Порочные инстинкты

Глава 9

Мог ли Маркус находить милым то, что для Рони разговор с незнакомцем сущий кошмар? Вероятно, нет, но находил.

Двадцать минут назад он вернулся домой, и вечеринка была в самом разгаре. Тут были и волки стаи Феникс, и стаи Меркурий, а ещё парочка волков из стаи, где Грейс провела детство. Смыв в душе грязь, пыль и кровь после «дружеского» матча, он оделся и отправился в гостиную. И сейчас стоял, прислонившись к косяку и пряча улыбку при виде сконфуженной Рони, с которой болтала знакомая Грейс о дизайнерских туфлях. Он только собирался пойти ей на помощь, когда рядом появился Трик с самым странным выражением лица. Обычно, Трик казался открытой книгой, но его всё же сложно прочитать.

Трик отпил пива.

— Я видел тебя и Рони прошлой ночью.

Ясно о чём говорил Трик, но Маркуса потянуло не туда.

— Серьёзно? — угрожающе протянул он.

Трик слабо улыбнулся.

— Тебе не нравится, что я видел её во время оргазма?

— Нет, не нравится. — И волк тоже разозлился, что было неожиданно, учитывая, что зверю нравился Трик, и он ему доверял. Трик и Маркус частенько помогали друг другу унять зуд, а иногда и женщин делили. Но если Трик намекал на то, что и Рони можно «расписать» на двоих, этого не будет. Лишь от одной мыли, волна собственничества прокатилась по Маркусу, и он едва сдержал когти.

Трик вальяжно прислонился к стене.

— Она пометила тебя.

— Ага.

— А ты её.

— Ага. — Когда Трик продолжил буравить его взглядом, Маркус не выдержал: — Трик, если тебе есть что сказать — выкладывай. Но, если ты хочешь предложить мне поделиться ею…

— Не в этом дело.

— Тогда в чём? У тебя какие-то проблемы с Рони или еще что-то?

— Никаких проблем. Она мне нравится. Жесткая, проницательная, шустрая — просто девушка моей мечты. Но она вот совершенно не твой тип. Она сильно отличается от девушек, которые обычно тебе нравятся.

— А это имеет значение?

Теперь лицо Трика стало совершенно серьезным, и он спросил:

— Думаешь, она может быть твоей парой?

Ладно, Маркус совсем не ожидал, что у него об этом спросят.

— Маркус, она тебе нравится. Я имею в виду, нравится такой, какая есть. Ты никогда и ни к кому не проявлял столько страсти, собственничества и ревности. Но сейчас твой волк хочет меня ударить, потому что я видел её обнажённой, да?

Нет, он хотел не ударить Трика, а выпотрошить.

— Будь передо мной кто-то другой, я бы не лез. Но у тебя проблем больше, чем у плейбоя… и если тебя не пнуть в верном направлении, ты можешь пойти неверной дорогой. А я не хотел бы такого.

— Но…

— Просто выслушай меня. Рони не ворчит, когда ты вторгаешься в её личное пространство. Несмотря на то, что не любит прикосновения, не возражает, когда ты касаешься её. Осознаёт она это или нет, но с тобой, ей комфортнее, чем с кем бы то ни было. И, чёрт подери, когда вы вместе сексуальная энергия просто бьёт из вас обоих ключом.

Нет смысла отрицать правоту Трика. И да, будь Рони и Маркус парой, это много бы объяснило. Например, его реакцию на неё, а её на него.

— Не она. Провидица описала совершенно другую.

Трик фыркнул.

— И что?

— Что значит твое «и что»?

— Провидцы могут ошибаться.

— Да, ну, ее видение было очень специфическим.

Трик оскалился.

— Ладно, предположим, что Провидица права, и Рони не твоя пара. Допустим, что Провидица описала другую женщину, которая где-то там. Значит, и у Рони где-то там должна быть пара.

Прежде чем Маркус сдержался, раздражительно рыкнул… и рык был и от человека и от волка.

Трик улыбнулся.

— Я так и подумал.

— То, что я не хочу её отпускать, не означает, что она моя пара.

— Я лишь прошу обдумать. Посмотри на Данте и Трея — обоим потребовались месяцы, чтобы понять — их пары всё это время были под носом. Это было жалко. Им стоило прислушаться к волкам, но они не стали, потому что слишком загружены проблемами человека.

— Иногда, наши звери остро реагируют на женщину, но это ничего не значит.

— Да, а иногда наоборот. Ты должен хотя бы рассмотреть возможность того, что Рони твоя пара.

Маркус открыл рот, но слова не шли. Возможно ли такое? Он невероятно ревновал Рони, и мог перегрызть горло любому мужчине, который попытался бы забрать её у него. И она ему нравилась. Заставляла его смеяться, и очаровала сложным характером. Она была такой задирой, но это восхищало. Любой доминантный мужчина возгордился бы столь сильной, как Рони парой. Но признать возможность означало пробудить надежду на то, что у него не будет предсказанной несчастной судьбы. А у надежды бывает сильная отдача.

