Пожарский-1

13. ПРАВИЛА И ВОЗМОЖНОСТИ

СТУДЕНЧЕСКОЕ БРАТСТВО ИЛИ ОКОЛО ТОГО

Оставшееся время урока я использовал с максимальной пользой: попросил Кузьму отчекрыжить мне от тетрадного листа идеальный квадрат и складывал из него лодочку. Естественно, не руками, а силой плотных воздушных микропотоков – иначе какой в том рукоделии смысл?

Получилось кривовато, но для начала – пойдёт. Самое главное: был плотно занят работой с магической энергией больше часа, а ману потратил даже не всю. По ощущениям, во всяком случае. Если бы сразу догадался перед началом урока магоизмерительную плитку на стол выложить, мог бы и лучше ориентироваться.

Конечно, я её с собой припёр! Не такая уж для меня тяжесть, а уверенности в процессе преизрядно добавляет.

После второй пары все начали подниматься с разной степенью торопливости – большая перемена, нужно успеть на обед сходить. Тут опять новости: для студентов – никаких походов в близлежащие ресторанчики и кафешки! После уроков – пожалуйста, а в большую перемену – извольте проследовать в студенческую столовую, ради поддержания духа студенческой корпорации (или как там этот дедуля говорил?). В общем, по чьему-то сверхмудрому мнению, общий столовый зал должен был сбить разношёрстную и разновозрастную толпу в единое магическое братство.

Ахинея, по-моему. Ладно бы в реальном боевом походе, вокруг одного котла. Или хотя бы не в боевом походе, а в исследовательском, там тоже волей-неволей общие интересы проявляются, взаимовыручка и прочее. Но вот так...

Впрочем, правила есть правила. Я только до Святогоровой избушки добегу, подзаряжусь – и сразу назад.

В коридорах было людно, но не тесно. На выходе из аудитории Кузьма сразу проявился по левую руку:

– А тебе не кажется, что госпожа Белова направляется туда же, куда и мы?

– Посмотрим.

На дорожках, уходящих в глубину тренировочной зоны, народу тоже было предостаточно, но узнаваемая фигурка маячила впереди.

– А я ж её уже видел! – вспомнил я. – Только внимания тогда не обратил.

– На такую девчулю – и не обратил внимания? – поразился Кузя.

– Во-первых – фу. Что за гаденькие словечки? Во-вторых, если ты забыл, такие блондинки не в моём вкусе. Хотя, фигура – огонь, глаза сами цепляются! А в-третьих, мне тогда не до того было. Голова была занята проблемой: как хотя бы двадцатку по показателям вытянуть.

– Поверь моим многолетним наблюдениям, – многозначительно понизил голос Кузьма, – в таких делах голова, как правило, вообще не участвует. Разве что ниж...

– Ох, укорочу тебе язык! – пригрозил я. – Или ремня выдам!

Это, чтоб вы знали, не про порку, а про ремешки, которыми меч в ножнах завязывается, чтоб не вынимался попусту.

– Ну чё ты сразу, пап... – Кузя хотел надуться и тут же забыл про это: – О! Точно, к Святогору повернула!

– Так, тогда сразу не пойдём, дождёмся, пока она выйдет.

– Это почему? – удивился Кузя.

– В прошлый раз мне показалось, что она не очень рада была кого-то рядом увидеть.

– Так в прошлый раз каникулы были! – выпучил глаза Кузя. – А теперь в этой избе хоровод, наверное, в три ряда стоит! Пошли, а то вместо обеда тебе только вид столовой достанется.

– Нда? – я посмотрел на людской ручеёк, втягивающийся в двери музея. – Ну, пошли.

С прогнозом Кузя оказался прав. Не в три ряда вокруг Святогорова ложа, конечно, но очередь стояла человек в двадцать, как только люди успевали проходить, так и следующие прибавлялись. Анна Белова проскочила за несколько человек впереди нас. Меня она то ли не заметила, то ли сделала вид, что не заметила. Впрочем, как и всех остальных.

– Так, Кузьма. Ты подходишь тоже.

– Малым накопителем сработать? – сообразил он.

– Именно. Если я на уроке перестараюсь, чтоб маленько меня подзарядить мог.

Столовая была гораздо внушительнее актового зала. Очевидно, что вкусно покушать здесь любили гораздо больше, чем хорошо поговорить. Обеденный зал был заставлен множеством небольших квадратных столиков, большая часть из которых в данный момент была занята. К стойке буфета тянулась очередь человек в пятнадцать.

