Под камнем сим

Глава 14

Во второй половине дня, когда Маркби добрался до фермы Хейзлвуд, там кипела бурная деятельность. Старик Сид, вернувшись к работе, неуклюже хромал через двор, некий смуглый человечек быстро взглянул на прибывшего и ловко растаял в воздухе. Алан про себя усмехнулся: цыган Дэнни Смит.

Третий присутствующий направился к нему:

— Снова полиция?

Тон у Хью Франклина не столько возмущенный, сколько усталый. Маркби окинул его оценивающим взглядом. Первое впечатление часто играет важную роль, хотя может и обмануть. С виду перед ним простой честный малый в позорном пуловере, который, впрочем, недавно кто-то штопал, в засаленных вельветовых штанах, грязных резиновых сапогах. Однако убийцы редко выглядят как убийцы. Предстают в самых разных обличьях.

Суперинтендент назвал себя и увидел удивленное выражение на лице Хью.

— Уже главная шишка явилась?

— Не назвал бы себя даже крупной шишкой, — заметил Маркби. — Можем поговорить в укромном месте?

Фермер оглянулся на дом:

— Зайти можно, только дочка дома, а мне сапоги придется снимать. Или давайте посидим в амбаре.

Упомянутый амбар представлял собой старинную открытую деревенскую постройку с сеновалом, забитую всякой всячиной. Хью уселся на сено и жестом предложил представителю власти устроиться рядом.

— Что еще?

Он положил на колени широкие ладони, слегка нагнул голову, глядя исподлобья. Алана позабавило сходство хозяина с его собственными подозрительными и упрямыми коровами.

— Должно быть, слышали о несчастном случае с вашим соседом мистером Хейвордом.

— Слышал, что не несчастный случай. Кто-то разбил ему голову, чуть не вышиб мозги, — самым обыденным тоном уточнил Хью.

— Действительно, у него черепно-мозговая травма, хотя есть надежда на выздоровление. Кто вам сообщил?

— Она. Белинда. Звонила из больницы, пока ему операцию делали. Думает, конокрады охотились за новой лошадью. Знаете, в округе полно конокрадов. Не только на американском Диком Западе. — Хью почесал в затылке. — Интересно, знает ли Саймон. Может, надо его известить.

— Насчет конокрадов я в курсе, — продолжал Маркби. — Мы советуем миссис Хейворд заклеймить животных. Тогда их не смогут продать на открытых торгах, не услышав вопросов.

Хью невесело рассмеялся:

— Вы удивитесь, только наверняка приехали не для разговора о конокрадах.

— Разумеется.

В дальнем конце амбара что-то упало, послышался шорох. Хью заметил, что посетитель обратил внимание, и пояснил:

— Крыса.

— Тут их много?

— Не столько, как при моем отце, когда здесь было настоящее фермерское хозяйство. Папа время от времени пускал в амбар терьеров для очистки. Сейчас у нас один дочкин спаниель. Крысу может только задавить, если на нее нечаянно сядет.

Маркби обрадовался, что в диалог так легко вошла Тамми, и воспользовался удачей:

— Недавно наша сотрудница приезжала поговорить с вашей дочерью.

Хью опасливо на него покосился:

— Хотите сказать, еще раз приедет?

— Совершенно верно. Как догадались?

— Дело в том, — проворчал Хью, — что, по-моему, вашим сотрудникам одного раза всегда мало. Никак не отвяжетесь. Наверно, свое дело делаете, только не понимаете, что и другие своим делом заняты.

— Извините за беспокойство, конечно, — сказал Маркби с едва уловимой иронией, — но мы расследуем убийство вашей жены.

— Знаю. Уже поняли, кто убил?

— Будем работать, пока не поймем, — сказал суперинтендент и добавил: — Чем больше нам помогут, тем быстрее получится.

Хью всхрапнул, уставившись в землю у себя под ногами, обутыми в резиновые сапоги, и это могло означать что угодно.

— Поймаете или нет, дело на том все равно не кончится, правда? — неожиданно спросил он.

— Пожалуй. По-моему, очень трудно смириться с убийством.

— Я часто думаю о Соне, — вздохнул Хью, — о наших глупых ссорах, о том, что все у нас было не так, спрашиваю себя, неужели нельзя было наладить нормальную жизнь…

— И к какому пришли заключению? Если пришли.

