Глава 19

Услышав стук в дверь, я оторвал взгляд от документов.

— Войдите.

На пороге моего кабинета возник Сальваторе.

— Входи, присаживайся.

Вид у парня был такой же напыщенный, но гонора всё-таки поубавилось с прошлого раза.

— Я был удивлён, получив ваше приглашение, Андрей, — сказал он с холодной вежливостью.

— Да я тут подумал… ты ж нам родной всё-таки, член семьи, — улыбнулся я, изо всех сил пряча насмешку. — Подумал я в общем над твоей просьбой… — Сделал нажим на последнее слово: — … помогу я тебе с карьерой…

Щёки певца вспыхнули, как у робкой девственницы от комплимента.

— … но скакать по сцене — это, пожалуйста, без меня, с этим я тебе не помощник.

— Но вы же сказали…

— Ты дослушай сначала. Я тебя продюсером сделаю. Будет у тебя свой центр продюсерский. Как тебе идея?

— Продюсерский центр⁈ — Горделиво-высокомерный налёт будто отодрали с Сальваторе, и взгляд его сделался почти подобострастным. — Это даже лучше, чем петь в Большом театре. Своё дело, свой бизнес… да, это определённо куда достойнее меня. — Я поспешил с выводами — к «гению» вернулась надменность, которая вновь как вторая кожа облепила его лицо.

— Центр будет небольшой, учти, — уточнил я, возвращая его с воздушного замка в реальность.

— «Продюсерский центр Сальваторе Амато» — более эффектного названия, кажется, не придумать, — растягивая слова, произнёс он, пропустив мои слова мимо ушей.

— Только я тебя сразу предупреждаю: юридически центр будет принадлежать нашей семье, ты будешь лишь фактическим его управляющим. Зарплату будешь получать хорошую, само собой, но фиксированную.

Сальваторе презрительно вздёрнул нос и процедил сквозь зубы:

— Я делаю это ради искусства, Андрей, а не ради наживы.

Я мысленно покатился со смеху, но вслух лишь сказал:

— Молодец, это похвально.

* * *

— Вы уже готовы сделать заказ, господин? — обратился ко мне официант, учтиво заглядывая в глаза.

— Я ещё жду даму, — отказался я.

Она появилась через пару минут.

— Прошу прощения, Андрей Андреевич, что заставила ждать.

— На самом деле это я пришёл раньше времени, — улыбнулся я. — Сделаем заказ, Инга Валерьевна?

Она кивнула. Я подозвал официанта.

— Мне, пожалуйста, салат из овощей с соком лимона, кокосовый пудинг с фруктами и облепиховый чай, — попросила Вольская, даже не заглядывая в меню.

Я заказал себе салат из осьминога и картофеля, утку в каком-то там соусе и кофе.

— Вы уже бывали здесь? — поинтересовался я.

— Люблю этот ресторан, у них хорошее диетическое меню.

Я едва удержался от того, чтобы закатить глаза и сказать, что с её фигурой диета лишняя. Тяжело, наверное, женщиной быть — поесть даже в своё удовольствие нельзя. Салатики эти жевать… бедняжки.

— О чём вы хотели со мной поговорить, Андрей Андреевич?

— Много девушек нашего агентства оставили работу, выйдя замуж за богачей?

— Не то, чтобы много, но есть такие, да.

— Это хорошо. У вас ведь есть возможность связаться с каждой из них?

— Что-то случилось, Андрей Андреевич? — В голосе Вольской появилась напряжённость.

— Ничего плохого. Мой… родственник, муж моей сестры, открыл продюсерский центр. Набирает молодые таланты. Певиц, актрис… желательно красивых, конечно. Есть у вас на примете такие, которые мечтали об артистической карьере?

— О, каждая вторая, господин Амато, — усмехнулась Инга. — Притом почти все они убеждены, что для успеха им не хватало лишь благополучно сложившихся обстоятельств.

— Вот и устроим им эти обстоятельства. Если, конечно, их мужья согласятся оплатить новое увлечение жён.

* * *

Я сидел напротив отца в его кабинете. Тут же был и Антонов, пригласили его на обед, а после поднялись к отцу выпить вина и поговорить. Рассказал им более подробно свой новый бизнес-план, который уже начал реализовываться.

