Портальных Дел Мастер. Книга 2

Глава 5 Про гаражи

Чуть ранее.

— Суповой набор! — Роман Романович бросил на прилавок мятую тысячную купюру. — На все!

Рынок уже потихоньку сворачивался. Овощные развалы укутались до завтра в картон и мусорные мешки, стационарные точки освобождали прилавки и грузчиков с тележками сейчас было если не больше, то вровень с покупателями.

Однако Апраксину повезло. Он застал тётечку из мясной лавки ровно в тот момент, когда она стягивала с себя голубенький фартук и собиралась закрываться. Впрочем, тётечка пока что не совсем понимала, чего от неё хотят.

— М-м-м? — переспросила она, подумав сперва, что ей послышалось.

— Шеи, хвосты, хрящи, кости! — затребовал Роман Романович. — Давай сюда всё!

— Так это… килограмм пятнадцать будет.

— Отлично!

Главное, чтобы этого хватило хотя бы на пару дней, — подумал Роман Романович. После авантюры с французским бульдогом у него осталось приличное количество денег, но вот в чём дело… он не знал, когда заработает ещё. А потому следовало быть экономным.

— Спасибо!

Будто Дедушка Мороз в прочтении Балабанова, Роман Романович закинул на плечо здоровенный чёрный мешок с расчленёнкой и шустро посеменил прочь с рынка.

— Сдачу забыли!

— Ай, — махнул рукой Роман Романович.

Не время думать о копейках, когда его сын, — его кровинушка вот уже почти полные сутки! — умирает без свежей плоти.

По пути его никто не остановил, и даже не спросил в чём дело. Просто ошарашенного вида мужик, который бежит в сторону городского отшиба с мешком, из которого тонкой тягучей струйкой вытекает кровь. Эка невидаль. Живи как хочешь и дай жить другим, как того хотят они, — негласное кредо жителей Шараповки и Станционной.

— Батя здесь! — крикнул Роман Романович, открывая двери фургона. — Батя рядом! Ну как он⁉

— Приходил в себя, — сказал Борис. — Но ненадолго.

Оба дракончика, — Олег и Принцесса, — сейчас окружили своего больного брата и беспомощно глядели на то, как жизнь покидает его ослабшее тело.

— Плоть! — Апраксин закинул мешок в фургон, отчего тот порвался и субпродукты хлынули наружу, как рыба из сетей на палубу рыболовецкого траулера. — Толкните его! Пусть ест!

Однако толкать никого не пришлось. Сперва у Антракса дёрнулись ноздри, — дракон принюхался к субпродуктам, — затем он приоткрыл глаза, осмотрелся и прямо так, не поднимаясь, схватил зубами куриный остов.

— Ешь, маленький, — по-доброму улыбнулся Роман Романович. — Ешь…

Мало-помалу, к Антраксу пришёл аппетит. На пару с Олегом они пожирали обрезки мяса и смачно разгрызали хрящи. Чёрный дракон довольствовался теми, что поменьше, ну а серый великан нашёл в себе силы покуситься на баранье колено.

— Батя, — сказал Антракс, как только в достаточной степени пришёл в себя. — Это плоть, но это… падаль. Разреши мне охотиться самостоятельно.

— Стоп!

Охотиться, — подумал Роман Романович, — ну да, как же.

Технически, на берегу Яузы живность водилась. А если быть точнее: утки, ондатры, бобры и бродячие собаки. Но! Ондатру просто так не поймаешь, покуситься на городского мытищинского бобра себе дороже, — на эту дуру надо ходить с ружьём и рогатиной, — а собачек Роману Романовичу было по-человечески жалко.

Оставались утки.

В целом, вариант. Вот только какова вероятность того, что драконов заметят за охотой? И что будет в таком случае?

Судя по недавним рассказам, даже его родные дети, — ну… те, которые биологические, — уничтожат драконов при первом же удобном случае, так чего же тогда ждать от незнакомых людей? Да и потом, Роман Романович начал разглядывать потенциал в том, чтобы быть Батерью Драконов.

Какой — пока непонятно, но он определённо есть. Надо только выкормить дракончиков. Подождать до тех пор, пока они смогут постоять за себя самостоятельно.

Однако вместо того, чтобы поговорить с драконами по душам и озвучить эти мысли, Роман Романович врубил токсичную гиперопеку.

— Антракс, ты ещё слишком маленький, — сказал он. — Тебе рано охотиться.

— А вот и нет!

Чёрный дракончик встал в позу, расправил крылья и… дыхнул огнём.