Трик вздохнул.

— Если не хочешь признать, ладно, но не задвигай мои слова на задворки разума, не обдумав. Не исключай возможность лишь потому, что тебе предсказали совершенно иную женщину. Хорошо?

— Хорошо, — ответил Маркус, но только чтобы успокоить Трика. Но судя по выражению лица Трика, он это понял.

— Маркус, не глупи. Вытащишь голову из задницы и увидишь, что подсознательно ты уже выстроил с ней отношения.

— О чем ты?

Трик закатил глаза.

— Ты не из тех, кто прячется в нору, если женщина не реагирует. Раньше тебя это не беспокоило, но сейчас, да. Ты не попёр напролом, а стоял в стороне, наблюдая, выискивая её слабости… кружил вокруг неё, как хищник вокруг добычи. Ты не торопился, узнавал её, делал всё, что мог, чтобы ей было комфортнее, соблазнял на каждом уровне. Ты не делал такого для других. Ты явно укладывал фундамент отношений. Маркус, прежде ты никогда не ухаживал за женщинами, потому что видишь в них угрозу. — Маркус хотел было возразить, но Трик не дал: — Не пытайся врать мне. Я тебя знаю. Женщины всегда хотели от тебя большего, а ты этого боялся. Любовь для тебя — боль, отказ и злость, всё из-за детства. Но за Рони ты ухаживаешь, потому что она не угроза.

— Угроза? Не представляю, что это значит.

— Ты знаешь, что она не станет привязываться к тебе или требовать того, что ты дать не можешь, не станет давить. Поэтому, и чувствуешь, что всё под контролем и всё развивается в удобном для тебя темпе. И посмотри, куда это всё привело? У тебя есть основа для крепких отношений.

Прав ли Трик? Так ли всё? Да, Маркус долго кружил вокруг Рони и искал слабость в её барьере, пытаясь обольстить её мысленно. Но лишь для того, чтобы соблазнить физически. Так? И да, ему комфортно с Рони. И чем больше времени он проводил с ней, тем больше она ему нравилась, и тем сильнее ревновал.

— Знаю, ты боишься найти пару, которую тебе предсказала Провидица, не хочешь повторения истории, и любой, знающий твоё детство, не станет тебя винить. Но, учитывая, что ты не хочешь ту женщину, думаю, особого вреда не будет, если ты запечатлишься с Рони? Заметь, если уж быть честным, я надеюсь, вы с Рони не истинная пара.

— Видения Провидца обычно точны.

— Да, обычно, — Трик хмыкнул. — Но не всегда. Подумай об этом, прежде чем решишь сбежать от своего.

Затем он ушёл, оставив Маркуса наедине с мыслями. Хотя во многих его словах был смысл, Маркус не был уверен в теории о том, что Рони его пара… не говоря уже о довольно конкретном видении Провидицы. Но он понимал, что хотел остаться в жизни Рони. Хотел узнать, куда заведёт это всё между ними.

Вероятно, он последний ублюдок, раз даже решил рассмотреть эту вероятность. Да, многие оборотни решают остаться с теми, кто не их истинная пара, так как осознают, что могут никогда её не встретить. Гейб и Хоуп яркий пример. Но Маркус знал от Провидицы, что найдёт свою истинную пару и это всё в корне меняло.

Будь он честен с собой, понял бы, что не мог сделать пару счастливой. Он не стал бы заводить с ней детей, потому что отказывался позволять им видеть то же, что и он в детстве.

Учитывая, что Маркус и его пара принесут друг другу только несчастье, он сомневался, что брачная связь вообще будет полной. А из-за этого у них разрушится тот хрупкий мир и появится негодование. Нет, они не могли сделать друг друга счастливыми.

Рони, с другой стороны… делала его счастливым: все эти ухмылки, леденцы и прочее. Всё в нём противилось мысли уйти от неё, словно, если уйдёт, совершит огромнейшую ошибку, о которой будет сожалеть.

Волк не возражал против решения Маркуса, что шокирует, учитывая, что, сблизившись с Рони, он откажется от истинной пары. У волка — с его прямолинейностью — не было бы проблем, о которых говорила Провидица, с парой. Всё же, его волк поддерживал идею остаться с Рони, потому что она нравилась зверю.

Вновь посмотрев на Рони, он увидел, что родственница Грейс так и болтает с ней. Маркус не сдержал улыбки. Его милая крохотная волчица выглядела загнанным в угол диким животным и, казалось, скрежетала зубами, грызя леденец. Очевидно, с неё хватит. Он знал, что в любую минуту она…

Наконец, она вынула леденец изо рта и склонила голову.

— А ты знала, что, если желудок не производит новый слой слизистой оболочки каждые две недели, начинает переваривать себя?

