Васильев Николай ПОХИЩЕНИЕ ИЗ СЕРАЛЯ

Глава первая. Фуршет в «Рос…логии»

К тридцати пяти годам Максим Сергеевич Городецкий, выпускник филологического факультета МГУ, стал полиглотом — впрочем, лишь в масштабах Европы. Языки давались ему легко со школьной поры и потому он поступил на отделение западноевропейских языков и литературы. Специализировался как раз по истории литературы: сначала англо-германской, а затем прихватил факультативно и франко-романскую. После магистратуры был оставлен в аспирантуре родного факультета, благополучно защитил диссертацию и стал его штатным преподавателем. Денег на жизнь, конечно, не хватало, но у него были друзья, которые пристроились в крупные компании (типа «Роснефть», «Норильский никель», «Ростех» и т. п.) и время от времени подбрасывали ему переводы с таких экзотических языков как норвежский, финский или венгерский. Ибо Максим вовремя осознал, что на одних «стволовых» европейских языках далеко не уедешь: конкурентов-переводчиков хватает.

Иногда русские бизнесмены привлекали его к расшифровке аудиозаписей разговоров своих экзотических партнеров. По тому, как невнятно порой они звучали, Максим сделал вывод, что разговоры эти, скорее всего, подслушаны с помощью радиожучков. «Что ж, — пожимал он плечами. — Промышленный шпионаж не мы выдумали». Оплачивались же такие переводы по двойному-тройному тарифу.

Однако с некоторых пор у нуворишей вошло в обыкновение приглашать хорошо зарекомендовавшего себя полиглота на непосредственные переговоры с периферическими европейцами, желая убить двух зайцев: сделать приятное этим грекам, шведам или румынам и наиболее точно донести до них наши условия. Приглашали его и на банкеты или фуршеты, завершавшие практически все удачные переговоры — где веселились все, кроме него, обязанного быть вездесущим.

Вот и в этот мартовский вечер он принял участие в фуршете, организованном в новеньком здании «Рос…логии» по случаю заключения лакомой сделки с чешской компанией Skoda Аuto, польской КGHM и австрийским Raiffeisenbank. Вначале, конечно, главы делегаций произнесли по очереди тосты (их переводили штатные переводчики делегаций). Потом главы уселись в сторонке за стол и стали общаться исключительно через Максима, а предоставленные сами себе чехи, поляки, немцы и русские принялись в бодром темпе поглощать элитную выпивку, бутеры, сэндвичи и минипирожки со всевозможной вкуснятиной. Через полчаса к установке караоке подошла смелая чешка и спела «Мани, мани» (разумеется, по-английски), а две разнополые пары поддержали ее танцем. Потом только что танцевавшая полячка запела знаменитый «Казачок» группы «Чингис-хан» (разумеется, по-немецки), и многие поддатые члены делегаций пошли в круг топать ногами. Следующим у микрофона возник бравый русак и отчебучил «А я спиваю», под который в зале не усидел уже никто — кроме глав делегаций. Впрочем, и они развернули стулья и с симпатией стали смотреть на своих расшалившихся сотрудников. Далее веселье покатилось само собой, и даже главы прекратили деловые беседы, стали налегать на суперовый виски и вылавливать глазами ладные женские силуэты — благо, что десяток дам в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти в зале присутствовал.

Максим, сидевший слева от главы «Рос…логии», тоже стал поглядывать на тех же дам, привычно их сортируя: эта простовата, та скучновата, наша гранддама тяжеловата… Вполне хороши только та самая чешка, Вера Новакова (высокая, с узлом темных шелковистых волос, смелым взглядом и профессией, как ни странно, инженер-механика — что он понял из вчерашних переговоров) и белокурая полногрудая кокетливая полька (просто переводчица). Приятно было бы с ними и потанцевать (это в молодости он умел и пока не разучился) и поболтать и пофлиртовать на антресолях этого зала (буде уловит податливость той или другой) — но он не обманывался: главе он может понадобиться в любой момент. Да вот уже и понадобился…

Хозяину «Рос…логии» было всего лишь около пятидесяти, и он тоже знал толк в женщинах. Потянув Максима за лацкан смокинга, он встал из-за стола и пошел прямиком к эффектной чешке, потряхивавшей коленками и кистями в паре с неким молодцом. Остановившись перед ней, он чуть повернул корпус (враз оттеснив незадачливого соперника) и заговорил:

— Леди, я восхищен и пленен Вами. Уделите мне несколько минут, плиз.

После чего выразительно посмотрел на Максима.