— Клиенты будут сами платить за то, чтобы выступать на сцене? — уточнил адвокат.

— Именно. Ну или сниматься в кино, неважно. Расчёт на богатых, капризных дамочек, которые сидят на шее мужей… не всё же им только их ублажать по ночам. Скучно, наверное, многим целыми днями сидеть в роскошных коттеджах да ездить за новыми платьями. А тут вроде как делом займутся… Уверен, спрос на услугу будет немалый. Кто-то с мало-мальски приличными способностями может и успеха добьётся.

— Что думает Сальваторе об этом? Он не оскорбился твоим предложением?

— Да он готов мне руки целовать за этот шанс!

Князь недоверчиво скосил на меня глаза.

— Ну, с целованием рук я поторопился, но наш родственничек действительно вне себя от счастья. Собственный продюсерский центр — это ж надо! Он не ожидал такого щедрого подарка от меня.

— Я удивлён, что ты решил ему помочь, — сказал отец.

— Не было выхода, — признался я. — Они бы от меня не отстали иначе. Анна закатила целую истерику на тему того, какой я отвратительный брат, мама огорчилась… пришлось заняться этим вопросом. Оно и к лучшему: Сальваторе будет вроде как пристроен к работе, но при этом не будет мешаться у нас под ногами.

— Я одного в толк не возьму… — задумчиво начал Михаил Алексеевич. — Вы были категорически против их с Анной союза, демонстративно выражали презрение к Сальваторе, пригрозили ему расправой, если он погонится за чьей-то юбкой… И вот вы даёте ему работу, в которой он будет окружён кучей девиц… причём определённого сорта, и я не только про бывших шлюх. На что вы рассчитываете? Вы уж простите меня, Андрей Николаевич и вы, Андрей Андреевич, но Анна дура дурой. Я уверен, что Сальваторе будет прямо на рабочем месте укладывать на спину половину своих… кхм, сотрудниц, а Анне никогда в жизни даже в голову не придёт его в этом подозревать. Она не видит очевидного. Вам не кажется слишком жестоким по отношению к сестре давать такой роскошный шанс её мужу? Это как козла в огород пустить, а потом негодовать, что весь урожай пропал.

Я саркастично улыбнулся.

— Конечно, я понимаю это. Неужто вы думаете, что я случайно именно так всё продумал? Нет, я прекрасно знаю, что этот кобель, вероятно, в первый же рабочий день запустит руку в трусы какой-нибудь визжащей от радости актрисульки. На то и расчёт. Я предупреждал Анну, да и всех остальных в своей семье, что брак с Сальваторе ещё аукнется ей — слезами и болью. Вот и выведу этого сукиного сына на чистую воду.

— Что-то тревожно мне от этой твоей затеи, Андрей, — покачал головой князь. — Сальваторе уже член нашей семьи, разумно ли ставить его в такое положение…

— Доверься мне, отец. Я знаю, что делаю.

— Действуй, но не перегни палку, если что.

Я согласно кивнул и отпил великолепного вина.

* * *

Прошёл месяц с того дня, как у меня возникла идея продюсерского центра. Сальваторе был совершенно счастлив. Он просто захлёбывался в эмоциональном экстазе. Глаза его горели, как у безумца, когда Сальваторе начинал говорить про свой проект или занимался его делами. А так как занимался он им чуть ли не сутками напролёт — то на безумца он теперь походил почти всё время.

Да, он создал целый проект. Женский музыкальный коллектив «Афродита». Из шести девиц, четыре из которых — жёны влиятельных и богатых людей, две причём — бывший «персонал» Инги. Ещё две девушки, которых Сальваторе откопал неизвестно откуда, были, так скажем, из народа — нищие и никому неизвестные, зато по-настоящему талантливые. Они-то и поют в основном, остальные так — подпевают и соблазнительно виляют некоторыми частями тела на сцене. Нет, они, конечно, не могут совсем откровенно одеваться, как никак жёны уважаемых людей: платья у дам длинные, до пола, но вырез на груди такой глубины, что я даже забеспокоился, не вывалится ли у них чего оттуда прямо во время выступления.

Да, «Афродита» успела дать пару выступлений в элитных ресторанах. Зрители были в восторге, к моему огромному удивлению. Чему там было восторгаться, так и осталось для меня загадкой: незатейливый текст, написанный Сальваторе (поэт хренов, тоже мне), примитивная музыка (тоже «гениального» авторства Сальваторе)… ну да ладно, я на знатока музыкального искусства не претендую. Пусть поют свой примитив, пока это приносит моей семье бабки.

