Подпольная империя рода Амато

Глава 25

Тридцать лет назад. Мир, в котором я был рождён

Великое счастье быть молодым, когда ты полон силы и уверенности в том, что проживёшь невероятную жизнь. Двойное счастье, когда ты при этом ещё и могущественный антимаг с уникальными способностями — один из нескольких из ныне живущих в мире.

Моё детство и мою юность нельзя было назвать беззаботными, мне приходилось доказывать своё право на власть и богатство, и я доказал его. И вот я здесь — молодой, могущественный и богатый.

Я добился всеобщего уважения не просто тем, что родился у нужных родителей — я добился его собственной силой. Собственной кровью. И кровью других тоже.

Всё, о чем я мечтал с юных лет — обладать властью. Богатством — тоже хорошо. Но больше всего меня прельщала власть. Знать, что я могу. Знать, что многие трепещут перед моим именем.

И я действительно мог. Мог убить страшное чудовище, к которому боялось приблизиться большинство сильнейших магов королевства. Мог лишить силы почти каждого из этих магов. Мог заполучить любую женщину на этих землях. И я упивался осознанием собственной власти.

Эти мысли вихрем кружились в моей голове в то время, как я стоял на балу у одного из чванливых графов и наблюдал за танцующей парой.

Атала — удивительно хороша собой. Тонкий, изящный стан был создан для объятий мужских рук. Нежная лебединая шея жаждет поцелуев. Бледное лицо с тонкими скулами в обрамлении густых кофейного цвета волос кажется беззащитным и невинным. Всё на этом лице кукольно-милое: алые чувственные губы, тонкие изгибы бровей, красивые большие глаза цвета весенней травы — лишь нос с горбинкой вносит некую дисгармонию в красоту этого лица. Но и этот мнимый изъян мне в ней нравится.

Герцог Гордиан Херман обнимал Аталу с видом человека, точно знающего свои права. Он обладал правами на девушку — Атала была его единоличной собственностью.

Гордиан едва ли не самый завидный жених в королевстве. Знатен, баснословно богат, молод, галантен, красив. И силён. Один из величайших магов королевства. Но готов поклясться хроносферой, что со мной этот малый не совладал бы. Быть может, однажды я это выясню. Только вот сомневаюсь, что герцог когда-либо рискнёт сделать такой опасный шаг, как сражение со мной.

Танец закончился, но я знал, что через пару минут начнётся новый. Не спеша подошёл к паре и, коротко кивнув герцогу, обратился к Атале:

— Могу я украсть вас на один танец?

Атала в замешательстве поглядела на жениха, тот был вежлив со мной, но его интонация и взгляд не оставляли сомнений — будь его воля, он бы меня казнил за такую дерзость:

— Боюсь, все танцы моей невесты принадлежат мне.

— Господин Херман, неужто Атала не сможет сама решить, с кем ей танцевать? Помнится мне, она ещё не стала вашей соб… женой, — с едва уловимым смешком отозвался я.

Атала протянула мне руку, кинув на угрюмого герцога виноватый взгляд.

— Атала!.. — неверяще-возмущенно воскликнул он, но девушка уже отвернулась.

Мы закружились с ней в медленном танце.

— Вас жених готов меня убить, — с той же успешкой, с какой говорил с Гордианом, констатировал я.

— Вне всякого сомнения, но я… я ждала этого момента слишком долго, — ответила она, смущённо вспыхнув.

— Знаю, Атала.

Эта прелестная девушка была влюблена в меня. Мне двадцать лет, ей восемнадцать. Она, в чём я не сомневаюсь ни секунды, ещё не познала мужской любви, а я уже достаточно искушён в плотских развлечениях. Сколько у меня было опытных женщин — и юных развратниц, и зрелых, но всё ещё прекрасных, роскошных женщин, предпочитающих мужчин чуть моложе себя. Такие разные, но схожие в одном — в желании угодить мне. И они угождали. По-всякому, кто во что горазд. Но даже от всех этих игр устаёшь — и хочется вот такой невинности, какая воплотилась в Атале. Хочется наблюдать, как юный чудный цветок распускается у меня на глазах.

Впервые мы встретились год назад, и уже тогда Атала кидала на меня робкие взгляды.