— Pani, muj obdivovany sef vas chce poznat. Zada o to hodinu nebo dve. Pliz. (Пани, мой восхищенный шеф желает с Вами познакомиться. Просит для этого часок-другой. Плиз).

Чешка глянула на Максима с легким удивлением и ответила:

— Pane Lyubimove, je mi velmi trapne, ze vas odmitam. Ale byl to muj posledni tanec. Prave mi muj pritel, se kterym jsme se domluvili, ze stravime dva dny v Moskve. (Пан Любимов, мне очень неловко Вам отказывать. Но это был мой последний танец. Мне только что позвонил мой парень, с которым мы сговорились провести два дня в Москве).

Максим кинул на девушку взгляд сообщника и перевел ее речь дословно. Любимов явно помрачнел, но сдержал себя, проговорил слова извинения и поворотил обратно к своему столу. Максим чуть притормозил и не зря: чешка сделала строгие глаза и мотнула головой в сторону антресолей, после чего пошла к женскому туалету. Минут через пять Максим тоже запросился «в туалет», был отпущен, но оказался в итоге на тех самых антресолях, где был схвачен твердой рукой и утащен за пальму.

— И что означал твой вольный перевод? — спросила Вера с акцентом, но по-русски.

— Мне захотелось дать подножку этому самодовольному индюку, — сказал Максим, легонько улыбаясь. — И ты меня очень порадовала, моментально подыграв.

— Ты разве не раб своего шефа? — саркастически осклабилась чешка.

— Я — наймит со стороны, — мотнул головой Максим. — Поучаствовал, срубил бабок и вернулся к своим студентам.

— Ты препод? В каком вузе?

— В МГУ, на филологии.

— Ого! Классно. И много на таких шабашках снимаешь?

— Раза в два больше, чем в нашем самом-самом, Вера…

— Ты успел узнать мое имя? Я, впрочем, тоже, Максим. Еще вчера, на переговорах. Ты очень точно переводишь, по смыслу.

Внезапно внизу заиграли задорную танговую песню Петлюры «Девочка-гадюка» и Вера простонала:

— Ах, моя любимая ваша песня! Обожаю под нее танцевать…

— Какие проблемы, — галантно сказал Максим. — Ее и здесь хорошо слышно. Или тебя должны заводить зрители?

— Только заводной партнер меня заводит, — страстно молвила Вера, глядя в глаза Максиму. — Ты можешь быть таким?

— Обязуюсь, — отчеканил былой танцор, взял деву за руку и стал свободно вращать ее влево-вправо и вокруг, при этом ловко семеня ногами — в стиле настырного улыбчивого Хорхе Атаки возле своей Тани Алеманы… Финальные звуки песни Вера встретила в кольце его рук, прильнув чуткой спиной к страстному мужскому телу. Повернув к Максу лицо, она удовлетворенно улыбнулась и вдруг внятно поцеловала его в губы.

— Мне надо вернуться к сахибу, — сказал он просительно. — Иначе гонорар окажется под угрозой.

— Сколько тебе нужно еще быть возле него? — капризно спросила Вера.

Вместо ответа Максим подошел аккуратно к перилам амфитеатра и посмотрел в сторону стола ВИП-персон, но Любимова за ним не увидел. Он сместился в сторону до обозрения танцплощадки, угадал и довольно засмеялся: настырный мужик властно обвил бедро полячки, которая с хохотком что-то ему втолковывала.

— Надеюсь, недолго, — сообщил Максим, вернувшись к «манкой» женщине. — Скажу, что желудок расстроился. Да ему вряд ли уже нужен толмач: он приклеился к польской переводчице…

— Тогда я подожду тебя на улице. Покурю там заодно.


Когда объятья их на гостиничной кровати обессиленно распались, Вера спросила:

— Как получилось, что такой страстный мужчина в тридцать пять лет не женат?

— Я был женат, — вяловато ответил Максим. — Но слишком заглядывался на красавиц, подобных тебе, и оказался опять в стенах родительской квартиры, возле матери.

— Это ты ей звонил по дороге сюда? А я было заревновала…

— В ближайшие дни в фокусе моих чувств будешь только ты…

— То есть те самые два дня. А как же обойдутся без тебя индюк Любимов или студенты-филологи?

— В «Рос…логии» я зайду только в бухгалтерию, а в МГУ меня подменит Данька Черепанов: у него загрузка пока не слишком велика.

— Окэ, — заулыбалась Вера. — Мы так с тобой оттянемся…

Загрузка...