Порочная луна

3

— Объясни мне, на что я смотрю, — ворчу я, перегибаясь через спинку одного из изящных кожаных диванов в гостиной коттеджа, чтобы посмотреть зернистую видеозапись, воспроизводящуюся на экране телефона Мэтти.

Он пытался заставить меня взглянуть на нее в течение нескольких дней, но большую часть последних двух недель я тонул на дне бутылки виски, так что мне было не до деловых вопросов.

— Итак, я снял это на прошлой неделе, когда ходил на разведку… — Мэтти замолкает, нажимая на паузу, и оглядывается на меня через плечо. — На что, по-твоему, это похоже? — спрашивает он, голубые глаза горят. — Ты думаешь, это Альфа?

Я изучаю изображение, застывшее на экране на мгновение, отмечая внушительные размеры парня и властную позу.

— Определенно, — заключаю я.

Мы занимаемся этим достаточно долго, чтобы я мог распознать альфа-оборотня, когда вижу его, и огромный татуированный ублюдок на видеозаписи абсолютно соответствует всем требованиям.

— Так я и думал, — выдыхает он, снова нажимая на воспроизведение видео. — А теперь посмотри, как они вместе.

Я просматриваю отснятый материал еще несколько секунд, наблюдая, как мужчина и женщина на экране поддразнивают и толкают друг друга, устанавливая камеру на дереве. Им определенно комфортно друг с другом; они откровенно нежны.

— Это, должно быть, Альфа и Луна, верно? — взволнованно спрашивает Мэтти.

Я утвердительно хмыкаю, все еще не отрывая глаз от видео, которое воспроизводится на экране его телефона. Я не могу четко разглядеть черты лица этой пары, но что-то еще в их внешности привлекает мое внимание.

— Что это за голубые волосы? — бормочу я.

— Не знаю, возможно, это странная черта оборотня, с которой мы никогда раньше не сталкивались, — отвечает он, пожимая плечами. — Помнишь того, которого мы видели в Индиане, который был в очках?

— Каждый гребаный день вижу что-то новое с этими уродами, — размышляю я, проводя рукой по подбородку.

Мы колебались, когда были в Индиане, задаваясь вопросом, не получили ли мы недостоверную информацию, основанную исключительно на этой паре очков. За эти годы, создавая Гильдию охотников, мы многое узнали об оборотнях. Их способности к быстрому исцелению должны были сделать их невосприимчивыми к ухудшению зрения — по крайней мере, мы так думали. Очевидно, это не всегда так, потому что этот четырехглазый ублюдок чертовски точно превратился в волка, когда мы расставили ловушку для подтверждения. С этими зверями никогда ничего нельзя сказать наверняка.

— Итак, во что ты здесь играешь? — я бормочу, когда видео подходит к концу.

Мэтти ухмыляется, как будто ждал, что я спрошу.

— Ну, если это они устанавливают камеры, то, возможно, кто-то из них отреагирует, если, скажем, она сломается и потребуется ремонт…

Я киваю, отталкиваясь от спинки дивана и поднимаясь во весь рост. Мэтти всего девятнадцать, но он умный парень, всегда стремящийся угодить. Он предпочел Гильдию призыву в армию после окончания средней школы по настоянию своего дяди, который был с нами почти с самого начала, и он действительно проявляет инициативу, чего я не могу сказать о многих здешних придурках. На протяжении последнего десятилетия люди приходили и уходили из нашей компании, и хотя мы полностью проверяем тех, кто хочет выйти в поле и поохотиться вместе с нами, многие в последнюю минуту струсили и побежали паковать чемоданы. Хотя у Мэтти есть потенциал на всю жизнь. Я уже могу сказать.

— Тогда чего ты ждешь? — я спрашиваю его, приподнимая бровь. — Возьми команду «Браво» и посмотри, сможешь ли ты привести их сюда. Может быть, на этот раз нам повезет.

— Сомневаюсь в этом, — усмехается Гриффин с противоположного конца комнаты, и я поворачиваю голову в его сторону, пригвоздив его взглядом.

