Под адским солнцем Рая

Глава 11

Разговора с Балалайкой избежать не удалось. Хоть я и пытался отбрыкаться изо всех сил. Понимал, что ей от меня что-то нужно, осознавал, что ей донесли о каждом слове, что прозвучало в одной из медицинских палат “Отеля Москва”. И не допускал мысли, что ее удастся переубедить так же легко, как остальных. В чем бы не пришлось ее переубеждать.

- Присаживайся, - ее короткое приглашение звучало, как приказ.

Я скосил глаза в сторону двух парней, стоящих у двери в ее кабинет, мазнул взглядом по пистолету, который демонстративно лежал на столе, в пределах досягаемости ее руки. Оценил расстояние от стола до кресла, на которое мне предложили сесть, понимая, что ни дотянуться до оружия, ни совершить какие-то манипуляции так, чтобы этого не заметили, при таких раскладах, невозможно.

Что-то готовилось. Убрать меня решили что ли? Да не, быть не может. Если бы хотели, не лечили бы столь тщательно, не предоставили бы палату со всеми удобствами. Грохнуть меня могли гораздо раньше, так что марать потрясающий ковер в кабинете Владилены Николаевны нет никакого смысла. На первый взгляд.

Женщина склонила голову набок, с видимым любопытством оценивая мою реакцию. Во взгляде ее таилась насмешка, и я снова подумал о том, насколько же она красива. Даже уродливые шрамы придавали ей какой-то особенный шарм. Хотя, может быть, все дело в тщательно подобранном сочетании одежды и макияжа, которое подчеркивает достоинства и скрывает недостатки? С другой стороны, с возможностями современной медицины, шрамы она могла бы и убрать. Не убрала. Что бы это значило?

Щелк. Звук гильотины, срезавшей кончик сигары, заставил меня ощутимо вздрогнуть.

Я сел.

- Вы, как всегда, обворожительны Владилена Николаевна, - голос у меня, несмотря на все старания, получился слишком сухим. Огромное черное пятно безразличия все еще занимало большую часть мыслей, хоть и не было столь всепоглощающим, как сразу после смерти Ласточки. Наверное, отдых помог.

- О? - она облокотилась на краешек стола, подперла подбородок тонкой ладошкой. Взгляд ее не изменился: на меня по прежнему глядели бездонные голубые глаза, с притаившейся в их глубине насмешкой. - Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы сказала, что это тонкая издевка…

Внутри шевельнулось беспокойство. Не хотелось бы, чтобы Балалайка думала, что я хочу ее оскорбить.

- ...Но, в твоем случае, буду считать, что ты пытался сделать мне комплимент.

- Пытался? - я слегка приподнял бровь. - Значит, у меня не получилось?

Она позволила себе улыбку. Но развивать тему не стала. Заглянула в ящик стола, достала несколько папок. Я безразлично глядел на ее манипуляции.

- Хочу, чтобы ты ознакомился кое с чем, - ее улыбка стала предвкушающей. - Возьми.

И протянула мне одну из папок.

Брать не хотелось. Вот честно. Это была даже не интуиция, а отчетливое понимание: в этой папке хранится что-то, чего я знать не захочу. Совершенно нет.

С другой стороны, выбора-то особого мне не оставили. Я встал со своего места, взял стопку бумаг в картонном переплете.

- “Личное дело №48976. Совершенно секретно.”, - вслух прочитал я на обложке, усаживаясь обратно и не спеша раскрывать папочку. - Не имею привычки копаться в чужих личных делах, Владилена Николаевна. Тем более, в секретных.

Да, я нарывался. Но та апатия, которая все еще и не думала отпускать, позволяла не оглядываться на последствия.

- О? - улыбка Балалайки стала шире. - “Чужих”?

Я похолодел. Так-так. Похоже, кто-то собрал на меня информацию. И это плохо, ведь вполне может возникнуть куча вопросов о моем прошлом до того, как я засветился в Роанопуре. Сомневаюсь, что некто Артур Токарев существовал в этом мире до моего попаденства.

Ладно. Посмотрим, что пишут.

Я раскрыл папку. На первой странице было несколько фотографий. На которых был изображен я... Или не я.

