Полуварвар

Глава 20

Что такое бой двух северных воинов? Это танец стали, где каждое движение выверено. Это соревнование физических сил, которые уже вышли за пределы, что отмеряны обычных людям. Это столкновение двух бурь огненной ярости. Это состязание холоднокровия и расчёта. Это песня клинков. Так схватки ассонов описывают скальды, говоря о могучих героях, что ударом клинка могут без труда расколоть камень и под чьей поступью содрогается сама земля.

Я себя к могучим героям не причислял, у меня так сказать и труба была пониже, и дым пожиже. Но к счастью мой противник тоже не относился к легендарным личностям, что горных троллей пинками гоняют, а морских змеев узлами завязывают и потому моё дело было не совсем безнадёжно. Закрываясь щитом, я несколькими резкими уколами копья попытался прощупать оборону оппонента. Ноги-голова-но… Третий выпад мне сделать уже не дали, пришлось отбивать наконечник оружия оппонента щитом, который тряхнуло в моей руке. Враг заметно превосходил меня в физической силе и это было проблемой.

Обменявшись первыми ударами, мы разорвали дистанцию и начали кружить друг напротив друга, мотая нервы и выгадывая возможности для атаки. Первым не выдержал мой противник, резко стартанув вперёд и начав серию уколов, которые заставили застонать и мой щит, и мои мышцы. Этот бугай так же, как и я недавно, чередовал ярусы и то верхняя часть деревянной преграды норовила дать мне по лицу, то нижняя по колену. Но долго держать высокий темп тяжело и возможность для контр-атаки выгадал уже я, стремясь достать врага копьём в голову. Он поднял щит, закрываясь и заодно лишая себя обзора на мгновение. Затем деревянная преграда пошла вниз, опасаясь нового выпада в ноги, но вопреки сложившейся практики я опять бил в голову. Враг чертыхнулся, пригибаясь, когда моё копьё скользнула по шлему, но вместо отступления он ринулся вперёд и со всей дури пнул мой щит сапогом. Хель побери, будто лошадь лягнула!

Удар был так силён, что меня отбросило назад и я едва устоял на ногах, а враг и не думал останавливаться, вновь начав наступление и в этот раз ударил в мой щит ребром своего. Сила инерции этого здоровяка наложилась на силу удара и меня отбросило ещё дальше, к тому же дерево в моей руке оказалось отведено в сторону, чем враг тут же воспользовался. Воздух зашумел вокруг несущегося вперёд копья, что ударило меня в рёбра напротив сердца, из груди непроизвольно вырвалось:

— Гхых! Бля!

— Причём уже третий раз — рассмеялся Тормод, когда я тёр место попадание тренировочного оружия. Знатно он мне зарядил, хорошо не сломал ничего. Однако в бою подобная ситуация значила бы смерть, остро заточенное копьё прямым ударом пробило бы кольчугу. Да и рыцарская кираса южан вряд ли бы выдержала… Если конечно не вспоминать всякие изделия из мифрила, адамантия или кожи с жопы дракона.

— Ты с тренировочной площадки что ли вообще не вылезал пока меня не было? — хмыкнул я, выпрямившись и не желая показывать слабость перед братом.

— Ну вообще в кузне с отцом ещё работал — пожал Тормод плечами, давя ухмылку. Брательник у меня, как и любой нормальный ассон, всегда любил побеждать и не любил проигрывать.

Я же покачал головой. Пока один незадачливый ученик вирдмана шлялся по ледяным пустошам, настоящий северянин тренировался и становился сильнее. На ум пришла присказка из прошлой жизни о том, что пока ты спишь, враг качается. Вот и тут, я путешествовал, Тормод качался. Я изучал алхимию, Тормод качался. Я терял мышечную массу с голодухи по пути обратно на корабль, Тормод качался. Чтобы я млять не делал в этой жизни, в это время будет качаться варвар, который готовится тебе вломить, доказав всем и в первую очередь себе самому, что он лучший! И так будет, пока один из нас не отправится в Вальхаллу.

— Ооо, значит многому наверно научился — улыбнулся я, давя в себе ростки зависти к чужому мастерству и силе. В конце концов за брата надо радоваться, тем более наше с ним вечное соперничество позволит стать сильнее и мне, как того желала Скалда с её мутным пророчеством.

