Пожарский-1

10. САЛТЫКОВСКИЕ ПРИТЯЗАНИЯ

ЗАСУЕТИЛИСЬ

На столе управляющего загорелась маленькая красная лампочка. Из магазина раздались возмущённые голоса.

– Прошу меня простить, ваша светлость, одну секунду!

Сухонький дядечка выскочил в зал, не до конца прикрыв за собой двери. Голоса разом сделались громче. Все чего-то требовали. Одни – выдать кого-то, другие – убраться по-хорошему, покуда царская стража не явилась. Высокий мужской голос призывал господ успокоиться и не доводить до конфликта.

– Может, выйти да вмешаться? – негромко предложил Кузя.

– Сиди уж! Знаю я тебя, все витрины им поломаешь. При таких товарах у них своей охраны должен быть целый отряд, разберутся.

– А если не разберутся? – Кузьме явно хотелось выскочить да выпрыгнуть.

– Вот если не разберутся, тогда уж мы впишемся. А пока сидим. Чай пьём с лимонами да печеньями. Хочешь?

Меч только фыркнул.

Минут десять крики продолжались с разной степенью напористости, потом, вроде, стихли. Слегка взъерошенный управляющий поспешно вернулся в кабинет:

– Прошу прощения, ваша светлость! – он несколько нервно сжимал руки.

– Какие-то проблемы?

– Н-нет... М-м-м... Да. Да, проблемы. Мне-е... право, крайне неловко...

– Да говори уж прямо!

– Вас только что искали.

Ах, вот что за вопли были...

– С намерением, я так понимаю?

– М-м-м... по-видимому.

– Чьи?

– Салтыковых.

Ага.

– И чего хотели? – я равнодушно отпил чай.

– Требовали выдать какой-то меч. Кричали, что маги-сканеры видят его здесь.

– Докричались?

Управляющий нервно улыбнулся:

– Поскольку все присутствующие, в том числе из обслуги Гостиного двора, показали, что вы явились без меча, нам удалось их выставить и двери перекрыть.

– Но внизу меня будут ждать, я так понимаю?

– Именно.

«Пойдём, папаня!» – радостно завопил Кузьма прямо у меня в голове. Я слегка хлопнул по лацкану пиджака, чтоб унялся. Салтыковских воев я не боялся. С Кузьмой да Горушем за эти дни столько было переговорено – и о том, почему в Академии в деканах магистры ходят, и о том, почему молодёжь вместо того, чтоб личину на себя накинуть, бутыльки с «кошачьим глазом» да с ушами покупает, да и вообще об изрядно просевшем уровне способностей к магии после последней страшной магической войны. По нынешним временам Кузьма против батальона воев мог бы встать только для разминки. С магостатическими гранатами оставался вопрос. Однако по уверениям Горуша (который антенной новости подслушивал) после того как раз инцидента с беременной Пожарской невесткой использование подобных гранат в невоенное время было запрещено. Понятно, что у каждого рода в хранилищах много всего было понапрятано, и случись заварушка между кланами, применить заначки не побрезговали бы. Но не вот так сразу, да ещё посреди столицы.

– Охрана торгового комплекса уже сообщила об инциденте в государеву службу присмотра за общественной безопасностью... – продолжал управляющий.

– Это теперь называется «царская охрана»? – удивился я. И пожалел об импульсивном вопросе.

Управляющий, кажется, тоже удивился моему незнанию. Но ответил очень сдержанно:

– Отдел присмотра за общественной безопасностью является частью государевых охранных структур.

– Ладно, дальше.

– Со всем почтением, мы всё же хотели бы предложить вам выйти через запасной служебный ход до их приезда, чтобы оградить вас от возможного скандала. Если вы сочтёте этот вариант приемлемым, наш экипаж доставит вас в любое место, которое вы укажете.

Я прикинул. Можно было с Салтыковскими псами и сразу закуситься, но я хотел успеть вопрос с имением решить.

– Приемлемо.

Управляющий явно обрадовался:

– Прошу за мной!

За портьерой обнаружилась узкая дверь, ведущая на узкую же лестницу совершенно скромного вида. Вряд ли по ней можно было что-то серьёзное пронести, на тесных площадках особо не развернёшься. Хотя... Портфель с камнями взял – и вперёд, не сундуки же им таскать.

В закрытый автомобиль с затемнёнными стёклами усаживали меня чуть не под руки, с поклонами. Часть для пассажиров от шофёрской оказалась отделена толстым стеклом, так что управляющий лично учтиво поинтересовался, прежде чем передать адрес шофёру:

– Куда прикажете, ваша светлость?

