Подпольная империя рода Амато

Глава 15

Пока четверо моих новых знакомцев приходили в себя от ужаса, я сидел на кухне снятого ими коттеджа и попивал вкуснейший кофе со сливками. В холодильнике обнаружились открытая баночка икры и недоеденная пицца.

— Такие богачи, а питаетесь фастфудом, — ухмыльнулся я, захлопнув холодильник. — Итак, начнём переговоры.

Четвёрка страдальцев глядела на меня с нескрываемой ненавистью, густо приправленной страхом. Страх — вот главный ингредиент любого блюда, проглотив которое человек должен беспрекословно повиноваться. Либо собачья преданность, либо страх. От на преданность способен лишь сильный духом человек, человек, в котором есть хотя бы понятие о благородстве. Такие типы, как эти, полны гнили внутри, от таких никогда в жизни не дождёшься ни единого благородного жеста. Да и удивительно ли это, коли они хрупких, беззащитных перед ними женщин насилуют, бьют и повергают пыткам?

Да, только страх в состоянии держать таких в повиновении. Эти подонки должны быть убеждены, что с ним сотворят нечто чудовищное, если они ослушаются. И эта их убеждённость должна так разъедать их сердца, так завладеть из разумом, чтобы в их сознание даже мысли не закралось о том, чтобы искать лазейку.

Пока мои люди перетаскивали искупавшихся в дерьме «страдальцев» в дом, я смаковал кофе и вспоминал информацию, изученную мной накануне об этих говнюках.

Звягинцев Анатолий Иванович — владелец одной из крупнейших горнодобывающих компаний Сибири. Это тот, которого я топил в говне.

Большую долю в бизнесе имеют его родственники — сын и родной младший брат.

Четвёртый товарищ приходился Звягинцевым другом семьи.

Именно Звягинцевы нашли кимберлитовую трубку несколько лет назад возле Норильска.

— Вы должны моей семье компенсацию за то, что обидели наших девочек. Нет, что-то я чересчур смягчил ваши деяния: вы проявили к ним жестокость, зверски над ними издевались, а одну едва не утопили.

— Да мы же просто так… побаловаться… ничего же с ними не стало… подумаешь, повеселились немного… — ответил сын Звягинцева.

— Так баловаться на нашей территории нельзя, — отрезал я холодно. — Неприемлемо — знаете такое слово? И вам придётся заплатить компенсацию, чтобы заслужить нашу милость. Или вы хотите по второму кругу окунуться в специфическую ванну? Или хотите ещё парочку сломанных конечностей? Я могу это устроить. Более того — даже с превеликим удовольствием, потому что карать таких, как вы — моё хобби.

— Мы заплатим, — хмуро отозвался Анатолий.

— Конечно, заплатите.

— Сколько?

— Я хочу половину акций с добычи алмазов в кимберлитовой трубки, которую вы нашли.

Старшие Звягинцевы взглянули на меня, как на полоумного, а взгляд младшего отражал всепоглощающий ужас.

— Но это слишком высокая плата за ту безобидную шалость…

— Насилие, побои и покушение на жизнь — это, по-вашему, шалость? — спокойно спросил я, но с такой интонацией, что у мужчин посерели лица от страха.

— Никто не собирался никого убивать.

— Девушка едва не утонула.

— Да не утонула бы она! — вскричал Анатолий.

— А ты вот утонешь. В отхожей яме. Киньте его туда, — велел я своим людям.

— Нет, нет, нет, стой! — завопил Звягинцев.

Мои люди уже направились к нему.

— Половина акций — ваша! — в отчаянии прокричал он.

— Оставьте его, — остановил я своих людей. — Значит, договорились, — одарил Звягинцева довольной улыбкой. — А теперь приведите себя в порядок. Скоро сюда приедет мой юрист, и мы оформим нашу договорённость.

Князь выразил крайнее довольство тем, как я справился с задачей. Правда, под фразой «решить проблему» он подразумевал — просто поговорить, максимум припугнуть и потребовать денежную компенсацию. Мой метод с отхожей ямой показался ему излишней мерой, но, узнав, что Амато теперь владеет половиной акции крупной компании Звягинцевых, отец милостиво изменил своё мнение и сказал, что из меня «выйдет дельный глава рода».

Но, не успели мы избавиться от одной проблемы, как судьба тут же подкинула нам другую.

Мы сидели в кабинете князя, и у меня было дежавю. Только на этот раз неприятный разговор шёл не с директрисой борделя, а с финансовым директором транспортной компании, принадлежащей нашему дому.