Да, он всего лишь хотел продемонстрировать отцу свою мощь, но в итоге получилось так, как получилось. Вязкое драконье пламя попало на синтетическую ветровку Романа Романовича, и та тут же вспыхнула.

Вспыхнула его борода. Вспыхнули волосы. Но хуже всего то, что вспыхнули деньги, которые Роман Романович хранил во внутреннем нагрудном кармане, поближе к сердцу.

— Батя! — заметался Антракс, как только понял, что же натворил. — Батя, прости!

Но батя уже не слушал. Высоко подбрасывая колени, батя бежал открывать купальный сезон…

По пути к своему другу-врачу Ростиславу Геннадьевичу, Апраксин-старший много думал.

И додумался он в конце концов до того, что об этом маленьком недоразумении стоит просто забыть. Антракс ведь молодой и неопытный. А ещё он дракон. Смерть с небес, все дела; никто не обещал, что будет просто.

Так что в любом случае, это не повод сдаваться.

— Где это ты так?

— В костёр упал. Поможешь или нет?

Ходить с половиной бороды и выжженым клоком волос было чересчур экстравагантно даже по меркам Романа Романовича, а потому он чуть ли на час оккупировал санузел друга. Побрил лицо начисто, прошёлся тримером по волосам и даже помыл после себя ванну.

Затем Ростислав Геннадьевич обработал несильные ожоги на груди Апраксина и по старой дружбе выдал ему комплект одежды взамен сгоревшей.

— С меня должок, — задерживаться более Роман Романович не стал.

Сейчас он спешил. Ему срочно нужно было добыть денег. Судя по аппетитам Олега, тех харчей в фургоне не хватит даже до утра. При этом достать денег нужно было наверняка. Чтобы вот прям точно. Не время полагаться на мутные схемы, когда речь идёт о жизни и смерти.

Конечно же, у Романа Романовича промелькнула мыслишка сходить в контору по микрозаймам, а потом, — когда придёт время расплачиваться, — вернуться с подросшими драконами и спалить её к чертям собачьим, но-о-о-о…

Нет.

Настало время пересмотреть взгляды и оценить ситуацию чуть более трезво. Роман Романович понял, что путь у него сейчас, по сути, один. Без посторонней помощи явно не обойтись, как ни старайся. Остаётся лишь надеяться на то, что Ярослав послушает его и не станет рубить с горяча.

Пора признаваться.

Пора познакомить Апраксиных с маленькими братиками.

Дожили, — подумал он, — собираюсь занять денег у собственных детей…

— Ярослав, у меня к тебе серьёзный разговор. Займи десять тысяч, а?

Так…

Врубаем дедукцию. Батя трезв, а потому деньги ему нужны явно не на пропой. При этом в его внешнем виде произошли кардинальные перемены и сейчас он выглядит, как престарелый ловелас. Вроде бы даже надушился. О чём это может говорить?

Всё просто, чего уж там?

У бати появилась баба.

Причём баба с требованиями, иначе чем объяснить весь этот маскарад? О-хо-хо… Вот ведь жопа-то какая. Требования новой пассии моего отца — фактор неинтересный, на него плевать. А вот то, что он ради неё под эти требования подстраивается… вот это уже серьёзно.

И ведь как невовремя!

Я и так с трудом представлял встречу отца и матери спустя столько лет, а теперь ещё и это. А-а-а-ах, как стыдно! Стыдно, что я отмахнулся от бати и оставил его в неведении насчёт всей этой ситуации с Кольцовыми.

По сути, сам себе геморрой устроил.

Так…

Ну допустим. Осталось понять, что это за баба такая.

— Дело в том, что, — мой родитель виновато опустил глаза в пол. — Короче говоря, вот уже какое-то время я содержу в фургоне…

— Погоди! — заорал я. — Не рассказывай!

Тут меня как будто током бахнуло. Я понял, кто это может быть. Я понял, что за мадам можно содержать в фургоне, но при этом прихорашиваться для неё.

Ч-ч-чёрт!

Он всё-таки сделал это!

Дело в том, что пару лет назад батя из передачи про путешествия узнал, что незамужние филиппинские девушки с радостью соглашаются на браки с иностранцами лишь бы сбежать с родины. И о том-де, что филиппинки все из себя женственность, — не чета эмансипированным европейкам. Очаг хранят, уют поддерживают, а под конец дня без лишних слов устраивают мужу массаж со счастливым концом.

И с тех пор Роман Романович с изрядной периодичностью шутил о том-де, что выпишет себе как-нибудь филиппиночку. Дескать, не против ли мы, что мачеха будет моложе нас?