А бабки были хорошие. Князь теперь считал мою затею менее сомнительной.

Сальваторе выпустил пока всего один сингл, но он уже побил все рекорды по рейтингам. «Афродита» имела такой ошеломительный успех, что было решено отправиться в тур не только по России, но и заграницу. Я был в шоке — и это ещё мягко сказано.

Анна едва не теряла сознание от гордости за своего мужа, ведь это он — гений и виртуоз — прославил группу за такой короткий срок! И всё почему? Потому что сочинил шедевры!

Мать не смогла скрыть разочарования, когда впервые услышала песни Сальваторе, но постаралась не выдать этого. Анна была счастлива и благодарна мне, а радость дочери стояла на первом месте для Ольги Владимировны.

* * *

Сальваторе Амато беспощадно дрессировал своих «пташек», как он ласково называл девушек из «Афродиты».

— Вы должны быть на высоте, пташки мои! Пой более чисто, Настенька, чисто! Неужели забыла, как я тебя учил на индивидуальных тренировках?

Сальваторе расхаживал между ними, учил, наставлял, критиковал, ругал — к концу репетиции молодой продюсер совершенно выдохся, но был вполне доволен проделанной работой.

— Давайте до завтра, пташки, вы сегодня неплохо поработали. А ты, Поленька, задержись, нам с тобой нужно отработать один момент.

Пять дам покинули студию для репетиций, одна осталась. Это была молодая женщина — но старше Сальваторе лет на пять. Стройная, но с пышными формами, с длинными густыми волосами, смазливым лицом, сейчас покрытым ярким гримом.

— Ну что, Полюшка, готова к занятию? — слащаво улыбаясь, спросил Сальваторе.

— Всегда готова, мой сладкий.

Полина прильнула к продюсеру всем телом и, взяв его подбородок пальцами с ярко-красными ногтями, впилась в его губы поцелуем.

Сальваторе торопливыми движениями начал стягивать с любовницы платье, та, в свою очередь, принялась расстёгивать его рубашку.

Продюсер увлёкся новой дамой сильнее, чем обычно случалось с ним. Мужем Полины был невероятный богач. Но он был стариком, к тому же, жадным, не удивительно, что Полина искала удовольствия на стороне — муж её наверняка давно потерял способность ублажать женщину в спальне.

Единственное, что волновало Сальваторе — угроза брата сестры. Андрей ясно дал понять, что уничтожит Сальваторе, если узнает про измену. Впрочем, у Амато не будет ни единого предлога, чтобы заподозрить его, Сальваторе, в непристойных действиях. Целыми днями продюсер пропадал на работе, которую ему предложил сам Андрей — Сальваторе впору обвинить в трудоголизме, а не сладострастии.

Что касается Анны… ей только святой не изменит. Она же идиотка круглая. Как ребёнок, честное слово. Впрочем, Сальваторе это на руку. Ему ничего не стоило обдурить жену. В общем, Анна его раздражала — вечно липнет к нему, изливает на него такие тонны слащавой нежности, что его уже тошнит. И в постели жена перестала устраивать Сальваторе: если раньше его возбуждала её невинная неопытность, неискушённость, то теперь надоела — не девочка уже, пора бы придумать что-то поинтереснее миссионерской позы.

Парочка извивалась и стонала на полу, почти достигнув кульминации, как дверь студии распахнулась и на пороге помещения возникла здоровая фигура мужчины.

— Сука! Так и знал, что по членам скачешь под предлогом работы! — Его голос положил на рык разъярённого зверя.

Полина с визгом вскочила, вспомнив о своей наготе, снова нагнулась и схватила платье, прикрывая им свои прелести.

— Игорёш, прошу, выслушай меня… — Теперь стон неверной женщины был от всепоглощающего ужаса, а не наслаждения.

Сальваторе в это время лихорадочно натягивал штаны.

— Заткнись, швабра!

Игорь в три шага преодолел расстояние до женщины и схватил её за волосы. Полина закричала, пытаясь вырваться.

— Да вы аккуратнее — женщина всё-таки… — вне себя от страха, пробормотал продюсер.

