Портальных Дел Мастер. Книга 2

Глава 20 Про энергетик

На заднем дворе своего дома в Дракон-Коньячном, Роман Романович самозабвенно возился со своей новой игрушкой. Хотя… если так подумать, в Дракон-Коньячном весь мир был его задним двором.

Не суть…

Позавчера во время очередной перегонки фуры между мирами, сыновья привезли ему здоровенный керамический гриль в форме яйца. Многофункциональный, прям как швейцарский нож.

Лёха сказал бате осваивать новую приблуду и ждать гостей. Дескать, так и так, скоро будет повод собраться и посидеть, вот и пригодится. И нужно отметить, что осваивать здесь действительно было что. К чудо-грилю прилагалась не просто инструкция, а настоящая книга. С картинками и описаниями рецептов.

Обрыдлым жаром Романа Романовича не удивишь, — до сих пор он прекрасно жарил шашлыки на углях от костра, — зато функция коптильни действительно завораживала.

Первым делом по утру Апраксин-старший раздобыл на лесопилке свежую сосновую щепу, а затем отправил своих снох, — снохинь? Сношек? — в бараки лагертов за рыбой. И подумал ещё про себя, мол: вот так, наверное, и выглядит счастливая повседневность.

Дожил.

Час возни с рыбой, — жена помогала с чисткой, — затем ещё полчаса танцев с бубном вокруг гриля, и вот, первая партия рыбы уже стояла на решётке. Жаль не красная, конечная; речная. Из того, что было.

Но под пивко наверняка пойдёт. Ну потому что нихрена себе! Горячее копчение, так ещё и собственного производства. Когда-то и от кого-то Роман Романович слышал, что самый дорогой продукт в мире — это дым. Ему же всё это счастье досталось на шару.

— А запах-то, — сказал Роман Романович, падая на садовый стульчик рядом с женой. — Чувствуешь?

— Чувствую, — улыбнулась Ольга.

И действительно. Не успела рыба отстоять под крышкой ещё и минуты, а чарующие ароматы уже наполнили весь задний двор.

Погода радовала, — впрочем, как и всегда. Роман Романович сидел на своей лужайке, позади своего модного каркасного дома со стеклянной стеной, коптил рыбу в своей коптильне и пил свой чай со своим, мать его так, бергамотом. Рядом сидела его жена, где-то неподалёку хлопотали по хозяйству жёны его сына, а в небесах кружили и что-то высматривали его драконы.

Жизнь изменилась очень резко.

И пока что все эти изменения были со знаком плюс. Иногда Роман Романович начинал задумываться о природе этих изменений, что-то анализировать, думать о том-де заслужил или не заслужил, — а если заслужил, то как и почему? — но затем резко бросал все эти мысли и бросался рьяно проживать своё счастье. Каждую секунду от и до.

Вот и сегодня его буквально распирало от дофамина.

Вот только… Ольга.

— Всё хорошо? — спросил Роман Романович.

— Да-да, — улыбнулась ему жена. — Всё просто прекрасно.

— Опять какие-то видения?

— Нет-нет, — Ольга тряхнула головой. — Всё хорошо. Забудь. А скоро рыба будет готова? Хочу уже попробовать.

И конечно же, Ольга врала. И конечно же, её вновь накрыл дар. И да, конечно же, всё было не очень хорошо.

И даже плохо.

Вместо обычных наслоений вероятностей и возможных вариантов развития событий, её уже второй день повсюду преследовало одно видение. Глюк. Тупой, как камушек, и никак не поддающийся трактовке.

Везде и всюду Ольге Апраксиной виделись флаги. Чёрные флаги с белым кружочком внутри…

— Что за ёпвашу мать? — первый шок сменился праведным гневом. — Мы совершеннолетние, какого хрена? Какие ещё, к чёртовой матери, на нас могут быть права? Мы что, скотина какая-то?

— Ярослав, потом…

Воронцова похлопала себя по брюкам, достала пачку сигарет, затем достала из пачки одну, посмотрела на неё, как на говно, и засунула обратно.

— Где мои сигары⁉

— Наталья Эдуардовна, а вам не кажется, что у нас сейчас есть куда более серьёзные проблемы?

— Кажется. Но всё это потом. До эфира десять минут. О, спасибо, — это кто-то из команды маркетологов резко метнулся через всю аудиторию и протянул ей коробку с сигарами. — Вы сейчас пойдёте, поулыбаетесь, поотвечаете на вопросы, а мы пока начнём думать.

— О чём тут думать-то?