– В Земельный банк.

А в Земельном банке с такими же поклонами встречали. Может, предупредили их – не знаю уж. Целая толпа набежала в пиджачках с серыми нарукавниками. Глазки бегают, улыбки насквозь фальшивые.

– Ваша светлость!.. Рады приветствовать!..

Как же, рады они! У кого-то уже ручки чесались на подмосковное княжеское имение лапу наложить, я прям чую. Да они и сейчас надеются.

Проводили меня мимо общего зала для публики попроще, в кабинет одного из старших служащих. Снова:

– Чай, ваша светлость? Или кофе изволите?

Скоро уж в глазах заплещется.

– В это время года предпочитаю молодое италийское вино. Но в ситуациях, требующих внимательного обращения с деньгами, не пью. Так что изволю видеть окончательные бумаги, согласно которым ваш банк признает полное покрытие всех долговых обязательств моих лично и рода Пожарских в целом, отказ от любых претензий ко мне и роду – имущественных, денежных и иных прочих, а также полное освобождение имения Пожарских от любых обременений, – я раскрыл чемоданчик и вытащил необходимое количество банковских чеков. – Чрезвычайно рассчитываю на вашу расторопность.

Бумаги выправили честь по чести, что банк ни так, ни сяк, ни раскосяк к Пожарским претензий не имеет. Внезапно предложили мне ради такого знаменательного случая открыть вклад на выгодных условиях. Я про себя подумал, что условия, как всегда, для банка выгоднее, чем для всех остальных, но согласился – пусть будет. Все оставшиеся чеки этого же банка на вклад и впендюрил. До сих пор не могу с суммами определиться – много ли – мало ли. Скорее, много, потому как разговаривать со мной стали куда услужливее.

– Потребуется совсем немного подождать, ваша светлость. Сейчас оформим необходимые бумаги на вклад.

ЗАСЕКЛИ!

Салтыков

Записка о том, что меч Пожарских вновь проявился, застала боярина Салтыкова в самом разгаре переговорного процесса, суть которого по-простому можно было определить как «баня с девками» – чтобы, значицца, заграничные переговорщики немного размякли и поплыли. Сам боярин тоже был деятельно занят и «не велевши беспокоить», поэтому, к тому моменту как из баньки на вольный воздух выкатился да гостей покамест с помощниками отправил продолжать наливаться, записочек на серебряном подносике скопилось аж три: о том, что потерянный меч вновь проявился в особняке Пожарских, о том, что зафиксировано движение артефакта и о том, что объект совершил остановку в Гостином дворе.

– Отряд на захват отправили?!

– Немедля отправили, ваше благоименитство!

– Продавать побежал, сучий потрох! Взяли?!

Докладывающий секретарь вытянулся в струнку:

– Взять самого Пожарского не удалось. Управляющие Гостиного двора стеной встали: недозволительно покупателей тревожить, царскую общественную безопасность вызвали...

– Хватать надо было до прибытия тех, и весь разговор!

– Увидеть Пожарского не удалось, – секретарь вытянулся ещё сильнее, – охрана «Уральского ювелирного дома» не допустила наших воев во внутренние помещения. К тому же все свидетели в голос заявили, что меча у Пожарского не видели...

– Не видели! – побагровел Салтыков. – Дурошлёпы! Сказано было: слово есть, позволяющее мечу размер менять! В горсти́, поди, пронёс!

– Ваше благоименитство! Михаил Глебович! – меж рядов ближников протиснулся посыльный с очередной запиской. – Меч с Гостиного двора вывезли! И вот ещё...

– А ну! – Салтыков вырвал подставленные записки, пробежал глазами.

В первой говорилось, что меч покинул пределы Гостиного двора, направление движения предположительно на север. А во второй, что государь, царь и великий князь всея Руси Фёдор Иоаннович отечески надеется, что боярин Салтыков помнит о запрете на клановые и родовые войны в стенах столицы. Михаил Глебович аж зубами скрипнул.

Сын Иван, о чём-то переговаривавшийся с ближниками, подошёл к отцу, спросил по-тихой:

– Перебрасываем отряд на север? Как место отфиксируют – перехватим?

Тот молча показал ему государеву записку. Иван почитал, хмыкнул.

– И что? Так спустим?

На крыльцо гостевого дома, качаясь и цепляясь друг за друга, вывалили развесёлые европейские гости, закричали пьяными голосами:

– Герр Саллтыкофф! Ититте к нам!