Игорь вышвырнул Полину в коридор, захлопнул дверь и двинулся на Сальваторе. Тот в панике задрожал.

— Не будем решать проблему кулаками, давайте как настоящие мужчины попробуем договориться.

— Настоящий мужчина — это ты про себя, что ли? — хохотнул здоровяк. — Сейчас мы с тобой обо всём договоримся, старик.

* * *

Игорь Кириллович Аверин давно подозревал любовницу в изменах, да только поймать всё никак не мог. Полина была занозой в заднице, но Аверин не желал расставаться с любимой игрушкой: Полина выпивала из него все мужские соки, заставляла его забыться в экстатическом безумии — ровно дважды в неделю, в свободное от семьи и работы время.

Семья Аверина состояла из больной жены, двоих взрослых сыновей и маленький дочки. Игорь не особенно любил проводить время дома, но долг обязывал делать это периодически.

Официально Аверин занимался ресторанным бизнесом и вполне преуспел в этом. Но гораздо больший доход он имел от подпольной деятельности — махинациями, связанные с недвижимостью. Мужчина был достаточно авторитетен в криминальных кругах Санкт-Петербурга.

Когда Полина загорелась идеей построить певческую карьеру, Аверин насторожился: не нравились ему светящиеся от восторга глаза любовницы, её новый стиль одежды, бесконечные рассказы о славе и гастролях.

Увидев как-то дорогущие серьги с бриллиантами в ушах новоиспечённой певицы, Аверин заподозрил, что они от любовника. Старик-муж в жизни не делал Полине таких подарков, уж больно скрягой был. Игорь ещё удивился, как он вообще оплатил ей эту забаву с пением — видимо, Полина весь мозг старику высосала, чтобы получить желаемое.

Когда Аверин узнал, что продюсер любовницы — Сальваторе Амато, у него будто щёлкнуло в голове. Части пазла состыковались, и возник отличный план.

* * *

Сальваторе мелко дрожал от ужаса. И что задумал этот здоровяк? Убьёт и зацементирует там, где даже не найдут. Вот и связывайся после этого со всякими шалавами… и зачем он только повёлся на сисьски этой дуры, которыми она на репетициях трясла прямо перед его глазами? И какой нормальный мужик устоит при таком? Это не его надо винить, а шлюху эту! Совратила змея коварная, а ему теперь страдать!

— Кто сделал тебя продюсером? — спросил Аверин, толкая Сальваторе на стул.

— Настоящие таланты не нуждаются в…

— Так, ты эти байки оставь для баб своих, а мне правду давай!

— Мне помог брат моей супруги — Андрей Амато.

— Это очень хорошо…

— Что он мне помог? — не понял Сальваторе.

— Что вы с ним родня.

— Это вы к чему?

— А к тому, что шпионить для меня будешь.

— Шпионить за кем?

— Да что ж ты тупой такой? — с жалостью взглянул на него Аверин. — И на что только клюнула Полька… За Амато следить будешь.

— За Андреем?

— За всей семьёй. Но в особенности за Андреем, да. Ну и за старым князем.

— Что значит следить? — Сальваторе испуганно вжал голову в плечи. — Андрей мне не доверяет.

— Вот и займись тем, чтобы втереться к нему в доверие. Следить — значит стать моими глазами и ушами в доме Амато. Всё, что у них там происходит важного, будешь докладывать мне.

— Но мы с Анной, моей женой, живём отдельно от них…

— Придумаешь что-нибудь, — отмахнулся Аверин.

— Но… Андрей меня расчленит, если узнает… — Сальваторе побледнел и содрогнулся.

— Нет, это я тебя расчленю, если не согласишься. И начнём мы прямо сейчас. — Аверин вытащил складной нож и, скаля зубы, приблизился к продюсеру. — Ну что, где там твои холёные пальчики, артист хренов?

— Перестаньте! — Сальваторе поднял руки перед лицом, будто это могло его спасти. — Я буду, буду шпионить для вас!

— Хороший мальчик! — Аверин провёл рукой по голове Сальваторе, отчего тот дёрнулся. — Я знал, что у тебя хватит ума сохранить себе жизнь.

Игорь покинул студию и набрал номер, подписанный «Вадим Глинский».

— Алло, Вадим, продюсер — наш.

Загрузка...