Последнее Евангелие

Глава 5

Джек приподнял шлем, чтобы ослабить давление на шею, но рев турбины за спиной обрушился на него с такой силой, что от тут же опустил шлем, еще плотнее прижимая защитные пластины к ушам, пока шум не смолк, а затем закрепил микрофон. Физически Джек был совсем измотан, но отдыхать не мог: никак не отпускали мысли о вчерашнем дне. Они все же нашли останки корабля! Джеку не терпелось вернуться и продолжить исследование. Сколько новых открытий ждет их впереди! Морис успел сказать всего пару слов, но и этого достаточно, чтобы оценить важность его находки. Джек опять взглянул на часы. Уже больше часа они летели на вертолете «линкс» к «Сиквесту ІІ» в Мессинском заливе у Сицилии, который покинули на рассвете. Джек включил автопилот, чтобы удерживать вертолет низко, чуть не касаясь волн. Очень важно наблюдать за высотомером, к тому же заснуть не удастся. После погружения прошло меньше двенадцати часов. Кровеносная система еще перенасыщена азотом, который может превысить допустимую норму, набери они большую высоту.

Джек еще раз проверил приборы, отключил автопилот и, перейдя на ручное управление, повернул «Линкс» на тридцать градусов в северо-восточном направлении так, что он оказался под углом к береговой линии. Вновь задействовал автопилот и, откинувшись на спинку кресла, снова взглянул на картину на экране компьютера между сиденьями. Это картина, с которой он вырос. Гордость коллекции Ховардов, собранной дедушкой Джека. Сейчас она находится в здании кампуса Международного морского университета в Корнуолле. Миниатюра Гете, выполненная акварелью во время извержения Везувия в 1787 году. На заднем плане изображено однотонное серое небо, на переднем — переливающееся желтое море. В центре возвышается огромный вулкан, у подножия которого — береговая линия, застроенная домами с плоскими крышами. Очень похоже на древнеримские города, которые позже были обнаружены археологами. Картина казалась причудливой, чуть ли не абстрактной. Хотя красно-желтые полосы над вулканом выдавали жестокую реальность событий, свидетелем которых стал Гете.

Джек через лобовое стекло вертолета пристально всматривался в расстилающийся впереди залив. Он будто видел перед собой еще одну акварель. Пастельные тона вдоль горизонта постепенно сливались с алыми полосами рассвета. Проплывающий внизу пейзаж таял, исчезая за слоем густого тумана чуть ниже вертолета.

Костас клевал носом в кресле второго пилота. Стоило Джеку слегка изменить курс, как расслабленное тело Костаса повалилось вперед. Вздрогнув, грек тут же проснулся.

— Ну как тебе виражи? — спросил Джек по внутренней связи.

— Сохраняй высоту на отметке полторы тысячи футов, умоляю! — устало ответил Костас. — Так хочется, чтобы маленькие пузырьки азота угомонились.

— Ничего, потерпи. Скоро сядем.

Потянувшись, Костас вздохнул:

— Свежий воздух и земля под ногами — единственное, о чем я мечтаю с недавних пор.

— Тогда тебе стоит внимательнее выбирать друзей! — усмехнулся Джек и сбросил высоту на несколько футов.

Вертолет прорвался сквозь туман, и мираж стал реальностью. Внизу показалась резко очерченная береговая линия островов, побережье материка, громадные опаленные солнцем скалы, покореженные лазурным морем. На востоке простирался город. А вдали, на горизонте, пламенел пожар — оранжевой вспышкой над горами всходило солнце, стыдливо прикрываясь пеленой тумана.

— Неаполитанский залив, — сказал Джек. — Колыбель цивилизации.

— Цивилизации? — Костас сладко зевнул. — А что ты называешь цивилизацией? Коррупцию в национальном масштабе, наркоторговлю и мафию?

— Забудь об этом и окунись в прошлое, — ответил Джек. — Мы здесь с мирной археологической миссией! А не для того, чтобы разбираться с текущей ситуацией в стране.

— Да будет так! — отозвался Костас.

Любуясь великолепным пейзажем, Джек чувствовал, что все здесь пропитано историей, как и во многих городах Средиземноморья: в Стамбуле, Иерусалиме. Наслоившиеся друг на друга цивилизации еще различимы. Несколько культур, каждая со своими отличительными особенностями, оказались неразрывно связаны друг с другом огромными возможностями, которые предоставляли ресурсы страны.