А вот и этот момент.

Опешив, женщина открывала и закрывала рот, не зная, что ответить.

— К-хм… нет, не знала. Как… интересно.

— Очень, правда?

— Я… к-хм… думаю, мне надо проверить, как там моя пара.

Оказавшись, наконец-то, одна, Рони облегченно расслабилась. Маркус тихо подошёл к ней.

— Это было не очень мило.

Повернувшись к нему, Рони невинно захлопала глазами.

— Что? Чего я такого сказала? — Конечно, она почувствовала, как Маркус за ней наблюдал. Он всегда чувствовала, и каждый раз её тело беспокойно реагировало.

Он прижал к себе Рони и оставил на её шее собственнический поцелуй, купаясь в аромате Рони.

— Ты вызвала её смущение и заставила ретироваться. — Он забрал у неё леденец и выкинул в мусор, на что она заворчала.

Рони не удивилась тому, что он раскусил её игру. Он слишком внимателен.

— Маркус, она говорила о моде. Моде. — Рони показала на себя, одетую в военного типа штаны, кеды и футболку с надписью «Я не общительна… вас предупредили». — Похоже, что я читаю «Вог»? — Она могла уничтожить Альфу, человека или волка, мужчину или женщину. Но если зашёл разговор о шпильках? Она оказывалась вне зоны комфорта.

Он осмотрел её с головы до ног.

— Мне нравится твой прикид. Тебе идёт.

Его томная улыбка принесла пользу, как и последовавший чувственный поцелуй и то, как он прикусил её нижнюю губу… о да, для неё это была огромная польза. Когда изумление ослабло, Рони откашлялась и осмотрела Маркуса. Здесь и там были видны подтёки и синяки, но быстро исчезали. Тем не менее, ни ей, ни её волчице, не понравилось видеть его раны.

Не будь Маркус на пути исцеления, она бы расцарапала лица братьев.

— Рада, что ты выжил. И даже все зубы целы. Кости сломаны?

— Зависит от того, чьи это кости.

Она собралась было спросить, но тряхнула головой.

— Вот не хочу даже знать.

Маркус зарылся лицом в изгиб её шеи и втянул носом воздух.

— Твой запах меня с ума сводит. — Он лизнул метку на горле, наслаждаясь трепетом Рони.

Когда он говорит этим низким голосом, с телом Рони происходят интересные вещи.

— В хорошем смысле или плохом?

Маркус понимал, что делала его порочная улыбка.

— В самом что ни на есть лучшем. — Он прикусил мочку её уха, но едва не выпрыгнул из кожи, когда Рони завела руку за него и провела ладонью вдоль позвоночника. Во-первых, потому что ощущения были невероятными, а во-вторых, потому что Рони не входила в число тех, кто проявлял ласку, особенно на публике. И если она вот так прикасалась к нему на глазах у всех, многое значило, в том числе принятие и заявление. — Я не был уверен в том, что ты ответишь.

— Ну, я много об этом думала, и поняла, что ты полезен.

Он улыбнулся.

— И в чём же?

— Мало говоришь, а мне не нравятся светские беседы. Ты можешь поменять колесо, стоять вместо меня в очереди — ненавижу очереди. А ещё можешь принести мне шоколадный торт.

— Что-нибудь еще?

— Да. Никогда не пренебрегай точкой G. Иначе пожалеешь.

Он рассмеялся.

— Принято к сведению.

— Ро!

Рони опустила взгляд на Кая, который улыбался ей, держа в каждой руке печенье.

— Привет, малыш. Что это у тебя?

Насупившись, он прижал к груди печенье.

— Моё!

— Ну, конечно.

— Мар!

Маркус улыбнулся.

— Эй, малыш, а почему бы тебе не показать Рони свой альфа-рык? — выражение лица Кая тут же изменилось на яростное, и он оскалился.

— Ого, как страшно, — Рони нахмурилась, когда Кай начал кружить вокруг своей оси. — Что он делает?

Маркус вздохнул.

— Пускает газы, а потом ищет вонь.

К ним подошли Тао, Доминик и Райан. Доминик кривился и держался за коленку.

— У тебя есть пластырь? — спросил он Рони.

Она свела брови.

— Нет, а зачем?

— Я ушиб колено, когда падал жертвой твоей красоты. — Смеясь, он еле увернулся от кулака Маркуса.

Тао покачал головой на Доминика и протянул пиво Рони и Маркусу.

— Дом, иногда я очень опасаюсь за твою жизнь. — Райан хмыкнул в поддержке.

— Ра! Ра! Ра! — Кай дёргал стража за джинсы. Ребёнок странно был привязан к Райану, хотя тот мало говорил и вообще с ним не играл. Выглядя сконфуженным, Райан взял Кая за шиворот и поднял на уровень лица. Малыш рассмеялся и начал болтать ногами, стараясь ударить Райану по носу.