– Ну, вот! – бодро пристроился к этому хвосту Кузьма. – Основная масса рассосалась!

– В следующий раз тебя отправим обед взять и место занять, – с некоторой досадой сказал я, – не люблю я вот это – по очередям...

– Ага, а кто бы тебе запас энергии подкопил? – с подначкой спросил Кузьма.

И тут меня осенило:

– Между прочим, это я обязан на лекциях сидеть. А ты – нет! Будешь гонять туда-сюда на подзарядку!

– Опять комариком? – сморщился Кузя. Не любит он эксперименты с экстремальным уменьшением.

– А что делать? Или хочешь, чтобы вся Академия наблюдала за твоими перемещениями?

– Ла-адно, – Кузя вдруг внимательно посмотрел на очередь впереди. – Так! Кажись, подносы взять надо было?.. А, вижу! Стой, пап, я быстро.

Он умчался, а я невольно прислушался к разговору двух стоящих впереди девиц. Нет, не к разговору. К щебетанию.

Ах, мой папенька... Ах золотые прииски, Енисейская губерния... А мой сказал, что Волжскую транспортную компанию мне в приданое отпишет, все пять пароходов... Чик-чирик, чик-чирик... Ядрёна-Матрёна, и это – тоже маги? Ну, пусть даже будущие? А мозги им тоже выдадут?

Отвернулся с досадой. О! С нашего отделения из мажорок две девицы. Столик совсем близко к очереди стоит. Тоже трещат, как две сороки, никого вокруг себя не видят.

– Уму непостижимо! Это какую наглость надо иметь, чтоб на государя покуситься!

Ёшки-матрёшки, это что тут такое происходит?!

– Кошмар! – согласилась со мной вторая. – А точная информация?

– Сто процентов! Дядя Гриша позвонил, предупредил, чтобы я одна с факультета ни ногой. Пока мы внутри стен Академии, мы прикрыты куполом неприкосновенности. Сказал, к окончанию уроков вышлют за мной группу охраны. Он у нас за безопасность главный.

– Мне непонятно – почему даже уроки не отменили?

– Так покушение-то неудачное! Смысл отменять?

– И всё рав... – у девчонки что-то запиликало в сумочке. – Ой, извини, я отвечу.

– Конечно!

Примчался Кузьма с двумя подносами лёгкого белого металла. Я показал ему знак, мол: слушаем.

Девица с пищалкой достала из сумочки плоскую плашку со светящимся... вроде зеркальцем?.. провела по нему пальцем, приложила к уху:

– Слушаю, пап!.. Да!.. Да, я в курсе!.. Света сказала... Ага... Хорошо, я поняла! – она отняла от уха замолчавший предмет (магофон! – всплыло в голове название), спрятала в сумочку.

– Отец? – деловито поинтересовалась вторая.

– Да. Те же меры предосторожности, что и тебе. Состояние повышенной боевой готовности. Но все пока сидят, оценивают обстановку.

– Ждут, – с видом специалиста кивнула Света, – перестраховываются. Если бы покушение удалось, тут бы сейчас такое творилось...

Мы с Кузей переглянулись.

– Ну, не удалось же, – пожал плечами он. – Тебе что положить, курицу или рыбу?

– Мясо мне давай, мне мышцу наращивать надо.

– М-м. Я тогда тоже, – да, есть он тоже мог. В человеческой форме, понятное дело. – А на гарнир?

– Репы пареной, – поддел его я.

– Извини, ни репы, ни полбы нетути. Есть картошка мятая и рис.

Я уставился на выставленные на длинном прилавке тарелки.

– И что из них что?

– Картошка вон, жёлтая размазня. Рис – который белыми зёрнышками.

– Давай рис. Всё ж таки каша, хоть и басурманская...

Известие о нападении на государя тревожило меня. Не то что бы я особо переживал за неизвестного мне царя – но. Это означало, что некие силы (или группы сил) созрели до того, чтобы переделить власть в русском царстве. А я понятия не имею: что за силы, и к кому сунуться, чтобы не огрести нечаянно. Или сидеть, прикинуться ветошкой?

