Под камнем сим

Глава 3

— Перестань, ни в чем ты не виноват! — Саймон Франклин встряхнул за плечо сгорбившегося на кухонном стуле брата, который, отказываясь от утешений, раскачивался взад-вперед, обхватив себя руками и низко опустив голову. При каждом движении ножки стула скрежетали по кафелю.

— Виноват, виноват! Во всем я виноват! — отчаянно бормотал Хью.

Саймон распрямился, глядя на поникшую фигуру с тревогой и безнадежностью. Совсем не похоже на старичка Хью. Кто бы подумал, что он так раскиснет? Неужели действительно до такой степени любил Соню?

И он продолжал, старательно выдерживая общепринятый для утешения резонный и убедительный тон:

— Конечно, ты переживаешь. Это вполне естественно, даже полезно.

Помолчал, сожалея о неадекватности банальных слов, сравнивая себя с осточертевшей назойливой теткой. События застали его врасплох, он ничего подобного не ожидал. Ожидал увидеть Хью в горе, но не в сверхъестественном эмоциональном надрыве. Никогда его таким не видел, даже после смерти Пенни. Фактически, зная брата всю жизнь, просто не представлял, что тот способен пойти в полный разнос. В детстве он был замкнутым в себе флегматиком, как теперь малышка Тамми. И вот солнечным пятничным утром крепкий старина Хью трещит по всем швам. Это только отягощает и без того тяжкую ситуацию. Саймон обиженно возмутился и заговорил резким тоном:

— Ты вообще ни в чем не можешь себя упрекнуть. Поверь. Я врать не стану. — Он снова протянул руку, любовно хлопнул брата по плечу. — Когда я тебе что-нибудь говорил, кроме чистой неприкрашенной правды?

Хью Франклин с перекошенным болью лицом посмотрел на него, кивнул и прошептал:

— Знаю, ты говоришь правду, как сам ее понимаешь. Только понимаешь неправильно. Я во всем виноват, не иначе.

Глядя на эту сцену, любой сторонний наблюдатель признал бы их братьями. Луч водянистого утреннего света, пробившийся в окно над кухонной раковиной и падавший на обоих, высвечивает одинаковый рыжеватый оттенок волос, одинаковые серые глаза, светлые песочные ресницы и брови, аккуратные мелкие черты лица. Они отличаются только комплекцией. Хотя Хью скорчился на стуле, хорошо видно, что он всю жизнь занимается физическим трудом на свежем воздухе. Мускулистые плечи, загрубевшие руки, загорелая обветренная кожа, небритый со вчерашнего дня подбородок покрыт золотистой щетиной.

Бледный, слегка сутулый Саймон явно почти все время сидит в четырех стенах за письменным столом. Это впечатление дополняют очки на лбу, которые он опустил теперь на нос, где им самое место. Очки в старомодной толстой черной оправе, одна дужка неумело обмотана пластырем.

— Конечно, еще рановато, старик, — сказал он, — но тебе надо выпить.

— Не надо. Если снова возьмусь за крепкие напитки, мне конец. — Хью поднял глаза и с трудом улыбнулся.

— Ничего подобного. Одни глоточек. Сиди, я принесу.

Саймон пошел в гостиную, постоял на пороге, жуя нижнюю губу, разглядывая знакомую комнату. С детских лет в ней практически ничего не изменилось. Это самая старая часть дома, о чем свидетельствуют толстые потолочные балки. Постройка в целом расширялась, обновлялась, частично сносилась и снова достраивалась несчетное множество раз за столетия. Но эта комната, как подтвердили собственные изыскания Саймона, относится к середине шестнадцатого века. Безалаберная, уютная, обставленная старой мебелью, большей частью оставшейся от родителей, дедушек и бабушек. Соне старая гостиная не нравилась, и она понемногу ее переделывала: освежила роскошными занавесками и новыми обоями, поставила французский консольный столик, похожий на аристократа в изгнании среди простых буфетов и кресел. Точно так же здесь выглядела сама Соня, бедная сучонка.