— Ну не без этого — хмыкнул он — Собрался перековывать трофеи?

— Ага, меч это не моё. К тому же понадобится тонкая проволока — кивнул я.

— Ты никак хочешь сталь с мифрилом на кольчугу пустить? — с недоверием спросил он, будто я предложил ему заняться какими-то жуткими извращениями вроде гавайского штурвала. Самый лучший металл всегда на оружие идёт, не бывает иначе и быть не может!

— Расслабься, мой разум меня пока не покинул — рассмеялся я, насладившись реакцией брата — Мне тонкая проволока на магический посох нужна.

— Ну тогда можно — хмыкнул он — А пока давай ка ещё разок сойдёмся. Может произойдёт чудо и ты меня наконец победишь?

— Что ж не сойтись — хмыкнул я, вставая в позицию, но понимая, что сейчас скорее всего опять огребу. Впрочем и Хель с ним, на поражениях учиться проще, чем на победах, а зима впереди длинная, ещё сотру ухмылку с лица Тормода. Пару раз так точно!

Прибыли мы с Гринольвом в Ландсби вчера и в нашем длинном доме даже случился небольшой пир по этому поводу. Как никак ещё кто-то вернулся с вика живой, здоровый да ещё и с добычей. Рассказывал о наших похождениях вирдман, я лишь иногда вставлял свои пять копеек, но всё равно вышло недурно. Фростхейм местом считался опасным, однако мы там справились неплохо, прибарахлились добротным оружием в виде стале-мифрилистого полуторника и повреждённым клинком из схожего материала, а потом ещё и добыли хрустальной берёзы, победив парочку монстров и насобирав по пути ценных трав, что пришлись ко двору даже столичному алхимику, уйдя за четыре золотых марки. Наставнику-то моему подобные путешествия почти рутина, с его крутостью, силой и опытом успех не удивителен, а вот я по всеобщему мнению был молодец, что нигде не опростоволосился. Как-никак первый поход! И Тормоду всё это было не то чтобы как серпом по яйцам, но как-то не в масть, его-то отец и дед никуда не пустили, а значит он опять от меня отставал. Но у парня зато всё было великолепно с мотивацией, а потому он всё лето изводил себя на тренировках, а теперь наслаждался результатом.

Когда брат наконец оторвался за долгие месяцы отсутствия спаррингов с извечным соперником, мы двинулись сначала за моими трофеями, а потом в кузню к отцу. Йоран сегодня занимался наконечниками для стрел, работа это не то чтобы прям сверхтяжёлая, но нудная и требующая большой аккуратности, штуки-то миниатюрные и сложной формы. Но увидев нас, мужик отвлёкся и хмыкнул:

— Напрыгались?

— Нет, но дела не ждут — важно ответил Тормод под мой смешок. Любил он изображать солидность и степенность, но в силу малого возраста получалось у него пока что так себе.

— С чего думаешь начать? — поинтересовался отец, бросив взгляд на мои трофеи.

— С пострадавшего клинка, думаю перековать на наконечник копья, а остатки приберечь — отозвался я — Присмотришь?

— Хорошо, горн в твоём распоряжении, пока там ничего не калю я — сообщил Йоран в своей немногословной манере.

Мы же с Тормодом скинули лишнюю одежду, чтоб не прожечь искрами, одели кожаные кузнечные фартуки и принялись за работу. Просил отца присмотреть я не просто так, всё таки с сплавом стали и мифрила прежде мне работать не приходилось, лишь пару раз видел, как этот материал обрабатывает Йоран, а потому опасался напортачить. Губить же столь дорогую штуку своими кривыми руками не хотелось, где я ещё что-нибудь подобное возьму? Регулярных рейсов Ландсби — Фростхейм нет, найти что-то в единственном известном мне мёртвом городе тяжело, а дуба там можно дать без всяких проблем, погода способствует и без всякой нежити.