Черт, ничего не понимаю. С одной стороны, это определенно был я, только гораздо моложе - лет эдак на пятнадцать. В этом не было никаких сомнений. С другой стороны: одежда на большинстве фотографий - я такую никогда не носил. И окружение - этих людей, с которыми дружески обнималось мое тело на одной из фоток, я никогда не знал. А еще на одной из фотографий я позировал с дипломом об окончании Высшей Школы КГБ им. Ф.Э. Дзержинского. Охренеть. Я-то точно в школах КГБ не учился! Более того, в моем мире, эта школа давно называется по-другому! Академией ФСБ, что ли?

- Владислав Стечкин, - в руке у Балалайки оказалась копия моей папки и она стала зачитывать самые интересные, на ее взгляд, места. - Родился в 1984. Сирота. Выпускник приюта. Окончил среднюю школу с отличием. Армия. После армии поступил в Высшую Школу КГБ. Окончил с отличием... Так… Отзывы педагогов, сплошь положительные... Навыки владения огнестрельным и холодным оружием - высокие… О! Третий дан, и черный пояс, по каратэ-до... Ага! Был завербован для оперативной работы. В 2005 был внедрен в одну из крупных преступных группировок… Ну, детали этой работы нам не интересны… А! Вот! Нашла. С 2006 - внедрен в американскую компанию “General Dynamics”. Детали работы засекречены. В 2010 - погиб при исполнении.

Балалайка взяла паузу, глянула на меня из под ресниц. Она улыбалась.

- И? - я снова нарывался, но женщина пока спускала мне мою наглость. К чему бы это?

- Чтобы оценить всю картину, оставим, пока, Владислава Стечкина в покое, - ко мне перекочевала вторая папка, с надписью на английском: “General Dinamics. Личное дело менеджера по техническому обеспечению компании Александра Томпсона”. Раскрыв “дело” я снова увидел себя. Но уже в другом окружении: на фоне американских небоскребов, в компании учеников, позирующего с дипломом об окончании Нью-йоркского технического университета.

- Вот, кстати, забавно, - продолжила Балалайка. - Сначала Стечкин, теперь Томпсон... Ладно, опустим. Итак. Александр Томпсон. Родился в 1984, в Колумбусе, штат Огайо… Так, школа, колледж, неинтересно… В армии не служил по состоянию здоровья... Ага. Вот. В 2006 принят на работу в компанию “General Dynamics”, в отдел технического обеспечения… Забавно, да?

- То есть, - осторожно предположил я, - Александр Томпсон был легендой... Владислава Стечкина?

- Мне так нравится наблюдать, как ты называешь свои предыдущие имена, - умилилась Балалайка. - Прямо, как будто в первый раз их слышишь.

Я их, реально, в первый раз слышу.

- Обрати внимание на проработанность легенды, - улыбнулась глава “Отеля Москва”. - По большому счету, вся информация проверяема, и... знаешь что? Она подтверждается. Документально. В Колумбусе действительно жила чета Томпсонов, у которой действительно был сын - Александр. Непонятно только, насколько на него был похож Владислав Стечкин, но единственный оставшийся в живых член семьи Томпсонов - дед Александра - 97-летний старик, впавший в маразм. И он такой уже лет двадцать. Так что “любимого внука” на фотографии он опознает. Александр действительно учился в колледже, все подтверждено документально. И даже фотографии того выпуска есть, на которых - вполне себе твое лицо. Сколько труда и денег стоило заменить все фотографии в колледже - я даже не представляю. В Нью-йоркском институте все сложнее - там фоток не найдено, и из выпуска мистера Томпсона никто не помнит, но это и не удивительно, учитывая, что он учился, как и многие другие, заочно. Но в списках имя значится… Так. В 2008 оформил опекунство над приютской девочкой пятнадцати лет. Она, кстати, до сих пор пособие получает от компании “GD” за смерть сотрудника при исполнении, и получать всю жизнь будет. Обеспечил, короче, девчонку... Круто, да?

- Круто, - согласился я, равнодушно. Изображать равнодушие, кстати было легко, и хотя часть меня сейчас билась в панике и в растерянности, но пятно апатии все еще было слишком велико.

- Идем дальше, - Балалайка перевернула страницу. - Так… премии, поощрения за отличную работу, повышения… За четыре года работы в “GD” Александр поднялся до начальника отдела… А в 2010 погиб в автокатастрофе, при выполнении служебных обязанностей… Так… где-то тут были материалы... Ага. Вот... Тело сильно обгорело, так что опознать его не смогли. Сильная деформация челюсти не позволила провести опознание и по этому признаку. Сделали анализ ДНК, который однозначно подтвердил, что погибший - действительно Александр Томпсон.

