Политические противоречия

Глава VIII Критика конституціи 93 года

Конституція 1793 г., хотя только 11 годами предшествовала конституціи 1804 г., составляетъ совершенную противоположность послѣдней. Это и естественно. Одна представляетъ развитіе личнаго авторитета, гонящаго демократію, другая есть выраженіе коллективнаго самодержавія. Вездѣ, гдѣ первая занята императоромъ, вторая твердитъ о народѣ. Напр, органическій сенатусъ-консультъ 1804 г. ни слова не говоритъ о гражданахъ, ихъ вольностяхъ, гарантіяхъ, правахъ; онъ видитъ лишь аутократа, олицетвореніе массы, воплощающаго въ себѣ государство. Наоборотъ конституція II года, изготовленная Кондорсе и сокращенная Робеспьерромъ, и конституція III года, находятъ удовольствіе въ повтореніи Провозглашенія правъ человѣка и гражданина. Насколько абсолютизмъ страшится формулъ и догматовъ, настолько демократія ихъ ищетъ. Такимъ образомъ въ то время, какъ конституція 1804 г. развертывается, подобно генеалогическому древу, гдѣ все исходитъ отъ императора, даже нація, и все восходитъ къ императору, такъ что конституцію эту нельзя обвинить, по крайней мѣрѣ съ перваго взгляда, въ измѣнѣ своему собственному принципу, конституція 93 года противорѣчитъ себѣ въ каждой статьѣ и приходитъ къ ужаснѣйшей непослѣдовательности, къ отрицанію самого суверена. Аутократія грѣшитъ лишь противъ истины и фактовъ; демократія же измѣняетъ самой себѣ.

Разсмотримъ ближе эту систему.

Главный и начальный пунктъ въ демократіи есть созданіе суверена. Въ монархическомъ правленіи, абсолютномъ или конституціонномъ, суверенъ видѣнъ, осязаемъ, говоритъ, его слышно: это король, его домъ, представители, помощники и совѣтники его величества. Кто же суверенъ въ демократіи, если послѣдняя хоть сколько нибудь заботится о своемъ принципѣ и имени? Суверенъ тамъ, говорятъ, — народъ. Допускаемъ, но что такое народъ? гдѣ онъ? какъ онъ проявляетъ себя? Вотъ въ чемъ вопросъ. Оставимъ въ сторонѣ майское поле нашихъ предковъ галловъ и франковъ, форумъ римлянъ, агору грековъ, церковь первыхъ христіанъ. Мы люди настоящаго времени: эта старина насъ не касается. Народъ-суверенъ, или, выражаясь менѣе сжатымъ, менѣе педантическимъ и болѣе техническимъ языкомъ, народный суверенитетъ проявляется въ наше время посредствомъ избирательной операціи, посредствомъ того, что мы нынѣ называемъ всеобщей подачей голосовъ.

Избирательная система, подобно правительственной, вынесла у насъ тѣже испытанія и прошла то же поприще. Подобно картинѣ конституцій, изображеніе избирательныхъ системъ поочередно представляетъ то историческую преемственность, то теоретическій или умозрительный выводъ.

Какъ конституціи между собою, по выраженію политической и унитарной мысли, подверженной однимъ и тѣмъ же упрекамъ и недостаткамъ, такъ точно и различныя избирательныя системы представляются почти одинаковыми по существу, потому что онѣ также суть невѣрныя и ограниченныя выраженія синтетической идеи, которой формула еще не найдена. Постараемся въ краткомъ очеркѣ представить историческую сторону этого новаго рода явленій.

1789 г. — По проекту конституціи, представленному національному собранію 27 іюля и 31 августа 1789 г., условія для пользованія избирательнымъ правомъ положены были слѣдующія:

Быть природнымъ французомъ; имѣть не менѣе 25 лѣтъ отъ роду и жительство въ общинѣ не менѣе года, платить налогъ, равный цѣнности трехъ рабочихъ дней. Выборы представителей въ законодательный корпусъ производились въ двѣ степени. Для этого Францію должно было раздѣлить на отдѣлы въ 50,000 душъ каждый; отдѣлъ долженъ былъ назначать 250 депутатовъ, которые выбирали изъ себя одного представителя, что на всю Францію должно было дать около 500 представителей. Законодательный корпусъ составлялся изъ двухъ палатъ, палаты сенаторовъ, назначаемыхъ королемъ, и палаты представителей, выбранныхъ всѣми гражданами указаннымъ выше способомъ. Эта послѣдняя палата должна была обновляться черезъ каждые три года.