Боярин осклабился любезно:

– Одну минуту, гости дорогие! – и тихо велел сыну: – Против государя не попрём... покудова. Поверенного по месту пошли, пусть на мальчишку надавит. Коли вернёт реликвию, с отступными за волнения да с извинениями – можем и простить. Царское слово всё-таки, не фунт изюма.

ПРЕТЕНЗИИ

Я всё ждал: когда Салтыковские бойцы очухаются. Скоро ведь вычислить должны. Неудивительно, если у них маг сидит сканирует, параметры-то Кузькины им известны. Вот ещё печаль! Надо теперь думать, как ему отпечаток магического поля сменить, иначе каждый встречный-поперечный по мечу сможет моё местоположение узнать. Ну, кроме схрона. Там такая защита стоит, её ни один сканер не пробьёт.

Но, как ни странно, ничего не происходило. Я успел подписать все документы – на имение и на вклад, принять листы, уляпанные печатями и уложенные в специальные банковские папки, и только тогда по изменившемуся поведению банковского служащего стало понятно, что и этот получил сигнал о некотором тревожном обстоятельстве – только скрытый от глаз посетителя. Похоже, Салтыковские наконец-то заявились.

Вошёл ещё один служащий, обменялся с первым малопонятными взглядами, начал:

– Ваша светлость, банк приносит свои извинения...

– Кто там опять по мою душу?

– Э-э-э, поверенный бояр Салтыковых.

«Поверенный!» – разочарованно вздохнул Кузя. Согласен, с поверенным не больно-то раздерёшься. Нет, были случаи... Но как подсказывает опыт, народишко это, как правило, хлипковатый, больше способный в знании законов и всяческих писулек.

Никто кроме меня Кузиных стенаний, понятно, не слышал. Служащий бормотал:

– Настаивает на личной встрече с вами. Согласно его заявлению, эта встреча в ваших же интересах. Что-то о... мнэ-э... досудебном урегулировании... Если вы изволите, мы можем предоставить один из переговорных кабинетов.

– Много чести. Сюда зови.

– Как прикажете.

Он исчез и прочти сразу вернулся, сопровождая среднего роста мужчину в хорошем костюме с портфелем дорогой кожи в руках.

– Добрый день, господа! – он слегка прищёлкнул каблуками и поклонился. – Князь Пожарский, Дмитрий Михайлович?

Я вдруг, совершенно неожиданно для себя, разозлился:

– Что хотел?

– Мой наниматель и доверитель, боярин Салтыков Михаил Глебович, имеет основания полагать, что из семейного хранилища рода Салтыковых вами был похищен принадлежащий роду Салтыковых...

Я перебил:

– Плевать я хотел на барахлишко выскочек Салтыковых и на дыры в их хранилище! Всё, что у меня – по праву моё. Коли Мишка Салтыков не согласен – пусть мне вызов на Арену присылает, а нет – так засунет свои основания в задницу да и сидит помалкивает! Пошёл вон! – последнее я едва ли не прорычал, но поверенный не среагировал никак.

– Ваша светлость, я имею прямы указания от моего доверителя зачитать вам условия возврата...

Вот такой наглости я не ожидал.

– Ты, вошь постельная, потерялся, что ли?

А тот, словно не слыша меня, вынул из портфеля лист и натурально вознамерился мне его зачитывать!

Я бросил на стол ручку, которую продолжал крутить в руках, и встал.

– Господа, господа, – подскочил старший банковский служащий, – только не в стенах банка, прошу вас!

Да я и не собирался сейчас магию использовать! Много чести для такой мелюзги. А вот после усиленных подгорных тренировок чувствовал я себя куда как увереннее, чем при первом пробуждении. Я сгрёб поверенного за шиворот и поволок из кабинета, через большой приёмный зал, мимо вытягивающихся лицом посетителей. Рассказывать долго, а произошло всё быстро, считанные секунды, швейцар на входе даже сообразить не успел, что за тело мимо него просвистело, открыв лбом дверь. Я вышел следом на крыльцо, вынул из кармана рубль, кинул на землю рядом с моргающим Салтыковским человечком:

– Лечилку себе купи, пёс смердящий. И помни доброту мою безмерную. Ещё раз явишься – ноги выдерну.

Развернулся и увидел круглые глаза швейцара. Мда. И чего я завёлся с пол-оборота? Что с того, что тело молодое, вспыльчивое? Негодяще. Эдак меня каждая блоха по щелчку из себя вывести сможет. Надо в руки себя взять, да пожёстче.