Она сделала паузу, глядя мне в лицо и, очевидно, ожидая моей реакции. Я молчал, изучая предоставленные мне папки. И медленно понимал, что этот Владислав Стечкин на мелочи не разменивался. Если уж легенда - то проработанная до конца. Даже смерть свою он устроил по всем правилам, не оставив и капли подозрений. И то, что КГБ не проверило тело своего сотрудника, тоже понятно - так бы они раскрыли его двойную жизнь, и рассекретили всю операцию. А сколько данных успел передать Стечкин, скрываясь за личиной Томпсона, даже представить сложно. Так что пришлось им довериться результатам американской экспертизы.

- И все бы ничего, - так и не дождавшись моей реакции, продолжила Балалайка, одновременно раскрывая следующую папку, - так бы и закончилась история одного малопримечательного американского обывателя, и одного очень примечательного русского агента, но примерно в это же время в Гонконге появляется некто Е Цзы Оу… Кстати фамилия Оу - это фамилия еще одного легендарного оружейника, правда уже китайского, и уж больно древнего. Но тенденция прослеживается, да? Стечкин, Томпсон, Оу… и Токарев. Забавно.

Я молчал. А что я мог сказать?

- Итак. Мистер Оу… - очевидно, Балалайка ждала, что я как-то отреагирую, но затягивать паузу не стала и, поэтому, продолжила чуть раздраженно. - Ты открой папочку-то, полюбуйся на знакомую рожу... Опять же. Бизнесмен. Данных много - все подтверждаются. Документально, и даже несколько свидетелей есть, которые даже на суде готовы выступить с признанием: Е Цзы Оу их друг детства/одноклассник/коллега по работе, с которым они прошли рука об руку всю жизнь. Короче, проработанность легенды, в очередной раз, на самом высоком уровне. Даже нашим спецам понадобилось время, чтобы все это выяснить, и сопоставить некоторые факты… Уж не знаю, где засветился господин Оу, но уже через два года ему тоже пришлось погибнуть. Как говорят свидетели - его смыло в воду. Тело, конечно, не нашли. Кстати, в Гонконге у него осталась безутешная жена, которая, как говорят, до сих пор льет слезы по почившему муженьку… Может, съездишь, проведаешь вдову-то? Красивая, говорят, женщина.

Я закрыл папку. После первой они были уже не так интересны. Глянул на Балалайку, спокойно выдержав ее взгляд.

- И вот, наконец, - после недолгой игры в гляделки, с некой даже торжественностью, произнесла Балалайка, - остался последний персонаж. Артур Токарев.

Она раскрыла последнюю папку, копия которой была передана мне. На обложке этой никаких надписей не было, кроме названия: “Артур Токарев”. И знак вопроса. Весело.

- Итак, - взгляд Владилены заметался по строчкам. - Родился тогда же... семья: мать и отец. Живут в деревне в Воронежской области, хотя оба москвичи… вот только на месте дома Токаревых там пепелище, мы проверяли, а соседи говорят, что семья переехала. Куда - неизвестно. Есть сестра - учится где-то за границей, ее найти не удалось. Закончил школу. Армия: Амурская Пехотная рота №159. Звание: ефрейтор… После армии - учеба в Московском Педагогическом, специальность - филолог. Учителя, кстати, тебя не помнят, хотя по документам ты там и числишься. В 2009 господину Токареву было предъявлено обвинение в доведении до самоубийства девушки по имени Светлана Городецкая. До суда дело не дошло, развалилось "за отсутствием состава преступления"… Вот этого я не совсем понимаю. Зачем было городить огород, и придумывать какое-то обвинение, какой-то суд? Лишние проблемы. Пусть, опять же, документы по делу все есть, и их мы даже нашли. Вот только, прокурор этого дела не помнит. А память у него великолепная - профессиональная. И зачем было придумывать эту Городецкую с ее самоубийством?

В этом самом месте меня, наконец, прорвало. Я зарычал - утробно, зло, в мгновение ока выплескивая апатию, что охватила меня. Внутри, заменяя пустоту, стала подниматься чудовищная волна бешенства.

Вот не трогайте Светку, сволочи! Не трогайте! Только не ее.

Я вам дам “придумывать”! Я вам дам “городить огород”! Суки! Твари!