Таковъ былъ процессъ проявленія народнаго суверенитета, предложенный законодателями 89 года. Кажется невозможно было выказать болѣе заботливости, при монархическомъ правленіи, и на первый разъ, о свободѣ и правахъ народа. Возрастъ 25 лѣтній не можетъ назваться чрезмѣрнымъ: онъ требуется закономъ для вступленія въ бракъ противъ воли родителей. Налогъ въ цѣнность трехъ рабочихъ дней вовсе не былъ тягостнымъ: въ немъ скорѣе можно было видѣть символъ, чѣмъ условіе; онъ поддерживалъ достоинство избирателя и обезпечивалъ нравственное отправленіе обязанности.

Конституція, принятая учредительнымъ собраніемъ менѣе роялистическая, чѣмъ первоначальный проектъ, оказывается также очень требовательною относительно гражданъ за дарованіе имъ права подачи голосовъ. Кажется прерогатива власти не можетъ уменьшиться иначе, какъ съ пропорціональнымъ уменьшеніемъ прерогативы гражданина.

1791 г. — Удержаны выборы въ двѣ степени, равно какъ 25-лѣтній возрастъ, годъ мѣстожительства и налогъ въ три рабочихъ дня. Но кромѣ того требуется, чтобы гражданинъ принесъ гражданскую присягу; чтобы онъ былъ вписанъ въ списокъ національной гвардіи и чтобы не былъ слугою. Гражданинъ, удовлетворяющій всѣмъ этимъ условіямъ, есть активный гражданинъ. Такъ какъ сенатъ или высшая палата не принята, то число депутатовъ единственнаго собранія увеличилось; оно опредѣлено въ 745 по тремъ даннымъ: территоріи, населенію и прямому налогу или собственности. Собраніе должно быть обновляемо черезъ каждые два года.

Я нисколько не намѣренъ порицать эти различныя условія, равно какъ и предшествовавшія имъ. Достаточно только замѣтить, что направленіе конституціи 91 года есть несомнѣнно буржуазное: еще шагъ, и мы увидимъ, что изъ всеобщей подачи голосовъ будутъ исключены рабочіе, живущіе заработной платой, однимъ словомъ все простонародье.

1793 г. — Проектъ жирондистской конституціи: Законодательный корпусъ составляется изъ одного собранія, обновляемаго ежегодно. Выборы имѣютъ лишь одно основаніе — населеніе. Подача голосовъ — всеобщая и прямая; но назначеніе представителей производится тѣми же избирателями двумя балотировками, одною — представителей, а другою — избирателей. Налогъ въ три рабочихъ дня уничтоженъ; прислуга, подобно остальному народу, пользуется избирательнымъ правомъ; возрастъ по прежнему требуется 25-лѣтній. Кромѣ депутатовъ въ законодательный корпусъ, граждане призваны къ выборамъ, въ своихъ первоначальныхъ (primaires) собраніяхъ, всей магистратуры, администраторовъ и должностныхъ лицъ республики, въ томъ числѣ и самаго исполнительнаго совѣта.

1793 г. — Якобинская конституція: Трудно было явиться радикальнѣе Жиронды, высказавшейся подъ перомъ Кондорсе. Робеспьерръ попытался однако превзойти своихъ соперниковъ: этого требовала монтаньярская честь. Проектъ Кондорсе, съ цѣлью дать избирателямъ время на размышленіе и возможность дѣйствовать съ большею сознательностью, установилъ формальность не двухъ степеней избранія, а двухъ балотировокъ. Робеспьерръ желаетъ, чтобы избраніе было непосредственно, совершалось сразу: въ этомъ можетъ быть и есть экономія во времени, но нѣтъ гарантіи безошибочности. Кондорсе оставилъ опредѣленіе гражданскаго возраста по прежнему въ 25 лѣтъ; Робеспьерръ убавилъ его до 21 года: аппеляція къ юности противъ зрѣлаго возраста. Кондорсе предоставилъ каждому первичному собранію право представлять замѣчанія о вотированныхъ законахъ и требовать безотлагательнаго ихъ пересмотра. Робеспьерръ ставитъ утвержденіе закона въ зависимость отъ принятія его народомъ. Но это принятіе чисто нѣмое, а потому неимѣющее никакого смысла и значенія. Онъ говоритъ: «Если черезъ 40 дней послѣ вотированія закона въ половинѣ департаментовъ, съ присовокупленіемъ одного, десятая часть правильно образованныхъ первичныхъ собраній каждаго изъ нихъ не заявитъ протеста, то проектъ принимается и становится закономъ.» Это торжественное примѣненіе правила: Кто молчитъ, тотъ согласенъ. Точно также и относительно избранія исполнительнаго совѣта, магистратуры и должностныхъ лицъ Робеспьерръ долженъ быть поставленъ ниже Кондорсе, такъ какъ онъ желалъ, чтобы избраніе это производилось не прямо первичными собраніями, а въ двѣ и даже въ три степени. Изъ этого видно, что диктатура третируетъ самодержавный народъ не лучше аутократіи: только что указанный нами законъ среди умѣренныхъ (1789–1791) стремленій, встрѣчается и между крайними (1793, 17 Февраля и 24 іюня).

