Подпольная империя рода Амато

Глава 4

Мы почти уже доехали до Санкт-Петербурга, а я продолжал копаться в памяти своего нового тела. Когда мне стало легко выуживать воспоминания Андрея, информация хлынула на меня таким мощным, обильным потоком, что я едва успевал её переваривать.

Я обратился к воспоминаниям о каждом из членов семьи отдельно.

Князь Андрей Николаевич Амато, как я уже понял, очень целеустремленный, волевой, непоколебимый в своих решениях человек. Ненавидит слабаков, предателей, наркоманов, лицемеров и льстецов. Суров и требователен ко всем, в первую очередь — к самому себе.

Его супруга, Ольга Владимировна — идеальная жена, мать и домохозяйка. Последнее не в том смысле, конечно, что она сама ведёт дом, а следит за тем, как это делает толпа прислуги. В последние годы сильно ослабла из-за болезни, часто хворает, много времени проводит в уединении. Послушна во всём супругу, безмерно его уважает и поддерживает во всём. Князь относится к ней с нежной заботой, но в то же время уделяет ей не слишком много времени, так как постоянно завален делами рода.

У них пятеро детей: собственно Андрей, роль которого предстоит играть мне, ещё трое сыновей и дочь, Анна — самый младший ребёнок в семье. Анна весёлая, лёгкая на подъём, слегка, пожалуй, даже беспечная, но любимица всех в семье, в том числе братьев. Она юна и обожает жизнь.

Старший брат…

Когда перед моим мысленным взором всплыло это воспоминание, я похолодел. Род Амато буквально несколько часов назад лишился своего наследника, Александра Андреевича Амато, а я только сейчас это «вспомнил».

Александр отправился на операцию по уничтожению нарко-лаборатории вместе с нами. Нас было не трое боевиков, как я думал, а четверо. Александр — первенец князя — всегда был гордостью семьи и, в особенности, отца. Принципиальный, волевой, решительный — он во многом копировал характер отца, которого уважал безмерно. Единственное существенное отличие между отцом и сыном состояло в том, что последний порой бывал чересчур импульсивен и даже безрассуден. Александр любил лезть в самое пекло творящегося ада, любил идти на сражения на передовой. Князь опасался, как бы сын плохо не кончил жизнь из-за этой своей чересчур горячей натуры, ведь остаться без любимого и подающего большие надежды наследника для него было бы катастрофично. Так оно и случилось сегодня.

Александр полез вперёд, и его застрелили сразу же. Этим он, кстати говоря, спас жизни своих напарников — брата, то есть теперь уже меня, и ещё двоих товарищей. Никто, конечно, не знал и даже не подозревал, что информация о нашем прибытии слита, поэтому нападение было неожиданным для всех. Александр, убитый первым, своей смертью предотвратил смерти остальных боевиков, и они остались живы. Впрочем, двое потом всё равно погибли, но я выжил и выбрался. И теперь мне предстоит рассказать главе рода о том, как героически пал его наследник.

Место Александра теперь занял второй сын князя — Мирослав. Не напрасно его так назвали. Мирослав очень спокойный, сдержанный, миролюбивый парень, старающийся не попадать в передряги и улаживать всё без крайних мер. Сейчас находится на исторической родине семьи, в Сицилии, гостит у родственников и заодно решает с ними какие-то важные для рода задачи. В своей сдержанности он напоминает князя, однако, как ни парадоксально, тот всегда предпочтение отдавал старшему сыну, возможно, видя в нём те черты, которые в юности были присущи ему самому.

Третий сын — Борис. И он возглавляет все силовые операции семьи. То есть родной брат Андрея — его непосредственный начальник. Я в очередной раз похолодел, осознав, какие выводы придётся сделать из полученной информации. Борис — та самая правая рука босса, то есть князя, которая указала врагам на готовящуюся операцию против них. Брат Андрея — предатель!

Я провёл ладонью по лицу и вновь начал рыться в ворохе воспоминаний своего тела. Надо выяснить как можно больше об изменнике.