— О том, Ярослав! — гаркнула Воронцова. — Забыл, в каком мире живёшь? У нас так-то два законодательства, одно для аристо, а другое для простых смертных. Написать их написали, а синхронизировать забыли…

Наталья Эдуардовна раскурила сигару.

— Представь себе шахматную доску, — сказала она. — На стороне чёрных расставлены фигуры, а на стороне белых конфета, пуговица и скрепка. Ты играешь за белых. Твой ход?

— Чего?

— Того! У тебя как с правом-то вообще?

— Знаю, что нельзя распивать на детских площадках, — нервно отшутился я, а сам подумал…

И впрямь.

Для меня вся эта юридическая хрень — тёмный лес.

— Вся эта юридическая хрень — тёмный лес, — как будто бы прочитала мои мысли Воронцова. — И если в делах аристо-аристо, аристо-государство, гражданин-гражданин или гражданин-государство можно упереться в букву закона, то в делах между аристократами и неаристократами открывается просто охреневший простор для творчества…

Вот как.

Стало быть, не одни мы здесь авантюристы-импровизаторы. Кольцовы тоже решили подсуетиться под шумок.

— Догадаешься, почему так вышло? — улыбнулась Воронцова.

Хм-м… Скорее всего потому, что с отмены крепостного права прошло немногим более ста лет. И потому, что свободу человеку вроде как дали и где-то даже уравняли в правах с барином, но при этом класс аристократии оставили без серьёзных изменений, потому что попробуй тронь это говно, от вонищи задохнёшься.

Вот и получается:

Качнёшь лодку в одну сторону — ох, ах, попирают честь благородных слуг Государевых. Как же так? За что? Мы же кровь за Отечество проливаем вот уже в хрен-знает-каком поколении! Качнёшь в другую — да вы совсем там охренели, мироеды, простого человека ни за что обижать? А там уже и до мыслей о равенстве и братстве недалеко.

Короче…

Время сейчас такое… смутное. Переходное.

Надо бы всё снести и построить заново, — уже с умом, — но такие вещи делаются на фоне сильных общественных потрясений. А у нас пока что, — тьфу-тьфу-тьфу, — тишь, да гладь. И нахрена, получается, воду баламутить?

Примерно такие вот мысли я и озвучил Воронцовой. Воронцова кивнула.

— Плюс-минус так. И по-хорошему такие вот процессы решаются в частном порядке, мимо всякого закона и за закрытыми дверями, — Наталья Эдуардовна глубоко перетянулась. — Но поскольку Кольцовы уже начали бомбить масс-медиа с этим своим сраным иском, значит договориться по-тихому они не хотят. И значит, будет шоу.

— Пять минут до эфира! — раздался крик откуда-то сверху.

— Всё, — сказала Воронцова. — Идите.

Опять длинные столы. Опять бутылочки воды, по одной каждому. Вот только на сей раз вместо арбуза каждому из нас выдали табличку с именем и микрофон. А чтобы мы не налажали и не наговорили лишнего, микрофоны были отключены, — звуковик врубал их только тогда, когда нужно было отвечать на вопрос.

Журналистов было очень много.

Сегодня здесь присутствовали все СМИ, и притом не только нашинские, — в толпе мелькали и азиаты, и чернокожие, и чопорные европейские рожи, которые под моё настроение так отчаянно просили кирпича.

Я сидел на самом левом стуле. Далее всё моё семейство, за ними Ланской, Тихонов и Мордасов, — мой покровитель и благодетель, которого я видел впервые в жизни. Приятный, кстати, дядька. Здоровенный такой. Почти как Ходоров, только в годах, да ещё блондин.

И да, на главе МЧС сейчас не было лица. Уверен, что до него паршивая весточка долетела ещё раньше, чем до нас.

— Что за магию вы используете? — таким был каждый второй вопрос. — Откуда вы узнали секрет рун?

А каждый первый, адресованный мне:

— Связаны ли вы как-то с «Оком Сета»?

Отвечать мне на него не пришлось ни разу, потому что сразу же вмешивался Тихонов и говорил, мол, секретная информация, государственная тайна, разглашению не подлежит, идите в жопу. Ну… не так прямо, конечно, но смысл был ясен.

Что характерно, я интересовал достопочтенную публику меньше всего.

Главы министерств — понятно, люди важные и интересные. Соня сходу стала лицом и голосом семьи Апраксиных, а в перспективе ещё и секс-символом поколения. Лёха тоже, но для другой аудитории; про своих жён мой ушлый брат не обмолвился и словом.