Тарин пришла на спасение стражу, беря сна на руки.

— Ты опять пытаешь дядю Райана? малыш в ответ поцеловал её.

Стоящий рядом с парой, Трей осмотрел Маркуса.

— Или братья Рони не старались, или ты не сдерживался. Надеюсь, последнее.

— Ты о чём? — спросил Доминик.

— Маркус провёл сближение со стаей Меркурия, — пояснила Грейс, идя к Рони и обнимая её, чем немало удивила. — Мне сказали, что ты помогла в организации вечеринки. Спасибо.

Рони кивнула.

— Без проблем. С днём рождения!

— Спасибо. Я говорила Тарин отменить праздник из-за последних событий и…

— Не-а, — перебила её Тарин. — Мы несколько месяцев её планировали. И не позволили бы всякой чепухе испортить твой праздник, Грейс. Ты много сделала для стаи, всегда обо всех заботишься. Теперь наша очередь позаботиться о тебе. Если кто и заслужил внимания и заботу, так это ты. — Маркус вынужден был согласиться.

Доминик взял Рони за локоть и попытался пошевелить её рукой, но она ударила его, и Доминик ретировался со вскинутыми руками.

— Я просто хотел рассмотреть принт на футболке. Не надо быть такой раздражительной. Сложно читать, можно это шрифтом Брайля прощупать?

Если бы Данте и Джейми не оттащили Доминика, Маркусу бы удалось вырубить придурка.

Рони просто улыбнулась извращенцу.

— Твоё тело, словно страна чудес Доминик… Может мне стать Алисой?

Джейми рассмеялась.

— Отлично.

Хотя Доминику весело не было.

— Хватит! — пробормотал он.

Появился Эли, чьё лицо было в царапинах и синяках. Посмотрев на Доминика, он выгнул бровь на сестру.

— Ты опять перекидываешься с ним извращениями?

— Он думает, что может со мной справиться, дурачок. Всё ещё получаешь советы о ЗППП в твиттере?

Всё веселье Эли сошло на нет.

— Сестрёнка, я отомщу. Поверь. — Он повернулся к Джейми. — Ох, спасибо, что всё усугубила, рекомендуя крема-антибиотики и желая мне скорейшего выздоровления.

Пара беты просто пожала плечами.

— Я не знала, что это шутка, просто хотела помочь и поддержать.

Данте обнял свою пару.

— Детка, ты такая хорошая. Я почти поверил.

— Поверил во что? — спросил Трик, появляясь за Треем. Маркус поразился, когда Рони замерла, что вряд ли бы заметил, не прикасайся к ней. Когда Трик подошёл к другому боку Маркуса, Рони напряглась всем телом. Мимолетный проблеск волчицы в глазах, показал взволнованность зверя. Хм, интересно. Маркусу не приходило в голову, что Рони или её волчица могли чувствовать себя некомфортно или ревновать к Трику, несмотря на то, что сам бы он чувствовал то же самое, будь ситуация обратной. Возможно, другим парням понравилось бы, что их девушка ревновала, но Маркус всегда опасался ревности. И не хотел, чтобы Рони или волчица чувствовали себя неуютно или неуверенно.

— Рони опять подколола Эли, — пояснил Маркус, положив руку Рони на шею и начиная вырисовывать пальцем круги по коже, успокаивая. Он знал, что этот заботливый, собственнический жест успокоит волчицу и, как он надеялся, Рони. Она поймёт, что он выбрал её.

Тао нежно толкнул Рони.

— Почему твоя мама так внимательно наблюдает за тобой?

Проследив за взглядом Тао, Рони наткнулась на взгляд матери, стоящей у противоположной стены комнаты.

— По её мнению, я живу в грехе. Она считает, что все женщины должны дождаться совей пары. — Рони дёрнулась, когда Маркус сильно сдавил её шею. — После того, как я ушла, она продолжила напевать тебе: «Как же слаба наша Рони»?

— Нет. Она ни слова не сказала мне, после того, как я за тебя вступился, но когда прощался, ворчала что-то себе под нос.

Эли ухмыльнулся.

— Мама не привыкла, что её слова оспаривают. Она такого не ожидала, как и Ник. И к слову о Нике, ты видела его лицо?

Рони едва не расхохоталась от угрюмости Ника. Он такой же поклонник вечеринок, как и она, потому, что люди имели тенденцию раздражать его. Время от времени, ему даже среди собственной стаи быть сложно. Лишь компанией Шайи он по-настоящему наслаждался.

— Вероятно, он бы не пришёл, не будь Шайя беременна. Ему претит быть без неё, — добавил Эли. — Судя по всему, он старается заставить её бросить торт и уйти.

— О, это объясняет, почему она ударила его по носу ложкой, — сказала Джейми.

Маркус выгнул брови.

— Торт ещё есть?