Насколько мне известно, у неё строгие родители. К красавице сватались молодые люди — к несчастью, их богатства не хватило, чтобы купить согласие родителей Аталы на брак.

А пару месяцев назад Херман объявил о своей помолвке с ней. Богатый, влиятельный герцог и знатная девушка из обнищавшего рода.

Родня Аталы, готов поклясться, согласилась бы целовать ноги Херману за то, что решил осчастливить их семью. Союз с таким человеком иначе, как чудом, не назовёшь.

Атала ни разу не попыталась соблазнить меня, однако я был уверен, что дело в строгости её воспитания, а не в отсутствии симпатии. Иначе как объяснить её едва уловимую дрожь, которую я ощущаю под своими руками сейчас, когда мы кружимся в танце? Как объяснить румянец стыда на её лице, когда мы смотрим друг на друга?

— Вы хотите сбежать со мной отсюда? — шепнул я ей на ухо, когда танец приблизился к концу.

В её глазах отразился ужас на грани паники, она колебалась секунду, но потом заявила с отчаянной, мрачной решимостью:

— Вы знаете, что я готова идти на ваш зов куда угодно — вы только позовите.

— Тогда я зову тебя с собой, Атала.

Я поцеловал её руку и пошёл прочь. Сидел в своей карете и ждал некоторое время. Наконец, девушка появилась. На ней была тёмная накидка с капюшоном. Атала постаралась как можно больше скрыть взволнованное лицо под ним.

— Сестра начнёт искать меня не ранее, чем через три часа, когда настанет пора отправиться домой, — сообщила девушка, откинув капюшон.

— Отлично, у нас предостаточно времени. Но ваш жених, боюсь, уже сейчас обеспокоился вашим внезапным исчезновением.

— Да… я должна бы вернуться к нему… — В красивых глазах цвета весенней травы заметалось сомнение, обильно приправленное страхом.

— Дело ваше, дорогая моя, — с улыбкой, но сухим тоном отреагировал я.

— Нет… нет, не могу! — заявила она твёрдо, замотав головой.

Карета тронулась с места. Всю дорогу я любовался лицом спутницы, она же робко глядела на свои колени, лишь время от времени поднимая на меня лицо, на котором лихорадочным огнём горели прекрасные глаза.

Прибыли в мой замок. Я сразу отдал распоряжение, чтобы в течение пары часов меня не беспокоили. Распахнул двери своих покоев перед оробевшей девушкой.

Оставшись наедине со мной, она вмиг стала ещё неувереннее, чем до этого. Я видел в её теле напряжение. На губах — немой вопрос. Во взгляде — смесь ужаса и болезненного восторга.

— Скажи, ты хочешь этого? Не будешь потом сожалеть? Я ведь не желаю ломать твою волю. Если не хочешь — дверь открыта. Возвращайся к своему жениху. — Я открыл дверь и вопросительно взглянул на Аталу.

Она с минуту стояла, вцепившись в подол своего платья, сверля взглядом пустоту по ту сторону двери. Затем подошла, закрыла дверь и повернулась ко мне. Подняла глаза. В них была решимость человека, готового подписать себе приговор пожизненного позора ради пары часов запретного блаженства.

Мягко улыбаясь, я прижал к себе её юное, налитое соками тело, обещавшее так много наслаждения.

Две недели спустя

— Ты больше не должна ходить ко мне. — Эти слова, сказанные мной ласковым тоном, пронзили сердце Аталы острее любого меча. Я видел концентрированную боль в её глазах. — Нам не стоит больше видеться.

— Я думала, ты…

Она молчала, поэтому я спросил:

— Что ты думала?

— Неважно.

Атала встала и начала одеваться. Я взял её за локоть и мягко развернул к себе.

— Милая, но я ведь тебе не обещал любви до гроба и прочей романтической ерунды. Это всё ты могла получить у своего герцога, но предпочла меня ему. Ты должна была понимать, на что идёшь.

— Ты прав. Должна была.

— Я не хотел тебя обидеть, дорогая. Я думал, ты достаточно умна, чтобы понимать, что к чему.

— Не знаю, в какой именно момент мой рассудок повредился. — В её голосе зазвучали слёзы.

Нет, нет, только не рыдай! Ненавижу женские рыдания!