Ну а Шиза с Костей были атакованы жёлтыми изданиями. Кто-то уже успел слить информацию о том, что между ними роман… а хотя… сливом это назвать сложно. Кому от этого стало плохо-то? Наверняка кто-то из маркетологов ляпнул без злого умысла и не подумав жене, та передала подругам и пошло-поехало.

Так вот… К чему это я?

У меня было время на подумать.

Грёбаные Кольцовы. Как я там говорил? Сделал Серафимушке прощальный подарок, да? Гуманист весь из себя. Пацифист херов. Вот ведь чёрт! Надо было реально вырезать эту семейку и чуть помучиться угрызениями совести тогда вместо того, чтобы всё это завертелось снова сейчас.

Наглые ублюдки!

И как правильно сказала Наталья Эдуардовна, раз они начали действовать на показуху, тайком дело уже не решишь. Теперь, когда в Российской Империи официально есть портальщик и оборотень, которых пытается присвоить княжеский род, внезапное выпиливание этого самого княжеского рода — ход опрометчивый.

Тут и расследовать нечего…

Дуэль?

Хер там.

Нельзя.

Не по правилам это, чтобы босяки благородных господ вырезали. А самый прикол в том, что мешает не сама морально-этическая ненормальность убийства как такового, а именно что разница в сословиях. Типа… схлестнуться со мной для Кольцова — это оскорбление пресловутой чести.

Н-да…

Император нам титул не пожаловал. Паскудник эдакий. Да и вообще, не при делах получается. Когда бы мы были экспериментом Самого Государя Российского, Кольцовы бы десять раз подумали прежде, чем лезть, а так…

Блин!

Сидели себе в Дракон-Коньячном, забот не знали, а теперь вот, примеряем на себе социальные конструкты. Навязанные. Чужие. Вообще не наши ни разу. Ну право слово, это же не законы физики, — непоколебимые и равные для всех, — а потому я не обязан им следовать.

И не буду!

Конференция потихонечку подходила к концу, а у меня вдруг на душе стало спокойно-спокойно. Я вдруг уверился в том, что всё будет хорошо. В этом мире, где всё и все связаны какими-то сраными условностями, даже Император не может всё… а я внезапно могу.

Вообще всё, что угодно могу.

Посадить портальщика на цепь невозможно, как ни старайся. Так что для начала я послушаю что там придумала Воронцова, попытаюсь решить всё юридическим путём, а если не получится — сделаю по-своему…

Итак, суд уже назначен.

И спешка есть.

Сергей Серафимович, — да поразит сыпь его хитрые чресла, — очень хочет успеть уладить все формальности до начала учебного года, чтобы лично оплатить учёбу в Академии «своим ребятам». На связь с «ребятами», кстати, он так до сих пор и не вышел.

Интересно, кстати, почему.

Не думаю, что он знает что-то сверх того, что должен знать. А хотя-я-я-я… Стоп! Мы ведь эвакуировали мать порталами, верно? Да и вообще… раз уж он поднял документы, значит понял, что мы дети недавно пропавшей при удивительных обстоятельствах Ольги Кольцовой.

Так что же, получается?

Спалились?

В таком случае понятно, что договариваться со своими будущими активами по-хорошему он не намерен. Будем воевать. Сначала в суде, а потом и на кулачках помашемся.

В «нашей» аудитории произошли кадровые перемены.

Всех этих модных бородатых ребят, — маркетологов, я имею ввиду, — уже выгнали к чёртовой матери и пригласили на их место команду юристов. Цветастые рубашечки, о которые можно было нечаянно обжечь сетчатку, сменились на унылые серые пиджаки.

Лишь одно осталось неизменным — Наталья Эдуардовна во главе собрания.

Всё так же попыхивая сигарой, она выслушивала одного законника за другим, кивала, но не записывала.

— Как дела? — я улучил момент и вырвал её из лап юристов.

— Пока не родила, — на автомате ответила Воронцова. — Разбираемся.

— Шансы есть?

— Вроде бы есть. Но… Знаешь… Мы сейчас можем придумывать себе всё, что угодно, но каждый их ход не просчитаешь. Пока суд не начнётся, ничего не поймём. Шахматы, помнишь? Так что их цель, — Наталья Эдуардовна ткнула сигарой в толпу унылых ребят, — как следует подготовиться. А наша цель — расслабиться и постараться получить удовольствие.

— А от Его Высочества какая-то реакция вообще поступала? — спросил я.

— Так вот они и есть реакция Его Высочества. Лучшие из тех, кто остался.

— То есть «из тех, кто остался»?

