Подпоручик из Варшавы

Глава 7. Маленькие шажки в сторону от реальной истории

По возвращению в Варшаву я вновь погрузился в работу. Буквально на следующий день были подготовлены документы о создании 131-й и 132-й отдельных рот легких танков, в составе 16 легких танков 7ТР и 114-ти человек личного состава каждая. Боевые машины роты должны были получить из состава второго танкового батальона, который все еще не был мобилизован. Подбор офицеров роты также должен был лежать на мне, зачем я обратился к кадровикам. К вечеру десятого февраля, на столе у меня лежало больше десятка личных дел: одного капитана, двоих поручников, а также семерых подпоручников.

На мое счастье, капитан Францишек Краевский в это время находился в Варшаве – в отпуске, так что достаточно скоро у нас состоялся разговор в моем небольшом кабинете.

Капитану бронетанковых войск Краевскому было двадцать семь лет, о чем говорил не только его молодцеватый вид, но и запись в личном деле. В тех же документах говорилось о том, что он проходил обучение в танковой школе в местечке Сен-Мексане, что во Франции. Владеет английским и французским языками. До недавнего времени командовал ротой танкеток в одной из кавалерийских бригад.

Из себя этот капитан представлял худощавого, но жилистого молодого человека, ростом порядка ста восьмидесяти сантиметров (как он только в танкетку-то влезал?). Стрижен коротко, волосы светлые. Под носом – щеточка щегольских усов. Чем-то этот актер напоминал какого-то голливудского актера середины или конца тридцатых годов. Вот только какого? Этого я никак не мог вспомнить.

– День добрый, пан капитан! – Приветствовал я старшего по званию. Тот ответил также лаконично:

– Здравия желаю, пан подпоручник!

После короткого рукопожатия, тот присел на предложенный мною стул и стал выжидательно смотреть на меня. Я же решил не "тянуть быка за рога", и, сразу перешел к делу:

– Что вы, пан капитан, думаете о танке 7ТР?

– О это отличная боевая машина! Я видел ее на маневрах! Нам бы как можно больше их в войсках, и, тогда непоздоровиться и красным, и капустникам, и литовцам, которые спят и видят, как всадить нам нож в спину!

Я кивнул, соглашаясь практически со всем. Говорить же о том, что против Советского Союза я ничего против не имею, благоразумно не стал – не поймут-с, дикари-с… Поэтому просто продолжил:

– У вас есть кому сдать ваши "недоразумения" ТК-3 и TKS?

– Есть. Поручник Зых отлично справится с должностью командира командира отдельной разведывательной роты.

– Это прекрасно, пан капитан! – Радостно согласился я, и, продолжил:

– Принято решение о формировании нескольких танковых рот. На танках 7ТР, вам предлагается должность командира одной из танковых рот…

Не успел я договорить, как капитан меня перебил:

– Я согласен!

– Как скоро вы сможете приступить к своим обязанностям? А именно – к подбору офицеров. Я же, планирую, в ближайшее время поехать в танковую школу, в Модлин, чтобы заняться подбором сержантского состава для вашей роты.

– Пан подпоручник! – Голос капитана буквально трепетал от возбуждения. – Я бы хотел сам заняться подбором сержантского состава в свою роту! Я готов сам съездить в Модлин! Мне потребуется лишь транспорт и командировочное предписание! Выехать готов хоть завтра, прерывая отпуск!

Я кивнул. Командир первой роты подобран. И судя по тому, что я услышал, этот Краевский – инициативный малый, что может прийтись очень кстати, да и с тем же полковником Мачеком он должен сработаться.

– Взводный Спыхальский! – Позвал я своего адъютанта. Тот быстро открыл дверь, щелкнул своими каблуками, вытянулся по стойке смирно. Я же быстро написал несколько строк перьевой ручкой, после чего протянул идеально белый лист с моими каракулями солдату. – Передать поручнику Аджеевскому! Необходимо срочно оформить перевод пана капитана в 131-ю отдельную роту легких танков и организовать командировку в Модлин. Также найдешь транспорт пану капитану в Модлин.