Сейчас он обнаружил в гостиной племянницу, свернувшуюся с книжкой на диване. Вроде со школьным учебником. Сколько раз тридцать лет назад в этой комнате заставали его точно в такой же позе за тем же занятием? Хью с книжкой на диване никто никогда не видел. Он всегда был на ферме. Истинный сын земли, криво усмехнулся Саймон.

Сопевший рядом с Тамми старый спаниель открыл глаза с красными веками, взглянул на вошедшего, опознал и снова зажмурился. Девочка тоже страдает, подумал Саймон, и никому до нее нет дела. Хью в таком состоянии не способен уделить ей внимание. Впрочем, насколько известно, вообще не способен. Не из-за жестокого равнодушия, а из-за долгой тяжелой работы, больной первой жены, массы прочих забот и тревог.

— Все в порядке, Там? — спросил он, подошел, положил на плечо руку. Почувствовал, как девочка замерла под его прикосновением, и после секундного колебания отстранился. Забавная малышка. Однако Саймон беспокойно нахмурился. — Тамми!

Она мельком глянула на него и вновь уставилась в книжку.

— Что там у тебя? История? — Сам историк, он искренне заинтересовался.

— Уроки не успела выучить. Мисс Брейди злилась. Сегодня мне в школу не надо, раз Соня умерла, поэтому сейчас учу.

Саймон был потрясен столь холодным тоном и небрежным упоминанием о смерти Сони.

— Ну так не заставляй себя, если не хочешь. Никто не разозлится, включая мисс Брейди, — ласково сказал он, любя племянницу и веря, что она его тоже любит.

Когда-то он рассказывал ей, совсем еще крошке, почерпнутые из своих исследовательских трудов истории о рыцарях в доспехах, об их приключениях в чужих странах, о великих армиях, поверженных в пыль и смешавшихся с песками пустынь. Она жадно слушала, разинув рот. Он даже тешил себя мыслью, что когда-нибудь Тамми тоже станет историком, и однажды сказал Хью: «Если девочка вырастет и захочет учиться, я возьму на себя часть расходов. В конце концов, у меня своих детей нет».

Теперь она упорно таращится в книжку. Не хочет разговаривать. Укрывается в своем собственном глубоко личном мире. Саймон оставил ее и направился к бару налить обещанный брату глоток. Себе тоже плеснул, потому что нуждался в выпивке, даже если Хью она ни к чему. Хотя брат, безусловно, нуждается в ней, как и в любом другом подкреплении в данный момент. С закрытыми глазами видно — расколется ко всем чертям перед явившейся полицией. Скоро уже постучат в дверь. Он посмотрел на часы, высчитывая, сколько понадобится времени, чтобы научить Хью разумно отвечать на вопросы, которые наверняка будут заданы.

Понес на кухню высокие стаканы с виски, долил воды, протянул один брату:

— Держи. Не отравишься.

Тот взял стакан, помедлил и выхлебнул с недостойной поспешностью. Первоклассный напиток.

Саймон, потягивая свою порцию, медленно проговорил:

— Слушай, не хочу тебя дергать, но полиция вскоре задаст кучу вопросов, главным образом личных. Постарайся собраться, возьми себя в руки и прежде всего, ради бога, не уверяй конов, будто ты сам во всем виноват! Они поймут буквально.

Хью, по-прежнему сидевший на деревянном стуле, только уже выпрямившись и вытянув перед собой ноги, передернул плечами. В руках пустой стакан.

— В среду вечером был адский скандал, поцапались как кошка с собакой.

— Об этом не обязательно сразу докладывать.

— Обязательно. Это же объясняет, почему она не вернулась. Знаешь, так уже раньше бывало. После свар у подруг ночевала, даже номер снимала в бамфордской «Короне».

— Из-за чего был скандал?