- Тихо… тихо, - на меня было направлено целых четыре ствола. Два телохранителя стояли по бокам, еще двое - позади. Балалайка сидела на своем месте в расслабленной позе, и казалась довольной.

- Надо же, - задумчиво произнесла она, глядя на то, как я медленно слетаю с катушек от бешенства. - Неужели, хвост начал вилять собакой, и ты настолько сжился со своим персонажем, что уже воспринимаешь его жизнь, как свою, Владислав?

- Меня зовут Артур, - тихо прорычал я, ощущая, что еще немного, еще чуть-чуть, и сорвусь. Плевать, что меня убьют, плевать, что Ласточка останется неотомщенной, и я подведу всех, кто мне доверился. Плевать на все. Но оскорблять память Светки, я просто не позволю. Только не ее.

- Хорошо, - она улыбнулась самыми кончиками губ. - Пусть будет Артур. Так или иначе… в свете открывшихся обстоятельств, я предлагаю тебе вернуться к оперативной работе.

Оп-па. Вот так предложеннице. Удивление, охватившее меня, даже слегка притупило бешенство, что бурлило внутри, словно раскаленная лава. Чуть-чуть притупило. Совсем капельку.

- Я пытаюсь придумать, как бы повежливее сказать “Иди нах*й, сука”, но никак не могу, - рыкнул я, чувствуя, как тело все дрожит от едва сдерживаемой злобы.

- Хо-хо, вы посмотрите, мальчики, как он заговорил, - теперь Балалайка снова открыто улыбалась. Но улыбка ее была хищной, злой. Телохранители ответили короткими смешками, в которых не было даже намека на веселость. Собраны, гады. Не расслабляются. - А ведь еще совсем недавно, дышать в мою сторону боялся… Эх… Вот что несколько бумажек с людьми делают.

От этого насмешливого тона, от ее улыбки, у меня просто зачесались кулаки. Захотелось снова послать ее подальше - уже открыто, а не завуалированно (хотя, конечно, я и свое предыдущее выражение завуалировал весьма условно).

- Я не предлагаю тебе вернуться в КГБ, дружок, - взгляд голубых глаз прострелил меня насквозь, мгновенно став острым и колючим. - Сама их не перевариваю… Будешь работать лично на меня. Такие таланты, как ты - встречаются не часто, а я, в свою очередь, обещаю, что в Москву эти несколько папок никогда не вернутся.

Она сделала паузу, позволяя мне осознать сказанное. Видимо, в этом месте предполагалось, что я радостно кинусь в ласковые объятия “Отеля Москва”, превратившись в один из десятков (а может, и сотен) винтиков, что обеспечивают его безбедное существование.

- Что скажете, господин Стечкин-Томпсон-Оу-Токарев?

Как же меня раздражает, что ко мне прикрепляют не мои фамилии. Ну ладно, хочешь по-плохому, будет по-плохому:

- Тебе повторить мой ответ, но уже не так вежливо? - огрызнулся я.

- А я все ждала, когда же ты, наконец, перейдешь на “ты”, - Господи, ей это нравилось! Вот же психованная.

- Дождалась? И как ощущения? - я покосился на парней, что напряженно слушали нашу перепалку. Оружия они не убрали, расслабляться не спешили. Профессионалы, мать их.

- Раньше ты мне нравился больше, - я все ждал, когда же, наконец, она сорвется, но Балалайка была на удивление спокойна. - Был повежливей. Люблю вежливых.

- Тогда трахни Рока, - усмехнулся я, заметив, как она вздрогнула. - Он вежливый.

- Причем тут…

- Выпустишь меня, и я его убью. Первым делом, пойду, к нему, и пущу пулю в лоб. Так что лучше убей сейчас.

Я был вознагражден расширившимися зрачками Балалайки, и ее побелевшими пальцами, что сжали краешек стола. О, как мы реагируем-то.

- Выбирай, - я состроил самую паршивую усмешку, на которую только был способен. - Или ценный, но грубый, сотрудник, в виде меня, или бесполезный, но вежливый Рок.

На несколько секунд она даже замерла, изучая мое лицо. Потом вдруг откинулась на спинку стула, зажгла сигару, сделала глубокую затяжку, и… засмеялась.

- Знаешь, на какую-то секунду я даже поверила, что ты и вправду на такое способен, - глава “Отеля” в очередной раз глубоко затянулась, выпустила сизый дым, глядя на мое разочарованное лицо. - И будь ты Владиславом Стечкиным, то это был бы повод для беспокойства... Но вот Артур Токарев друзей не предает, разве нет?

