы возразить, но Люц меня и слушать не стал:

- Ничего лучше не говори, опять глупость сморозишь, сейчас!

Я обиделся. Ну, правда, обидно ведь!

- Так что проблем с Балалайкой у тебя нету, - припечатал снайпер, не обращая внимания на мою обиженную рожу. - А когда… и если будут, то… то решать их будем потом. Сейчас-то нету проблем? Так? Так, я тебя спрашиваю? Так! Идем дальше… Наливай!

Я налил. Чего уж там?

- Второе. Твои проблемы с реализацией алмазов. Херня вопрос: давно бы к Минами обратился, у нее есть человек надежный… Нечего париться. А то, что ты деньги потерял на первой партии… ну, друг мой, не ты первый, не ты последний. Все где-то теряют, где-то находят. Хоть что-то получил - уже хорошо! Зато у тебя есть выгодный клиент, который держит в напряжении весь регион, и там все вооружаются. И, им можно выгодно продать всякий хлам, который в цивилизованных странах никто уже не купит! А? А! Круто?!

- Ну-у-у… - с сомнением протянул я, но тот не дал мне себя сбить.

- Круто! Нет у тебя с этой стороны никаких проблем! И точка, - Люц достал сигарету, закурил. Я последовал его примеру.

В принципе, может, он и прав, надо проще смотреть на вещи. А я сам себя загружаю. Может, и правда, перестать забивать себе голову своей неудачей и ждать подвоха от Балалайки?

- Теперь третье, - снайпер состроил мрачную гримасу. - Эда. Ага. Это проблема.

Я кивнул. Ну, хоть что-то. А то мне уже действительно начало казаться, что у меня нет никаких проблем. А это как-то… странно.

- Но, эту проблему ты можешь решить, - заявил Люц. - Вот прямо сейчас. Пойди и поговори с ней!

- Я еще не сошел с ума, - покачал я головой, от чего в ушах поселился приятный звон.

- А че сложного? - изобразил непонимание снайпер.

- Надо спланировать разговор, он слишком важный, понимаешь? - я сделал очередную затяжку. - Нельзя просто с бухты-барахты прийти, и пригласить ее на “поболтать за жизнь”.

- Почему?

- В смысле?

- Почему нельзя-то, - развел руками Люц. - Иди и поболтай. Чего сложного? В любом случае, ты что-то получишь. Если она тебя выставит, ну и ладно, туда ей и дорога, Минами и мы тебя в обиду не дадим. В крайнем случае, я просто пристрелю ее и все…

- Эй-эй, - честно говоря, такая честность меня испугала. И отрезвила. Слегка.

- А что такого? - равнодушно пожал плечами снайпер. - От моей пули она не уйдет.

- Угу, - несогласно покачал я головой. Нет, такая забота о моей скромной персоне со стороны Люца, и его убежденность в том, что Минами меня не бросит, была мне приятна. Но сама мысль о том, что Эда может пострадать вызывала во мне просто колоссальное отторжение. Не знаю почему. - А если кто попытается расследовать ее убийство, м, Люц? Если на следующий день, тут появятся ее друзья и начнут разнюхивать: кто, где и сколько? М?

- Друг мой, это Роанопур, - усмехнулся снайпер. - Этот город их переварит и выплюнет.

- В любом случае, я не хочу подставлять вас, - после недолгой паузы, я снова покачал головой. - Да и себя заодно.

Особенно себя, если честно.

- Как хочешь, - пожал плечами Люц. - В любом случае: чем дольше ты тянешь, тем хуже для тебя.

Я кивнул. И налил еще. Чего уж.

Вообще, в словах снайпера был смысл. Я усугубляю ситуацию с каждой минутой ожидания. Ведь основная проблема даже не в том, что я хочу сохранить с ней отношения, а в том, что я не хочу терять расположение резидентуры ЦРУ в Роанопуре. Но, даже если я это расположение потеряю, не думаю, что Эда будет считать меня врагом ЦРУ и своей страны. А даже если и будет - то пристрелит просто на месте, и все. Никаких проблем.

Мда. Положеньице.

Все-таки третью бутылку мы начинать не стали, и, пошатываясь, разбрелись в разные стороны. Мне надо было погулять, подумать, и протрезветь. А Люцу… Люцу просто надо было домой и отоспаться. Его, в общем-то, особенно не мучили никакие тяжелые думы.

