Полуварвар

Глава 15

Собрав трофеи, мы с Гринольвом спорым, но настороженным шагом добрались сначала до остальных наших вещей, а потом и в темпе вальса свалили за пределы оазиса тепла. Двигались конечно той же дорогой, где уже протопали, а следовательно по идее там нами уже не должны были встретиться какие-либо хищники, так как они вообще-то существа территориальные. Но под ложечкой у меня всё равно сосало, тем более что в моём заплечнике лежали внутренние органы динозавров, попахивающие кровью, а она плотоядное зверьё ох как привлекает. Прибавим к этому, что на моём горбу были ещё и берёзовые стволы, которые не слабо так сковывали мою мобильность в любой драке и станет понятно почему я был до одурения рад, что мы больше не встретили никого опасного. Наставник-то конечно у меня боец знатный, шёл налегке и скорее всего успел бы защитить своего «вьючного мула», но это чёртово чувство собственной уязвимости безумно бесило.

Однако как и было сказано выше, мы вполне успешно свалили обратно в снежную пустыню, где перераспределили трофеи и резво стартанули на юг к морю. Во-первых времени на наш вояж было потрачено прилично, а во-вторых от обиталища магического зверья хотелось убраться подальше. Но хоть с хранением «диназоврятины» проблем не было, низкая температура делала своё дело сама.

После оазиса Гринольв гнал нас часов двенадцать просто на всякий случай. Лишь когда они закончились, мы по очереди завалились спать. Должен признать, что выстоять караул после лишь четырёх часов сна было нелегко. И физическое, и моральное напряжение сказались на мне не лучшим образом, без источника праны вообще бы наверно лежал пластом. А тут недолго подремал, позевал и потёр глаза в карауле, мысленно поминая всех подряд матерными словами, а затем снова встал на лыжи и начал торить лыжню для Гринольва, как самый молодой.

Правда шли мы бодрым темпом только два дня. Затем разыгралась лютая пурга и пришлось быстренько зарыться сначала в снег, а потом и в лёд под ним. Ветер на поверхности стремительно стал ураганным, чуть высунешься и тебя унесёт к йотунам на кулички. Ситуация была откровенно дерьмовой, мы конечно имели пока что кое-какой запас по времени, но он был прямо скажем небольшим. Непогода же привязала нас к месту намертво. Да, Гринольв с помощью магии льда организовал нам тут жильё, создав каверну, но прокопать протяжённый туннель было не реально, на это никакой маны не хватит.

Если же нас не дождутся, то можно будет смело начинать сушить сухари. Еда закончится быстро и нам резко станет грустно. Конечно Лэйф оставит нам припасов, к тому же два вирдмана в теории способны годами выживать даже в столь неприятных местах, но это будет именно выживание, когда от Хель придётся натурально отбиваться руками и ногами. К тому же оно само по себе не решит наших проблем.

Просто не сдохнуть мало, нужно ещё и вернуться домой. А без корабля с этим есть некоторые трудности. Застрянь мы где-то в Ассонхейме были бы хоть какие-то варианты. Лесов у нас растёт много и пусть ни я, ни Гринольв не мастера-корабелы, но на небольшое судёнышко размером со шлюпку нам бы сил и знаний хватило. Пусть оно выдержало бы скорее всего лишь один рейс, пусть его и в нём приходилось бы поддерживать магией, но до хоть сколько-нибудь обжитых мест мы бы дошли. Только вот тут с древесиной было не всё так просто. Она была, даже рядом со мной вон лежала. Только её добыча была сопряжена с немаленьким таким риском для жизни, даже если речь идёт о довольно молодых берёзках. За чем-то посолиднее, из чего корабельную доску можно сообразить, лезть надо ещё глубже в оазисы. А там чем дальше в лес, тем толще партизаны. Хотя конечно качество древесины было бы отменным, этого не отнять, утлая шлюпка бы стоила как несколько драккаров.

Пока я предавался меланхоличным размышлениям, Гринольв был куда более практичен. Он потихоньку расчертил на льду небольшой ритуальный круг в розе ветров, сел по центру и погрузился в медитативный транс, общаясь с духами воздуха. Время в тонком мире, как говорил наставник, течёт иначе, так что не берусь судить, сколько он там пробыл, в реальности же прошло часа полтора, прежде чем старикан открыл глаза и сделал более глубокий вдох, чем предыдущие. Увидев это, я без лишних разговоров предложил ему кружку его любимого чая. Благо часть его запасов лежала у меня, а льда, чтобы магией растопить тот в воду и вскипятить, вокруг хватало.

Учитель сделал несколько осторожных глотков, а потом слегка улыбнулся в усы и произнёс:

— Спрашивай уже.