Хью откинулся на сено:

— Ваша подружка, знакомая Джейн Брейди, спрашивала, чего, на мой взгляд, ждала Соня, когда за меня выходила.

— Да? — Алан вспомнил, что более или менее разрешил Мередит пошуровать в фирме «Диксон и Дюбуа», и устыдился. — И что вы ответили?

— Сказал, не знаю. Только тогда понял, надо было саму Соню спросить, прежде чем узел завязывать. Может, она меня тоже о чем-то спросила бы. Ни я, ни она как следует не подумали. Понимаете, когда мы с ней познакомились, оба были в одинаковом пиковом положении. Я потерял Пенни и не знал, что делать. Как бы плыл по течению без всякой цели. Конечно, работал на ферме и прочее… Ферма сама по себе не живет. Просто не видел впереди дороги, понимаете?

Маркби кивнул.

— Соня тоже сидела у разбитого корыта. Замужем никогда не была, пару раз заводила короткие связи, ни семьи, ни родных. Занимала неплохую должность в Лондоне, да ее сократили, перешла на временную почасовую работу. Словом, была сыта по горло тем, что имела, хотела что-то изменить. Мы оба думали вместе начать новую жизнь. Ошиблись, — заключил Хью и добавил: — Нечего тыкать в меня обвиняющим пальцем. Жить семьей тяжело даже в лучшие времена.

— Правда, — согласился Маркби. — По крайней мере, я тоже так думаю.

— А-а-а… — На загорелом лице медленно расплылась усмешка. — И вам тоже досталось. Сейчас женаты?

— Нет, — сказал Алан, не сумев скрыть нотку сожаления в голосе.

— Хотите? — проницательно догадался Хью.

— Не прочь бы.

— За чем же дело стало? Надейся на вечную весну, как говорится. Я хотел после Пенни второй раз жениться.

— А теперь, после Сони?

— Рановато думать, — уклонился фермер от прямого ответа.

— Моя проблема в том, — медленно проговорил суперинтендент, — что я вынужден задавать вопросы. Таков характер моей работы. А вопросы, которые я задаю пострадавшим, звучат как минимум бестактно. Некоторые просто оскорбительно. Ничего не поделаешь.

Он помолчал, встретив ясный понимающий взгляд собеседника.

— Давайте, — кивнул тот.

— Вы знали, что жена недовольна своей жизнью на ферме. Никогда не думали, что ей нужен кто-то, кому можно излить душу, пожаловаться, добиться сочувствия?

Хью прислонил голову к снопу. Взгляд печальный, на губах сухая усмешка.

— Имеете в виду, не гуляла ли? Тогда у меня был бы мотив, да?

Маркби промолчал.

Франклин неожиданно шумно вздохнул:

— Думал, конечно. Долгие прогулки почти каждый день, поездки, по ее словам, за покупками… — Он пожал плечами. — Даже гадал, кто бы это мог быть. Подозревал старика Дерри… который теперь в больнице, бедняга. Только Белинда убила бы каждую… — Он умолк, покраснел. — Черт возьми, я вовсе не о том. Просто так говорится. И голову Хейворду не разбивал, если вы на то намекаете. Он мой давний сосед.

Маркби кивнул.

— Есть еще один парень в Лисьем углу, который мебель делает, — продолжал Хью. — Она хотела заказать ему стулья, без конца туда ездила, образцы выбирала. — Он хмыкнул. — Скажу чистую правду, суперинтендент, поскольку вам другого не нужно. Я бы не возражал, если б Соня меня бросила, ушла к другому. Вполне созрел для этого. В конце концов, это решило бы проблему. Конечно, не хотел бы, чтоб она разбила чужую семью, а вот тот самый мебельщик как раз годился. Честно, не стал бы ее останавливать. Тоже мотив более или менее?

— Не знаю, но благодарю за откровенность. Это только к лучшему. — Маркби сделал паузу. — Если позволите, поговорим минуточку о вашей дочери. По мнению констебля Холдинг, которая с ней встречалась, Тамми что-то скрывает, чего-то недоговаривает. Не догадываетесь, что бы это могло быть?

— По-моему, слышала, как мы с Соней в тот вечер скандалили, — тяжело вздохнул Хью, — и не хочет рассказывать. Меня выгораживает. — Он нахмурился. — Обязательно ей растолкую, что это неправильно, надо честно сказать все как было.