– Да не тревожься, бать, – Кузя по своему разумению наставил на поднос каких-то плошек. – Пока князь Пожарский никого особо не интересует. Разве что Салтыковых. Эти, если вдруг заваруха начнётся, обязательно решат под шумок за обиду посчитаться. Но от Салтыковых мы отобьёмся, будь уверен. Главное – в случае войнушки Горуша в особняк портануть. На элементалей магостатика не действует.

– А на тебя?

Кузя вздохнул:

– Частично. В человеческой форме сильнее всего. Мечом – почти нет. Н-н-н... чуть медленнее становлюсь, так что лучше бы пару щитов в запасе иметь.

– Да-а, а со щитами-то у меня пока...

– А что делать? – спросил он почти как я. – Будем сидеть тихо и раскачиваться. Сколько успеем.

Девчонки-щебеталки перед нами расплатились за свои обеды, и мы подошли к кассе.

Остаток учебного дня я вполуха слушал то, что с важным видом вещали нам преподаватели. Кузьма метался между аудиторией и Святогоровой избушкой, беспрерывно подтаскивая мне новые порции маны, и я практически перестал себя ограничивать, выполняя массу мелких, требующих тонкой настройки процедур. Для начала, видя, что мои сокурсники постоянно записывают за преподавателями, я настроил ручку, так чтобы она работала самописцем. Как хорошо, что на всех партах этакие бортики есть по ближнему к учителю краю – видать, чтобы на нижний ряд предметы не выпадали. Благодаря этому бортику сидящие ниже не имели никакой возможности видеть, что у меня на столе делается.

Итак, пока моя ручка записывала всякие премудрости, я параллельно продолжал упражнения с бумагой. Складывал лодочки, кубышки, конвертики и стаканчики. Немного себя переоценил, пришлось посреди третьей пары лечилку выпить. Четвёртую пару всё же отменили – под видом первого учебного дня, но подозреваю, что из-за всеобщей тревоги. Мне же лучше.

Я собрал своё барахло и пошёл в тренировочную зону. Лаборантов в знакомых балахонах там бродила добрая дюжина. Остановил первого попавшегося, сунул в руки трёхрублёвую бумажку:

– Организуй павильон на часок, максимально близко к музею.

Парень жест оценил, оглянулся через плечо:

– По какому желаете профилю?

– Неважно.

– Сей момент! Прошу за мной.

На сей раз павильон оказался ещё ближе к избушке – только за угол музея зайти.

– Вот, пожалуйте: большой водный. Сегодня у групп тренировок уже не будет, можете занимать. Глубина бассейна по центру – восемь метров, спуск ступенями. Щиты до трёх тысяч урона.

Прилично! На группу, должно быть, рассчитано.

– Благодарствуем, – ответил за нас Кузьма, проявляясь у лаборанта за спиной. Тот слегка подпрыгнул.

– Это мой ассистент, – пояснил я, и мы направились в мужскую раздевалку. Не в хорошем же костюме, в самом деле, мне по водному павильону хлюпать?

Вместо часа я проплескался всю четвёртую пару. С водой давно не работал, такое удовольствие получил! Кузьма бегал за мной, как нянька, с лечилками наперевес, чтобы папенька в обморок посреди бассейна не хлопнулся да воды не наглотался. Потому, должно быть, ни он, ни я не заметили, что за стеной павильона, в тени кустов акации, стоят и наблюдают за нами ниппонские близняшки. Кузьма в последний заход выловил мою тушку из бассейна, влил в меня лечилку и поставил на твёрдую землю. Вот тут я и увидел, что Момоко и Сатоми внимательно наблюдают за нашими манипуляциями.

Заметив, что их обнаружили, двойняшки синхронно поклонились, развернулись и исчезли за кустами.

– И давно они стояли? – подозрительно спросил Кузьма.

– Леший их знает. Да и какая разница? Ну, посмотрели да посмотрели, никаких секретных технологий тут нет.

– Ну, да, – саркастически согласился Кузя. – Подумаешь, хождение по воде до изнеможения!

Я усмехнулся, чувствуя, как по телу разливается целительная бодрость:

– Пошли, юморист, проверим, каков толк от наших сегодняшних занятий, да домой. Жрать хочу, ужас.

Измерительная плитка обрадовала меня увеличение проходимости каналов на единичку! То ли из-за смены вида деятельности с шоково-ударного на кропотливый, то ли из-за Кузиных метаний, благодаря которым я мог упражняться практически беспрерывно, но дело пошло веселее.

