Муки совести

Д. Шостаковичу

Мы живем, умереть не готовясь,

забываем поэтому стыд,

но мадонной невидимой совесть

на любых перекрестках стоит.

И бредут ее дети и внуки

при бродяжьей клюке и суме —

муки совести — странные муки

на бессовестной к стольким земле.

От калитки опять до калитки,

от порога опять на порог

они странствуют, словно калики,

у которых за пазухой — бог.

Не они ли с укором бессмертным

тусклым ногтем стучали тайком

в слюдяные окошечки смердов,

а в хоромы царей — кулаком?

Не они ли на загнанной тройке

мчали Пушкина в темень пурги,

Достоевского гнали в остроги

и Толстому шептали: «Беги!»

Палачи понимали прекрасно:

«Тот, кто мучится, — тот баламут.

Муки совести — это опасно.

Выбьем совесть, чтоб не было мук».

Но как будто набатные звуки,

сотрясая их кров по ночам,

муки совести — грозные муки

проникали к самим палачам.

Ведь у тех, кто у кривды на страже,

кто давно потерял свою честь,

если нету и совести даже —

муки совести вроде бы есть.

И покуда на свете на белом,

где никто не безгрешен, никто,

в ком-то слышится: «Что я наделал?»

можно сделать с землей кое-что.

Я не верю в пророков наитья,

во второй или в тысячный Рим,

верю в тихое: «Что вы творите?»,

верю в горькое: «Что мы творим?»

И целую вам темные руки

у безверья на скользком краю,

муки совести — светлые муки

за последнюю веру мою.

1966

Евгений Евтушенко.

Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.

Загрузка...