Любимая, спи!

Соленые брызги блестят на заборе.

Калитка уже на запоре.

И море,

дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя,

соленое солнце всосало в себя.

Любимая, спи…

Мою душу не мучай,

Уже засыпают и горы, и степь,

И пес наш хромучий,

лохмато-дремучий,

Ложится и лижет соленую цепь.

И море — всем топотом,

и ветви — всем ропотом,

И всем своим опытом —

пес на цепи,

а я тебе — шёпотом,

потом — полушёпотом,

Потом — уже молча:

«Любимая, спи…»

Любимая, спи…

Позабудь, что мы в ссоре.

Представь:

просыпаемся.

Свежесть во всем.

Мы в сене.

Мы сони.

И дышит мацони

откуда-то снизу,

из погреба, —

в сон.

О, как мне заставить

все это представить

тебя, недоверу?

Любимая, спи…

Во сне улыбайся.

(все слезы отставить!),

цветы собирай

и гадай, где поставить,

и множество платьев красивых купи.

Бормочется?

Видно, устала ворочаться?

Ты в сон завернись

и окутайся им.

Во сне можно делать все то,

что захочется,

все то,

что бормочется,

если не спим.

Не спать безрассудно,

и даже подсудно, —

ведь все,

что подспудно,

кричит в глубине.

Глазам твоим трудно.

В них так многолюдно.

Под веками легче им будет во сне.

Любимая, спи…

Что причина бессоницы?

Ревущее море?

Деревьев мольба?

Дурные предчувствия?

Чья-то бессовестность?

А может, не чья-то,

а просто моя?

Любимая, спи…

Ничего не попишешь,

но знай,

что невинен я в этой вине.

Прости меня — слышишь? —

люби меня — слышишь? —

хотя бы во сне,

хотя бы во сне!

Любимая, спи…

Мы — на шаре земном,

свирепо летящем,

грозящем взорваться, —

и надо обняться,

чтоб вниз не сорваться,

а если сорваться —

сорваться вдвоем.

Любимая, спи…

Ты обид не копи.

Пусть соники тихо в глаза заселяются,

Так тяжко на шаре земном засыпается,

и все-таки —

слышишь, любимая? —

спи…

И море — всем топотом,

и ветви — всем ропотом,

И всем своим опытом —

пес на цепи,

а я тебе — шёпотом,

потом — полушёпотом,

Потом — уже молча:

«Любимая, спи…»

1964

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.

Москва, Изд-во АО «ХГС» 1995.

Загрузка...