— Но мне вовсе не хочется, чтобы девочку заставляли или упрекали, — поспешно объявил Алан. — Просто позвольте констеблю поговорить с ней еще раз наедине. Возможно, Тамми будет легче общаться с глазу на глаз. Конечно, ее нельзя расспрашивать в отсутствие взрослых. Если она сообщит что-то новое и констебль Холдинг посчитает факт важным для следствия, беседа будет немедленно прервана, и на дальнейшие встречи обязательно пригласят взрослых. Или можете вызвать своего поверенного. — Он поморщился. — Нынче нам приходится самым строжайшим образом соблюдать правила опроса свидетелей. Все, которые определены законом. Речь ни в коем случае не идет о насильственном принуждении Тамми к разговору без сопровождающих и доверенных лиц, и ей, разумеется, не придется ничего подписывать.

— Понял, — кивнул Хью. — Спрошу ее. Не вижу никакого вреда.

— Хорошо, — с облегчением кивнул Алан. — Я все организую.

— Что? — возмущенно вскричал Саймон Франклин. — Я не ослышался? Ты согласился, чтобы полиция снова допросила Тамми без взрослых?

Они сидели в его кабинете. Хью не сводил глаз с книжных полок, будто впервые их видел. Потом оторвал взгляд от книг и сказал:

— Мне скрывать нечего.

В тоне звучала не столько воинственность, сколько недоумение, словно реакция брата была для него неожиданной.

— Не в том дело! Господи помилуй, этот самый Маркби действовал наудачу, ловил шанс, который ты ему покорно предоставил. По правде сказать, с сожалением слышу о подобных трюках с его стороны. Я встречался с суперинтендентом и был о нем лучшего мнения. Ясно, что ни одному полицейскому нельзя верить, даже такому высокопоставленному. Он не имеет никакого права требовать встречи с ребенком наедине. Должно быть, подавил тебя своим чином. Об этом грубом правонарушении необходимо поставить в известность главного констебля.

— Постой, — миролюбиво вставил Хью, — он ничего не требовал. Просто заметил, что Тамми без свидетелей, может быть, легче будет. Разумеется, велел ее саму спросить. Если я буду против или потребую присутствия солиситора, будут соблюдены все правила опроса свидетелей, какими бы они ни были, — сухо заключил он.

Саймон уцепился за оговорку:

— Видишь? Ты даже правил не знаешь. Нельзя было соглашаться ни в коем случае!

— А я согласился, — упрямо заявил брат. — И Тамми не возражает.

— Моей племяннице двенадцать лет, она не может самостоятельно принимать решения! — вскипел Саймон.

— Пусть ей всего двенадцать, она вполне может принимать решения.

Саймон издал возмущенное восклицание и вскочил. Хью понаблюдал, как он бегает по кабинету, потом спросил:

— Что она может такого сказать, Сай? Я тебе говорю, мне скрывать нечего. Извини, иногда сомневаюсь, что ты в это веришь.

Брат, убежавший в дальний конец комнаты, круто развернулся на каблуках:

— Что?! Безусловно верю!

— Зачем тогда столько шуму?

Хью насупил брови, озадаченный его поведением.

Саймон снял очки, взмахнул ими, держа за склеенную дужку.

— Ты сущий младенец. Невинное дитя. Думаешь, если быть честным, то и другие с тобой будут честными? Думаешь, если у тебя чистая совесть, то полиция не вложит слова в рот Тамми?

— Ее не заставят ничего подписывать. Маркби сказал. Слушай, я не глухой, не слепой, — заявил Хью, обиженный недоверием. — По-моему, если бы я отказался, полиция отнеслась бы ко мне гораздо подозрительнее. — Он снова уставился на книжные полки. — Конечно, я не такой мозговитый, как ты.

— Дело не в мозговитости, как ты выражаешься…

Саймон прервался, тяжело вздохнув.

— Кстати, — вспомнил Хью, — я ведь заскочил рассказать тебе про Дерри Хейворда на случай, если ты еще не слышал.

— Что с ним?

— Прошлой ночью какой-то шутник размозжил ему голову. Вроде Дерри пошел посмотреть, не влез ли кто в конюшню.

Саймон побледнел:

— Он умер?

— Не умер, хотя дело плохо. Бедняга в больнице. Слышно, на волосок был от смерти, когда его туда привезли. Когда я в последний раз говорил по телефону с Белиндой, еще шла операция. Поганый случай.