1795 г. — Диктатура конвента кончилась; но благодаря ей поднимается уровень правительственныхъ идей и власть дѣлается устойчивѣе. Самодержавный народъ теряетъ много въ публичномъ значеніи. Всеобщая подача голосовъ въ двѣ степени; возстановленіе ценза, который не распространяется лишь на гражданъ, служившихъ въ арміяхъ республики. Множество причинъ исключенія изъ избирательнаго права.

Палаты, впрочемъ, назначаются обѣ народомъ. Выборы въ исполнительную директорію предоставлены законодательному корпусу; право назначенія нѣкоторыхъ агентовъ власти отнято у избирателей и присвоено директоріи.

Новое подтвержденіе вышеупомянутаго закона. Въ демократіи, какъ и въ монархіи, значеніе правъ гражданъ пропорціонально умѣренности правительства. Исключеніе изъ этого правила представляетъ лишь аутократія, которая естественно служитъ полнымъ отрицаніемъ противоположнаго ей принципа.

1799 г. — Консульская конституція: Бонапартъ зналъ народъ; онъ понималъ, какъ слѣдуетъ обращаться съ толпой. Ихъ слѣдуетъ бить, какъ собакъ, говаривалъ онъ. Вотъ что онъ сдѣлалъ изъ всеобщей подачи голосовъ — это одна изъ самыхъ интересныхъ главъ нашего государственнаго права:

«Ст. 7. — Граждане каждаго общиннаго округа (arrondissement communal) избираютъ тѣхъ изъ среды своей, кого они считаютъ наиболѣе способными вести общественныя дѣла. Такимъ образомъ составляется списокъ довѣрія (liste de confiance), содержащій въ себѣ имена десятой части всего количества гражданъ. Въ этотъ первый общинный списокъ должны быть включены должностныя лица округа.

Ст. 8. — Граждане, внесенные въ общинные списки департамента, точно также выбираютъ изъ себя десятую часть. Этимъ путемъ составляется второй списокъ, называемый департаментскимъ, въ который должны быть включены должностныя лица департамента.

Ст. 9. — Равнымъ образомъ и граждане, внесенные въ департаментскій списокъ, выбираютъ изъ себя десятую частъ, за тѣмъ составляется третій списокъ, заключающій въ себѣ гражданъ того департамента, имѣющихъ право быть избранными на національныя государственныя должности.

Ст. 19 и 20. — Департаментскіе списки посылаются въ сенатъ, который выбираетъ изъ нихъ законодателей, трибуновъ, консуловъ, кассаціонныхъ судей и коммисаровъ казначейства (commissaires à la comptabilité).»

Законодательный корпусъ обновляется ежегодно на пятую часть. — Вотированіе законовъ подчинено тому же мытарству, какъ и выборы. Законъ предлагается правительствомъ, обсуждается трибунатомъ, въ законодательномъ корпусѣ, голосуется послѣднимъ тайной балотировкой и безъ обсужденія и пропускается сенатомъ, который можетъ остановить обнародованіе закона, но лишь по причинѣ его неконституціонности. Здѣсь выражается принципъ раздѣленія властей въ приложеніи къ изготовленію законовъ.

Итакъ съ одной стороны четыре степени выборовъ, съ другой четыре степени законодательства. Если народъ самовольствуетъ, если законодатели сбиваются съ пути, то не конституція въ этомъ будетъ виновата? А кто выбираетъ сенатъ? Самъ сенатъ, а впослѣдствіи императоръ; это уже составляетъ пятую часть выборовъ. Кто выбираетъ изъ департаментскихъ и окружныхъ списковъ гражданъ, наиболѣе способныхъ заправлять общественными дѣлами? Опять таки императоръ, который одинъ существуетъ самостоятельно, и который, сдѣлавшись главой наслѣдственной династіи и помазавшись на царство черезъ папу, одинъ не подлежитъ выбору и не избирается, но есть Богомъ данный человѣкъ, естественное воплощеніе народа.