– Слушаюсь! – Пуще прежнего вытянулся взводный, взял протянутые документы, после чего козырнул, и, повернувшись через левое плечо, поспешил выполнять полученные указания.

Капитан же усмехнулся:

– Чувствую, будет дело, подпоручник?

– Рано или поздно, будет. – Кивнул я, намекая на предстоящую войну. У капитана загорелись глаза. Было видно, что он как никто рвется в бой. Дурак. Но, судя по всему, если это не простое бахвальство – смелый…

Следующая встреча у меня была назначена через полтора часа. На этот раз поручник бронетанковых войск Конрад Гайда. Ему было двадцать пять лет, служить он начинал в кавалерии, после чего был отмечен начальством, закончил танковую школу в Модлине, получил сержанта. Почти сразу же был направлен на обучение в военное училище, которое закончил в тридцать шестом году. После чего находился на преподавательской работе в танковом учебном центре в Модлине, командовал учебным взводом, позднее – ротой, получил поручника. Неоднократно писал рапорты о переводе в армию, на строевую должность.

Поручник Гайда не был похож на кадрового военного от слова совсем. Он был низкого роста – порядка ста семидесяти сантиметров и очень сильно напоминал "бочку" из-за обильно развитого "пивного пуза". Двигался этот "толстячок" как-то грузно, видно, из-за своей комплекции.

Познакомились быстро. Также быстро перешли на "ты", что только облегчило мне дальнейшую работу по надзору за формированием двух танковых рот:

– Конрад, если кратко, то твой рапорт о переводе в войска принято решение удовлетворить. Поздравляю! Ты же командовал учебной ротой? Теперь предстоит командовать линейной танковой ротой! Принято решение о создании нескольких новых танковых частей. Хуже всего, что даже в имеющихся уже танковых частях есть некомплект личного состава, особенно, в сержантских должностях. Так что, на этапе формирования твоей 132-й отдельной легкой танковой роты придется достаточно тяжело. Времени же у нас нет совсем. В конце марта-начале апреля твоя рота должна приступить к боевому слаживанию совместно с десятой кавалерийской бригадой, в состав которой, для усиления, будет введена твоя рота.

– Да, с толковыми сержантами действительно проблема! – Согласился Гайда. – Но можно устроить курсы переподготовки для солдат непосредственно в частях. Отобрать лучших солдат из кавалерии, пехоты, артиллерии. За пару месяцев можно будет обучить их хотя бы основам. Со временем можно будет обучить членов экипажей и на взаимозаменяемость. Если договориться с командованием в Модлине, то можно устроить ускоренный выпуск для лучших курсанов. Человек пять из моей учебной роты брать можно прямо сейчас.

Я коротко кивнул, после чего протянул поручнику лист бумаги и перьевую ручку:

– Напиши мне их данные. Я подниму вопрос перед начальством об их переводе в наше распоряжение! В целом, я вижу, твое согласие получено! Приказ о переводе вскоре будет подготовлен. Поздравляю с назначением на должность командира 132-й отдельной танковой роты!

– Спасибо! – Стушевался парень. Я же, пожав ему руку, показал, что наша беседа закончена и поручник может идти по своим делам, после чего принялся за оформление необходимых документов. Через несколько минут вернулся Спыхальский, который получив от меня несколько листов бумаги, умчался разносить их адресатам.

У меня же проблем, несмотря на первые наметившиеся успехи, меньше не стало. И самая главная из тех, что мне поручили, передав распоряжение через полковника Сосновского – это разработка детального плана по усилению противотанковой обороны польской пехоты и кавалерии.

Про создание увеличение противотанковых ружей я уже говорил с маршалом, тот обещал подумать, и, насколько мне известно, сразу несколько заводов начали выпускать противотанковые ружья wz.35 Ur, вот только производство они по моим прикидкам наладят только к июню-июлю, а пары месяцев, чтобы оснастить всю пехоту и кавалерию явно не хватит! Поэтому что? Правильно! Поэтому нам потребуется добиться закупки противотанковых вооружений заграницей. Причем упор придется сделать именно на те самые противотанковые ружья, уже достаточно широко известные миру и применяющиеся с еще памятной многим Первой Мировой Войны. Ое хе Маузеры Т-Gewehr в небольшом количестве есть не только у немцев, но и у поляков на складах – я специально узнавал!