— Что за черт… — пробормотал потрясенный Саймон. — Хейворд?.. Почему Хейворд, господи помилуй? — Он тряхнул головой. — Знаешь, случай, конечно, поганый, но он нам поможет. Подтвердит то, что я с самого начала вдалбливал полиции. Фактически говорил прямо в глаза тому самому Маркби — по деревням бродят шайки разбойников. Может, теперь поверят.

— Белинда думает на конокрадов.

— Белинда Хейворд ни о чем не думает, кроме своих чертовых пони, — буркнул Саймон. — Хотя в данном случае, возможно, права. И ты тоже поглядывай по сторонам, слышишь? Если за себя не боишься, подумай о дочери. Запирай все двери и ворота. Бери с собой оружие, когда по вечерам двор осматриваешь.

— И что делать, если кого увижу? — саркастически хмыкнул Хью. — Башку размозжить по примеру того, кто расправился с Дерри? Полиция на меня уже глаз положила после смерти Сони. Хорошо буду выглядеть, подкинув им еще одни труп. Наверняка без того гадают, не я ли прибил в Черри-Три Хейворда, хоть я и сказал Маркби, что нет.

— Зачем? — Брат в ужасе вытаращил глаза. — Зачем вообще их на мысль наводить?

— Маркби подозревает, что Соня с кем-то любовь крутила.

— Слушай, — Саймон побагровел от злости, — что тебе наболтал чертов коп? Неужели до сих пор игру не раскусишь? Он тебя самого заставляет копать себе яму, куда ты со временем рухнешь. Если будешь сидеть тихо, молча, ничего у них не выйдет. Ничего. Запомни! Запомни, о чем я все время твержу: не давай никаких оснований полиции состряпать дело. Ты Соню не убивал.

— Правильно, — кивнул Хью. — Невиновного не закопают, правда? — Он встал. — Не бойся за нас с Тамми. Лучше о себе подумай, оставшись без Бетан. — Он помолчал и спросил с любопытством: — Скучаешь по ней?

Брат выпятил губы, задумался.

— Иногда, естественно. В данный момент очень много работы, некогда страдать от одиночества. Скорее я даже рад, что никто не мешает.

— А, новая книжка… — Хью направился к письменному столу, взглянул на монитор компьютера, на стопки бумаги, схватил какую-то маленькую вещицу, повертел в руках. — Что это? Дрянь какая-то. Лучше выброси.

Саймон впервые улыбнулся.

— Это, — объявил он, — пряжка с туфли начала шестнадцатого века.

— Правда? Господи помилуй… Похоже, видела лучшие времена. — Хью осторожно положил пряжку на место. — Ты молодец, Сай. Со всех сторон лучше меня.

— Стараюсь, — неловко ответил Саймон. — По крайней мере, на жизнь зарабатываю. Богатым никогда не стану. На ферме проблемы? Я имею в виду, как у тебя с финансами? Если понадобится, подкину пару тысяч. Больше не смогу, к сожалению.

— Спасибо за предложение, но либо сам выплыву, либо пойду ко дну. — Хью улыбнулся. — В данный момент держусь на плаву. Осмелюсь сказать, было бы лучше, если бы не другие дела и проблемы, которые требуют времени и внимания. Бедняжка Пенни, потом Соня… Ферма наверняка может больше давать. Мне нужен бизнес-план, — неожиданно заключил он.

Саймон заморгал, не скрыв удивления:

— Это что-то новенькое, старичок!

— Новые идеи нужны, — повторил Хью. — Ну ладно, пора ехать. Если не возражаешь, оставлю Тамми ненадолго. Она в яблоневом саду на качелях, которые ты ей устроил, когда была совсем маленькой.

— Что?.. А, конечно, оставь. Я ее привезу потом.

Он проводил брата к «лендроверу», придержал за локоть, когда тот уже садился за руль.

— Подумай еще разок, больше я ничего не прошу. Что бы ни говорил тебе Маркби, всегда можешь передумать.

— Подумаю. Может, с Джейн посоветуюсь. У нее шарики правильно вертятся.

— Ох нет, только не с этой Бренди! — сердито вскинулся Саймон. — Что с нее взять, школьная учительница, везде нос сует. Она не член семьи. А я член. Меня слушай!

