Понятие о сокровище

— 1 — Райское место

Панама — тонкий перешеек, соединяющий два мира, словно цепь, удерживающая их от разлома. Здесь жарит солнце круглый год, белый песок щекочет ступни, а голубизна океана сливается с далью бескрайнего неба. Прекрасное место для отпуска, если не знать, что за высотками столичного города развернулся совершенно иной мир.

Я видела этот мир, ходила по его улицам, но тогда страх не так сильно наседал на плечи. Хочешь не хочешь, но успокоишь себя мыслью, что если кто и пристанет, то рядом есть три крепких парня, которые смогут тебя защитить. Ну, может, двое, богатенький черт смотрит на меня, как на мертвый груз. В принципе, Нейтан тоже скептически отнесся к моему присутствию. Сэм ведь так нахваливал мастерство «своего знакомого, которому можно доверять», а в итоге уже и сам сомневался в выборе.

Сомневалась и я. Сомнения стали как никогда велики, когда пришлось один на один встречаться с барыгой, который от лица тюремщика, которого они подкупили, разбираться с лодкой. Разобралась, слава богу.

А теперь с обеда дрейфую на этой лодке под крутым обрывом, жуя вяленную говядину, и размышляя, какого черта меня занесло сюда. Мое мастерство — быть изворотливой змеей в свои молодые годы: извертелась так, что напросилась на дело, едва не умоляя Сэма. Погрязла в долгах по самое не хочу, пришлось цепляться за маленькую надежду, мелькнувшую искрой в нашем разговоре месяц назад. Сэм просто решил похвастаться, а я, теперь дрейфуя на мелких волнах, все думаю — а действительно ли мне что-то перепадет?

Звуки выстрелов донеслись волнами, которые показались мне раскатами надвигающейся грозы. Но нет, это действительно выстрелы и крики.

Полупустая пачка с мясными чипсами полетела в воду. Я едва не подавилась от нервного всплеска, хватаясь за рычаг мотора, заводя лодку. Сердце бешено забилось, а в мыслях образовалась каша, я едва могла сфокусироваться.

— Так, спокойно.

Тщетные попытки успокоиться не привели к успеху. Я лишь однажды слышала звуки выстрелов, точнее, настоящую перестрелку, и она меня до дрожи напугала. Пришлось подавить нервное возбуждение глубоким вдохом — соль и влага щекотали ноздри.

— Да где же вы, черт подери? — нервно постукивая ногой, пыталась успокоить саму себя, все глядя на обрыв, возвышающийся над головой.

От нахлынувшего страха аж застучала зубами. Нет, это серьезное дерьмо. Во что я ввязалась? Промышлять карманными кражами и взломом куда проще, пару-тройку лет назад даже какой-то авантюризм чувствовался, особенно на совместных вылазках с парнями. Католический приют должен был сделать из нас послушных святош, но дьявол в наших головах и пустые карманы подтолкнули к иным занятиям.

Послышались четкие голоса. Я крепче схватилась за штурвал, слушая монотонное гудение мотора. Напряженная как струна, гляди, вот-вот лопну. Но нужно сделать все, как договаривались. Мне ведь надо за что-то заплатить, так?

Первая фигура в светло-голубой робе спрыгнула с утеса, за ней последовала вторая. У меня аж дух захватило — и не страшно им было прыгать с такой высоты? Алло, очнись, куда страшнее получить пулю в спину.

Первым вынырнул и добрался до лодки Рэйф, я попыталась помочь ему, но он отпихнул меня, как мешающую собачонку. От накатившего всплеска адреналина даже обидеться не успела, высматривая Нейтана. К счастью, он не стал отталкивать меня, хотя даже вряд ли обратил какое-то внимание. Они оба тяжело дышали, а я упрямо всматривалась в воду, ожидая, когда же появится Сэм, но не сразу осознала, что он даже не спрыгнул с обрыва.

— Чего ты застыла?! Уходим! — Рявкнул Рэйф.

— Но… Сэм!..

— Нет его, остались только мы.

«Остались только мы» эхом прозвенело в моей голове. Остались только мы. Нет, да такого быть не может. Я вновь обернулась к утесу, глупо хлопая ресницами. Это шутка? Если шутка, то дерьмовая. Может, богатенький ублюдок и способен бросить напарника, но не Нейтан, ведь Сэм его брат. Мне люто захотелось закричать на Нейтана, спросить, какого черта происходит, почему?.. У меня в голове будто сломался пазл, слова застряли в горе скомканной бумагой. Уже одного взгляда на поникшего парняхватило, чтобы прочувствовать каждой клеточкой тела груз слов «остались только мы».

— Да господи! — раздраженно шикнул Рэйф.