Что ж…

В каждой шутке лишь доля шутки, верно? По всей видимости, пока мы закрывали рифт, батя поднял денег на Баребухе и исполнил свою влажную мечту.

— Я всё понял! — сказал я, а после порылся в куртке и отслюнявил отцу десятку. — Вот, держи. Только не рассказывай мне подробности, ладно?

— Спасибо, Ярик! — глаза Романа Романовича засияли от счастья. — Так ты что, получается? Не против, что я…

— Я пока не знаю! — перебил я. — Мне нужно подумать! Пожалуйста, дай мне время. Всё это очень неожиданно и… странно. Но мы обязательно что-нибудь придумаем. А теперь иди, ладно? Тебя, по всей видимости, ждут.

— Спасибо, Ярик! — батя чуть не смеялся; в общем и целом, он производил впечатление человека, у которого с плеч упал тяжеленный груз. — Спасибо!

Удивительно, но после новостей о новой мачехе спал я крепко.

Ну а сегодня, — впервые за долгое время, — у нас был полноценный день отдыха. И мы его, блин, заслужили как никто.

Так что сегодня никаких монстров. Никакой магии. Никаких погонь, драк, Ткачей, Хаоса и говорящих светильников. А ещё никакой школы; всё-таки выходной. Ленивая такая суббота, переходящая в вечерний отрыв.

Да-да-да, та самая тусовка, о которой говорил Ходоров, намечалась на сегодня.

Не будь дураками, разгоняться мы начали заблаговременно, ещё дома.

— Да начнётся пре-пати! — крикнула София Романовна. — Давай, разливай уже!

— Сонь, а ты уверена, что хочешь пойти?

— А почему нет? — искренне возмутилась сестра. — Или тебе стыдно идти вместе с такой взрослой тётенькой?

— Да я не к тому, — я аж невольно улыбнулся. — Просто там, скорее всего, может быть фу-фу-фу.

— Я сама решу, где фу-фу-фу, а где нет. Наливай давай!

Итого мы вышли из дома спустя час; хорошенько вряженные и весьма довольные жизнью. На улице уже смеркалось. Мы шли по дворам и беззаботно ржали надо всем подряд, — так, как это умеют только подростки.

Я катил Лёху по центру, Сонька была справа, а Костя слева. Ну а Шиза… на то она и Шиза. Ни тротуар, ни проезжая часть её не устраивали, а потому моя младшая сестра всю дорогу норовила то пробежать по врытым в землю разноцветным покрышкам на детской площадке, то пройтись по бордюру, ловко балансируя руками и бутылкой пива.

И что-то на меня сейчас вдруг такое счастье навалилось, что я даже пожалел о том, что идти нам всего ничего, минут двадцать от силы.

Гаражи были совсем рядышком.

Но!

Это были не те гаражи на берегу Яузы, в которых прямо сейчас мой родитель налаживал свой быт с молодой филиппинкой, а другие гаражи. Огромный подземный комплекс на пять сотен мест. Три этажа вниз, — и это только сами гаражи, а вроде как был ещё четвёртый этаж с кладовками.

Так вот…

В самом нижнем, самом дальнем и самом неудобном углу комплекса, там где не светит солнце, вечно стоит сырость и не сдана бо́льшая часть помещений, пацаны из параллельного класса сняли себе гараж под кутёж.

Мы с Костей пару раз туда захаживали и каждый раз это было реально весело.

Ребята наладили иллюминацию, протопили тепловыми пушками свой уголок, стащили туда старую мебель, припёрли колонки и изо всех сил прожигали там свою молодость. В конце концов они дошли до того, чтобы оборудовать в гараже настоящую репетиционную базу и закупили оборудование.

Шум никому не мешал. Всё-таки гаражи. Если вдруг какой-то недовольный мужичок шёл разбираться, мол, что это тут такое происходит, то его гнев очень быстро сменялся на милость и вскоре он сам присоединялся к безудержному веселью и вовсю тряс стариной вместе с молодёжью.

Бояться в таком случае стоило разве что разгневанных жён.

Ну а если в комплекс приезжали с инспекцией важные дядьки, то пацанов об этом предупреждали заблаговременно. Охранники были прикормлены уже не первый год, а иногда и вовсе захаживали на тусовки.

Короче говоря, это было доброе место. Без грязи. Пацаны были с головой и установили чёткие правила — никаких драк и никаких веществ. Кто перебрал с алкоголем — на выход. Кому внезапно приспичило предаться безудержной любви — туда же; снимите себя гостиницу. Справил нужду в неположенном месте — предан позору и навечно отлучён от гаражей.

