Под "крылом" Феникса

Глава 18

Душа бывшего градоправителя Дациня и наместника столичного округа князя Жуганя нынче была охвачена лютой тоской – тоской ожидания неминуемого и страшного конца. Его мысли метались в поисках выхода из создавшегося положения. Учжун мёртв, а Гиньское княжество – единственный союзник, на помощь которого они рассчитывали, полностью разгромлено. Князь Жугань лучше других осознавал, что у них нет никакого выхода.

С того момента, как он узнал, что Учжун умер, князь потерял сон. И теперь, когда Жугань закрывал глаза, то его взору представлялись страшные видения орудий пыток и казней в городских тюрьмах Дациня. Он содрогался при мысли о том, что с ним станет, попадись он живым в руки И-Лунга и его приспешников.

Всю прошлую ночь его преследовали кошмары, и ни хмельное вино, ни сладострастные девочки-рабыни, не могли помочь ему забыться. Перед глазами по-прежнему маячили дыбы, раскалённые щипцы и прочие приспособления «добывания правды».

Князь бессильно развалясь, полулежал на диване, с наполовину опорожненной чашей вина в руке. Другая рука покоилась на головке юной наложницы, которая, стоя на коленях, пыталась доставить удовольствие своему господину. В другое время Жугань, приказал бы содрать с неё кожу за неумелость, но сейчас его мысли были направлены не на удовлетворение своей похоти, а лишь на то чтобы разрядиться, избавится от того напряжения, в котором он пребывал.

Взгляд Жуганя бессмысленно блуждал по рисункам и узорам ковров, висящих на стенах его покоя. На совете было решено, что войско кливутов и Братства Богини выступит в сторону Панчена. Все князья, предводители кливутов и другие готовились к предстоящему походу и решающей битве. Лишь он один не видел никакого смысла в этих приготовлениях. Дураки, они идут на верную гибель.

Как бывший градоправитель Дациня, он осознавал значение столицы империи, которого не могли понять другие. Верховный жрец Братства Богини проиграл свою игру ещё тогда, когда отказался от борьбы за Дацинь, спеша укрыться в Чжипане. А он и другие, потеряв головы от страха и неожиданности, последовали за ним. Теперь Динху ведёт их на верную смерть, а они не могут понять, что это такое.

Смерть означает, что его тело больше никогда не почувствует прикосновений этой прелестной, с нежными губами и ласковым язычком девочки-рабыни, вкуса вина, пряного запаха благовоний. Глаза никогда не увидят солнечного света. Динху утверждает, что тем, кто падёт в предстоящей битве, уготовано ощутить величайшее блаженство в небесных чертогах Уранами.

Жугань усмехнулся, подумав о том, что ни один из тех, кто прежде отправился туда, никогда не сможет ни рассказать, ни подтвердить, правда ли это?

Он ужаснулся своих собственных кощунственных мыслей. А может? А может ещё не поздно? В этом, не загробном мире, возможно всё! Предложить выкуп за свою жизнь?

Да, конечно, он это сможет. Ведь у него до сих пор оставалась власть над многочисленными поместьями, земледельцами и рабами. Он выколотит из них всё, что можно. Пусть Чже Шен и его клика задавятся его золотом – лишь бы сохранить жизнь!

– У-а-а-о! – протяжно простонал князь, содрогаясь в блаженных судорогах. Жёсткая шестерня Жуганя прижала головку молоденькой рабыни к телу. Всё-таки её рот сделал своё дело. Теперь она могла рассчитывать на то, что её не отправят в качестве утехи к рабам-свинопасам.

– Ах, ты моя сладкая,– прошептал Жугань, наклоняясь девушке-рабыне. Он поцеловал её в безобразно распухшие губы. Отставив в сторону чашу с вином, его руки прошлись вдоль смуглого угловатого тела.

Князь был доволен, что она заставила отступить висевшее перед его внутренним взором видение кола, пронзающего внутренности, или петли, захлестывавшей шею.

Два тёмно-розовых соска, едва наметившейся груди замаячили перед его глазами. Нагнувшись, он поочерёдно поцеловал их. Потом, сжав ладонями ягодицы юной наложницы, он привлёк её к себе и опрокинул на заляпанный пролитым вином ложе-диван.

Аромат свежего юного тела придал ему сил. Толстые слюнявые губы Жуганя скользили по гладкой коже девственницы, ещё не познавшей мужчину. Вот его губы достигли желанного места, и тело девочки упруго выгнулось навстречу его жадным ласкам…

Осторожный стук в дверь прервал любовные игры Жуганя.

– Кто там?! – раздражённо крикнул князь.

– Прошу прощения, мой господин,– раздалось из-за двери,– но здесь человек, который хочет вас видеть. Он говорит, что прибыл из Дациня…

– Из Дациня?!

Князь испуганно вскочил с дивана, мгновенно забыв о любовных утехах. Не дожидаясь, когда рабыня подаст одежду, он самолично накинул на себя халат и, всунув ноги в мягкие войлочные туфли, подошёл к двери и приоткрыл её. За ней ожидал доверенный слуга, который стоял, склонившись в глубоком поклоне.