– Ну, последний заход к Святогору, чтоб пустыми не шариться – и в родовое гнёздышко.

– Гениальный план! – согласился Кузя. – Великолепный в своей новизне!

– Сдаётся мне, кто-то хочет отца родного подкусить...

– Что – я?! – картинно возмутился Кузьма. – Да я никогда!.. Как ты мог подумать – на родного сына?!

– Сдам в театральный кружок, будешь знать, – беззлобно пригрозил я. – Шагай давай.

ЗАЧЕМ?

Сёстры Дайго

Телохранители очень вовремя сообщили о прибывшем экипаже, что избавило сестёр от необходимости извиняться перед странным высоким европейцем и придумывать мотивы для объяснения своего подглядывания.

– Одного я не пойму, – Момоко капризно поджала губки, откидываясь на сиденье и стреляя глазами в окно на почти опустевший академический двор, – почему мы так долго таращились на этого парня?

Сатоми хмуро на неё посмотрела.

– Что? – рассердилась Момоко. – Ты можешь завидовать мне. Можешь попрекать распущенностью. Но это не отменяет того, что я отлично вижу характеристики каждого мага! Да наши охранники сильнее, чем он! Он даже до подмастерья не добрался! Как его на боевой взяли, я не понимаю.

– Он сам настоял на переводе, – Сатоми смотрела на свои руки, неподвижно замершие на коленях. – Ему не хватало баллов, и он вызвал преподавателя.

– И победил? – неуверенно хмыкнула Момоко.

– Мы не знаем. Но точно не проиграл. Болеслав согласился взять его под своё поручительство.

– С неполной тридцаткой?

– Двадцать, – скупо уронила Сатоми. – Для поступления на боевой сейчас требуют двадцатку. Ты бы знала это, если бы удосужилась открыть ту папку.

– Прошу тебя, перестань! – Момоко раздражённо передёрнула плечами, но Сатоми словно совсем её не слышала:

– Но к моменту испытаний у него не было даже двадцатки, поэтому князь Пожарский настоял на поединке.

Момоко повозилась:

– Ты хочешь сказать, он набрал десятку за лето? Так быстро? Ёмкость у него почти двадцать девять.

– Он набрал десятку за неделю, Момоко. И за предыдущую неделю ещё столько же. Если бы ты читала материалы, собранные о наших одногруппниках, а не просто вертела юбкой, ты бы увидела, что князь Пожарский – очень особенный персонаж. Ещё три месяца назад его характеристики показывали не ноль даже, а минус.

– Минус? – с ужасом переспросила Момоко. – Как это?

– Я сама не понимаю. Огромный минус. Любая мана уходила в него, как вода сквозь дырявый мешок. Его не могли даже лечить целители, всё оканчивалось истощением мага. Князя – ты только подумай, князя! – пришлось поместить в больницу для простолюдинов.

– Фу-у, – брезгливо скривилась Момоко.

Сатоми многозначительно на неё воззрилась:

– Два месяца он пролежал в коме. И пришёл в себя с небольшими, но положительными характеристиками. Это было чуть больше двух недель назад.

– Не может быть!

– Ты смотришь на него, как на мальчика с улицы. Да, он пока слаб. В поединке один на один его сможет сломать почти любой из нашей группы. Но я, – Сатоми чуть сузила глаза, – я вижу потенциал. И я могу тебе поклясться, что мало найдётся на земле магов, способных сравниться с этим, – Сатоми протянула руку и коснулась пальцами лба сестры.

Момоко нахмурилась:

– Но я ничего не вижу.

– Это потому, что ты смотришь со слишком малого расстояния! Увидь вот так!

Фигурка князя Пожарского, со слабо светящимся пятнышком энергетических характеристик вдруг отдалилась, сделалась маленькой, словно собственный глаз. Зато вокруг проявился ещё один контур – словно слегка размытая человеческая фигура прежнего размера.

– Это истинный потенциал, – Сурово сказала Сатоми.

– Каккоии*! – вскрикнула от открывшейся картинки Момоко. – Я хочу его! Ты представляешь, как раскроются мои возможности, если со мной будет маг такого уровня?!

*Нечто вроде «офигительно!» (яп.)

Сатоми кивнула и снова чинно сложила руки на коленях:

– Если ему дадут вырасти, как ты понимаешь.