Саймон осторожно поставил в раковину свой тоже опустевший стакан. Луч солнца из окна высветил необычайно толстые стекла очков в массивной черной оправе.

— Как обычно. Ей скучно. Мы нигде не бываем. Не уезжаем на выходные и не ездим в отпуск. Какой может быть отпуск у фермера? Нельзя ж бросить хозяйство только потому, что жене вздумалось отдохнуть, даже если сам не прочь поехать погреться на солнышке. Поэтому я говорю, если хочет, пусть едет с подругой. Она совсем взбесилась. «У меня муж есть, черт побери, я хочу вместе с ним отдыхать, как любая замужняя женщина!» Вот что она сказала, верней, провизжала.

— И сразу умчалась?

Хью замешкался:

— Н-нет… мы еще немножко поспорили. Я предложил ей съездить на недельку куда-нибудь с Тамми. Она… отказалась.

Значит, повздорили из-за ребенка.

— Я только что видел Тамми в гостиной. Она абсолютно спокойна.

— Молодчина, — пробормотал Хью. — Не бьется в истерике.

— Может, лучше бы билась. Плакала по Соне?

Хью снова вздернул широкие плечи, на сей раз в том смысле, что не имеет понятия.

Начиная отчаиваться, Саймон настаивал:

— Вообще хоть что-нибудь сказала?

— Почти ничего. Она ведь не особенно Соню любила. Знаешь, Соня старалась, а Тамми симпатии к ней не испытывала.

— Возможно, Соня не годилась на роль матери. Ты как-то слишком быстро окрутился после смерти Пенни.

— А что мне было делать? — вспыхнул Хью. — У меня дочка маленькая!.. Нет, тогда получается, будто я только ради нее женился, а это не так. Любил Пенни, но почему нельзя снова влюбиться? Влюбился в Соню. Думал, я ей тоже небезразличен. Конечно, никто не заменит родную мать. Тамми это наверняка понимала, да ведь нам с ней обоим надо было жить дальше без Пенни. Тамми на ферме родилась и выросла. Здесь каждый день видишь смерть в том или ином виде, и в то же время начинается новая жизнь… Я старался ей объяснить, растолковать насчет смерти и жизни. И ей, и Соне старался растолковать.

Саймон усомнился, что подобные беседы часто имели место, но не мог спорить с братом, хотя очень хотелось сказать: «Со мной ты ничего не обсуждал. Если бы поговорил, посоветовался насчет новой женитьбы, ничего бы не было. Я бы предупредил…»

У двери что-то шелохнулось, братья одновременно оглянулись. Неизвестно, долго ли там стояла и слушала девочка. Бледное личико, как обычно, бесстрастное, но взгляд настороженный.

— Кто-то идет к парадному, — сообщила она. — Не в форме, нормально одетый. По-моему, полицейский.

Пирс только поднял руку, чтобы постучать, как дверь рывком распахнулась. Перед ним стоял мужчина, загораживая проход. Не тот, кто ему нужен, но похожий настолько, что можно признать его членом семьи. Вполне нормально, что семья в трудный момент собирается, родня, естественно, является поддержать пострадавшего.

Вообще-то Дэйв надеялся не столкнуться в доме с кучей друзей, родных и знакомых, которые пьют чай и все в один голос высказывают свое личное мнение, выстраивая перед полицией стенку, как футболисты перед воротами. Даже не припомнишь, сколько раз приходилось очищать помещение, прежде чем поговорить с кем надо.

Инспектор предъявил документы и с максимальной твердостью, но без доли грубости объявил, что желает побеседовать с мистером Хью Франклином.

— Саймон Франклин, — представился мужчина, не проявив никакого намерения пропустить представителя власти, но протянув руку, которую тому пришлось пожать. — Брат Хью. Младший. Слушайте, можно сначала сказать пару слов?