— Что сказали духи ветров? — задал я очевидный вопрос.

— Ну сначала они выразили мне своё недовольство, тут в Фросхейме эти существа вообще не шибко дружелюбные. То пламя ярости, то ледяное презрение. А потом сообщили, что непогода ещё на неделю.

— Плохо. Но не критично — хмыкнул я.

— Главное чтоб не соврали — проворчал Гринольв — Кашу-то уже сварганил?

— А то ж — отозвался я — Минут двадцать назад уже дошла, сейчас только подогреваю.

— Добро — проговорил старик и потянулся за ложкой.

Есть народная мудрость, которая гласит «После сытного обеда вытри руки об соседа». Но я наевшись предпочёл завалиться спать, раз уж появилась вынужденная возможность отдохнуть. А проснувшись и пожевав тонкую полоску солонины взял самое толстое берёзовое брёвнышко и начал аккуратно работать ножом в первую очередь освобождая его от бересты. Хрустальная берёза штука со всех сторон не дешёвая, касается это и коры. Древесина же под ней была чрезвычайно светлой и самую малость прозрачной. Гринольв говорил, что это следствие молодости дерева, к тому же внешние слои годовых колец всегда хуже пропускают свет, чем внутренние. У Асбьёрна Вестгейрсона, героя мифов и легенд, так и вовсе вроде как было копьё, чьё древко было из настолько старой хрустальной берёзы, что казалось прозрачным, как чистейший алмаз. Ну и запредельно прочным, куда без этого, как впрочем и без наконечника из чистого мифрила, который ему подарили гномы. Асбьёрн вообще дядя был уважаемый, ему много чего добровольно преподносили соседи.

Дерево в моих руках не было столь эпичным, но надо сказать, что и у него с прочностью всё было в порядке, нож брал с трудом. Однако торопиться мне было по большому счёту некуда, другие развлечения отсутствовали и я начал не торопясь снимать стружку, которая падала на мой плащ. Её потом тоже недурно бы было собрать, пригодиться. По мере работы лезвием ножа ко мне в голову начали лезть мысли о токарном станке. В принципе что-то примитивное бы можно было сообразить, ничего сверхъестественного в конструкции нет. Однако магический посох на нём было бы не сделать, разве что копьё или тележную ось.

Серьёзные инструменты магов создаются ими неторопливо и скрупулёзно, с каждым движением, что придаёт будущим посохам форму, мы вкладываем в них частичку собственной магии. А потому, когда главный атрибут мага готов, то он является едва ли не такой же частью волшебника, как его рука или нога. Так меня учил Гринольв. Хоть, говорил он и о исключениях, к примеру волшебные палочки в силу своей недолговечности, делаются куда проще и быстрее, оставаясь весьма точными инструментами. Но через них сходу большой объём маны и не пустишь. Иными словами говоря они являются узкоспециализированными инструментами алхимиков с зачарователями.

Мысли о них неизбежно привели меня к воспоминаниям о книжках про мальчика в очках, которого фиг убьёшь. Там палочки во-первых делали не сами маги, а особые мастера, что было странно. Это, блин, всё таки главный инструмент волшебника, как вообще доверить его создание какому-то левому мужику? Фиг с ней, с ученической палочкой, но во взрослой жизни-то уж стоит самому озадачиться созданием личного концентратора. Во-вторых там в палочках были сердцевины и вот это уже было интересно. Конечно речь о выдумке, но и ней можно подчерпнуть толковые идеи. С одной стороны самый центр посоха — это его самая лучшая часть, там находится сердцевина дерева, его исток. А с другой сердечная жила дракона, перо феникса или шерсть единорога были бы пожалуй что покруче, чем то, что было в молодой берёзке, которой и сотни лет не минуло. Правда лошадь с рогом на лбу фактически невозможно поймать, а дракон с фениксом скорее устроят незадачливому волшебнику полное авокадо кентавра, чем поделятся частями своих тел. Блин, если кто-то может валить драконов и вырезать им сердца, то у него уже определённо всё хорошо со снаряжением. В плохом обвесе на гигантских летающих ящеров не ходят! Ну или ходят ровно один, последний раз. Как и на фениксов. Вроде там к кого-то в палочке была ещё шерсть оборотня… Но это уже бред, от берёзовой стружки на моём плаще толку и то больше.

— Закончили тем, с чего начали. Всё нужно делать своими руками и не выпендриваться — пробурчал я себе под нос с ухмылкой. Пока поработаем с тем что есть, ну а если раздобуду сердечную жилу дракона, то уж как-нибудь к делу её приспособлю.