Кайл Гриффин — один из вышеупомянутых придурков, которые никогда не проявляют инициативу. Он просто сидит и несет чушь обо всех своих великих идеях, в то время как на самом деле никогда ничего не претворяет в жизнь и доказывает, что он ни черта не стоит. Если бы в его распоряжении не было огромного трастового фонда для поддержки наших усилий, я бы отправил его упаковывать вещи много лет назад.

— У тебя есть идея получше? — я бросаю вызов, скрещиваю руки на груди и смотрю на него сверху вниз.

— Да, просто съешь их и двигай дальше, — он достает горсть чипсов из пакета, лежащего у него на коленях, и засовывает их в рот, громко хрустя. — Я уверен, мы могли бы раздобыть взрывчатку, — добавляет он, его слова едва различимы, пока он жует.

Я просто продолжаю смотреть в сторону Гриффа, пока крошки сыплются у него изо рта и собираются на рубашке.

— И именно поэтому я здесь главный, а не ты, — холодно отвечаю я. — Мы не хотим привлекать внимание, придурок.

Это первое правило всей нашей организации. Сложность охоты на оборотней заключается в том, что после убийства они превращаются обратно в людей, так что, если мы проявим небрежность и не сумеем замести следы, нам могут грозить обвинения в убийстве. Привлечение нежелательного внимания может привести к тому, что нас поймают, и тогда вся цель Гильдии по избавлению мира от этих монстров рухнет одним махом.

— Должен сказать, мне не противна эта идея, — хихикает папа, входя в комнату, и я вместо этого бросаю на него свирепый взгляд.

Очевидно, он просто пытается вывести меня из себя этим комментарием. Он не хуже меня знает, каковы правила — или, по крайней мере, должен знать, поскольку именно он их установил.

Мэтти снова смотрит на меня, как олень в свете фар, его взгляд мечется между мной и моим отцом.

— Должен ли я…?

— Просто уходи, — говорю я, командуя движением головы. — Я введу его в курс дела.

Папа с любопытством выгибает бровь, когда Мэтти кладет телефон в карман и, вскочив на ноги, выбегает из комнаты, чтобы собрать команду, но он не ставит под сомнение мое суждение. Официально Джонатан Нокс является лидером Гильдии, а я его заместителем, в то время как неофициально мы двое управляем делами вместе, как партнерство. Мы безоговорочно доверяем друг другу и всегда выступаем единым фронтом. Мы с папой, может быть, и не очень похожи — если не считать более темного пигмента моей кожи, я определенно предпочитаю маму, — но когда дело доходит до нашего подхода к стратегии и суждениям, мы склонны думать одинаково. Это делает нас отличной командой.

— Не хочешь рассказать мне обо всем за выпивкой? — спрашивает папа после того, как Мэтти убирается, приглашающе указывая на огромную кухню открытой планировки.

Я утвердительно хмыкаю, направляясь в ту сторону и оставляя его следовать за собой.

Мы разбили лагерь в этом домике в Колорадо уже больше месяца, но слово ‘домик’ даже близко не подходит к этому месту. Это огромный роскошный дом, расположенный на обширной территории в сто акров, и это всего лишь одно из многочисленных убежищ Гильдии по всей стране, предоставленное одним из наших анонимных финансовых спонсоров. Ну, для нас с папой они не анонимны — мы знаем все, что только можно знать о каждом, кто связан с Гильдией, — но если они решат сохранить свою личность в секрете для всех остальных, мы не станем спускать с них шкуру. Чем больше у нас доноров, тем лучше мы оснащены для выполнения наших миссий. И на данный момент наши ресурсы практически не ограничены.

Гильдия прошла долгий путь с тех пор, как мой отец начал строить ее вскоре после нашей первой встречи с оборотнем. Когда мы увидели, с чем столкнулись собственными глазами, он понял, что нам понадобится больше рабочей силы, если мы действительно хотим охотиться на этих зверей, и начал привлекать к этому делу других единомышленников. Теперь у нас есть солидная группа солдат на местах, а также другие участники, которые оказывают свою поддержку, где только могут — будь то финансово, посредством исследований и разработок оружия или даже просто отслеживания наблюдений, чтобы определить возможное местонахождение стай оборотней. Я имею в виду, кто не захотел бы стать частью Гильдии? Мы линчеватели, которые здесь избавляют мир от монстров. Мы хорошие парни, гребаные герои человечества, посвятившие себя уничтожению тварей, которые шастают по ночам, и деланию этого мира более безопасным местом.