Пока я размышлял, металл грелся в горне под нашим с братом пристальным взглядом. Когда бывший меч приобрёл ярко оранжевый от жара цвет, я вытащил его щипцами на наковальню и ткнул Тормоду мелким молотком в место, где его стоит разрубить надвое. Просить брата дважды было не надо и он споро поработал зубилом и небольшим молотом. После этого мы расправили на наковальне уже две заготовки, сделав их ровными, а затем вернули их в горн. Когда металл вновь приобрёл оптимальную температуру, он был посыпан очищен от окалины и соединён в единое целое кузнечной сваркой. Затем опять последовал новый цикл нагрева, разделение на две части зубилом, которое к счастью не заставило ничего разойтись по шву, выравнивание, вновь нагрев и сварка. Так мы получили небольшую заготовку подходящей формы. Вообще похожим способом куётся харалуг, только там сваривают слои твёрдого и мягкого металлов, объединяя их сильные стороны и нивелируя слабые, но сейчас ситуация была другой. Относительно тонкий и довольно длинный клинок иначе было не превратить в значительно более короткое лезвие рогатины, что должно венчать мой посох. Теперь же мы начали вытягивать заготовку, которую я держал на наковальне клещами и указывал лёгкими ударами молотка Тормоду на точки, в которые тот бил, работая молотобойцем. Мои прикидки оказались верны, в бывшем мече было многовато материала на лезвие копья с перекладиной, так что часть металла была отсечена и отложена. А остальное постепенно приобретало свою форму, пока я наконец не стал ей доволен. После этого настало время финального нагрева, ради которого к нам даже присоединился Йоран. Дождавшись его кивка, я вытащил наконечник из горна и резко опустил его в бочку с маслом, по кузнице распространился запах огрим, плодов, похожих на оливки моего прежнего мира. Такая штука для закалки стоила дорого, но отец с дедом скупердяями не были и предпочитали работать со всем лучшим, не зря у нашей семьи даже ярлы бывает заказы делают.

Вытащив получившееся лезвие, я обтёр его ветошью от остатков масла, взял в руки напильник и провёл по нему. Инструмент весело скользнул вперёд, не вгрызаясь в материал, а стало быть закалка сделала тот твёрдым. Хмыкнув, я положил на наковальню два небольших прутка металла, а на них расположил лезвие рогатины. Через несколько минут она полностью остыла и я обратился к брату со словами:

— Окажешь честь?

— Боишься сам сломать? — ответил он мне вопросом на вопрос.

— Нисколько, я знаю, что мы всё сделали верно — хмыкнул я.

— Ну раз верно, то ладно — ухмыльнулся брат и ударил по центру лезвия молотом.

Прутки были ближе к острию и основанию, металл в середине на мгновение слегка прогнулся, после чего вернул себе изначальную форму, от чего рогатина чуть-чуть подскочила вверх вслед на инструментом Тормода. Я же быстро взял в руки результат наших трудов и внимательно осмотрел на предмет трещин. Те отсутствовали, наконечник оружия был чрезвычайно твёрдым, но при этом достаточно гибким, чтобы не сломаться от резкой боковой нагрузки. Мифрил удивительный материал, даже небольшая его доля в стали даёт ей великолепные свойства.

— Ну дай ка глянуть — отвлёк меня голос отца, который протянул руку. Получив желаемое, он внимательно осмотрел результат нашей работы и постановил — Неплохо. Форма простовата и без изысков, но зато всё сделано без ошибок.

— Чем меньше сложностей, тем меньше шансов напортачить — пожал я плечами.

— И то верно — ответил отец, вернув мне наконечник — На этом всё?

— Нет, надо ещё вытянуть проволоку на посох пока угли не прогорели — проговорил я.

— Хорошо, работайте — произнёс отец и вернулся к наконечникам.

Мы с Тормодом переглянулись и быстро принялись за дело. Похвала отца была довольно скупой, но он вообще на неё никогда не был щедр, так что даже такие слова дорого для нас стоили. Как следствие энтузиазма у нас было выше крыши и всё оставшееся от эльфийского меча вскоре стало тонкой металлической проволокой, которой в будущем предстоит стать узорами на моём посохе. Правда едва работа закончилась, как мы поплелись мыться, жрать и спать, едва переставляя ноги, как когда-то после тренировок с Хоуком.