Он посмотрел вслед затарахтевшему «лендроверу», повернулся, направился к яблоневому саду.

Когда-то сад был плодоносным, но за деревьями давно никто не ухаживал. Кривые сучковатые стволы вытянулись, потянулись друг к другу, сплелись в каком-то бешеном танце. Осенью все равно будут яблоки — мелкие, червивые, поклеванные птицами, зараженные многочисленными болезнями. Падут на землю, останутся гнить. Пока деревья только листвой покрываются.

Подходя к качелям, Саймон поскользнулся на прошлогодних паданцах. Тамми слегка покачивалась, отталкиваясь ногой. Доска висит теперь слишком низко для нее, ступни шаркают по земле. Когда он мастерил качели, ей было года четыре, ножки свободно болтались в воздухе.

Черт побери. Черт побери это гадкое грязное дело. Неужели никогда не кончится? Существует ли загробная жизнь? Если существует, хохочет ли Соня, видя последствия своей адской шутки над всеми?

Он взглянул на ветку, к которой кренится доска. От долгого пребывания под открытым небом веревки пришли в негодность.

— По-моему, Тамми, качаться опасно, — неуверенно заметил он.

— Ничего, дядя Саймон. Я просто сижу.

Он прислонился к стволу, скрестив на груди руки:

— Насчет женщины из полиции…

— Тоже ничего, — перебила она.

— Можешь потребовать, чтоб при встрече присутствовал твой отец или я. Пожалуй, лучше я.

Тамми оттолкнулась, качели заскрипели, истершиеся веревки затрещали, ветка тоже.

— Не бойся, дядя Саймон. — Светло-серые глаза взглянули на него, и он заморгал. — Все будет хорошо.

В наступившем молчании птичьи крылья захлопали в яблоневых ветках, грач следил за дядей и племянницей диким глазом в желтом ободке. Обманчиво мирная картина, вроде импрессионистического изображения семьи художника. Персонажи безмятежно отдыхают на пленэре, на высокой траве под неярким солнцем пестрят пятна света и тени. Девочка с длинными волосами. Мужчина — типичный представитель богемы. Писатель, но не настоящий. Не поэт, не драматург — историк. Историк, пишущий для детей. Что он знает о детской душе и сознании?

Вопрос вынырнул из самой глубины его существа, как шелковый шарф, который фокусник бесконечно вытаскивает из собственного рта.

— Что тебе известно, Тамми? Что скрываешь от полиции?

Она отвела глаза, глядя себе под ноги. На каникулах холит в кроссовках, запрещенных в школе. Безобразная обувь, по мнению Саймона, слишком жаркая. Но ведь он не понимает детей. Думал, будто эту девочку понимает, а оказалось — нет. Он боится ее. Вот что хуже всего. Боится, вдруг она откроет рот, и оттуда вылетит не связка ярких шелковых шарфов, а нечто несказанно ужасное, так что все отдашь, лишь бы затолкнуть его обратно, задушить в зародыше.

— Я видела, — еле слышно шепнула она.

Он почти так же тихо спросил со свинцовой тяжестью на сердце:

— Кого? Соню?

Тамми подняла глаза — испуганные, растерянные, — затрясла головой и кивнула:

— Вроде.

Ох, боже! Еще хуже, чем ожидалось.

— Живую… или мертвую?

Он заранее знал ответ, но ждал с ужасом и восторгом, с каким в детстве смотрел на фокусника.

— По-моему, мертвую. — Слова не громче шороха листьев. — Потому что ее несли.

Ну вот. Все сказано, и Саймон удивился нахлынувшему на него облегчению. Дорога открыта. Теперь ясно, что делать. Получено официальное разрешение.

— Понятно, — спокойно сказал он. — Где ты была?

— Внизу на насыпи.

Нервы не выдержали.

— Какого черта там делала в такое время?

Она тревожно взглянула на него:

— За своей лягушкой ходила.

— За чем?

Ничего не поймешь.

Тамми объяснила:

— Я в школу пошла с рюкзаком. Он совсем как лягушка. Там тетради, учебники и все такое. Близнецы Хейворд его отобрали и сбросили с виадука. Он повис на дереве. Я не могла без него приготовить уроки, поэтому пошла посмотреть, не сумею ли снять.

— И увидела? — уточнил он без всякого выражения.

— Да, дядя Саймон. Тебя и другого.