И такое раньше бывало. Предвидя дальнейшее, Дэйв заговорил первым:

— Хорошо понимаю, как вам в данный момент тяжело, особенно мистеру Хью Франклину. Всеми силами постараюсь не усугубить ситуацию, но обязан задать несколько вопросов. Вам с братом наверняка хочется прояснить дело.

Разумеется, собеседнику ясно, что эти слова в том или ином варианте давным-давно отрепетированы и произносились неоднократно. Ничего не поделаешь. Лучше бы он убрался с дороги. Дел еще много, и все они срочные.

— Конечно! — возмущенно воскликнул Саймон. — Просто не хотелось бы, чтоб вы неправильно истолковали те или иные заявления моего брата. Он в шоке.

— Мы все понимаем, сэр, — заверил Пирс, подумав про себя: «Ах вот как? Боишься, как бы братец чего не ляпнул?»

Саймон, видно, понял, что дольше держать на улице детектива нельзя, неохотно посторонился и пошел вперед, указывая путь. Следуя за ним, Дэйв оглядывался по сторонам. Славный старый дом. Он сам деревенский, и на него здесь сразу нахлынула ностальгия. Старая мебель, переходящая из поколения в поколение, семейные фотографии, легкий слой пыли, кое-что слегка треснуло, кое-где требуется покраска. За такой дом, кажется, все бы отдал, но если его когда-нибудь выставят на продажу, даже отрезав от угодий, с которыми он накрепко связан, то цена будет выше всякой крыши.

Инспектор очнулся от раздумий в неприбранной загроможденной гостиной с назойливым запахом старой собаки. При его появлении спаниель сполз с дивана, тяжело упал на ковер, медленно приблизился к гостю, обнюхал ботинки, вильнул обрубком хвоста, заковылял прочь со скрипом. А присутствовавшая в комнате девочка прочно стояла на месте, вызывающе глядя на полицейского.

— Может, пойдешь подышать свежим воздухом, Там? — предложил Саймон.

Девочка схватила книгу, молча прошла мимо мужчин и удалилась вместе с тащившимся следом псом.

— Пожалуйста, обождите секундочку, — обратился Саймон к Пирсу. — Я брата приведу.

Оставшись один, инспектор заметил в гостиной следы женских рук, несмотря на общий пренебрежительный беспорядок. Чувствовалось желание ее обновить. Он сам вместе с женой Тессой отделывал старый дом. Тесса выбрала бы те же обои и те же шикарные шторы, которые предположительно предпочла миссис Франклин. Дэйв принюхался. Предложение Саймона насчет свежего воздуха абсолютно оправданно. Как раз свежего воздуха тут маловато.

Застучавшие по старым дубовым половицам шаги возвестили о приближении Франклинов. Предпочтительно было бы поговорить с Хью наедине, но Саймон, очевидно, решился поддерживать брата. Что ж, его вполне можно понять, пока он не будет вмешиваться в беседу. Если же рассмотреть эту ситуацию в положительном смысле, то следует признать очевидным: одновременно расспросив обоих, сэкономишь время. Одним выстрелом убьешь двух зайцев. Неудачное выражение. Суперинтендент Маркби постоянно указывает инспектору Пирсу на необходимость следить за словами, невольно срывающимися с языка в беседе с потрясенными горем свидетелями.

Все уселись — Пирс подальше от пятачка на диване, усеянного собачьей шерстью. Он принес официальные соболезнования, которые Хью выслушал с окаменевшим лицом, а Саймон с нетерпением.

— Надеюсь, ваша дочь не боится полиции, — добавил Дэйв. — Увидела меня в окно и исчезла…

— Абсолютно типично для Тамми, — объявил Саймон.

Хью что-то пробормотал в подтверждение, стискивая и разжимая крупные натруженные пальцы.

— Наверняка она очень расстроена из-за мамы, — заметил инспектор с искренним сочувствием.