— С прибылью всё отлично, говорите, Евгений Викторович? — уточнил отец, обращаясь к тучному, лысому мужчине в очках, за стёклами которых блестел цепкий, пристальный взгляд умных глаз.

— В том-то и загвоздка. Рынок растёт, компания должна быть в плюсе, но её акции почему-то падают, владельцы массово продают их. Это совершенно не логично, не должно так быть, тут что-то не так.

— Полагаете, кто-то ведет целенаправленную атаку на активы нашего дома с целью выкупить их по дешёвке? — спросил я.

— Это разумная версия, — кивнул директор. — Акционеры поступают экономически нецелесообразно. И тут либо дело в том, что у них начались какие-то серьёзные проблемы с деньгами, причём у всех сразу, либо…

— Либо у нас появился враг, которого надо поставить на место, — закончил отец и многозначительно посмотрел на меня.

— Входите, пожалуйста…

Я вошёл в квартиру с хорошим, дорогим ремонтом. Миловидная женщина, хозяйка, провела меня в гостиную, предложила чай.

— Благодарю, но я бы хотел сразу перейти к сути дела, — сказал я, опускаясь на кресло, хозяйка села на соседнее.

— Да, конечно. — Женщина устремила на меня выразительные серые глаза.

— Вы продали акции нашей компании. Очень дёшево. Почему? У вас что-то стряслось? Понадобились деньги? Прошу прощения за столь неделикатные вопросы, Анна Дмитриевна, но я должен разобраться, в чём дело.

Женщина опустила взгляд. Руки её нервно теребили подол платья.

— Но ведь они могут прийти снова, если я… если я расскажу вам. Мой муж умер полгода назад, я вдова и кто же меня тогда защитит…

— Вы можете не беспокоиться, никто не причинит вам вреда. Я обещаю вам это. — Я на секунду накрыл её руку своей. — Вы говорите о тех людях, которым продали акции?

Она подняла на меня глаза и молча кивнула.

— Расскажите мне.

— Это было где-то пару недель назад… Их было трое. Пришли, позвонили в дверь. Я не ожидала ничего такого и… и впустила их. Они… они попытались выбить из меня согласие просто словами, а когда я отказалась… избили меня. — Анна зажмурилась и вновь опустила голову. — Я думала, меня убьют. Я была в ужасе.

— Никто вас не убьёт, всё будет хорошо. Вы можете назвать какие-нибудь имена?

Анна помотала головой.

— Я едва не померла от страха. Мне подсунули бумаги, я даже не читала их. Перед глазами всё плыло от крови и слёз. Я просто подписала и всё.

— А дальше?

— Они кинули пачку денег на стол и ушли. Я поклялась, что просто забуду этот случай, но сегодня явились вы.

— Вас больше никто не побеспокоит, обещаю вам.

Спустя неделю у меня состоялся долгий разговор с Яном. Когда он закончил, отпустил парня, попросил служанку принести кофе и сел переваривать информацию.

За прошедшие дни мои люди копали и накопали много интересного.

Анна Дмитриевна была единственной, с кем я поговорил лично, остальных поручил своим людям.

Прежде всего я велел выяснить, не возникло ли у бывших акционеров нашей компании каких-то чрезвычайных обстоятельств, которые вынудили их избавиться от акций. Мало ли, срочная операция или лечение, вопрос жизни и смерти, например. Или семейные проблемы. Всякое может быть. Если бы выяснилось что-то подобное, мы бы, конечно, успокоились, не запретишь ведь людям продавать то, что им принадлежит. Но чтобы продажи шли массовые? Сразу закрадывается нехорошее подозрение. И наши с отцом опасения оправдались.

Ян доложил, что все акции скупает некая консалтинговая группа «Ганеман и партнеры». Но самое интересное: они приобрели акции путём запугивания бывших акционеров, путём давления на них. То есть случай с Анной Дмитриевной повторялся с каждым из акционеров.

Ян рассказал, что большинство бывших держателей согласились сразу, как только прозвучали угрозы. А вот несколько человек показали зубы и поплатились за это. Один случай похищения и несколько случаев избиений. В итоге согласились все.

Теперь большая доля акций нашей компании принадлежит этой группе «Ганеман и партнёры». И мне это ой, как не нравится. Такой беспредел и прямо у нас перед носом. Нехорошо.