Упомянувъ объ императорѣ по поводу конституціи 1799 г., я нѣсколько забѣжалъ впередъ. Сенатусъ-консульты 1802 и 1804 гг. только лишь развили и разукрасили эту систему, какъ въ этомъ можно убѣдиться изъ конституціи 1804 г. (см. предшествующую главу); въ 1807 г. былъ уничтоженъ трибунатъ. Вотъ какимъ образомъ по императорскимъ конституціямъ призывался народъ къ проявленію своего суверенитета, къ изданію законовъ и къ отправленію всѣхъ властей черезъ своихъ избранниковъ.

1814. — Извѣстна система хартіи: двѣ палаты, одна неподвижная и наслѣдственная, другая выборная и обновляемая ежегодно на одну пятую часть. Чтобы быть избирателемъ, надо имѣть 30-лѣтній возрастъ и платить по крайней мѣрѣ 300 франковъ прямаго налога; чтобы имѣть право быть выбраннымъ, надо имѣть 40-лѣтній возрастъ и платить 1000 франковъ. Законодательная власть отправляется коллективно палатой перовъ и палатой депутатовъ.

Я здѣсь сдѣлаю лишь одно замѣчаніе. Въ 1814 г. Франція отъ крайностей демократіи и аутократіи переходитъ къ «золотой серединѣ» парламентарной монархіи, поэтому и избирательная система, бывшая пустымъ механизмомъ при имперіи и основой государства и источникомъ всякой власти при республикѣ, нисходитъ теперь до простой роли противовѣса. Цензитарная буржуазія стремится уравновѣсить корону, окруженную верхнею палатою, духовенствомъ и всѣми знаменитостями власти и бюджета.

1815 г. — Добавочный актъ къ императорскимъ конституціямъ: — Подражаніе хартіи Лудовика XVIII, за исключеніемъ слѣдующихъ пунктовъ: 1) депутаты выбираются всеобщею подачею голосовъ, но въ двѣ степени; сверхъ того учреждаются особые представители собственности и промышленности; 2) императоръ не обязанъ брать министровъ изъ большинства палатъ; онъ проводитъ свою политику посредствомъ государственныхъ министровъ безъ портфеля. Этимъ онъ оставляетъ себѣ лазейку обойти парламентскую систему.

1830 г. — Пересмотръ хартіи: Палаты раздѣляютъ съ короною иниціативу законовъ. Цензъ избиранія и избираемости пониженъ: это хотя и показываетъ, что противовѣсъ короны усиливается по мѣрѣ приближенія къ демократіи, однако народъ еще не вводится въ избирательныя комиціи, такъ какъ этого не можетъ допустить «золотая середина», несмотря на свою умѣренность.

1848 г. — Торжество демократіи: Возстановлена всеобщая и прямая подача голосовъ, но лишь относительно выборовъ въ муниципальные и генеральные совѣты и національное собраніе; всѣ должностныя лица, кромѣ лишь президента, выбираемаго на 4 года народомъ, назначаются по прежнему исполнительною властью. Законодательное собраніе одно; президентъ ему подчиненъ; единственное основаніе выборовъ — населеніе. Всеобщая подача голосовъ становится капитальною частью системы; впрочемъ и здѣсь снова подтвердился законъ, на который мы неоднократно указывали: съ самоусиленіемъ правительства, народный суверенитетъ упадаетъ. Въ доказательство можно привести законъ 31 мая 1849 г., ограничивающій всеобщую подачу голосовъ.

1852 г. — Избирательная система, принятая конституціей Наполеона III, въ сущности сходна съ системой 1848 г. и отличается отъ нея лишь мелкими подробностями, довольно многочисленными, и мѣрами предосторожности противъ народнаго увлеченія. Всеобщая и прямая подача голосовъ, возстановленію которой переворотъ 2 декабря обязанъ своимъ успѣхомъ, несовмѣстна съ императорской конституціей. Объ этомъ предметѣ мы выскажемъ свое мнѣніе въ особой главѣ, посвященной изслѣдованію этой конституціи.