Не знаю, как долго ещё просуществует это комьюнити, — скоро-скоро взрослая жизнь, работа и бытовуха задавят этих ребят, — но пока оно живо, нужно пользоваться.

— А кто там, говоришь, приехал? — спросил я у Ходорова, когда мы спустились на минус-третий и до нас эхом начала доноситься музыка. — Прям группа-группа?

— Ну… не совсем, — ответил Костя. — У них своего ничего нет, они по клубам каверы играют. Малы́е ещё совсем, нашего возраста. Но зато у них, говорят, солистка охрененная.

И чёрт… Как же Ходоров оказался прав!

Как только мы добрались до заветного гаража и протолкались сквозь толпу, попутно пожимая руки, я аж залип.

На импровизированной сцене, проверяя микрофон и перешучиваясь о чём-то со своими музыкантами, стояла она. Хороша, чертовка. Блондинки с карими глазами и без того моя слабость, так у этой ещё и типаж был интересный. Худенькая, — я бы даже сказал немного с перебором, — но при груди. Высокая. Шея длинная, нос с небольшой горбинкой, зубки белые и ровные. Улыбаясь, девушка мило щурилась и иногда прикусывала кончик языка.

Мило-то мило, а моська при этом хищная.

Из минусов — абсолютно плоская задница, но… это всё такие пустяки, если учесть сумасшедшую энергетику, которую она источала. Блондиночка притягивала к себе внимание и будто бы была одномоментно и везде. Искрилась, мать её ети.

Короче говоря…

Моя, — подумалось мне. Не могу причислить себя к романтикам и уж тем более к тем, кто влюбляется с первого взгляда, но симпатию я поймал сильную. Симпатию, да ещё напряжение в плане физиологии.

Помнится, летом я собирался найти себе девушку? Так а херли тянуть-то? Вот она, пожалуйста.

— Ну что ребят, начинаем? — сказала в микрофон блондиночка.

В ответ донеслись хлопки и улюлюканья. На вскидку, сейчас здесь собралось человек семьдесят, а то и восемьдесят. Реально почти весь район. Концертом, конечно, даже не пахнет… ни масштаба, ни организации.

Так.

Репетиция под пивко с друзьями.

Но от этого даже приятней. Как-то более лампово, что ли?

Неспеша вступила гитара, — неприкаянный ударник пока что просто крутил палочку над головой одной рукой, а другой хлопал себя по колену, — а затем блондиночка запела:

— Я видел, как те, кто ушёл из игры, стали взрослыми за несколько дней…

Да, песня мужская, но это нисколечко не смущало. И да, на голос я тоже залип.

— Когда больше нет подростковой мечты, что ты будешь делать с жизнью своей?

Приятный такой, обволакивающий, с лёгкой джазовой хрипотцой. Но… это лишь поначалу. Словами не передать, как я охренел, когда эта миниатюрная малыха перешла на экстремальные техники. Хриплый, опасный, бьющий по нервам и источающий агрессию голос пробирал изнутри.

— Я просто верю в то, что рушит догмы! — крепко вцепившись в микрофон и оскалив острые клычки гроулила она. — Лучший способ не стареть!

Чем дальше, тем больше отцовство становилось Роману Романовичу в тягость. И постепенно нехватка плоти стала меньшим из зол. Уже дважды за сегодня Апраксину пришлось тушить пожар, который чёрный дракончик устраивал прямо в кузове фургона.

— Несварение, — винился тот. — Из-за падали.

Олег тем временем вымахал до размеров таксы и у него начал чесаться рог. Чесал он его обо всё, что ни попадя, и дури при этом не жалел. Постепенно в фургончике начали появляться дыры, а алюминиевые листы на полу выглядели так, будто бы их пытались вскрыть консервным ножом.

И даже отрада Романа Романовича, — его Принцесса, — потихоньку начал чудить. Борис не жрал как не в себя и не дышал огнём, однако у него начала проявляться гиперактивность. Молодому растущему организму требовалось движение, и он просто не мог усидеть на месте.

В один прекрасный момент у Бори что-то перещёлкивало в голове, после чего он начинал носиться кругами по фургону. При этом свинодракон издавал соответствующий звукоряд — топал копытцами, неистово визжал и хрюкал.

Извинялся потом. Говорил, мол, нашло какое-то помутнение. Сорян, мол, но поделать с собой ничего не могу.

Ну а точка кипения, — а заодно и невозврата, — настала ближе к вечеру.