— То есть Кольцовы знали заранее о том, что собираются судиться… прикинь, да? И уже купили лучших. А вот эти остались.

Вот ведь засада!

Очко в том, что на этот раз деньгами проблему не решить. А даже если попытаться, то у нас достойный соперник. После того, как я видел военный отряд Кольцовых в Каринском рифте, сомнений на счёт их состоятельности я не испытывал.

Так что здесь нас переплюнут.

— Ага, — сказал я. — А сколько у нас времени на подготовку?

— Сегодняшний вечер, да завтрашний день. А что?

— А что, — задумчиво повторил я. — А что, если юристы Кольцовых внезапно начнут пропадать или отказываться от работы? Мы с Лёхой можем прошвырнуться по Москве и дать каждому показания в частном порядке. Ну и звиздюлей ещё…

— Нет! — крикнула Воронцова. — Не лезь! До суда вообще ничего не делай, я запрещаю! И вообще! На сегодня свободен! Всё!

Ну… Что ж?

Свободный вечер на то, чтобы ещё раз всё обдумать и переговорить с семьёй — самое то. И кстати, до моей семьи внезапно домотался какой-то пузатый мужичок с залысиной, которого я здесь раньше не видел.

В одной руке у него был красочный глянцевый постер, — он чуть ли не в лицо тыкал им Софии Романовне, — а в другой связка алюминиевых банок. То ли пивных, а то ли из-под газировки.

Пускай руки у мужичка были заняты, жестикулировал он ими очень активно. Да и вещал что-то такое вдохновенное, с задором и огоньком.

— О! — воскликнул он. — Ярослав Романович, а вот и вы! Ждал вас, ждал.

— А вы… простите… кто?

— Я торговый представитель энергетического напитка «IMBA», — представился мужичок, хотя имени своего так и не назвал. — И мы с вашими родственниками как раз обсуждали рекламный контракт.

— Послушай, Яр, — сказал Лёха. — Звучит круто.

— Ну конечно же круто! — подхватил торговый. — Наша компания сотрудничает только с рифтерами топового уровня! На мировом рынке это… Та-да-а-а-ам! — тут он ткнул в меня своим плакатом.

С него на меня смотрел смуглый мужик лет сорока. Зелёная с жёлтым безрукавка, той же расцветки просторные шорты, мощные бицухи и зубищи такие белые и ровные, каких у нормальных людей не бывает.

Одной рукой мужик закидывал на плечо меч, а в другой держал банку с энергетиком.

— Это… кто? — уточнил я и ещё разок проанализировал одежду мужика; было в ней что-то от бразильского флага. — Неужто Факундо Арана⁉

— Э-э-э, — мужичок на всякий случай ещё раз взглянул на плакат самостоятельно. — Что? Нет… Нет-нет-нет, это Рафаэль Ферейра, бразильский рифтер. Тринадцатый уровень в тридцать пять лет, неужели не слышали?

— Ах этот…

Ну да. Помню-помню. Находил о нём информацию, когда копался в сети по палёному пропуску Ивашкиных.

— Но это мировой уровень, сами понимаете, — сказал мужичок. — А помимо него есть и локальная реклама с локальными бюджетами, которые тоже нужно осваивать, — тут он мне заговорщицки подмигнул. — Так вот вы, Ярослав, и ваши родственники — это топ Российской Империи. И мы будем просто счастливы с вами посотрудничать!

— Там мы же не рифтеры, — парировал я. — Ну… пока что.

— Так а зачем ждать, когда вы ими встанете, если можно заключить контракт прямо сейчас⁉

— Ну да, ну да, — вслух подумалось я. — Сейчас мы дешевле.

— Яросла-а-а-а-ав, — протянул мужичок. — Обижаете.

— Да не, Ярик, — встрял Лёха. — Правда хорошо предлагают.

— Причём за сущий пустячок! Вам всего-то нужно будет явиться в суд с нашим энергетиком и сделать пару глотков.

— Угу, — кивнул я. — Давайте-ка вы до завтра подготовьте контракт в письменной форме и передайте его во-о-о-он той тётечке, — я указал на Наталью Эдуардовну. — Она у нас отвечает за моральный облик семьи Апраксиных. А нам пора.

— Конечно, Ярослав Романович! — воодушевился мужичок. — Всё сделаем!

Торговый буквально рванул с места, ну а я подозвал всех и открыл портал в Дракон-Коньячный. Не знаю, потребуется ли вести моего драгоценного родителя Романа Романовича в суд, но рассказать ему о событиях минувшего дня стоит однозначно.

А то что-то он уж слишком сильно расслабился, как на мой взгляд…