— Не из-за мамы, — выпалил Хью, словно кто-то внутри его нажал кнопку диктофона. Видно, он сам это понял, выпрямился, прокашлялся, явственно постарался взять себя в руки. Брат бросил на него ободряющий или одобряющий взгляд. Какой именно, Дэйв не совсем разобрал.

— Соня… — Хью помолчал, произнеся имя погибшей. — Соня не родная мать Тамми. Ее мать Пенни, моя первая жена.

Пирс быстро переварил информацию.

— Понятно. Давно вы поженились с миссис Соней Франклин?

— Больше полугода назад. Почти семь месяцев, да? — обратился он к брату.

— Почти девять, — педантично уточнил Саймон.

Дэйв на мгновение проникся сочувствием. Они с Тессой женаты чуть больше года, и если б он так скоро ее потерял… Тем не менее странно, что Хью обращается к брату за точным подтверждением даты своей женитьбы. Интересно, что сталось с первой женой. Смерть или развод? Услышав во дворе собачий лай, он подумал, что девочка возится с псом, чтобы утешиться. Одинокие дети часто привязываются к животным. Хотелось бы разузнать об отношениях Тамми с мачехой.

— Расскажите, пожалуйста, что было вечером в среду. Не спешите, припомните.

— В среду… в среду вечером… Соня пошла гулять… около половины девятого. Больше я ее не видел. — Хью побагровел, предвидя реакцию Пирса. — Вчера вам уже рассказывал!

— Да, но вы были очень взволнованы, а к данному моменту у вас было время подумать…

— Мне нечего думать! — сердито перебил Хью.

Брат схватил его за плечо.

— Хорошо, — скептически вздохнул инспектор. — Значит, вечером вы ее больше не видели. А ночью?

— Нет. — Он заерзал на стуле. — Ее не было.

— А где она была?

— Не знаю!

Пирс мысленно растасовал факты, как карточную колоду.

— Значит, вы не знали, где ваша жена провела ночь, пока в четверг утром не было обнаружено тело? — Ему не удалось скрыть недоверие. — И не беспокоились?

— Конечно беспокоился. — Хью умоляюще взглянул на брата.

— Соня была в высшей степени своевольной и независимой, — быстро вставил Саймон. — Нередко у подруг оставалась. — И выразительно покосился на Хью.

— Она предупредила в среду, что останется у подруги? — обратился Пирс к Хью, пресекая вмешательство Саймона. Подметил его взгляд, понял значение. Но Хью не ухватился за брошенную братом соломинку.

— Нет. По правде сказать, — он не обратил внимания на сверкнувшие глаза Саймона, — мы немножко поссорились. Ничего серьезного. Из-за отпуска. И Соня убежала.

— Убежала? А вы говорили, пошла прогуляться.

— Пошла, — настаивал Хью. — Чтобы выпустить пар, вот и все.

— Моя невестка ходила гулять каждый вечер, — громко объявил Саймон. — Считала необходимым для поддержания формы.

Пирс его по-прежнему игнорировал.

— А когда она не вернулась, вы искать не стали?

— Смотрел, конечно! — буркнул Хью. — Ферма большая. Ее нигде не было. Позвонил Саймону, и он ее не видел. Ну, думаю, попозже вернется. Слушайте, я устал, у меня был тяжелый день, да еще на нее разозлился. Решил — черт с ней, и спать лег.

Тон стал совсем жалким, несчастным, и Дэйв скрепил сердце.

— Она уехала в своей машине?

Хью покачал головой.

— Значит, далеко уйти не могла?

Хью охотно откликнулся на это предположение:

— Вот и я так подумал. Должна быть где-то рядом.

— Не собирались позвонить в полицию?

— Она же не взяла машину. — Хью повысил тон. — Должна была быть на ферме. Я заподозрил дурацкую выходку!

Пирс выждал минуту, чтобы все остыли. Дергавшийся как на иголках Саймон пояснил:

— Соня жила по собственным правилам.