Борис — невероятно расчётлив, умён, имеет талант вести за собой людей. Из-за остроты его ума и умения просчитывать шаги далеко вперёд отец и сделал его главным по силовым операциям. Но Борис всегда был излишне честолюбивым и тщеславным, и братья подшучивали над ним, мол, не повезло тебе родиться первым, потерял ты свой шанс когда-нибудь встать во главе нашего рода. Борис посмеивался вместе с ними, но кто знает, что у него там в голове творилось в это время.

— Господин А… Амато, отвозить вас домой, к отцу? — спросил Сергей, выдёргивая меня из бурного мысле-потока.

— Едем к Борису Андреевичу, где бы он ни находился сейчас, — ответил я.

— Тогда на штаб-квартиру.

Мы уже въехали в Санкт-Петербург. Я наблюдал в окно проносящиеся мимо картины и мысленно восхищался красотой и величественностью архитектуры. Город меня поразил — это достойное место, чтобы в нём я начал новую жизнь.

Штаб-квартира рода была расположена в благоустроенном, богатом районе. Само здание — огромное, в три этажа, построено в сдержанном строгом стиле, интерьер внутри так же минималистичен.

Я, «вспомнив», где восседает братец-предатель, отправился в его кабинет. Вошёл без стука. Борис был один и крайне удивился, увидев меня на пороге своего кабинета. На вид ему было лет двадцать пять, высокий мужчина, довольно худощавый, с коротко стриженными светлыми волосами.

— Андрей? Ты как тут оказался?

— Приехал на машине, — как ни в чем не бывало ответил я, запирая дверь на ключ, который как нельзя кстати был вставлен в замок.

— Зачем ты это делаешь? — подозрительно косясь на меня, спросил «брат».

Я опустил на окнах штуки, называющиеся жалюзи, и, подойдя к Борису, резким ударом в живот заставил его согнуться пополам.

— Ты что творишь, придурок? — прохрипел он.

Я усадил его на стул, Борис попытался вскочить, но я ещё пару раз ударил его, и он скорчился на стуле от боли.

Я стал открывать ящик за ящиком под его столом и, наконец, нашел широкий скотч. Хорошенько обмотав заломленные назад руки изменника, я встал перед ним и спокойно спросил:

— Ты будешь говорить сам или мне придётся выпытывать из тебя ответы?

— Да пошёл ты! — Борис плюнул мне на ботинки.

Я, будучи наёмным убийцей в своем мире, досконально исследовал множество способов выбить из человека правду. С одними это удавалось очень быстро, над другими приходилось «поработать» подольше, но в итоге кололись все. Вот и сейчас не прошло и пяти минут, как Борис уже сломался.

— Оставь, оставь меня! Прекрати мучить! Я тебе расскажу! — прокричал он, глядя на меня залитыми кровью глазами.

— Молодец, быстро понял, что это самое разумное решение. — Я, придвинув другой стол напротив него, сел и задал первый вопрос: — На кого ты работаешь?

— На род Глинских.

— И сколько по времени ты предаёшь семью?

— Почти год. Откуда ты узнал? Нашёл моё письмо с предупреждением?

— Именно. Почему ты делаешь это?

— Да, чтоб его, потому что меня достало то, как отец относится ко мне, ясно тебе⁈

— А как он к тебе относится?

— Как к пустому месту! Саша у него всегда любимцем был, первенец и наследник, гордость семьи. Слава у нас главный дипломат, и после Саши он был самым якобы полезным для рода, его отец всегда отправлял заключать выгодные сделки, постоянно Слава ошивается где-то за границей, якобы делая важные дела для отца. Ты у нас — главный силач в семье. Даже в тебе, самом младшем, отец видит какой-то там невероятный потенциал. А я что? Какие крохи достались мне⁈ — с ненавистью прошипел Борис, глядя мне в глаза. В этот момент, казалось, он совершенно забыл о боли, которую я ему несколько минут назад усердно причинял.

— Ты передёргиваешь, тебе не кажется? — спросил я. — Ты был главой всех силовых операций. Это, по-твоему, крохи?

Борис рассмеялся, но резко оборвал смех, когда боль заставила его закашляться.