Не допив кофе, я отправился с докладом к отцу. Любопытно, за какой метод он будет на этот раз — решить проблему путём «переговоров» или же более радикально…

Высочайшее здание Санкт-Петербурга, бизнес-центр «Империя» поражал взгляд своей монументальностью. Монументальность в 105 этажей. Фасад имел ступенчатый контур, линии чёткие и резкие. Украшен строгими геометрическими фигурами. Плоская крыша заканчивается шпилем.

Те, к кому я собирался наведаться в гости, занимали последние этажи высотки.

В частном самолёте Амато нас было десять человек, включая меня и пилота. Рассчитав место и высоту я и девять моих боевиком спланировали вниз — прямиком в офис к нашим новоиспечённым акционерам.

С самолётами я дел раньше, конечно, не имел, но мне приходилось в своём мире прыгать с огромной высоты, спасаясь от погони — тогда я использовал магическую защиту, чтобы не покалечиться. Парашют с этой задачей справлялся не хуже, впрочем, наложить защитные чары на себя и своих людей всё равно пришлось — опасное дело мы затеяли.

Заранее осведомлённый о том, что сейчас у Ганемана и его партнёров идёт важное совещание, я решил устроить сюрприз и нагрянуть прямо в разгар переговоров.

Мы приземлились в зал совещаний через окна, стёкла которых разлетелись вдребезги и звонким градом осыпались на пол, нисколько не ранив нас благодаря хорошей экипировке.

За длинным столом восседали восемь мужчин. Глядя на их лица, я подумал, что теперь знаю, как выглядит крайняя степень ужаса.

Бизнесмены начали метаться, кто-то попытался оказать сопротивление, кто-то — сбежать, но мои люди взяли их в кольцо. Я схватил за воротник самого молодого дельца, волоком потащил к окну и, не оглядываясь и не раздумывая, обеспечил ему полёт вниз. Поднялся страшный крик. Трюк с полётом повторил ещё один щуплый мужичок, после чего я повернулся к сидящему во главе стола мужчине с худым лицом и длинным, напоминающим клюв, носом и громко провозгласил:

— Мечтал с вами познакомиться, Игорь Викторович. Ведь мы теперь партнёры с вами, вы владеете частью акционерного пакета нашей компании. Амато Андрей Андреевич к вашим услугам.

Ганеман Игорь Викторович побелел, услышав моё имя.

— Вижу, вы мне не сильно рады? Может, кто-то ещё желает полетать?

— Нет, хватит! — сказал Ганеман. — Мы можем как-то договориться и всё уладить? Уверен, всё ещё можно исправить. — Голос его дрожал, пальцы одной руки, лежащей на столе, выбивали по её деревянной поверхности частую, мелкую дробь.

— Как замечательно, что вы столь сговорчивы, — улыбнулся я.

Я сел напротив Ганемана.

— Кофе подать не желаете мне и моим людям? — упрекнул я директора компании.

— Конечно! — дрожащим пальцем он нажал кнопку вызова секретаря и попросил девять чашек кофе.

— Вы, наверное, захотите, чтобы мы вернули вашей компании все акции?

— Что значит вернули? Мы всё сделаем, как полагается: вы их продадите бывшим акционерам — тем конкретным людям, на которых я укажу.

— Хорошо… — кивнул Игорь Викторович, постаравшись скрыть облегчение.

— Продадите дешевле, чем купили у них.

— Понимаю… — На его лице выступило лёгкое разочарование.

— Но мы пойдём на маленькую хитрость, — с прищуром улыбнулся я.

— Ка… какую хитрость? — на лбу Ганемана выступили бисеринки пота.

Дверь открылась, и в помещение ступила блондинка, будто сошедшая со страницы глянцевого журнала. Её кукольное личико исказил страх, девица едва донесла два подноса с чашками в целости до стола.

— Благодарю, красавица, — одарил я её дружелюбной улыбкой.

Что-то пискнув в ответ, секретарь быстро ретировалась.

— Так о чём мы говорили? — изобразил я забывчивость. Глотнул кофе. — Хороший кофе варит ваша секретарша. Так вот, оформлено всё будет так, будто вы продали акции существенно дороже, чем купили их, но акционеры заплатят меньше. Понимаете меня?

— Понимаю. — Из груди Ганемана вырвался тяжёлый вздох смирения.

— Отлично! Рад, что вы оказались умным человеком, Игорь Викторович, и рад, что мы пришли к согласию. — Отпив ещё глоток кофе, я встал: — Хороший всё-таки кофе варит ваша секретарша.