Дэйв наконец на него оглянулся:

— Брат звонил вам и спрашивал о жене. Живете поблизости?

— В полутора милях. Купил два коттеджа, пристроил один к другому. Они стоят отдельно от фермы на моем собственном участке.

— Вместе с братом ведете фермерское хозяйство?

Франклины озадаченно уставились на инспектора.

— Бог с вами, — пробормотал Хью. — Нынче ферма таких размеров прокормит только одну семью. Никаких доходов, черт побери. Цены на молоко падают, цены на зерно конкурируют с импортными, скот на мясо никто не выращивает. У меня небольшое молочное стадо, немного овец, ягнят продаю…

Он умолк.

— А вы, мистер Франклин? — поинтересовался Пирс.

— Я историк. Преподавал, теперь книги пишу, лекции читаю.

— Он и по телевизору выступал, — неожиданно вставил Хью.

На Дэйва, который смотрит по телевизору только спорт, это произвело впечатление, отчего, впрочем, его отношение к полученным показаниям нисколько не улучшилось.

— Значит, проснувшись в четверг утром и обнаружив, что миссис Франклин так и не вернулась, вы все-таки не подумали обратиться в полицию?

Хью беспокойно заерзал в продавленном кресле.

— Обязательно позвонил бы. Соображал, что делать, когда пришел Дэнни Смит и сообщил… о находке.

Если все идет по плану, то сержант Прескотт в данный момент беседует с Дэнни Смитом.

— Как я понял, Смит часто на вашей земле останавливается?

Оба брата кивнули.

— Смотря как считать, — оговорился Хью. — Дважды в год. Регулярно, как часы.

— Вы не возражаете? Обычно землевладельцы кочевников опасаются.

— Мой отец, — объявил Хью вызывающим тоном, — разрешил отцу Дэнни разбить тут лагерь, я оставил соглашение в силе. Всю жизнь знаю Дэнни Смита. Когда он здесь, работает на ферме. Хороший работник, честный человек. Поэтому не пытайтесь что-нибудь ему пришить!

— Мы никому ничего не шьем, — отрезал Пирс, с раздражением видя, что братья заявлению не поверили. — И миссис Франклин была согласна?

— Почему нет? — искренне удивился Хью.

— Слушайте, — врезался в разговор Саймон, — вы облаиваете не то дерево. Подумайте не о настоящих кочевниках вроде Смита, а о проклятых хиппи с их бешеными собаками, которые носятся повсюду без привязи!

— Бродяги недавно у вас появлялись?

— С прошлого года не были, — ответил Хью. — У нас случались мелкие стычки.

Саймон снял очки и взмахнул ими жестом профессора, наставляющего особенно тупого ученика:

— Нынче, инспектор, по сельской местности бродят разнообразные странные типы. Некоторые, безусловно, способны на насилие. В деревне теперь все иначе, чем во времена нашей и вашей молодости.

Тридцатичетырехлетний Пирс, давший Саймону примерно тридцать восемь, мысленно согласился с этим утверждением. Жизнь быстро меняется. Полиции лучше всех известно, что новые дороги открыли путь в деревни нежелательным элементам. Однако это вовсе не означает, что Соню Франклин убил какой-то заезжий насильник. Намекая на хиппи, ищейку, скорее всего, стараются направить по ложному следу.

Ясно, в данный момент мало что можно вытянуть из Хью Франклина, особенно в присутствии Саймона. Дэйв встал.

Братья тоже поднялись, с неприкрытым облегчением.

— Я провожу, — вызвался Саймон, вновь беря в руки бразды правления.

— Мы с вами еще побеседуем, — предупредил инспектор хозяина дома.

— Я всегда на месте, — кисло буркнул тот. — Не сбегу. — Прошел к окну, встал, глядя вдаль, сунув руки в карманы.

Саймон взял Пирса за локоть, настойчиво потянул. Хоть тот и сам собирался уйти, ему это не понравилось. Пройдя по коридору с сопровождающим на хвосте, он остановился в дверях, Саймон чуть на него не наткнулся и прошипел проклятие.