— Ты шутишь, что ли, братец? — перестав кашлять, с хрипом спросил он у меня. — Наследник рода, дипломат, машина для убийства и… кто я, по-твоему, для нашего отца? Глава операций, которые все равно разрабатывал он сам вместе со старшим сыном? Лидер, которому некого вести за собой? Не смеши меня! Отец дал мне не важное место в семейном деле, а всего лишь фикцию, чтобы создать у меня иллюзию того, будто бы меня ценят и уважают.

— Так, я понял: ты хотел плюнуть отцу в лицо, сказав ему, что и без него прекрасно обойдёшься. Что ещё?

— Деньги, конечно. Они неплохо мне платили за мою работу.

— За измену, ты хотел сказать? Так, ладно, дай-ка я гляну твой телефон.

Я встал и принялся обшаривать карманы Бориса. В одном из них я нашёл смартфон (память Андрея подсказала, что это и как им пользоваться) и какой-то маленький пакетик.

— Что это? — Я поднёс к глазам находку с содержимым в виде белого порошка. — Ты что, не только снюхался с наркоторговцами, но ещё и подсел на их товар? Где ты оставил разум, мне интересно?

— Я подсел ещё до перехода на их сторону. Они знали о… о моём увлечении и ясно дали понять, что в случае того, если я их расстрою, они расскажут отцу, — мрачно пояснил Борис.

— Ах, вот оно как. А ведь наш отец ненавидит наркоманов и презирает их. Впрочем, как и трусов. Любопытно, что в первую очередь натолкнуло тебя на предательство — твоя изменническая натура или трусость? Впрочем, неважно. Вернёмся к фактам. Ты сообщил своему боссу, что готовится операция по уничтожению его лаборатории. Но ведь ты знал, что на операцию отправятся двое твоих братьев.

— На то и был расчёт, — усмехнулся ублюдок. — Минус брат-наследник — это дало бы мне шанс занять его место, оставалось только убрать ещё Мирослава. Насчёт тебя… ну извини, ты, можно сказать, оказался не в том месте не в то время, впрочем, ты меня всегда немного подбешивал… весь такой из себя боец, тоже мне…

— Ты хотел убить братьев, чтобы стать наследником рода? Да ты ещё хуже, чем я думал. Ты же понимаешь, что…

Я не успел договорить, потому что из коридора послышались звуки шагов, и не одного человека. Уже через пару секунд дверь попытались открыть, а когда это не получилось… выбили из петель.

На пороге кабинета стояли, как подсказала мне память Андрея, князь Амато и двое его телохранителей. Андрей-старший Амато был видным, представительным мужчиной. Несмотря на возраст — шестьдесят лет — выглядел он куда моложе и был сложен, как атлет. Идеально ровная осанка, длинные ноги, мускулы рук, заметные даже через ткань пиджака. Образ довершали квадратный волевой подбородок, длинный с горбинкой нос и прямой взгляд почти чёрных глаз.

— Что здесь происходит? — прогремел отец, сверля взглядом то меня, то Бориса.

— Этот идиот что-то там напридумывал себе и ворвался ко мне! — тут же пожаловался Борис.

Суровый взгляд князя переместился на меня.

— Отец, Борис — предатель. Он сдал нас Глинским. Александр погиб ещё в самом начале операции, двое напарников полегли чуть позже. Мне удалось выжить, и я взорвал этот филиал ада вместе со всей мерзостью, которую они там делали. Всех, кто был в лаборатории, я убил.

Князь потрясённо слушал новости. Он не пошатнулся, не вскричал от ужаса, не схватился за голову — лишь расширившиеся глаза и лёгкая дрожь на скулах позволили мне понять, какую бурю я поднял в душе мужчины своими словами.

— Почему ты решил, что Борис предал нас?

— Он мне сам признался.

— Под пытками! Я солгал, чтобы дотянуть до момента, когда меня спасут от тебя, безумца, который только и умеет, что кромсать людей на части! — в бешенстве вскричал Борис.

— А как же письмо с предупреждением, которое ты упомянул?

— Какое письмо? О чём ты? Ничего подобного я тебе не говорил!

— Отец, он лжёт. Погляди его телефон. — Я протянул смартфон князю.

Тот взял его и некоторое время не отрывал взгляда от экрана. Борис выглядел на удивление спокойным.