Помимо подготовки войсковой разведки, в которую так вцепился капитан Галецкий, он изъявил желание заняться вместе со мной разработкой этой проблемы. Когда я успокоился, сделав ряд запросов в архивы и отдел разведки "оффензивы" и принялся работать дальше, Януш в свободное от службы время продолжил рыться в различных изданиях с пометкой "для служебного пользования". Каково же было мое удивление, когда он принес мне практически готовое решение проблемы? А именно статью про швейцарские двадцати миллиметровые противотанковые ружья Soloturn S18-100? Оказалось, что эти противотанковые ружья в производстве еще с начала тридцатых годов! А это значит, что за это время успели исправить и детские болезни оружия, и, смогли наладить нормальное производство! Конечно, разворачивать производство этих самых противотанковых ружей в Польше смысла нет – вскоре оно попадет к немцам и будут немцы эти противотанковые ружья использовать уже против советских БТ и Т-26, но вот заказать пару тысяч штук, со сроком исполнения к началу июня – вполне реально, пусть даже и договорившись о покупке уже находящихся на вооружении швейцарской пехоты противотанковых ружей, а они пусть себе закажут новые! Им-то не воевать!

Но и на этих противотанковых ружьях Галецкий не остановился! Буквально на следующий день он принес статью про шведские двадцати миллиметровые зенитные пушки Эрликон, которые, оказывается уже активно используются рядом армий стран мира! Нет, про "эрликоны" я знал, правда, только о том, что в годы Второй Мировой Войны ими оснащались корабли практически всех воюющих сторон. А вот про то, что эти орудия в различных модификациях используются с тридцатых годов – этого я не знал. Каюсь – слишком плохо проработал я эти моменты!

Вот бы закупить пару-тройку сотен таких орудий! А потом создать на их базе пулеметно-артиллерийские батальоны, в составе, скажем, трех рот: двух, вооруженных тяжелыми пулеметами (штук так по шесть-восемь) и третьей – с этими-самыми "эрликонами" по восемь-десять-двенадцать штук. И придать эти батальоны каждой пехотной дивизии. Если это реализовать, то получится неплохое подспорье как для борьбы с танками противника (особенно, если учесть, что основу составляют легкие "Чехи" и панцеры один и два), так и против люфтваффе. Кто там у немцев был символом блицкрига? Вроде как пикировщик Юнкерс-87? А что будет, если во время пикирования какой-нибудь эскадрильи из десятка самолетов, по ним из засады помимо стрелкового оружия и крупнокалиберных орудий откроют огонь те самые "эрликоны"? Да не парочка штук, а весь десяток? Думаю, они смогут не только отогнать самолеты противника, но и при должном везении у них получится даже кого-нибудь сбить!

– Если выгорит с противотанковыми ружьями, с меня бутылка коньяка! – Пообещал я Галецкому, начиная тарабанить по клавишам пишущей машинки. После чего, напечатав несколько вступительных враз, решил продолжить хвалить старшего по званию "господина офицера":

– Если же получится с "эрликонами", с меня ящик!

Осознав, насколько сильно поднимаются ставки, капитан Галецкий нырнул рукой в свою планшетку и достал небольшую стопку бумаги, аккуратно оставил ее у меня на столе, после чего улыбнулся и сказал:

– Если коньяк, то только французский! А вообще, хочу я тебе сказать, Янек, что у меня появилась еще одна идея. По противотанковой обороне.

Дождавшись, когда я прекращу стучать по клавишам печатной машинки, тот продолжил:

– Сейчас в войска, в каждую роту начинают поступать противотанковые ружья. Сильно огневую мощь роты они не повышают. А что, если предложить создать в каждом батальоне по взводу противотанковых ружей? Собрать штук пятнадцать-двадцать ружей? В таком случае командир батальона оперативно сможет перебросить этот противотанковый резерв на опасный участок…

– …И сосредоточенным огнем сразу всех противотанковых средств уничтожит появившуюся на поле боя бронетехнику. – Продолжил за него я, но тут же пехотинец перехватил мою мысли и продолжил сам:

– В случае прорыва бронетанковой группы противника, командир батальона сможет на их пути организовать засаду и сконцентрированным огнем уничтожить прорвавшуюся группу противника!