Посмотрев вдоль брёвнышка, я убедился, что нигде не кошу и не увожу ничего в сторону, после чего продолжил размышлять. Драконы твари опасные, живучие, а главное летающие, завалить их сложно, но время от времени случается и такое. В подобных случаях туши владык неба разбираются на запчасти быстро и решительно. Любой кусочек дракона стоит больших денег и любой из них полезен. Из чешуи и кожи можно сделать великолепный доспех. Отдельные чешуйки тоже найдут применение у алхимиков, в виде пыли они к примеру идут в зелье сопротивления магии. Выпьешь его и тебя считай вдвое слабее будут брать прямые заклятия вроде огненного шара или молнии, а иллюзий с внушением можно будет вовсе не бояться. Драконьи кости чрезвычайно прочны, оружие из них рассеивает магические щиты. Вроде пытались делать из костей и доспехи, но это скорее слухи, уж больно те тяжелы, как бы странно это не звучало о части тела летающей твари. Внутренние органы, мясо и кровь идут зачарователям и алхимикам практически целиком. Там такого можно сварить, что ум за разум заходит. Правда квалификацию нужно иметь соответствующую, Бруни справится, мне и браться не стоит, только запорю всё. Тут и знания, и талант нужны. Учитывая же ценник на подобные ингредиенты, меня за их порчу либо убьют владельцы, либо задушит насмерть собственная жаба. А вот зачарование — это моё. Пока что за драконятину я бы конечно и в этом плане не брался, но лет через цать можно попробовать. Из клыка дракона можно было бы выточить великолепный набалдашник на посох. Эх, мечты, мечты… Может конечно сейчас какому-нибудь дракону и икнулось, но что-то сомневаюсь в этом.

Весь день я так и просидел, снимая стружку и думая о тех или иных магических перипетиях. Алхимия, зачарование, боевая магия, шаманизм, аэромантия, управление внутренней энергией… В этом мире было множество школ и дисциплин, хотелось получить представление о них о всех. И преуспеть хотя бы в некоторых. На следующий же день Гринольв, который тоже успел отдохнуть, вновь взялся за моё образование. В ледяной каверне с практикой было тяжеловато, но вот слушать теорию, продолжая строгать будущий посох, я был вполне способен, чем вскоре и занялся. Порой поражаюсь наставнику, вещать о своём искусстве он мог часами, как радио. Я бы так не сумел, горло бы даже с чаем пересохло.

Три дня прошло в таком режиме, а затем размеренные смены дня и ночи были несколько нарушены. Мне вновь приснился город ещё живых снежных эльфов и их противостояние с дикими сородичами на динозаврах. На этот раз довелось увидеть битву первых со вторыми. Ушастики с хаерами самых причудливых цветов попытались взять штурмом город сереброволосых и им поначалу даже сопутствовал успех. Какое-то друидическое заклятие прорастило корни прямо в городскую стену и те раздвинули каменные блоки, обрушив преграду. Кавалерия на ящерах ринулась в пролом, пробиваясь через ряды защитников. Но вскоре в центре города открылись порталы из которых вышли закованные в блестящие латы кагорты воинов и магов, что разметали и недружественных эльфов и их скакунов в натуральный поджаристый фарш. Огненный шар диаметром в колесо КамАЗа, попадающий в лоб трицератопса выглядел довольно страшно, как и последствия для животинки. Хорошо что я был здесь бесплотным и неосязаемым наблюдателем, который даже не имеет тела.

Но вот что меня заинтересовало, так это порталы. Те, через которые пришли тяжёлые пехотинцы. И тот, через который свалила верхушка войска нападавших, бросив своих подчинённых подыхать. Второй был зеленовато-изумрудного цвета, первые же были как арки с размытыми краями, за которыми я видел площадь перед каким-то дворцом. Правда ни почувствовать магию, ни разглядеть подробности не удалось. Зато перед пробуждением я вновь увидел давешнюю сереброволосую эльфийку в ожерелье и с браслетами, которая явно шла ко мне.

Почесав на утро репу, я решил, что о подобном недурно бы рассказать учителю. Первый раз ладно, можно списать на мою впечатлительность, чай действительно и костей натаскался, и с нежитью подрался. Но если тебе второй раз снится покойница, чьи останки ты сжёг, то это уже звоночек. Гринольв, пожевав губами, ответил мне следующее:

— Добро, что рассказал. Но я честно говоря пока что не вижу поводов для беспокойства. Во-первых тебе во снах никто не пытается причинить вред. Во-вторых это по прежнему может быть простым совпадением. Ну а в третьих… Знаешь, попробуй в следующий раз удержаться во сне и послушать, что тебе эльфийка скажет, но ничего не отвечать. Порой фантому царства за завесой сновидений пытаются выудить из нас обещания, которые придётся исполнять. Но в твоём случае это может быть память крови.