Ноги привели меня к дверям Церкви Насилия, перед самым рассветом. К тому моменту, я был абсолютно уверен, что снайпер прав: с Эдой поговорить надо было давно. Клирику уже все равно, это вначале он обижался, а теперь, вроде бы, даже рад, что я не пошел выяснять отношения с монашкой сразу же.

В любом случае, я прошел известным мне маршрутом, открыл калитку и вскоре наткнулся на одного из послушников. Тот рассказал, что Эда должна быть в главной зале Церкви.

Я понятия не имел, что она там может делать (то, что монахиня может там молиться, мне в голову не пришло), но послушно поплелся туда. Пройдя через черный ход, я почувствовал, как внутри меня нарастает тревога. Кровь отхлынула от рук, разум заволокло страхом. В коленях поселилась дрожь. Каждый шаг давался мне тяжелее предыдущего, но любопытство и беспокойство за монашку оказалось сильнее, и я, пересилив себя, заглянул в зал.

И тут же мне стала понятна причина страха.

За столом, в который был превращен алтарь, рядом с Эдой сидела Реви.

Девушки пили. Очевидно, пили не первый час, потому что пара пустых бутылок уже валялись в углу.

Надо было уходить. Я понимал это с ослепительной четкостью, ибо серьезного разговора с Эдой, когда она в таком состоянии, а уж, тем более, в такой компании, явно не получится. Я стал пятиться, стараясь скрыться в темноте коридора, но Реви вдруг совершенно неожиданно повернула голову в мою сторону.

- О! - блеснула четкостью мысли Двурукая, указывая своей собутыльнице в мою сторону. Эда проследила за ее взглядом, увидела мою бренную тушку. За какую-то секунду выражение ее лица сменилось несколько раз: от досады, до предвкушения.

- На ловца и зверь бежит, а, Реви?! - радостно осклабилась монахиня, и я стал медленно отступать. - Эй, куда это ты собрался, дорогой мой?

От ее голоса мое сердце ушло в пятки, с огромным трудом я заставил себя улыбнуться, изменить направление движения, подходя ближе к алтарю:

- Привет, девочки.

- Привет-привет, - елейным голоском произнесла Реви, и посадила меня на стул, рядом с собой. Страх от близости Двурукой скрутил кишки так сильно, что я почувствовал приступ приближающейся тошноты.

- Выпить хочешь? - спросила Эда, и, прежде чем я успел ответить, уже наполнила свою рюмку и поставила ее передо мной.

Жест был слишком красноречив, чтобы его игнорировать, и я, стараясь не смотреть на Реви, быстро проглотил бурую, почти коричневую жидкость, надеясь, что от этого станет легче. Легче не стало.

- Обычно ты более разговорчив, - Эда приблизила свое лицо к моему. Ее дыхание обжигало. - Скажи, я ведь тебе еще нравлюсь, да?

Блин, что на нее нашло? Моя интуиция бесилась, требуя, чтобы я немедленно убирался как можно дальше.

- Молчишь? - добавив в голос обиженных ноток, произнесла Эда. Я заметил в ее глазах искорки смешинок, но меня это не успокаивало. Ни капли. - Может, тогда так?

Она нежно коснулась моих губ своими. В любом другом случае такой поцелуй вызвал бы во мне целую бурю эмоций, но не сейчас. Не в присутствии Реви.

Двурукая легонько качнулась в сторону, и это движение затопило сознание безудержной волной ужаса. Мне показалось, что сейчас она нападет из-за спины. Я дернулся, стараясь не упустить ее из виду, и, конечно, прервал поцелуй, который, впрочем, длился не больше двух секунд. Обычно наши поцелуи с Эдой длились гораздо дольше.

- Видела? - радостно усмехнулась Реви, с превосходством глядя на монашку.

Эда кивнула. Недовольно.

Я захлопал ресницами, стараясь понять, что сейчас произошло.

- Не расстраивайся, подруга, - Двурукая хлопнула блондинку по плечу. - Просто я - лучше. Признай это.

Блин, о чем это они вообще?!