— В последний раз, когда я смотрел, — протянул Данте, — оставался один кусочек.

Маркус точно знал, кто любит торт так же, как он. Он встретил вызов Рони.

— Не в этой жизни, конфетка. — Он бросился из комнаты, пробежал по туннелям, но Рони не отставала, сделала какой-то причудливый ход и Маркус упал. Ах, же ж, гадина.

Она перепрыгнула через него, пытаясь сбежать, но он ухватил её за лодыжку. Изворотливая хитрюга легко смогла освободиться, но он уже успел встать. Прежде чем Рони смогла двинуться, Маркус схватил её за талию и опрокинул на пол. Рони вновь сделала странный ход, опрокинула Маркуса на спину и оседлала его.

— Что происходит?

Они посмотрели на Кэма, стоящего перед ними и… жующего торт.

— Ах ты ублюдок, — сказала Рони.

Маркус покачал головой.

— Как ты мог, Кэм?

Парень, казалось, был сбит с толку и дважды моргнул.

— Сделать что?

— Все что я могу сказать — помощник Сатаны.

Рони встала и протянула руку Маркусу, который тут же вскочил на ноги. Рыча на Кэма, они оба проигнорировали его.

— Что? — вздохнул Кэм. — Вы ребята странные какие-то.

На кухне Рони и Маркус сражались за остатки торта — на радость окружающим — но он не возражал, потому что так, она играла с ним.

Позже, дав Рони подразнить Эли, и вытерпев, сколько мог, пошлости Доминика. Маркус взял её за руку и потянул за собой.

— Пойдём.

— Что?

— Пойдём со мной. — Он провёл её по лабиринту туннелей к себе в комнату. И как только дверь закрылась, он прижался к Рони. И стоило лишь коснуться её губ, как по телу разлилось желание. Стянув резинку с её волос, он запустил пальцы в шелковистую вуаль… и тут же в голове вспыхнул образ, как эти волосы касаются его бёдер, пока Рони отсасывала ему, и Маркус зарычал.

— Я весь грёбаный день об этом думал.

От хриплых слов, произнесённых прямо у губ, Рони ахнула. Она бы призналась, что переживала ту же пытку, но в этот момент, он втянул в рот её язык. Рони сжала в кулаки его футболку, пока Маркус гладил её по спине и по-собственнически обхватил попку. Затем он замер, положив руку на её бедро.

— Что это? Рони, ты принесла на мою территорию оружие? Как страж, я должен разобраться с этим.

Задыхаясь и растерявшись, она моргнула.

— Что? Это мой телефон. — О чём Маркус вообще говорил?

— Хм-м. Ты понимаешь, что я должен убедиться? — Он развернул Рони лицом к стене и прижал её ладони к шероховатой поверхности. — Раздвинь ноги.

Ладно, теперь она ничего не понимала. И тон его голоса ей тоже не нравился.

— В чём дело-то?

— Ты меня слышала. Делай, как я сказал.

— Ах, ты ж, говнюк! — Она попыталась вырваться, но он её резко укусил за шею, заставив замереть. Волчица Рони требовала послушаться, а не воспротивиться, поиграть с Маркусом, что очень поразило.

— Ты не выказываешь уважения? — он прижался к ней, показывая насколько возбуждён. — Я повторю лишь один раз: раздвинь ноги и раскинь руки.

Поддавшись любопытству, Рони сделала, как он сказал… ну, приказал на самом деле.

— Вот так. Ещё что-то сказать хочешь? Ты можешь облегчить себе жизнь, если скажешь мне правду.

От горячего дыхания Маркуса на шее, Рони задрожала. Она могла бы найти ролевую игру забавной, но голод, разливающийся по телу, лишил её юмора.

— Нет, мне нечего тебе сказать.

— Хорошо, тогда сделаем по моему. — Его тело пульсировало от дикого, неистового желания, лишая способности мыслить. Маркус раздвинул ноги Рони.

— Что ты делаешь?

— Досматриваю тебя. И ты облегчишь мне задачу, если будешь милой и смирной. Не сопротивляйся, — ответил он бескомпромиссным и безжалостным тоном.

Он медленно, но уверенно, начал ощупывать Рони с плеч. И хотя его прикосновения были отстранёнными, она дрожала и извивалась, а стоило ему мимолётно задеть грудь, Рони застонала.

— Мне нужно убедиться, что ты ничего здесь не скрываешь, — Маркус схватил футболку за подол и сдернул её с Рони, откидывая на пол. За ней последовал и бюстгальтер. Затем он прижался торсом к спине Рони и накрыл её грудь ладонями. Он сжимал и ласкал их, прерываясь на доли секунды, чтобы подразнит соски, заставляя Рони выгибаться, стонать и тереться попкой об его член. Покусывая плечо Рони, Маркус скользнул рукой по её плоскому, подтянутому животу, все ниже и ниже, направляясь к тому, чего так жаждал.