Изъ сдѣланнаго нами обзора явствуетъ, что какъ неограниченно число всевозможныхъ правительствъ между двумя абсолютными крайними — аутократіей и демократіей, точно также неограниченно и число системъ для созданія самодержавія (souverainité) народа, другими словами — число избирательныхъ системъ, соотвѣтствующихъ различнымъ формамъ правительствъ.

Какая же — лучшая, самая либеральная, истинная и наименѣе ошибочная изъ этого множества системъ, которыми стремится выразить себя самодержавіе націи какъ при демократическомъ, такъ и при монархическомъ порядкѣ?

Я отвѣчу на это какъ отвѣтилъ уже на вопросъ о конституціяхъ. Всѣ эти системы одинаковы, всѣ имѣютъ свои достоинства и свои недостатки; было бы нелѣпо отдавать какое бы то ни было преимущество всеобщей и прямой подачѣ голосовъ, послѣдствія которой мы знаемъ, передъ цензитарной системой въ 300 и 1000 франковъ, которой нахальство и нелогичность насъ возмущаютъ.

А объясненіе воздержанія нашего отъ восхваленія какой-либо изъ этихъ системъ такъ же просто, какъ и понятно, именно: всѣ эти электоральныя утопіи ничто иное, какъ произвольныя ограниченія, искаженія одного синтеза, соединяющаго въ себѣ, какъ и слѣдуетъ, всѣ противоположные элементы и именно потому, что они противоположны; синтеза, который исключаетъ всякій антагонизмъ, утверждаетъ въ одно и тоже время равновѣсіе правительства и народное самодержавіе, но приложеніе котораго не имѣетъ ничего общаго съ рутиной нашихъ практиковъ. Постараюсь дать понять себя.

Нація, заставляющая представлять себя, должна быть представляема во всемъ томъ, что ее составляетъ: въ своемъ населеніи, въ своихъ группахъ, во всѣхъ своихъ способностяхъ и условіяхъ. Одна конституція допускаетъ всеобщую и прямую подачу голосовъ, но максимумомъ требуемаго возраста полагаетъ 25 лѣтъ; другая спускаетъ этотъ возрастъ до 21 года. Третья, понимая, что неравенство господствуетъ повсюду, какъ въ мнѣніяхъ, такъ въ богатствѣ и умѣ, что толпа только идетъ за вожаками и что иниціатива идей принадлежитъ очень небольшому кружку людей; что однимъ словомъ недостаточно считать голоса, а слѣдуетъ еще ихъ взвѣшивать, — третья, говорю я, принимая въ принципѣ всеобщую подачу голосовъ, вводитъ ее на практикѣ въ двѣ или болѣе степеней. Наконецъ другія конституціи говорятъ, что населеніе не можетъ быть единственнымъ основаніемъ избирательной системы, что надо еще принять во вниманіе аггломераціи, промышленность, собственность и т. п. Въ виду столь многочисленныхъ исключеній, допускаемыхъ системами, слывущими за самыя широкія, популярныя и либеральныя, можно бы спросить: можетъ ли либеральное право быть утрачено въ какомъ бы то ни было положеніи; почему исключены изъ него женщины и граждане моложе 21 года; почему распространено это ужасное отлученіе противъ осужденныхъ по суду, банкротовъ, людей безнравственныхъ, и т. п., противъ слугъ, нищихъ, бродягъ, и т. д.?