Эда раздраженно скривилась, отобрала у меня рюмку, наполнила почти до краев, опрокинула, даже не поморщившись. Посидела, пару секунд, недовольно сверля меня взглядом своих изумительно голубых глаз.

- Я все понимаю, Артур, - произнесла она, наконец, и взгляд ее изменился. Сейчас в нем была неподдельная обида. - Реви - красивая, эффектная девушка, да еще и лифчик не носит…

- Ха! - подала голос Ребекка. - Это потому что грудь у меня больше, лифчик вообще не нужен.

Эда отмахнулась от подруги.

- Я понимаю, - повторила она, продолжая глядеть на меня взглядом человека, оскорбленного в лучших чувствах. - Мне говорили, что ты влюбился в Реви с первого взгляда.

Чего?!!

- Мол, постоянно краснеешь, бледнеешь в ее присутствии, - в голосе монашки тоже появились нотки обиды, - не решаешься с ней заговорить, и вообще ведешь себя, как подросток, у которого случилась первая любовь...

Погодите-погодите… ЧТО?! Что она несет?!

- Но я не ожидала, что это правда! - продолжала меж тем Эда. - Думала, что все преувеличивают. Но сейчас… вижу, что зря не верила.

- Э?! - шок был настолько силен, что даже слегка притупил страх, поэтому я сумел выдать что-то похожее на членораздельные звуки.

- Пойми, Артур, я не хочу быть второй, - если бы не обострившееся от страха восприятие, я бы, возможно, даже поверил. Эда играла хорошо, но ее выдавала мелкая моторика: слегка приподнятый краешек губ, слишком расслабленные, плавные движения, на которые не способен человек, охваченный обидой. - Я не хочу быть той, на кого ты залезаешь по вечерам, мечтая о другой. Поэтому…

Монашка торжественно встала (излишне торжественно, как по мне), поставила на стол пустую рюмку, и произнесла, фонтанируя пафосом:

- Я благословляю вашу любовь с моей лучшей подругой - Реви!

Она ведь издевается, да?

Я почувствовал, как дрожат пальцы. Надо было что-то придумать, причем быстро. Если Реви будет находиться рядом хоть немного дольше, чем до этого, я просто сойду с ума. Потянулся к рюмке, с намерением выпить, и немного сбить страх.

Двурукая выстрелила своим телом резко, совершенно неожиданно, мгновенно оказавшись рядом. Я испуганно дернулся, скатился со стула. Длинный глушитель на дуле пистолета столкнулся с полом, рукоять больно ударила меня в плечо. Пистолет выпал из кобуры, я инстинктивно подался назад, пытаясь оказаться подальше от Реви. Но та одним мягким, текучим, каким-то змеиным движением оказалась рядом. Опустилась на корточки, приблизила свое лицо к моему. Я глянул в ее почти безумные глаза, чувствуя, как деревенеют мышцы. Меня парализовало от ужаса, в расширившемся зрачке Реви видела свое отражение. Я не мог сделать ни малейшего движения, чувствуя, как в висках отдается каждый удар сердца.

Двурукая глубоко вздохнула, как будто принюхиваясь.

- Даже не знаю, почему меня так тянет к тебе, - усмехнулась она. - К Року меня тоже тянет, но слабее. Но к тебе… особенно. Когда ты рядом, у меня сердце стучит, как бешеное, мне до безумия хочется прикоснуться, почувствовать под пальцами твое тело. У меня просто крышу сносит от этого ощущения, знаешь ли… Очень трудно сдерживаться, особенно когда ты тоже на меня так реагируешь.

Глядя на то, как она принюхивается, я вдруг понял, почему мы так легко поладили с Роком, почему так быстро нашли общий язык, почему я не могу не помочь ему, что бы он не попросил. И знал, что он тоже не откажет. Просто в нас слишком сильны инстинкты травоядных. Мы с ним пытаемся сбиться в одно стадо, чтобы защищаться от тех, кто сильнее, голоднее и страшнее. От таких, как Реви и Балалайка. От хищников. Тех, кто чувствуют наш инстинктивный страх, наш ужас, когда эти хищники оказываются рядом. Именно этот страх заставляет их обратить на нас внимание, он возбуждает в них азарт, дух охоты, желание поиграть с парализованной от ужаса жертвой. И чем сильнее страх, чем мощнее древний инстинкт, заставляющий нас бояться хищников, тем сильнее их азарт, тем больше желание поиграть с беспомощной жертвой, тем мощнее возбуждение от охоты.