Черт... Не прокатило. А я, было, уже распрощался с жизнью. Добровольно.

- Но Артур Токарев тебе не особо-то и нужен, - я тоже откинулся на спинку, достал пачку, закурил, чем вызвал недовольное сопение со стороны одного из телохранителей. Но Балалайка недовольства не выразила, а значит, я был в своем праве. - Тебе нужен именно Владислав Стечкин, с его опытом оперативной работы, с его шестым даном и черным поясом, с его высокими навыками стрельбы. Тебе нужен не я, капитан.

Она снова замолчала, внимательно изучая мое лицо, и, очевидно, обдумывая мои слова. Прошло, должно быть, минуты три, прежде чем она заговорила снова:

- По большому счету, ты не прав, - произнесла она, и я вдруг неожиданно понял, что вот только сейчас, только с этого момента она стала искренней. - Мне достаточно того, что ты будешь со мной. И дело не в твоих бойцовых (или еще каких-то) качествах. Дело в тебе. В тебе самом. Ты - тот, кто сумел обмануть две самые могущественные спецслужбы мира. Тот, кого упустило КГБ, и тот, о ком могло только подозревать ЦРУ. Я ненавижу КГБ, и терпеть не могу ЦРУ. Мои люди - тоже. Если ты будешь с нами, значит, с нами будет тот, кто положил этих ублюдков на обе лопатки.

Вот оно как. Забавно.

Самое смешное, что работать на Балалайку я и не против. Нравится она мне. Но… блин.

- Я мистеру Чангу слово дал, Владилена Николаевна, - произнес я устало. - А слово держать надо.

Она склонила голову набок, и во взгляде ее прочел любопытство… или даже интерес. Вообще было забавно наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица.

- Если это единственная проблема… - глава “Отеля” не закончила, но вопросительная интонация, каг бэ, символизирует .

Я пожал плечами:

- Пока других проблем я не вижу… - вздохнул. - Но я все равно не очень понимаю… Нет, то, что ты хочешь утереть нос ненавистному тебе КГБ и ЦРУ, осознать еще можно. Но ведь если ты всем расскажешь, что Артур Токарев и Владислав Стечкин - одно и то же лицо, то с ними тебе придется воевать. А это уже, как ни крути, уже даже не уровень Триад.

Я по-прежнему не воспринимал себя иначе, чем Артуром Токаревым, но раз уж пошла такая пляска...

- Не-не-не, - она замотала головой. - Я же обещала: про содержимое этих папок никто знать не будет. Тот факт что у меня работает человек, который сделал из КГБ и ЦРУ посмешище - станет достоянием всего лишь нескольких человек, помимо тех, кого ты видишь в этой комнате.

- При всем уважении, Владилена Николаевна, - с сомнением покачал своей непутевой головушкой я, - но у нас говорят: “То, что знают двое, знает и свинья во дворе”.

- Понимаю, твое волнение, - она кивнула. - Но за своих людей я ручаюсь. Они болтать не будут.

Я пожал плечами. В конце концов, хуже уже не станет. Нет, мои сомнения никуда не делись, наоборот: те кто эту информацию собирал, кто ее структурировал... всех же не заткнешь. А это, наверняка, десятки людей. И вообще, то, что смогла Балалайка, сможет и любой другой. Это вопрос ресурсов.

А кстати.

- Ответь мне на последний вопрос, пожалуйста, - я сделал очередную затяжку. - Как вообще всплыла эта информация? Как ты вышла на Влада Стечкина? Не верю, что это произошло случайно.

- Я искала информацию по Артуру Токареву, - усмехнулась женщина. - Надо сказать, подозрений у меня почти не было: все почти идеально - есть и штрафы, есть неоплаченные долги… даже обвинение есть. Отличное прикрытие.

На этот раз вспышку ярости удалось подавить. Моя жизнь - не прикрытие!