— Еще один вопрос к вам.

Саймон насторожился. Точно так же была насторожена девочка Тамми.

— Да? — переспросил ее дядя не просто холодным, а ледяным тоном.

— Миссис Франклин к вам регулярно заглядывала, особенно по вечерам?

Физиономия побагровела в неприятном контрасте с рыжими бровями и волосами.

— Некоторые сочли бы подобный вопрос в высшей степени оскорбительным.

— Почему? — невинно удивился Пирс. — Я интересуюсь только потому, что вы живете в полутора милях отсюда.

— Я уже говорил, что она регулярно гуляла! — рявкнул Саймон, готовый буквально вышвырнуть полицейского. — Когда я жил с одной женщиной, иногда забегала по вечерам поболтать за выпивкой. Они дружили. После ухода Бетан, — он сделал глубокий вдох, — Соня скорее меня избегала. Встала на ее сторону, можно сказать. Так ведь часто бывает, когда пара расходится, правда? Друзья разбиваются на отдельные лагеря. В среду вечером она определенно ко мне не заглядывала. — Он снова снял очки и прищурился на инспектора в слабо освещенной прихожей. — Киплинга знаете?

— Киплинга? — Смутно припоминается заученное в школе стихотворение «Если…». — Не очень. — Пришла очередь Пирса насторожиться, предвидя ловушку.

Саймон сухо усмехнулся с оттенком триумфа:

— «Когда встает луна и спускается ночь, кот гуляет сам по себе… помахивая своим диким хвостом и прохаживаясь по своей дикой местности…» — Глядя на опешившего детектива, он вытянул руку и ткнул его пальцем в грудь. — Замените кота на кошку и получите наилучшее описание моей невестки. — С тем он вывел его за порог, оставил на крыльце и захлопнул дверь.

— Самодовольный козел! — проговорил инспектор в пространство.

По возвращении Дэйв живо описал шефу этот эпизод, заключив:

— Ставлю все свои деньги, что убил муж и брат его подозревает. Саймон Франклин, — добавил он, — смышленый малый, считает себя достаточно умным, чтобы снять Хью с крючка.

— Если Хью тот, кто нам нужен, — заметил суперинтендент.

Инспектор удивился:

— Это же очевидно, правда? Либо он убийца, либо ума у него не больше, чем у его драгоценных коров и овец. По его словам, с бегства жены до обнаружения тела прошло пятнадцать часов, а он даже не позвонил ни в больницу, ни в местный участок. По-вашему, это разумно?

— Все иногда действуют неразумно, — ответил Маркби, вступив в роль адвоката дьявола, к откровенному неудовольствию Пирса. — Возможно, было именно так, как он говорит. Она пошла гулять, кто-то напал на нее на пустынной дороге у старого виадука и попытался спрятать тело, стащив его с насыпи.

Дэйву тоже выпали нелегкие пятнадцать часов. Тесса даже утром ворчала, что он вчера выскочил из-за стола, оставив дорогой бифштекс остывать и черстветь. Можно подумать, нарочно выкинул фортель. Но даже после ссоры он начал бы ее разыскивать, если б она надолго исчезла, вроде Сони Франклин. Поэтому он заявил:

— Муж должен был перевернуть ферму вверх дном, когда она к десяти не вернулась!

— Но такое бывало и раньше. Видимо, братья к этому привыкли. Возможно, объяснения Хью хромают именно потому, что правдивы. В конце концов, у него было время выдумать что-нибудь поубедительнее, а он повторяет все то же.

— Ха! — выдохнул Дэйв, наклоняясь вперед. — Я думал об этом. В его версии полно прорех, но опровергнуть ее очень трудно. Может быть, он не так глуп!

— Просто будьте объективны, — посоветовал суперинтендент.

Пирс обиделся.