— А кровь тут каким боком? — приподнял я бровь — Эти эльфы умерли столетия назад и судя по детским скелетам их род прервался.

— Мог не весь, отдельные представители могли гостить у лесных сородичей — пожал мой наставник плечами, после чего добавил — К тому же у твой матери были светлые, почти белые волосы.

— Ну если только так — хмыкнул я — Жаль правда у неё не спросишь. Да и из отца слова клещами не вытянешь, даже имени не знаю.

— Настоящего её имени и сам Йоранн не знал никогда — проворчал старик — Купил её на рабском рынке, когда ту надсмотрщик бил, пожалел по молодости. Звал Мунвейгой, лунным светом, но это только прозвище, сама-то она представляться не захотела. Сказала, что прежнее имя вместе с её свободой умерло. Да и вообще они с ним два сапога пара были, молчать любили во сто крат больше, чем говорить.

— Ну с Келдой отец положим разговорчив — качнул я головой.

— Ага. Потому что с твоей матерью наговориться не успел — слегка скривился Гринольв — Я конечно не всё знаю, но у Йоранна после её смерти многое в башке поменялось. Ну да на ошибках все учатся.

— Пожалуй я о ней больше за сегодня узнал, чем за предыдущие годы. Какая она вообще была?

— Тихая — опять пожал старик плечами — Мало что скажу на самом деле. Наш язык она знала плохо, а я к ней поболтать по эльфийски как-то особо не ходил. Отцу твоему в кузню еду носила, Келду, как законную жену, слушалась. Выходит что рассказать-то толком и нечего. Разве что магией исцеления и природы немного владела, ну да ей почти все ушастые так или иначе обучены.

— Досадно, но и то хлеб — буркнул я.

— Отца о ней лучше расспрашивай. А мы с тобой давай ка о стихийных щитах опять поговорим. По погоде оно особенно к месту, тут ветра такие, что снежинками могут плоть с костей счистить — вернул меня в русло учёбы старик.

День прошёл за изготовлением посоха и разгрызанием гранита науки. А ночью мне не приснилось ничего особенного, обычные сны без эльфов и эльфиек. Может всё и правда было совпадением. А может имеет место быть периодичность, второй сон тоже не на следующую ночь меня посетил. Гринольв же связался с духами опять, а потом сказал в их адрес пару ласковых слов. Погода действительно через день должна была стать получше, но только по сравнению с нынешней. Ветер станет не тем, что способен утащить человека в небеса, просто будет сильная метель со вьюгой. Выслушав новости, мысленно поматерился и я.

А в назначенное время мы выбрались на поверхность из ледника и попёрли вперёд, связавшись верёвкой, чтобы не потеряться в белом мареве. Лыжню торил Гринольв, мне было слишком сложно ориентироваться. Зато на меня навесили большую часть поклажи и я остро пожалел, что мы как-то не озадачились санками, ограничившись заплечными мешками. Однако делать было нечего и я шевелил ногами. Ветер же не ослабевал весь путь, став поменьше только у побережья.

Фростхейм, земля льдов и безымянных могил, как будто увидела, что добыча, которую она уже считает своей, решила ускользнуть в последний момент. Это эльфийское кладбище едва ли не вцепилось в нас своими снежными зубами. Но мы упрямо шли вперёд, проламываясь через встречный ветер и роя снежные норы, в которых отдыхали, чтобы после короткого сна опять продолжить путь. Припасы были строго нормированы, физических сил требовалось много, а жрать хотелось постоянно. Прана это конечно хорошо, но она не панацея, так что мы оба схуднули, наши мышцы усохли, оставив лишь жилистую и твёрдую как камень основу. По крайней мере мне так казалось.

А в один прекрасный день мы всё таки увидели сначала солнце за снежными вихрями, а потом и вовсе вышли из белой круговерти, увидев море. Я рассмеялся и выдавил из себя:

— Наконец-то.

— Ещё нет, но почти — хохотнул Гринольв — Двинули, у Лэйфа наверняка есть что пожрать.

— Пожрать это хорошо — поддержал я идею.

Мысль о свежей, горячей пищи как будто утроила мои силы и лыжню начал торить уже я. Дракар был заметен в бухте, на берегу были костры. Наши товарищи пришли сюда за морским зверем и его клыками, у них наверняка есть моржатина. Вкусная, свежая, хорошо прожаренная моржатина. Да, это не самое лучшее мясо, куда ей до свинины с говядиной. Но тому, кто столько времени жрал только солонину, да и то по чуть-чуть, на подобные мелочи плевать. Моржатина это великолепно. Да, великолепно, моя Прелесть. Абыр. Абыр. Абырвалг!