Я поднял вверх большой палец правой руки, после чего решил продолжить мысль:

– В каждом полку тогда будет рота противотанковых ружей. В дивизии, считай, батальон. И все они будут сконцентрированы в одних руках, что обеспечит максимальную огневую мощь на необходимом участке фронта! Если снабдить их транспортом, неважно, конным или автомобильным, то за короткий промежуток времени этот противотанковый резерв сможет перебрасываться с одного участка фронта на другой…

– Как-то так! – Улыбнулся Януш и тоже поднял вверх большой палец правой руки, повторив мои действия. – Я уже описал свое видение таких частей. Бумаги у тебя на столе.

Я был бы не против поговорить еще немного с капитаном Галецким – может быть он навел бы меня еще на какую дельную мысль, что сможет нанести урон противнику, но у того не было много свободного времени, так как он готовился к отъезду из столицы. Обидно. Досадно. Но ладно. Этот капитан и так сделал достаточно многое – принес мне практически готовый проект перевооружения Войска Польского. Если в составе каждой пехотной дивизии, к концу августа появится хотя бы с сотню противотанковых ружей, а в каждой кавбригаде – с полсотни, то немецким танкистам придется несладко и уэ они точно не будут более господствовать над полем боя, во всяком случае до тех пор, пока не усилят бронирование своих боевых машин.

Тяжело вздохнув, я продолжил писать очередной документ, решив, что в заглавлении следующего за ним – "о взводах, ротах и батальонах противотанковых ружей" появится не только фамилия подпоручника Домбровского, но и фамилия капитана Галецкого, причем его фамилия, не столько из-за звания, сколько из-за ценности проделанной работы, будет стоять на первом месте. Все-таки именно он пришел к решению проблемы, которую я мог бы спокойно "подсмотреть" у командования Красной Армии образца конца сорок первого года – жаль, точных штатов я не помнил и не знал, но судя по тому, что это Рабоче-Крестьянская Красная Армия взяла Берлин, а не Вермахт Москву, решение о создании взводов и рот противотанковых ружей не было лишним и пришлось как раз вовремя (в декабре сорок первого года в состав стрелкового полка РККА была включена рота противотанковых ружей). Глядишь, когда в советский генеральный штаб попадут данные об успешном использовании Войском Польским подразделений бронебойщиков, умные головы со звездами в петлицах сами дойдут до того, что противотанковое ружье – это оружие, достойное уважения. Может быть, тогда до ума многих командиров красной армии "мирным" путем дойдет, что танки противника нужно не только забрасывать бутылками с зажигательной смесью и противотанковыми гранатами, разменивая на уничтожение одного танка жизни нескольких красноармейцев, а расстреливать издалека, хотя бы с сотни-другой метров?

Нет, конечно, я понимаю, что не по своей воле командиры красной армии посылали своих бойцов на смерть с бутылками с бензином и противотанковыми гранатами, понимаю, что все это делалось из-за нехватки противотанковых пушек и обученных расчетов орудий, понимаю я все это, и должен попытаться как-то исправить это дело. Обязан исправить это дело! И исправлю. Во всяком случае попытаюсь!

Тяжело вздохнув, я бросил тоскливый взгляд на часы, и, принялся писать "шапку" очередного документа:

"Маршалу Войска Польского…"

Тем временем, пока я проводил время при свете настольной лампы за печатной машинкой, моя судьба решалась в более высоких кабинетах, но об этом я не знал, и лишь думал о том, что сегодня наступает четырнадцатое февраля и я уже ровно полтора месяца в прошлом… Не знал я также, что все изменения во мне заметил полковник Сосновский, другие сослуживцы и нашелся среди них тот, кто донес о своих подозрениях в адрес меня в дефензиву (военная контрразведка)… Ничего этого я не знал, лишь сидел и жал на клавиши неплохого "ундервуда"…