- Но тут, появилась странность: многие люди, которые должны были знать Артура Токарева, его не знают. Грех было не покопать дальше. А копнув чуть глубже, обнаружить, что чем дальше копаешь, тем больше всего не сходится. Я заподозрила подвох, но мои знакомые из “Комитета” разводили руками: мол, несерьезные какие подозрения, слишком кропотливая легенда, чтобы она не была правдивой. Так много вещей подделать слишком трудно… это было уже близко, поэтому я посмотрела тех агентов, легенды которых так и не были раскрыты никогда. И очень скоро наткнулась на Владислава Стечкина… Кстати. В определенных кругах, ты - настоящая легенда. Шесть лет работать на крупнейшую американскую компанию, продающую оружие, ни разу не засветиться… это круто. Дальше было просто: исходя из предположения, что Стечкин жив, посмотреть фотографии и запустить поиск… и вскоре наткнуться на мистера Оу.

- Ясно, - я поморщился. - Ты задействовала много ресурсов. Засветила меня по полной.

На это она лишь отмахнулась. Или знает что-то, чего я не знаю, или… да нет, на беспечность не похоже. Будем надеяться, что у нее есть основания так себя вести.

- Хорошо, - я встал. Она осталась сидеть. - Я могу подумать пару дней… при условии, конечно, что Мистер Чанг освободит меня от слова?

- Конечно, - Балалайка кивнула.

- Тогда я займусь своими делами.

- Артур…

Ее окрик остановил меня, когда я уже взялся за ручку двери. Приятно, что она снова называет меня МОИМ именем.

- М?

- Не делай глупостей, ладно?

- Даже и не думал, Владилена Николаевна. Даже и не думал.

И я закрыл дверь с другой стороны.

Все таки каждый разговор с Балалайкой выматывает. Давит капитан... аурой своей она подавляет, что ли? Не знаю. Но выдержать этот прессинг невероятно сложно. По крайней мере, мне.

Очень хотелось сползти вниз по стеночке, и прикрыть глаза на пару минут. Но нельзя. Пока - нельзя. Вот дойду до своей палаты, заберусь на кушетку, и…

А пока можно подумать. Вообще, как относиться к себе, в свете вновьоткрывшихся обстоятельств?

С одной стороны, вполне возможно, что Артур Токарев - всего лишь легенда. История, которую придумал этот Влад Стечкин, чтобы не возникло вопросов о его жизни. А потом… потом он поверил в этот образ настолько сильно (гипноз, может? Или даже самогипноз?), что личность Артура Токарева заменила личность Влада Стечкина. Честно говоря, самый правдоподобный вариант, но…

Черт. Воспоминания. Их он тоже придумал? И Светку придумал?

Очередная волна ярости, поднялась мгновенно, так что я даже со всей силы стукнул кулаком по стене. Рука заболела. Чертас два! Только не Светку. Если бы дело касалось только моей жизни - черт с ним, поверил бы. В конце концов, не такая уж она и яркая. Но мою единственную большую любовь я трогать никому не позволю! Она была! Я слишком хорошо помню, что она была. И что я ее потерял…

Ладно, тогда как объяснить всю эту хрень?

Хм. Ну, тогда кроме как переходом в другой мир, это все не объяснить. И предположить, что в каждом мире, есть некая копия Влада Стечкина, или, как в моем случае, Артура Токарева. И тогда, у нас будет несколько вариантов.

Первый. Каждый раз Влад Стечкин действительно умирал. Но вместо него, его тело заменяла другая личность из другого мира - сначала Томпсон, потом Оу, и вот, наконец, я. Каждый раз личность была иной… нет, не пойдет. Тогда как объяснить все эти подмены документов, которые Влад производил? Или, может, производил их уже не Влад, а кто-то другой? Но в моем случае, это точно был не я… Черт. Короче, не знаю. Фантастично, но мне легче поверить в такое, чем в мою “придуманную” жизнь.

Ладно. Второй вариант. Вот у меня же “сверхспособности” есть, так? Так, может, у Влада они были еще мощнее? Может его дар позволял ему “смотреть сквозь границы миров”, выражаясь пафосным языком писателей-фантастов? Может, он мог заглянуть в жизнь того же мистера Томпсона, который был им же, но в другом мире? И оттуда черпать знания, черпать истории, и изменять свой мир так, чтобы Томпсону тут было вполне комфортно. А потом вживался в личность того, за кем подсматривал, и выполнял свои задачи. Как такой вариант? Опять же, когда дело дошло до меня, что-то явно пошло не так. Может, Богу (или кому там, интересна жизнь людей?) надоели эти игры Влада, и он поменял нас местами. Ага, за секунду до того, как я умер, в “своем” мире.

Черт… Одна идея бредовее другой. Но быть “придуманным” персонажем я не хочу. И не буду. Никогда.