— Андрей, нельзя бросаться столь серьёзными обвинениями, если не имеешь доказательств, — наконец, хмуро бросил мне отец и приказал: — Развяжите Бориса.

Тот торжествующе взглянул на меня. Лицо Бориса было окровавлено, но сияло ликованием.

— У меня есть доказательство! — Я вытащил из кармана собственный телефон и протянул князю. — Хорошо, что я предусмотрительно включил диктофон, прежде чем начать беседу.

Я нажал на воспроизведение записи на телефоне, и кабинет залил голос Бориса с признаниями.

Князь, слушая их, всё больше бледнел. Борис, к слову сказать, тоже. Даже не знаю, кто из них сейчас выглядел более жутко. Когда запись закончилась, я протянул князю зажатый до сих пор в кулаке пакетик с порошком:

— Совсем забыл, я нашёл это в его кармане.

Андрей Амато лишь с отвращением взглянул на пакетик — прикасаться к нему не стал.

— Отец, прошу тебя… — начал Борис умоляющим голосом, но его оборвали.

В кабинет влетел какой-то парень с расширенными от ужаса глазами и сказал:

— Господин Амато, у нас очень плохие новости. Ваш сын, Мирослав Андреевич, поехал в сицилийский аэропорт, чтобы полететь домой, и по пути туда его машину подорвали.

Князь ни издал ни звука, но в глазах его появилось такое выражение, что я впервые подумал: наверное, этот человек невероятно страшен в гневе.

— Отец, пощади! — вскричал Борис в исступлении.

Глаза его метались туда-сюда, в них читался неподдельный ужас на грани отчаяния.

Князь Амато всё так же безмолвно подошёл к нему и протянул руку одному из телохранителей. Тот вложил в неё пистолет.

— Нет, нет, отец, ты что! — заметался в панике Борис. — Мы же семья, я твой сын!

Князь приставил его к голове сына и нажал на спусковой крючок.

Я стоял на кладбище и раздумывал о том, как престранно началась моя новая жизнь в другом мире. Сразу оказался в центре боевой операции, увидел расстрел напарников, чудом избежал смерти сам, подорвал нарко-лабораторию, узнал о предателе из семьи, в которой мне теперь предстоит жить.

И как печально складывается жизнь человека, которого мне придётся до конца дней называть отцом: за одни сутки князь потерял сразу троих сыновей. Врагу такого не пожелаешь.

Сегодня состоялись масштабные похороны братьев Амато. Пол города пришли провожать их в последний путь. Ещё прилетели из Сицилии родственники семьи. Были ещё члены правительства и даже пара иностранных королей, что меня безмерно удивило и доказало то, насколько род Амато велик. Хотя его влияние не столь сильно, как раньше, всё же он сохранил к себе уважение высших лиц государства.

Конечно, князь не пожелал навлекать на род позор оглаской информации о том, что один из его сыновей предал семью и был причастен к смертям братьев. Было сказано, что всё это, и смерть Бориса тоже — происки врагов.

Ольга Владимировна весь процесс похорон проплакала — но тихо, беззвучно даже. Лишь покрасневшие глаза и дорожки слёз на щеках показывали её истинное состояние, а так она держала себя в руках. Князь вообще не снимал маски сдержанности с лица. По его выражению невозможно было понять ровным счётом ничего. Анна проявляла эмоции более бурно, она плакала и причитала, горюя по умершим братьям.

Когда похоронный процесс, наконец, подошёл к концу, и все разошлись, а мы поехали домой, отец вызвал меня к себе в кабинет.

— Ты теперь мой наследник и единственный сын, — начал он разговор, наливая себе виски и делая глоток. — Ты будешь главным по силовым операциям. Это большая ответственность, и я на тебя рассчитываю.

— Я тебя не подведу, отец, — я слегка склонил голову, выражая своё почтение главе рода.

— И твоё первое задание — разобраться с врагами, с теми, кто виновен в смерти твоих братьев, с теми, кто подтолкнул Бориса на предательство семьи. Грядёт война, и мы должны выиграть в ней, уничтожив всех, кто причастен к тому, что наша семья за день потеряла троих членов.

— Всех, отец?

— Да, всех. Всех, кроме женщин и детей.