Он оттолкнул меня назад, занимая место у штурвала. Удивительно, с какой легкостью упало мое тело, будто и не кости с мясом его наполняли, а легкие перья. Сил не хватило даже на слезы, поскольку все мое естество отрицало смерть Сэма. Мужчина же не простой карманник, он опытный вор, и не мог вот так просто…

Мотор шумно заревел, унося лодку прочь от скалистого берега близ панамской тюрьмы. Пальмы на обрыве все удалялись и удалялись, холодные брызги обжигали кожу, а я поверить не могла, что мы его оставили. Просто смотрела и верила до последнего, что Сэм появится и нам придется развернуться, без этого никуда. Но когда береговая линия стала тонкой полосой, разделяющей синюю гладь воды и неба, суровая реальность ударила по голове тяжелой болью.

Да уж, прекрасное место для отпуска, если не знать, что за высотками столичного города развернулся совершенно иной мир.

Начало этой истории никого бы не вдохновило на продолжение, особенно если это — история жизни, некого пути, и будь я сто раз великим предсказателем, вряд ли бы предвидела что-то хорошее. На тот момент, когда мы вернулись в Панаму, мне некуда было идти. Я рассчитывала сорвать куш, а в итоге осталась без гроша в кармане, да на краю земли. Образно выражаясь, разумеется, деньги худо-бедно имелись, на обратный билет уж точно, но это был обратный билет в старую жизнь, где нет ничего, кроме тлена и пустоты.

Потерпи мы неудачу вместе — это одно. Но потерять Сэма…

В католическом приюте он был явно не любимчиком настоятельниц, но дети смотрели на него, как на Робина Гуда, и я тому не исключение. Как же детский разум развлекался, рисуя приключения в духе Индианы Джонс — мы этот фильм буквально до дыр просмотрели, на кассете не осталось и живого места. Мы все так или иначе — ладно, не все, — хотели следовать примеру Сэма, идти против системы, сурового мира, который обошелся с нами столь скверным образом. Старшие дети, особо, так сказать, испорченные, помогали Сэму с авантюрами, ввязывались в порой опасные дела. По сравнению с побегом из панамской тюрьмы, конечно, не такие опасные, но для меня в то время, как для одиннадцатилетки, мир подростков выглядел чем-то «вау».

И знаете, как одиннадцатилетке втиснуться в компанию семнадцатилетних начинающих бандитов? Правильно — через знакомства с четырнадцатилетними бандитами. Точнее, быть настолько гениальной и отважной после многочасовых просмотров фильмов, чтобы додуматься проследить за ними, выбраться из приюта, протиснуться как мышь сквозь какие-то щели и дыры, а потом в самый ответственный момент заставить их спасать и свою задницу. И, казалось бы, все, погорело дело! Кто бы мог подумать, что уже одиннадцати лет от роду Джулс Бонавиль, забавный ребенок с вечно сбитыми коленками, познает искусство шантажа? Фраза «я все настоятельницам расскажу, если не возьмете меня с собой» имела колоссальный успех у меня, а также лютые проблемы у ребят.

Тем не менее, настоятельниц они боялись куда больше проблем.

Они долго отнекивались, не хотели учить, как мне казалось, своим тайнам — взлому замков, бесшумной ходьбе, фокусам с картами для развития моторики, приемам отвлечения. Потихоньку все же им пришлось уделить внимание мелкой заносе в заднице. А у занозы, как потом выяснилось, талант… быть занозой. Ну и еще таскать все подряд неплохо получалось.

Так что угадайте, кто стал королем подпольного рынка католической школы? Правильно! Не я. Завистники доложили о моих спекуляциях, и в пятнадцать лет пришлось перейти на другой уровень.

Я не горжусь собой. Не горжусь своей деятельностью, однако горжусь навыками, которыми удалось обзавестись. Они помогали мне в тяжелое время. Из приюта меня вышвырнули в восемнадцать, как только, так сразу, и даже не стали помогать с поступлением в колледж, поставив крест. Обидно, но ожидаемо. Но грызть гранит науки в те годы мой авантюрный дух не собирался, ведь перед ним лежал огромный мир, столько возможностей!

Столько провалов…

Но одно оставалось неизменным — старая банда. Что удивительно. Некоторые из ребят успели отсидеть в тюрьме за мелкие кражи, выйдя на свободу не юными птенцами, а матерыми воронами. Парочка из них выглядела особо пугающе, но в наших отношениях было что-то… теплое. Все относились друг к другу, как к семье, и всем не хватало старшего брата — Сэма. Порой он появлялся, брал кого-то в дело, иногда и мне выпадала возможность подзаработать с ним вместе.