— Здесь есть что-то, о чём я должен знать?

Прежде чем Рони успела сказать хоть слово, он расстегнул её штаны и скользнул рукой в её трусики, с силой сжимая плоть. И замер, сводя Рони с ума в предвкушении. Она в нетерпении начала крутить тазом, ища наслаждение, а жестокий ублюдок лишь на миллиметр сдвинул руку.

— О, нет, дорогуша. Стой смирно и веди себя прилежно. — Когда она замерла, он двинул руку ниже и задел пальцем клитор. Рони громко застонала, но не двигалась. Маркус раздвинул складки, зарычав от того, насколько Рони влажная. — Кажется, здесь ничего нет. Но мне нужно убедиться.

Он сел на корточки, снял с Рони обувь, а затем спустил штаны. Трусики-шортики были чертовски сексуальными, идеально обтягивая шикарную задницу, но и их пришлось стянуть. Маркус похлопал Рони по ноге.

— Переступи.

Рони так и сделала, откинув трусики и штаны в сторону. С одной стороны, она спокойно следовала приказам Маркуса. С другой, просыпалась гордость. Но она ведь не приносит наслаждений, так? И между тем, как к Рони относился Маркус и другие парни раньше, была существенная разница. Маркус доминировал над ней во время секса, но не пытался делать этого за пределами спальни, поэтому она не противилась. Но всё же, если он не поторопится и не доведёт её до оргазма, она потеряет чёртово терпение.

Маркус положил руки на лодыжки Рони и начал медленно подниматься по её ногам.

— Хм-м. Всё чисто. А что у нас… Здесь? — Слегка раздвинув её ягодицы, Маркус насладился видом её влажной сердцевины, складки набухли и блестели от соков возбуждения. Его волк зарычал от голода. — Ты даже не представляешь, как ты сладко пахнешь.

Рони ахнула, когда Маркус скользну в её тело пальцем. Нежности не было, каждое движение было жёстким, уверенным и грубым. Затем он нашёл точку G и в этот же момент провёл языком по складкам, и Рони едва не упала. Чёрт, парень точно знал, что делать с телом женщины.

— Невероятный вкус. — Не убирая пальцы, Маркус укусил Рони за попку, затем встал и сорвал с себя футболку. — Я собираюсь трахнуть тебя, Рони. — Он зажал зубами чувствительную кожу на стыке шеи и плеча, и Рони задрожала. — Быстро и глубоко.

От ощущения прикосновений его мускулистого торса к спине и трения джинсовой ткани об попку, Рони застонала. А когда Маркус прикусил метку, у неё едва не подогнулись колени. Он лизнул место укуса и втянул кожу в рот, словно был заворожён её. А Рони заворожённо жаждала ощутить его в себе… но Маркус лишь продлевал агонию.

— Маркус, сейчас, — прорычала она. Но придурок шлёпнул её. — Ах ты, сукин сын… — Он вновь шлёпнул её по попке. Рони двинула локтем ему по рёбрам. Чем ответил Маркус? Добавил к первому пальцу в её теле второй и прокрутил их внутри. Другой же рукой намотал её волосы на кулак и дёрнул голову назад.

— Нападать на стража на его территории — преступление.

Задыхаясь от желания, она облизала губы.

— Никаких больше игр. — Очевидно, ему нужно напомнить, что он имеет дело с доминантной женщиной. Заведя руку назад, она оцарапала до крови шею Маркуса, и он зарычал. — Мне нужно кончить.

Вытащив пальцы, он раздвинул ноги Рони шире и прижал головку к её входу.

— Я, Рони. Тебе нужен я, — поправил он и вошёл в неё по самые яйца.

Рони почувствовала, как внутренние мышцы сжали его ствол, а затем её тело сотряс оргазм, поражая своей свирепостью. Маркус не стал ждать, когда волны оргазма сойдут на нет, и не дал Рони передышки. Он начал толкаться в её тело, до боли впиваясь пальцами в её бедра.

— Да, этого я хочу. — Подсознательно, он понял, что всегда этого хотел. Упёршись обеими руками в стену, Рони толкалась назад, встречая Маркуса на полпути. О, нет, так не пойдёт. Маркус шлёпнул её по ягодице. — Нет, сладкая, я тебя трахаю. А ты просто принимаешь. — От её рыка он улыбнулся.

Она посмотрела на него через плечо.

— Я не покорная.

— А я и не говорил, что ты покорная. Я сказал, что трахаю тебя я, а ты принимаешь. И говорю последний раз: когда я внутри тебя, твоё тело принадлежит мне. И сейчас, я хочу его трахать.

Она могла бы ответить на это заявление целой чередой ругательств, но Маркус начал толкаться в неё всё сильнее, быстрее и глубже, давая именно то, что ей нужно.

— Я собираюсь кончить, сладкая, и хочу, чтобы ты кончила со мной. Сейчас же.