На эти вопросы не давалось еще солиднаго отвѣта: говорили, что неестественно вотированіемъ возстановлять дѣтей и женъ противъ отцовъ и мужей, что это значило бы подорвать родительскую и супружескую власть и возбудить изъ-за политики раздоры въ семействахъ; говорили тоже и о слугахъ, что они станутъ врагами, шпіонами и измѣнниками въ домахъ своихъ господъ, если имъ дать право голоса; далѣе, что въ высшей степени странно ставить на одну линію честнаго человѣка и человѣка заклейменаго закономъ; что еслибы законодатель вздумалъ до такой степени пренебречь общественнымъ мнѣніемъ, то добился бы лишь того, что избирательныя комиціи опустѣли бы и самый институтъ подачи голосовъ былъ бы пораженъ на смерть. Эти разсужденія имѣютъ свою цѣнность и я самъ, признаюсь, во всѣхъ этихъ пунктахъ столь же неумолимо нетерпимъ, какъ и другіе. Напримѣръ тотъ день, когда законодатель дастъ женщинамъ и дѣтямъ право подачи голосовъ, будетъ днемъ моего развода; я выгоню отъ себя жену свою и дѣтей и заживу опять пустынникомъ. Но что ни говори, а все это не составляетъ еще убѣдительнаго отвѣта на вышеуказанные вопросы. Лица, которымъ не дано пользованія правомъ подачи голосовъ, составляютъ все-таки часть націи; они имѣютъ право быть представляемыми: можно ли допустить, чтобы онѣ были представляемы оффиціяльно тѣми, отъ кого зависятъ или кто по закону состоитъ при нихъ попечителемъ или отвѣтчикомъ? Когда докторъ приходить къ больному, то распрашиваетъ его самого, на сколько тому позволяетъ болѣзнь, а не обращается къ третьимъ лицамъ, роднымъ или знакомымъ больнаго. Въ церкви исповѣдь требуетъ, чтобы грѣшникъ самъ покаялся въ своихъ прегрѣшеніяхъ, если хочетъ получить вмѣстѣ съ отпущеніемъ грѣховъ и лекарство для души. А большинство гражданъ, исключенныхъ изъ избирательныхъ списковъ, — соціальные и политическіе больные: какъ они станутъ на ноги, какъ добьются должной имъ справедливости, если имъ нельзя говорить самимъ за себя, если имъ запрещено принимать участіе въ національномъ представительствѣ, въ проявленіи народнаго самодержавія?

Итакъ, не станемъ пятиться передъ логикою, когда она служитъ истолкователемъ права и свободы. Электоральный синтезъ долженъ обнимать собою, не только въ теоріи, но и на практикѣ, всѣ выработанныя уже системы: основаніемъ избирательства принимать не только населеніе, но и территорію, собственность, капиталы, промышленность, естественныя, областныя и общинныя группы. Онъ не долженъ упускать изъ виду неравенствъ богатства и ума и исключать какую бы то ни было категорію. Возможно ли, спросите вы, сдѣлать это, не нарушая гражданскаго равенства (égalité civique) и не возбуждая безчисленныхъ протестовъ? Возможно ли сдѣлать это, если большинство такихъ элементовъ другъ друга исключаютъ?.. На это я скажу, что если великій актъ, имѣющій цѣлью національное представительство, состоитъ лишь въ томъ, чтобы каждые 5 лѣтъ или каждые 3 года собирать толпу заранѣе указанныхъ гражданъ и заставлять ихъ назначать депутата, снабженнаго неограниченнымъ полномочіемъ, депутата, который, въ силу такого полномочія, представляетъ собою не только тѣхъ, кто подавалъ голоса за него, но и тѣхъ, кто вотировалъ противъ него, представляетъ не только электоральную массу, но и всѣ категоріи личностей невотировавшихъ, всѣ силы, способности, функціи и интересы общественнаго тѣла; что если эту именно операцію считаютъ всеобщею подачею голосовъ, то отъ нея дѣйствительно нечего ожидать путнаго, а съ нею и вся наша политическая система ничто иное, какъ мистификація и тираннія.

Сдѣлаемъ заключеніе. Искреннее и правдивое представительство въ странѣ, подобной нашей, предполагаетъ совокупность учрежденій, скомбинированныхъ такимъ образомъ, чтобы всякій интересъ, всякая идея, всякій соціальный и политическій элементъ могъ проявиться въ этомъ представительствѣ, могъ самъ выразиться, могъ заставить себя представить, добиться справедливости и гарантіи, имѣть свою долю вліянія и самодержавія. Потому что народное представительство, тамъ, гдѣ оно существуетъ какъ условіе политической жизни, не должно быть только машиной, какъ въ конституціи 1804 г. или машиной и противовѣсомъ, какъ въ хартіи отъ 1814 до 1830 г.; или фундаментомъ правительственнаго зданія, какъ въ конституціяхъ 1793, 1848 и 1852 гг.: оно въ одно и тоже время, подъ страхомъ въ противномъ случаѣ сдѣлаться ложью, должно быть фундаментомъ, машиной, противовѣсомъ и сверхъ того функціей, функціей, обнимающей всю націю, во всѣхъ ея категоріяхъ личностей, территорій, богатствъ, свойствъ, способностей и даже нищеты.

Я почелъ необходимымъ вдаться въ нѣкоторыя подробности относительно созданія суверенитета, или говоря общепринятымъ языкомъ, относительно всеобщей избирательной системы или подачи голосовъ, отчасти ради важности этого вопроса, а отчасти въ виду ложности господствующихъ о немъ идей. Теперь мы можемъ перейти къ обсужденію конституціи 93 года.