– Где он?

– Я поместил его внизу, в зале для гостей. Яо присматривает за ним.

– Хорошо. Помоги мне одеться и передай Яо – пусть не спускает с гостя глаз.

Прежде чем выйти к незнакомцу, Жугань посмотрел на него сквозь щёлку двери. Тот стоял к нему спиной, разглядывая висевший на стене маверганский ковёр. Мысль о том, что из потайного отверстия в потолке комнаты на гостя нацелен самострел, придала князю уверенности. Он был твёрдо убеждён в том, что захоти тот причинить ему вред, то верный Яо не промахнётся.

– Это вы хотели меня видеть? – спросил князь молодого человека, который стоял посреди комнаты для гостей.

– Да пребудет с тобой милость богини, сиятельный князь! – обернулся к нему гость. При виде его лица Жугань поперхнулся от неожиданности и изумления. Князь ожидал увидеть кого угодно, но только не этого человека.

– Ван-Ё…– ошеломлённо прошептал он.

– К вашим услугам,– поклонился Тайный Страж.– Вижу, что моё появление несколько удивило вас, сиятельный князь. Не так ли?

Судорожно сглотнув, Жугань кивнул. Он вспомнил, что, несмотря на свою молодость Ван-Е, стяжал славу не только одного из лучших соглядатаев Тайной Стражи империи, но и был опытным бойцом, и потому, даже находясь под прицелом самострела, представлял собой немалую опасность.

– Но каким образом ты оказался здесь – в Чжипане? Что тебе от меня нужно?

– Меня прислал к вам мой начальник. Господин Сюманг хранит о вас самые лучшие воспоминания.

– Почему именно ко мне, а не к кому-нибудь другому?

– Мой начальник прекрасно извещён о том, что вы не участвовали в заговоре против богоравного владыки И-Лунга. Более того, в Алом дворце склонны считать ваше бегство как несчастье, поразившее вас из-за злых чар, наложенных на вас богопротивным Динху. Вы согласны?

Ожидая ответа, Ван-Ё пристально посмотрел на своего собеседника.

– Да-а. Это так…– растерянно пробормотал тот. Жугань ещё не совсем сообразил, что к чему.

– Но,– продолжил молодой человек,– к вящему прискорбию, вы поддались его заклятьям.

– Угу,– поспешил согласиться с ним Жугань. Теперь он уже догадался, куда клонит его собеседник. Ван-Ё мягко улыбнулся князю.

– Но, что я должен сделать, дабы исправить ошибку? – в Жугане начал просыпаться дух царедворца.– Если богоравный владыка знает, что я чист перед нефритовым престолом, то он должен был каким-то образом, подтвердить это. Не правда ли?

– Святая правда, сиятельный князь.

Ван-Ё достал из-за пазухи свёрнутый свиток пергамента, запечатанный сургучом. Князю хватило беглого взгляда, чтобы узнать личную печать И-Лунга.

– Вот,– протянул он свиток Жуганю,– это указ, о сохранении за вами должностей градоправителя Дациня и наместника столичного округа. А то досадное недоразумение,– продолжил молодой человек,– что приключилось с вами, можно легко исправить, поступив, как полагается всякому верноподданному государя Ченжера.

– То есть? – спросил князь, принимая из рук Ван-Ё свиток с указом.

– То есть – помочь своему повелителю подавить мятеж и навести порядок в стране.

– Я согласен,– быстро проговорил Жугань. Теперь, когда перед ним забрезжила надежда на спасение, он был готов безоговорочно предать Динху и всех остальных.

– Мой господин нисколько не сомневался в этом. А скажите – в Чжипане всегда принимают гостей без угощения?

– Простите меня.

Князь засуетился, он позвал слуг и повелел, чтобы они приготовили стол на двоих в одной из дальних комнат дома. Жугань не хотел, чтобы кто-нибудь присутствовал при их с Ван-Ё разговоре. Да и мало ли кто мог зайти в дом. Князь приказал слугам, чтобы они отвечали, что хозяин очень занят и никого не желает видеть.

Отдав все необходимые распоряжения, Жугань пригласил Ван-Ё следовать за ним. Он провёл его в укромную комнату с единственным окном, выходящим во внутренний сад дома. Сюда же двое слуг доставили столик с кушаньями и несколько кувшинов вина.

Оказавшись наедине с посланцем И-Лунга, князь начал расспрашивать о том, что творится при дворе. Заодно, он между делом поинтересовался, что сталось с его дворцом в Дацине. Ван-Ё не знал, но заверил Жуганя, что повелитель наверняка распорядится возместить все убытки, которые понёс «столь преданный слуга».

Разговор князя с Ван-Ё затянулся далеко за полночь. А едва занялся рассвет, как из ворот дома, где проживал князь Жугань, выехал закутанный в дорожный плащ всадник. Он спешил, ибо сведения, которые он вёз, могли окончательно решить исход междоусобной войны и судьбу трона Империи Феникса.