Усталый Роман Романович сидел, свесив ноги с кузова фургона, задумчиво смотрел на невидимые глазу токи Яузы и курил.

Погружённый глубоко-глубоко в свои мысли, он не заметил, как со всех сторон к нему подбираются утки. Голодные после зимы, птицы по привычке пошли клянчить к человеку. Прощупывая границы безопасности, они подбирались всё ближе и ближе. Всё ближе и ближе, и тут…

— Стоять! — только и успел крикнуть Роман Романович, когда мимо него пронеслась чёрная молния.

Антракс рванул на ближайшую утку с тем, чтобы вгрызться ей в глотку, но пернатая дичь тоже жила не первый день. Увернувшись от атаки, охреневшая птица захлопала крыльями и поднялась в воздух. Наивная, она думала, что тут-то будет в безопасности, ан-нет…

Кровавое марево уже застлало Антраксу глаза, и он полетел за уткой вслед.

— А ну вернись!

Изредка чёрный дракончик попыхивал пламенем, но пока что едва сумел подпалить своей добыче хвост.

И всё бы ничего, если бы не…

— О-о-о! Смари-смари! — раздалось из кустов. — У тебя же телефон с камерой! Снимай!

А вот это уже провал, — понял Роман Романович.

Действовать нужно было чётко и без промедлений. Со злостью выщелкнув бычок пальцем, Апраксин рванул в сторону криков и почти сразу же наткнулся на двух мальчишек. Малолетние говнюки, — на вид лет четырнадцать, — уединились в гаражах за тем, чтобы покурить тайком от взрослых, но случайно стали свидетелями погони дракона за уткой.

В руках одного из пацанов был телефон с камерой.

Скорее всего, на записи было бы видно лишь какое-то неразборчивое мельтешение в небе, — всё-таки 0,3 мегапикселя и трясущаяся рука, — но Роману Романовичу было всё равно. В два прыжка он очутился возле мальчишек и отобрал телефон.

— Э-э-э-э! — возмутился владелец телефона. — Мужик, ты что делаешь⁉

— Я делаю шум, чтобы продолжать жить. Я верю, ти-ши-на… Это… Сме-е-е-ерть…

Трек закончился, а вместе с тем окрепла моя решимость в том, что пока-что-безымянная блондиночка просто обязана стать моей. Собственно говоря, я уже двинулся к ней, чтобы узнать имя и наладить знакомство, как вдруг в кармане завибрировал телефон.

Батя…

О-о-ох, твою мать! А я ведь не мешал ему устраивать личную жизнь!

— Алло?

— Ярик! Срочно приходи! У меня проблемы!

Зажав свободное ухо, чтобы слышать хоть что-то, я побрёл по гаражам прочь от толпы.

— Что случилось?

— Нас спалили!

— Э-э-э, — протянул я в непонятках. — Ну и что?

Депортировать что ли собираются?

— Как ну и что⁉ Нам срочно нужно спрятаться! Я могу привести их в квартиру⁉

— Э-э-э-э, — и снова я потерялся. — Их?

— Ну да! Их!

— Погоди… у тебя там несколько что ли?

— Трое! — заорал отец, а на заднем фоне послышался рёв фургончика и какие-то крики.

Трое, — подумал я про себя. Нихрена себе Роман Романович устроился. Завёл себе на старости лет гарем из молодух. Остаётся только надеяться, что мужской силой я пошёл в него и тоже смогу вытворять такое, когда мне будет под полтос.

— Только пообещай мне, что не убьёшь их! — крикнул батя.

К этому моменту я уже устал мычать, а потому недоумевал молча. С чего бы мне их убивать?

— Они ведь мои дети! — продолжил набрасывать непонятного Роман Романович. — Такие же, как и вы!

— Погоди-погоди… в каком смысле «дети»? Ты что, филиппинку с прицепом взял?

— С каким прицепом? — настало пора бати удивляться. — Ты о чём вообще?

Короче говоря, разговор не складывался. То ли лыжи не едут, то ли у нас с отцом проблемы во взаимопонимании.

— Так, — сказал я. — Я нихрена не понимаю. Езжай домой, мы скоро будем.

— Ага! — крикнул батя и дальше в трубке послышались гудки.

— Ч-ч-чорт, — вслух выругался я, а затем пошёл к ребятам.

Вечер только-только начался, а нам уже настала пора уходить.

— Сонь! — я кое-как перекричал музыку; группа начала играть второй трек. — Нам домой надо!

— Почему⁉

— У отца, по ходу дела, вторая семья! Знакомиться будем!