Через общий зал торопился, почти бежал старший служащий:

– Ваша светлость! Вы забыли! – и чемоданчик мой прёт.

Испугались, поди, что Салтыковы сейчас небольшую войнушку организуют. Выпроводить хотят неудобного посетителя подобру-поздорову. Могу понять столь жгучее желание.

– Прошу вас, ваша светлость, – служащий расшаркался, вручая мне мою поклажу, – Очень, очень были рады вас видеть! И вот-с, листочек, пожалуйте!

Какой листочек? Я ж, вроде, всё сложил...

Меня под белы руки с поклонами выставили за дверь, усадили в наёмный экипаж – дескать, доставка особо дорогого клиента за счёт банка – и чуть не платочками вслед помахали. Ха! Расстояние увеличивали между собой и возможной родовой стычкой.

Сидя в экипаже я сообразил, что за листок у меня в руках. Претензия Салтыковская! Вчитался, чувствуя, как тяжёлыми волнами накатывает гнев. То есть, мало того, что они имели наглость у меня мой родовой меч обратно требовать, так ещё и с извинениями, да с отступными! Обрыбятся!!!

Я хотел смять листок да в сторону швырнуть. Рука замерла.

Не-е-ет. Сохраню. Почитывать буду время от времени, холодность ума тренировать. Как раз собирался.

Я аккуратно расправил листок и уложил в чемоданчик, к остальным документам.

– Между прочим, – обиженно пробубнил Кузя, – мог бы и мне дать его выставить. Всё сам!

– Не расстраивайся, Кузьма. Чувствую, с моим новым характером возможностей подраться у тебя будет предостаточно.

МАЛЫЙ ПОЖАРСКИЙ СОВЕТ

Во флигеле меня ждали Пахом со Стешкой. Обрадовались! Степанида сразу давай в кухню звонить, что князь вернулся. По телефону. Деловая такая!

– Ты чего смурной-то, Мить? – сразу понял моё настроение дядька. – Аль с имением не вышло?

– С имением-то как раз всё прекрасно, – я вынул банковские бумаги, – прибери куда следует. А вот отдельный занимательный листочек, почитай.

Пахом уставился в Салтыковскую бумажку.

– Ах они, аспиды! Клеветать вздумали! Вызнали, что ты дедов клад нашёл, да и поживиться хотят!

Стешка, слушавшая нас во все уши, возмущённо всплеснула руками:

– Как же это, Дмитрий Михалыч! Что они врут? Ведь у вас и нету его вовсе, меча этого!

– Меч-то как раз есть, – я снял с пиджака Кузю и попросил мысленно: «Давай что-нибудь парадное. И не говори с ними покуда, рано».

Кузьма не подвёл. Этот клинок был не столь тяжёл, сколько обильно украшен золотыми узорными вставками и драгоценными камнями, даже рукоять. Парадная шпага с ажурной гардой и навершием вызвала вздох восхищения у моих ближников.

– Экая красота! – с замиранием дыхания сказала Стешка.

– Красота, – согласился я. – Только я его не крал, а он сам почувствовал, что я рядом, да вернулся.

– Да наш ли это меч? – пробормотал дядька. – Пожарский-то отродясь простым двуручником был.

– Эх, дядька! Или ты забыл? Я ж тебе рассказывал: пока без памяти-то лежал, с дедом Пожарским всё разговаривал. Он мне и открыл тайну: какое слово мечу сказать, чтобы он свой вид изменил. Вот, гляди, – я попросил Кузьму обратно уменьшиться и приколол его к пиджаку.

– Не отстанут Салтыковские, – Пахом скорбно поджал губы. – Митя, что делать будем?

– Жить будем, – усмехнулся я. – Ты мне лучше вот что скажи: где нынче поверенных берут? Чтобы я больше со всякими докучными людишками не общался?

– Хм, – дядька нахохлился. – А давай-ка Фёдора спросим? Он у нас башковитый.

– Зови!

Фёдор явился почти мгновенно, опередив даже тележку с ужином. Проблему выслушал, бумагу прочитал.

– Ваша светлость, я считаю, что вам нужен не просто доверенный исполнитель, а хороший юрист, который также сможет выступать в вашу защиту в суде.

«Законник» – щёлкнуло в голове более привычное слово.

– Значит, найди подходящего.

– Займусь немедленно, ваша светлость. Но это может занять несколько дней.

– Да уж понятное дело...