Дальше так мои дни и потянулись в ближайший месяц. С утра я поднимался ни свет не заря и после лёгкого завтрака шёл с братом на тренировочную площадку, где мы раз за разом сходились в поединках, как правило заканчивая только к обеду. Побеждал в основном Тормод, мне удавалось вырвать победу, дай боги, в одном случае из десяти. Поев и передохнув, мы шли в кузню. На второй день я занялся там заточкой лезвия рогатины, но тут же столкнулся с тем, что минусы часто являются продолжением плюсов. Поверхность закалённого металла стала чрезвычайно твёрдой, такая отлично держит заточку и её почти ничем не выщербить, но при этом поддавалась точильному камню она почти что никак. Пока заточил режущие кромки с остриём и отполировал плоские щёки в центре лезвия, сделав те идеально гладкими, семь потов сошло. А потом пришлось пролить ещё столько же, когда нанёс на отполированные места колдовские узоры. Затем настало время отковать топор, с которым эпопея в итоге повторилась. А потом всё тоже самое пришлось сделать с боевым ножом. Хорошо хоть всё моё оружие делалось максимально простым и функциональным, будь какие-то хитрые изыски, наверно вообще б с ума сошёл. Разобравшись с металлом, я принялся сначала за обух топора, а после него за рукоять и гарду короткого клинка. Тут всё было попроще, однако разобравшись с этим, я вновь взялся за древко боевого посоха.

Работы по приданию ему конечной формы было немного, чай уже долго потихонечку строгал хрустальную берёзу. Но потом началась эпопея с медленным и скрупулёзным вырезанием узорных выемок, в которые в конце должна будет лечь проволока из мифрилистой стали. Хорошо, что все расчёты были давно нами с Гринольвом закончены и даже опробованы на небольших цилиндрических заготовках из более простых материалов. Но тут я всё таки хотел сделать себе долговечный инструмент вирдмана, а потому магической энергии предстояло идти не по податливому дереву, а по устойчивому к любым нагрузкам металлу. Кто ж спорит, чистый мифрил или тем паче адамантий был бы лучше, но где их взять скромному попаденцу? Не валятся на меня сундуки с сокровищами и рояли из кустов не выпрыгивают. Но и так получиться должно было неплохо, к тому же само дерево посоха было мной несколько раз замочено в различных травяных сборах, а затем бережно высушено. Я не собирался пренебрегать ни единым шансом сделать свой основной рабочий инструмент лучше и надёжнее, а потому использовал всё, чему меня научил Гринольв.

И подготовка к судьбоносному дню наконец закончилась. Утром вместо тренировки я пришёл в кузню в сопровождении наставника, отца и брата. Мне было весьма волнительно. Конечно по всем расчётом всё должно было получиться, но гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Однако в обозримом будущем подготовиться лучше всё равно бы не вышло. Роли были заранее распределены, так что без заминок был разожжён горн, где уголь был сдобрен стружкой хрустальной берёзы, после чего стали раздуваться меха которые сегодня стали качать не триелы, а отец с братом. Я поставил на наковальню несколько зелий, обостряющих концентрацию, снимающих усталость и восполняющих потерю маны, сваренных под руководством Бруни. Не самые сильные составы, но молодому вирдману в самый раз. А то ведь и такие забористые вещи бывают, что разорвут меня куски, как капля никотина хомячка. Хмыкнув и очистив разум, я шёпотом проговорил, глядя в горн:

— Ну, быстрее начну, быстрее кончу.

Мои руки стали плавно подавать к пышущим жаром углям проволоку. Та раскалилась до долгожданного ярко оранжевого цвета и я начал извлекать её телекинезом, плотно укладывая в пазы на посохе. Начала формироваться первая ритуальная схема а по кузнице разошёлся запах закоптившегося дерева. Но я не собирался отвлекаться ни на него, ни на что либо ещё, пока податливый и мягкий от жара металл ложился на предназначенные места и магией вдавливался в посох заподлицо, принимая чёткую форму со всеми изгибами и углами в нужных точках. Создание первого узора заняло немало времени, но я перенёс его пожалуй даже лучше, чем ожидал, а потому без использования зелий принялся за вторую ритуальную схему. А вот перед третьей пришлось хлебнуть алхимической жидкости, чтобы сохранять прежнюю концентрацию разума, не упуская ни малейших деталей.