Именно поэтому Реви заставила Датча взять Рока в свою команду. Именно поэтому она терлась около него, чувствуя, как он все сильнее боится ее. Но у Окадзимы инстинкты слабее, он понимал, что что-то чувствует к Реви, но что именно понять не смог до сих пор. Так же и Балалайка. Она тоже чувствует его страх, поэтому и пытается держать поближе к себе. Поэтому именно он стал ее переводчиком в этой авантюре в Японии. Поэтому по одному его слову, она поменяла свои планы, и уничтожила Союз Коусо. И поэтому она сейчас помогает мне. Потому что когда мы рядом, она чувствует то же, что и Реви: возбуждение от охоты.

Ребекка облизнулась. Я сидел отклоненный, и она возвышалась надо мной, гипнотизируя меня взглядом.

Ее движение я не сумел уловить - оно было столь резким, столь молниеносным, что я даже не успел понять, что происходит. Ее пистолет замер под моим подбородком. Я чувствовал холод металла на своей коже. Она облизнулась снова. Я водил взглядом за ее языком, чувствуя, как чувство опасности уже даже не вопило - оно пронзительно замерло, до предела натянув нервные связки, мгновенно мобилизовав все ресурсы организма. Слишком знакомое чувство. Так бывало всегда, когда я оказывался на волосок от смерти.

Ее лицо было слишком близко. Она чуть подалась вперед, накрыла мои губы своими, ее язык требовательно сунулся мне в рот. Я ответил, неуверенно, словно за соломинку, хватаясь за возможность пожить хотябы до окончания этого поцелуя. Я с ослепительной четкостью понимал, что она с каждой секундой теряет над собой контроль. Чувствовал, как ее палец дрожит на курке.

Девушка судорожно вздохнула, отодвинулась, сглотнула, явно с трудом беря себя в руки. Глаза у нее были совершенно бешеные, но в них медленно появлялось осмысленное выражение. Двурукая дрожащими руками убрала пистолет, и отошла. Я почувствовал, что паралич прошел, и можно шевелиться. Но не пошевелился. Ребекка, покачиваясь словно пьяная, пошла по направлению к столу. Но сделав шаг, остановилась. Наступила ногой на мой пистолет, валяющийся на полу. Бросила на меня оценивающий, вопросительный взгляд.

Я понял его. Безо всяких слов:

- Нет, - разлепить губы было невероятно сложно. - Я не хотел… Я бы никогда не смог выстрелить в тебя.

Она улыбнулась, где-то у глубине души зная, что часть про “не хотел” - ложь. Зато про “не смог” - правда. Не хватило бы смелости. Толкнула пистолет ногой в мою сторону. Я не пошевелился. Продолжал сидеть, не в силах заставить себя подняться.

Реви подняла опрокинутый мною стул, села, взяла рюмку, наполнила ее, выпила. Руки ее дрожали. Лицо раскраснелось.

- Мд-а-а-а, - протянула Эда, переводя свой взгляд с Двурукой на меня. - Никогда не думала, что увижу такое… Да ты сама по уши влюбилась, подруга!

"Нифига!" - хотелось крикнуть мне. - "Это не любовь! Даже близко нет! Это ужас травоядной жертвы с одной стороны и радость хищника от охоты - с другой!"

Но я не крикнул. Реви сидела, уставившись в пространство, и не обращая внимания на подругу.

В парадную дверь вдруг стали стучать. Сильно. Громко.

- Помогите! - раздалось со стороны улицы. - Помогите, пожалуйста!

Эда раздраженно дернула плечом, наполнила свою рюмку. Реви продолжала сидеть, глядя в пространство. Я сидел на полу.

- Пожалуйста! - разорялись с той стороны двери. - Помогите! Кто-нибудь!

Я вздрогнул, заставил себя подняться. Только сейчас я понял, что голос был девичьим. Не помочь было бы… неправильно. Эда поморщилась, догнала меня, когда я прошел уже половину пути к двери. Через пару секунд Реви присоединилась к нам.

Эда недовольно и раздраженно вздохнув, стала открывать дверь.