Он прикусил ей плечо, а Рони откинула голову назад и закричала, пока волна за волной экстаза почти яростно прокатывались по телу. Он выругался её шеи и ещё раз глубоко в неё вошёл, взрываясь в собственном освобождении. И в этот момент, казалось, все силы покинули Рони, и если бы Маркус не держал её за талию, она бы рухнула на пол.

Маркус отнёс её в ванную, где обтёр обоих влажным полотенцем, а затем отнёс на кровать. Сняв оставшуюся одежду, он лег рядом, нежно поглаживая новую метку на плече Рони с блеском самоудовлетворения в глазах.

— Доволен, да?

— Да. — Как и его волк.

Услышав рингтон мобильника, Рони застонала. Она знала, кто звонил, и не хотела с ней разговаривать.

— Ты ответишь?

— Нет, это мама. У неё, вероятно, развилась грыжа от мысли, что я там, где сейчас. А раздражать её — моё хобби.

— Ты знаешь, почему она такая? Почему вмешивается и так яростно тебя опекает?

— Потому что убеждена, что я не могу постоять за себя из-за инцидента, случившегося ещё до моего совершеннолетия.

— Нет, сладкая, не только поэтому. И Ник не из-за этого.

Она свела брови.

— Что ты хочешь сказать?

Хотя Маркус не знал всех деталей, был уверен в одном.

— Ник чувствует вину, потому что убежден — он травмировал тебя, когда напал на этих людей, спасая тебя. — Да, Шайя тоже такое говорила. — Он считает, что должен загладить вину, поэтому пытается защитить тебя от всего плохого в мире. И не потому, что считает тебя неспособной защититься… так он пытается облегчить своё бремя.

Что, по мнению Маркуса, эгоистично. Но, возможно, Ник это делал подсознательно. Парень просто заботился о сестре.

Рони, не думавшая о таком раньше, шумно выдохнула.

— Ладно, полагаю, в этом есть толк. Тогда почему мама такая?

— Всё просто: она знает, что ты доминантнее её. — Он ласково водил пальцем вокруг её пупка, наслаждаясь тем, как подрагивала Рони. — Уверен, твоя волчица неудобно себя чувствует в окружении более властных женщин, и инстинкт велит уложить их всех, чтобы они поняли иерархию и не стали тебе угрожать. Такое относится к любой альфа-самке. Кэти не хочет становиться ниже в иерархии. Гордыня.

Вот чёрт.

— Почему я раньше этого не замечала? — она всегда считала себя умной и наблюдательной.

— Потому что они — твоя семья, такой херни от родных не ждёшь. Но в первую очередь, они — люди, а люди могут быть говном.

Судя по его голосу, в нём говорил личный опыт. Она не хотела углубляться в «безумный рассказ», но решила, что любопытство не порок.

— У тебя были такие же проблемы в семье?

— Да. С отцом. — Он не стал уточнять, но ощутил, как они напряглась. — Что-то не так?

— Ненавижу двойные стандарты.

— Между нами их нет.

— Ты много раз просил меня поделиться историей, но о своей умолчал. Я не говорю, что тебе нужно рассказывать всё, ведь понимаю, что есть то, чем ты делиться не хочешь и это нормально. Но если собираешься уклоняться хотя бы от расплывчатых рассказов, не проси меня больше делиться своим дерьмом.

— Рони, тебе всего-то надо было спросить. Как я уже говорил, есть то, о чём тебе лучше не знать, всё же остальное я расскажу, только спроси.

Ага, теперь она поняла, что он делал. Маркус втягивал её в разговор, а не просто давал возможность отвечать на её вопросы. Хитрый ублюдок.

— Ладно. Твой отец всегда таким был?

— Всё изменилось примерно тогда, когда я впервые перекинулся. Но мы не ругались, пока мне не стукнуло пятнадцать. — Хотя, на самом деле, они никогда не ладили.

— А почему? — прорычала она, потому что он намеренно говорил поверхностно.

— Я решил уйти с Треем. — Решение изгнать Трея приняли после того, как тот победил отца на дуэли, тогда стая раскололась надвое. Многие ушли с Треем, чтобы создать собственную стаю. Так появилась стая Феникса.

— Твой отец хотел, чтобы ты остался?

— На самом деле, нет. Когда произошёл раскол, мои родители решили переехать в стаю тётки. Но я решил уйти с Треем, моему отцу это не понравилось, и он решил надавить на меня, приказав сделать так, как хотел. Но ничего не вышло, и он понял, что я сильнее его.

По мнению Маркуса, если бы он остался — потерял бы рассудок.

— Эту новость он тоже принял не очень хорошо? — уточнила она.

— Нет. Я уже давно об этом знал и, думаю, отец тоже догадывался, но тот день всё подтвердил.

— Ты говорил о сёстрах. Они тоже не ушли с родителями?