Или, по крайней мере, так, кажется, считает большинство членов Гильдии. Честно говоря, иногда я колеблюсь между полной преданностью делу и разочарованием во всем этом. Однако я был частью этого почти половину своей жизни, так что сейчас я не могу просто так уйти. И после того, что случилось в ночь полнолуния, после того, что эти уроды природы сделали с Беном…

Я подавляю свои эмоции, садясь на барный стул у массивного гранитного кухонного островка, барабаня пальцами по столешнице, в то время как мой отец подходит к бару и открывает его.

— У тебя все в порядке, сынок? — спрашивает он, оглядываясь на меня, выуживая бутылку скотча и по стакану для каждого из нас.

Я немедленно прекращаю шевелить пальцами, зная, что это мой признак того, что я напряжен.

— Просто один из тяжелых дней, — ворчу я, наблюдая, как он поворачивается, чтобы поставить бокалы на столик, наливая в каждый изрядную порцию ликера. — Мэтти ведет команду Браво в третью зону, они попытаются захватить пару «Альфа-Луна».

— Правда? — лукаво спрашивает папа, снова откупоривая бутылку и подталкивая один из стаканов в мою сторону.

— Да, думаю, у нас все-таки есть шанс осуществить твой план, — бормочу я, опрокидывая скотч, как только он оказывается у меня в руке.

Я никогда не считал себя заядлым алкоголиком, но с тех пор, как умер Бен, это единственное, что приглушает боль. Я не хочу смотреть этому в лицо; не хочу иметь дело с реальностью потери моего лучшего друга. Единственный настоящий друг, который у меня когда-либо был.

— Посмотрим, справится ли команда Браво, — ворчливо отвечает папа, делая глоток из своего бокала.

В его голосе нет оптимизма по поводу их успеха, и я не могу сказать, что виню его. На данный момент мы привыкли к разочарованиям. Черт возьми, я даже не помню, в чем состоял его план по привлечению высокопоставленной цели, я просто знаю, что каждый раз, когда это предпринималось, мы не проходили дальше первого шага.

— Если они это сделают, тебе нужно будет обсохнуть, — бормочет папа, понизив голос, чтобы солдаты в соседней комнате не могли подслушать наш разговор.

— Ни хрена себе, — шиплю я в ответ, допивая остатки скотча.

Я со стуком ставлю свой пустой стакан на стойку, встречаясь с ним взглядом, когда пододвигаю его к нему по граниту с черными прожилками.

— Но до тех пор, или пока у нас не появится другой достойный гребаный план уничтожения этих адских псов, я выберу другой.

Он неодобрительно вздыхает, но, тем не менее, наполняет мой бокал. Папа уже бывал на моем месте. Он привлек к этому делу своего самого близкого друга, а затем потерял его на неудачном задании. С тех пор у него не все в порядке с головой, и я начинаю задаваться вопросом, не делает ли смерть Бена то же самое со мной.

С другой стороны, папа и до этого был не совсем нормальным — вот почему мы в первую очередь оказались вовлечены во всю эту историю с оборотнями.

Я слушаю вполуха, пока он некоторое время болтает о делах, затем отправляется звонить по поводу сбора подкрепления для замены солдат, которых мы недавно потеряли. Я меняю свой стакан на оставшуюся бутылку и пересаживаюсь на один из диванов в гостиной, делая глоток прямо с горлышка и излучая достаточно энергии «отвали», чтобы меня никто не беспокоил.

В какой-то момент мне приходится задремать, потому что я резко просыпаюсь от пронзительного звука своего мобильного телефона, пустая бутылка из-под виски выскальзывает у меня из пальцев, когда я пытаюсь достать телефон из кармана. Бутылка звякает о деревянную столешницу и откатывается в сторону, пока я отвечаю на звонок, даже не взглянув на идентификатор вызывающего абонента на экране.

— Что? — я беру трубку, мой голос хриплый со сна.

— Мы поймали ее! — взволнованно объявляет Мэтти на другом конце провода. — Мы поймали Луну!