— Ну, иди ко мне… — Я обнял её. Атала содрогнулась и судорожно схватилась за мои плечи. — Полно, полно, милая… всё будет хорошо. Ты молода и красива, и женихов к тебе ещё целая очередь выстроится.

Она дёрнулась, будто от отвращения и резко отстранила меня. Я не успел увидеть выражения её лица — девушка опустила взгляд.

— Ты бы отвергла меня тогда, если бы знала, что сегодня состоится этот наш разговор?

Атала молчала. Наконец, она подняла глаза — в них отразилась страшная мука, и девушка поспешила отвернуться. Продолжила одеваться.

— Скажи, Атала, если бы ты могла вернуться в ту ночь, на тот бал, как бы ты поступила?

Но я так и не получил ответа. Атала ушла, не оглянувшись и не попрощавшись. Я пожал плечами. Хороша девица. Да только ещё раньше надо было порвать с ней, а то напридумывала себе, наивная, невесть чего.

На следующий день я узнал, что Атала покончила с собой. В её зажатой ладони прислуга нашла записку: «Если бы я могла вернуться в тот день — я бы сделала тот же самый выбор».

Месяц спустя. Покои герцога Хермана

— Он согласился выполнить заказ? — спросил Гордиан у невысокого, невзрачного на вид человека, скромно одетого, но держащегося с уверенностью короля.

— Да, господин Херман. Его устраивает оплата.

— Отлично.

— И сколько вы планируете идти к своей цели? Впрочем, простите мне мое любопытство, господин.

— Любопытство твоё неуместно, но я всё же отвечу тебе. Я должен подготовить почву, чтобы добраться до него в подходящий момент. Сделать его ещё сильнее. Ещё могущественнее. И тогда — тогда он получит главный мой заказ, который станет последним для него.

— Но, господин, быть может, вам просто попытаться убить его?

— Слишком большой риск, — покачал головой Гордиан. — Он слишком силён даже для меня.

— Что-то не нравится мне ваш план, простите за откровенность. Но вы своими руками сделаете врага ещё сильнее.

— Я всё рассчитал. Каждый свой ход. Мой план гениален. И я уверен, что он сработает. Такие гордецы, как этот ублюдок — весьма предсказуемы, когда речь идёт о честолюбии и тщеславии. Я заставлю его поверить в собственную неуязвимость — и тогда нанесу ему смертельный удар.

Тридцать лет спустя. Покои герцога Хермана

— Как? Почему? Я ничего не понимаю… — Гордиан Херман, которого годы сделали ещё красивее, мотал головой, отказываясь верить случившемуся.

— Вы всё верно просчитали, господин, — откликнулся невысокий седовласый человек в скромной одежде, — лишь один момент упустили из виду — что человек может не погибнуть окончательно, а перенестись в другой мир… Но ведь вы в любом случае достигли своей цели — избавили наш мир от этого ничтожества. Неужели это недостаточно?

— Недостаточно… мне этого недостаточно! — Герцог поднял взгляд на собеседника — и взгляд его горел чёрной ненавистью. — Я хотел уничтожить его! Отправить в ад или в небытие! Иди, я хочу побыть один.

Его преданный советник склонился в почтенном поклоне и удалился.

— Тридцать лет прошло… — забормотал Херман, схватившись за волосы. — Тридцать лет… А ненависть моя лишь окрепла. Сколько женщин были на моей постели. А она всё стоит у меня перед глазами. В лице каждой, которую трахаю, я пытаюсь отыскать её черты… Атала… — Её имя он даже не произнёс, а простонал со страданием, которое способен понять лишь тот, кто знает вкус истинной любви.

Герцог Гордиан Херман знал вкус любви. И горечь предательства тоже — оно придавило его к земле с такой силой, с какой не сумело бы и рухнувшее небо.

Настоящее время

— Господин, Андрей Амато завтра прибывает в Санкт-Петербург вместе с Анастасией Федотовой, — доложил высокий, худощавый мужчина в очках.

— Отлично. Ты знаешь план. Действуй.

Тот кивнул и ушёл.

У окна роскошного особняка остался стоять величавого вида мужчина: высокий, хорошо сложенный, с волевым подбородком и проницательным взглядом тёмных глаз.