Почему-то те времена воспринимаются теперь как что-то далекое, хотя прошло от силы года два с нашей общей встречи. Сидя в аэропорту, окруженная шумной толпой и смесью из запахов жареных сосисок и металла, я все никак не могла поверить, что теперь нашего старшего брата нет. И почему-то где-то в глубине души скреблись кошки, а гнусавый голосок повторял «это твоя вина». Моей вины здесь, конечно, как пользы в хотдоге, однако я не уставала задаваться вопросом — а что если бы Сэм позвал кого-то другого, то он выжил бы?

Меня мучило не чувство вины, а тоска. Разумеется, ничего бы не изменилось. Ведь я навязалась Сэму, он меня не приглашал.

От мыслей порой отвлекали сообщений, разрывающие телефон. Писал Нейтан. Спрашивал, добралась ли до аэропорта? Я немигающим взглядом смотрела на бледно-зеленый экранчик, хмуря брови и ощущая, как глубже и глубже меня засасывает черная бездна. Добралась, добралась. А вы, мальчики, продолжаете веселиться без меня? Словно стены в той гостинице были недостаточно тонкие. Что вам удалось отыскать в развалинах крест Святого Дисмаса, как вы обсуждали возможность продолжить поиски в Шотландии…

Нейтан реагировал вяло, не удивительно, он же потерял брата, и отправляться на поиски сокровищ без него все равно что предательство. Зато Рэйф едва ли не как петух хорохорился, для него Дрейки лишь парочка наемников, плевать он хотел на потери. Одним больше, одним меньше; а вот двумя меньше — еще лучше, он не видит никакого прока в девчонке, которая висит якорем на шее.

Я и не настаивала, тихо собрала скромные пожитки, получив на лапу деньги за проделанную работу. «Работу».

— Ну, удачного пути? — несколько скомкано бросил тогда Рэйф, когда я смотрела на деньги, которые взяла у него.

Отказать себе в удовольствии скорчить рожу было невозможно, пусть думает, что я умом тронулась от горя. Как же далек мир богатых, обеспеченных людей, которые отправляются на приключения от скуки, в то время как подобные мне видят в опасности единственный способ выжить.

Надо теперь думать, что делать дальше. Возвращаться в свою старенькую съемную квартиру на отшибе Сиэтла, или же разумно потратить деньги Рэйфа Адлера? Разумно потратить деньги… вложить во что-нибудь? Во что? Мой накопительный счет в банке — это смех, да и только.

Стоит провернуть большое дело — такую идею мне подкинул промаринованный горем и пивом мозг, когда я смотрела на табло с рейсами отбывающих самолетов. Большое дело… в принципе, да, надо же когда-то становиться профессионалом, черт возьми. Я знаю, где и как закладывать вещи, знаю людей, которые за процент или сумму помогут перепродать довольно ценные находки. Краденные украшения и шедевры искусства. Проблема в том, что я не знала, что и у кого красть… ладно, будем честны, знала, уже список составляла, а вот с реализацией у меня была беда. Потому что я боялась провала, боялась быть схваченной, боялась впустую потратить деньги на оборудование, которое себя не оправдает.

А вот Сэм не боялся. Они с братом проникли в тюрьму, судя по синякам на лице Нейтана, довольно неплохо вжились в образ бандитов. И все из-за одной зацепки, чтобы поймать рыбу крупнее.

Если я так и продолжу вламываться в плохо защищенные дома и таскать мелочь, вряд ли сдвинусь с мертвой точки. Коли уж ума во мне недостаточно, чтобы сдать экзамены и поступить в университет, остается совершенствоваться в том, что удавалось лучше всего.

А удавалось… вляпываться в неприятности.

Но это пока забегая вперед. Часть меня кричала «да, мы сделаем это», а здравый смысл не уставая бил фразой «что-то пойдет не так». Что-то действительно пойдет, уже пошло не так, когда вместо билетов до Сан-Франциско я взяла билеты в Италию. Пункт назначения — Милан, вилла известного в узких кругах предпринимателя. Внимание привлек не столько сам Саниэль Гонсалес с его полулегальным бизнесом по добыче алмазов в Ботсване, сколько одна из главных его находок — алмаз весом в 135 карат очень редкого голубого сапфирового цвета. Замечательной чистоты и правильных пропорций. Как Алмаз Хоупа, который я рассматривала в Смитсоновском университете, только больше.

Откуда я об этом узнала? Мужик давал интервью одному крупному изданию, и по крохам мне удалось собрать достаточно информации, чтобы обнаружить цель. Итальянец хранил камень дома, выставлял на показ перед гостями, хвастался и ловил завистливые взгляды, словно вампир, наслаждающийся кровью.

Почему алмаз до сих пор никто не выкрал? Потому что на вилле такая охрана и система защиты, что ни один нормальный вор не сунется. А ненормальные отправлялись в тюрьму.

Знаете, ведь есть еще одна категория — категория идиотов. Угадайте, куда же они отправляются? Да, тоже в тюрьму.