— У меня три сестры. Старшие. И к тому моменту, каждую взял в пару волк из других стай.

— Сейчас с твоим отцом всё в порядке? — Она хотела спросить, был ли он тем жестоким мудаком, о котором рассказывал Ник, но такое рассказывают добровольно, а не расспросами.

— Нет. — Даже учитывая, что отец спокойно перенёс новость о доминантности Маркуса, между ними всегда были напряжённые отношения. — Мы никогда не были близки, он очень суровый. А ещё безумно гордый доминант, который всю сознательную жизнь был главой стражей. То, что его сын сильнее — задело гордость.

— Ну, тогда понятно. — Она кивнула, понимая этого волка.

Маркус нахмурил лоб.

— Что?

— То, почему ты скрываешь уровень своего доминирования. Ты так долго это делал, защищая гордость отца, что это стало частью твоей личности. К тому же, ты не боишься вызова, и неудивительно, что ты такой, какой есть.

Маркус минуту над этим подумал.

— Возможно, ты права.

Она фыркнула.

— Конечно, права. — Он усмехнулся ей в плечо и поцеловал его.

Когда Рони стала вырисовывать узоры пальцем на его руке, Маркус удовлетворённо закрыл глаза. Но когда Рони задела шрам от следов когтей, замерла и отдернула руку, словно была ребёнком, пойманным за кражей печенья из банки.

— Извини.

— Тебе не нужно извиняться. Меня не сломает, если ты коснёшься шрама. — И он очень желал её ласк, но Рони не собиралась продолжать. — Тебе легче станет, если я расскажу откуда шрам? — Не дав ей ответить, он рассказал: — Когда наша прежняя стая распалась, и мы ушли с Треем, с нами ушёл кое-кто ещё. Мама Трея, Луиза. Она бросила пару, чтобы поддержать Трея. Кто-то может пережить расставание с парой, но она… оказалась не так сильна. Для неё и волчицы разлука стала каторгой. Она сошла с ума. Нацелилась на меня… Трей перегрыз ей горло. — Чёрт, Рони не ожидала такого. Она думала, что это один из «сувениров» после побоев отца… если такие вообще были. — Не думай, что я погряз в этом или у меня руки опустились. Нет. Её невозможно было контролировать. Она одичала, а из такого состояния не возвращаются. Но мне ненавистно, что я вмешался и поставил Трея в такое положение, хотя Трей постоянно повторяет, что так и так вмешался бы. — Он прикусил мочку её уха, жаждая физического контакта. И словно ощутив это, она погладила его по плечу. — Я никогда не хотел быть стражем. Как и ты, я не хотел вести или быть ведомым. Но пошёл на этот пост, потому что Трей попросил. — Он заправил локон волос ей за ухо. — Видишь? Мы похожи в этом. Оба стараемся искупить то, в чем нет нашей вины.

— Полагаю, так и есть.

Он лизнул её новую метку, которая необъяснимо манила его.

— Я чувствую, что твоя волчица спокойна. А мой волк хочет с ней поиграть. — Его зверь чувствовал, что волчица Рони заинтересована в играх.

— Ты хочешь сказать, он хочет «взобраться» на неё? — Рони хихикала.

Маркус порочно улыбнулся.

— И это тоже.

Волчица не возражала. На самом деле, даже настаивала, и это серьёзно беспокоило.

— Я опасаюсь позволять им бегать.

— Почему?

— Моя волчица может быть игривой. Но она агрессивная, когда идёт за тем, чего хочет.

Маркус легко прочитал между строк.

— Думаешь, она поставит метку моему волку?

— Знаю, что она его отметит. — Если оборотень поставил метку человеку в человеческом обличье — это не серьёзно. Человеку нормально, а внутренний зверь мог бы даже одобрить. Но в облике животного, многие оборотни не хотели быть отмеченными никем, кроме истинных пар. А волчица Рони была без ума от Маркуса Фуллера.

— Если она не будет возражать, что и мой волк её отметит, проблем не возникнет.

Рони была в шоке.

— Серьёзно?

Маркус покачал головой на шок Рони.

— Ты не понимаешь, что делаешь с моим волком? Он хочет тебя так же сильно, как и я. Ему нравится видеть мою метку на твоей коже.

— И скольким же женщинам — и мужчинам, раз уж на то пошло — ты ставил метки?

Маркус напрягся.

— Ты, правда, хочешь знать?

Хотела ли? Тем более, учитывая проснувшуюся ревность?

— Да.

— Уверена?

— Да. — И, вложив в голос убеждённость, добавила: — Я хочу знать, скольким, кроме меня, ты поставил метку.

Он приблизил своё лицо к её.

— Ни одному.

Она выгнула брови и тихо повторила:

— Ни одному?

— Никому. — Он легонько постучал подушкой пальца по её носу. — Так что подумай дважды, прежде чем решишь удирать, милашка. Я буду тебя преследовать.