Он так много усилий приложил, чтобы осуществить задуманное. Чего стоило ему найти способ переместиться в другой мир. И вот он здесь — на планете Земля, в Российской империи. Сколько он пролил пота, прежде чем отыскать способ блокировать хроносферу антимага. Правда, способ не совсем проверенный, но это уже лучше, чем ничего. И он сам стал сильнее. Его магический источник и так был огромен, но теперь — теперь он столь могуч, что эта сила едва умещается внутри него. Шансы равны.

«Альвар Эгель, ставший Андреем Амато, вскоре встретит свою гибель в лице меня. Я ждал тридцать лет, чтобы совершить возмездие. Чтобы отомстить за кровь моей Аталы. И вот почти настал нужный час».

Наконец-то! Мы дома. Не то, чтобы хотелось свернуть отпуск, но мне не терпелось выяснить, каким образом Сальваторе успешно вписался не только в нашу семью, но и в бизнес. Отец совсем, что ли, хватку потерял? Сентиментальность и криминальный мир, в котором крутятся большие деньги, не вяжутся между собой. Кстати, о сентиментальности…

Когда мы с Асей летели из Сицилии в Санкт-Петербург, а потом ехали из аэропорта к ней домой, всю дорогу я размышлял — сделать мне решающий шаг сейчас или чуть подождать…

Мысли об этом и тревога касательно Сальваторе смешались в моей голове, создавая там полнейший хаос.

Когда позвонила Анна, я был в шоке. И это ещё мягко сказано. Честно сказать, я испытал обиду: почему отец не поинтересовался моим мнением, прежде чем привлекать Сальваторе к делам семьи? С какой стати он вообще доверился этому недоумку? И такой ли он недоумок, если сумел усыпить бдительность князя Амато? Похоже, недооценил я нашего «гениального певца».

— Андрей, может, всё-таки зайдёшь к нам? Родители и Елена должны были уехать в гости. Их не будет до утра. — Ася положила голову мне на плечо.

Поцеловав её в макушку, я ответил:

— Солнышко, давай доедем, а там посмотрим.

Добрались до ворот особняка Федотовых.

— Пойдём, я так хочу показать тебе наш дом. Чаю попьём, — уговаривала Ася.

Я открыл ей дверь автомобиля, девушка вышла, взявшись за мою руку.

В окнах дома зажёгся свет.

— Странно. Я думала, все мои уехали.

— Я не хочу мешать вам, — сказал я. — Вы долги не виделись.

— Что за вздор? — с ласковой улыбкой возразила Анастасия. — Ты ведь хотел с ними познакомиться, разве нет?

— Конечно!

Может, сделать этот шаг сейчас? К чему ждать, если я уже всё решил? Ох, а как же… как кольцо? Без него никак нельзя. Неприлично это будет.

— Милая, мне нужно быстро съездить кое-куда. Это очень срочно. А потом я вернусь, и ты познакомишь меня со своей семьёй, хорошо?

— Поторопись, я буду ждать тебя.

Она прильнула ко мне, и мы поцеловались.

Ася пошла в дом, а я сел в автомобиль и велел шофёру:

— Вези меня в лучший ювелирный магазин города.

Спустя двадцать минут мы уже были на месте. Я обратился к девушке-консультанту:

— Мне нужно кольцо для самой чудесной девушки во всех мирах.

Она улыбнулась, не сумев скрыть смесь восхищения и зависти во взгляде. Следующие двадцать минут я потратил на разглядывание бесконечных колец — одного дороже другого. Все были роскошны. Но я выбрал то, что показалось мне наименее банальным — Ася не заслуживала носить что-то обычное, пусть даже и стоившее, как целый особняк. Особенная девушка достойна особенного подарка.

Мы примчались к Федотовым так быстро, как только позволяли водительские способности Сергея и правила дорожного движения.

В особняке горел свет. Я позвонил в ворота. Тишина в ответ. Прождав некоторое время, толкнул дверь — она отворилась. Прошёл к дому — входная дверь была приоткрыта. Ради приличия позвонил, но никто так и не подошёл к двери. За ней была тишина. Я вошёл и застыл от изумления. В холле был полный разгром. Неужели Федотовых ограбили? Лишь бы Ася была в порядке!

Я кинулся искать девушку, но тут же вновь застыл — на этот раз в ужасе, охватившем всё моё существо. На дверь гостиной приклеили записку: «Жду тебя. Приходи один, или увидишь её голову на воротах».