С каждым часом работать становилось всё труднее. Мои мозги всё таки не были приспособлены для подобных испытаний ювелирной работой телекинезом. Но я упрямо продолжал подавать руками проволоку в горн и принимать её же телекинезом в раскалённом виде, укладывая в заранее прорезанные пазы и с силой вдавливая в дерево. На предпоследней ритуальной схеме из носа у меня пошла кровь от перенапряжения, но в первую очередь меня волновало только то, чтоб она не капнула на раскалённый метал, резко охлаждая его и вынуждая прекратить работу. К счастью ничего такого не случилось, а руку Гринольва с какой-то тряпкой у своего лица я воспринял как-то фоном.

Но вот спустя ещё минут сорок работы и несколько глотков зелий мой труд был закончен! Я устало привалился к спинке стула, на котором сидел и провёл рукой по посоху на своих коленях, который бодро отозвался на касание магией. Все схемы отвечали, кажется ошибок не было. Осознав это, я хмыкнул:

— Вроде всё получилось.

— Добро — буркнул мой наставник и добавил — Тряпку-то уже возьми.

— Ага — вяло отозвался я, принимая ветошь. Оторвав от неё пару кусков, те удалось наконец запихнуть в ноздри. Выйдя на улицу, я подхватил в руку свежий снежок со двора и приложил тот к носу, чтобы сузить капилляры и наконец-то остановить юшку — Кровь-то моя не повлияет, которая на середину посоха капнула?

— Отрицательно точно нет. Хотя и положительно вряд ли. Есть способ привязка предметов на кровь владельца, но там не самый простой ритуал, просто капнув ей из носа на своё оружие подобного не добиться — хохотнул вирдман, а затем добавил — Ты молодец, что до конца продержался. Думал на двух третьих бросишь.

— Так если в несколько заходов делать, то результат будет хуже — с недоумением ответил я.

— Да. Но силы человеческие не безграничны — хмыкнул Гринольв — Однако ты своего предела не знал, а зелья помогли продержаться.

— Если не знаешь, что что-то невозможно, то вполне можешь взять и сделать это — отозвался я, понимая что аналогия не совсем верная, всё таки у меня был жидкий допинг.

— Это всё конечно хорошо, но горн-то можно тушить? — поинтересовался Тормод, успевший взмокнуть на мехах.

— Ага. Пока с металлом закончено, нужно будет только потом круглую пятку для копья из обычной стали сделать. Ну и соединить всё, заодно обмотав древко, чтоб никто узоров не видел — развёрнуто ответил я.

— Славно — кивнул мой отец — Чем обматывать-то собираешься?

— Можно шёлковые шнуры взять, которыми сяньцы рукояти этих своих изогнутых мечей обматывают. У них такой красивый узор чёрного с белым выходит, а шёлк магию хорошо передаёт. А можно взять кожу какой-нибудь магической твари. Тролль, вендиго, морской змей, в идеале вообще дракон. Но он меня самого небось на барабан натянет — хохотнул я, борясь с сонливостью.

— Ладно, иди уж спать, кожевник — хмыкнул Йоран и обратился к моему учителю — Останешься у нас ночевать или к себе?

— На дворе уже ночь, так что лучше тут — махнул рукой Гринольв.

Впрочем слушал я это уже скорее краем сознания. А моё тело быстро помылось холодной водой, поело и завалилось дрыхнуть на лавку, не выпуская посох из рук. Выглядел я при этом донельзя глупо и шуточки про то, что Альвгейр таки решил жениться на магии получили новую жизнь. Мне впрочем было на это глубоко плевать, главное что убер-палка на тридцать с лишним самых ходовых заклятий была почти создана. И у меня уже были идеи, как сделать нечто превосходящее её. Сейчас что лезвие наконечника, что посох были исполнены по строгим и простым лекалам, где невозможно ошибиться, но к успеху в исследованиях ведёт путь экспериментов. Что если пересчитать и перечертить ритуальные схемы заклятий с нуля, опираясь на свои знания математики? Что если раскалить проволоку не горном, а с помощью духа огня? Это точно должно усилить ритуальный узор огненного шара! Столько идей… И так мало времени, чтобы их обдумать, потому что уставшее сознание уже уплывает в дрёму.