Неаполитанский залив был центром распространения идей по всей Европе. Первыми здесь поселились греки в ІХ-VIII веках до нашей эры, отправившись на запад, обмениваясь железом с этрусками. Рим тогда представлял собой несколько лачуг, утопающих в болотах.

Кумы — город, откуда впервые привезли в Европу алфавит, — а за ним Неаполь, Помпеи становились центрами новой Греции, Великой Греции. Территория активно развивалась за счет торговли и внутреннего региона — Кампании, — славившегося богатыми сельскохозяйственными угодьями.

Рассматривая склоны Везувия, Джек вдруг вспомнил о вчерашнем подводном открытии и повернулся к Костасу:

— Помнишь винные амфоры, которые мы нашли среди обломков корабля? Они родом отсюда.

— Плодородные вулканические почвы идеально подходят для выращивания винограда.

— Тут почти во всем сказывается греческое влияние, — сказал Джек. — Даже после вторжения римлян в IV–III веках до нашей эры, превратив это место в своего рода Солнечный берег для богачей, греческая культура никуда не исчезла. Многие считают Помпею и Геркуланум типичными римскими городами. А на самом деле они появились несколькими веками раньше до прихода римлян. В 79 году эти города оставались многонациональными. Греческий язык и местные диалекты были распространены наряду с латынью. А Неаполитанский залив продолжал оставаться важнейшим центром распространения восточной культуры не только с востока Греции, но и с Ближнего Востока, из Египта и так далее. Торговля экзотическими товарами, новые формы искусства, общение иностранных послов, новые идеи в философии и религии.

— Расскажи о вулкане, — попросил Костас.

Джек застучал по клавиатуре компьютера, и картина Гете сменилась черно-белой фотографией извергающегося вулкана вдалеке: огромное облако клубящегося дыма повисло над городом как злой джинн.

— Итак, март 1944 года. Идет Вторая мировая война, — начал Джек. — Прошло девять месяцев после того, как союзники высадились на Сицилии. Именно там, где мы с тобой недавно побывали. Спустя несколько месяцев после освобождения Неаполя союзники упорно пробирались к Риму. И тут произошло самое крупное из последних извержений Везувия.

Костас присвистнул.

— Как будто боги войны решили: ад теперь будет здесь.

— Именно так все и подумали. К счастью, это был всего лишь очень сильный выброс газа и пепла, после которого вулкан успокоился. С тех пор ничего существенного здесь не происходило, не считая землетрясения 1980 года унесшего жизни сотен людей и оставившего тысячи без крыши над головой. Кстати, недавние сейсмические волнения вызывают беспокойство в научных кругах.

— Те, что зафиксировали три недели назад?

— Ага, поэтому мы здесь.

— А в древние времена? — поинтересовался Костас. — Например, извержение 79 года.

Джек снова застучал по клавиатуре, и на экране появилась новая картинка.

— Это единственное известное римское изображения Везувия. Фрагмент настенной живописи с мифологическим уклоном, найденной в Помпеях. Видишь, слева нарисован бог, держащий гроздь винограда, и горы с буйной растительностью, виноград для лучшего в мире вина. Другими словами, райский уголок. Извержение 79 года стало огромным потрясением как в физическом, так и в психологическом плане. Помпеи, Геркуланум, Стабиа, деревни вокруг вулкана исчезли навсегда. Со временем жизнь в Кампании вернулась в прежнее русло. Психологический эффект, по-моему, оказался сильнее, повлияв на несколько поколений. Сложно провести аналогию с современностью. Ну хорошо, представь, например, что разлом Сан-Андреас вдруг ни с того ни с сего углубился, уничтожив Голливуд и стерев с лица Земли Лос-Анджелес. Многие наверняка решили бы, что наступил Апокалипсис.

— Получается, люди ничего не замечали и даже не предполагали, что скоро должно произойти извержение?

— Замечали. Но у них не было оснований связывать это с горой. Мы сейчас как раз направляемся к ключевому месту событий.

Описав в воздухе широкую дугу, Джек направил вертолет на север.

— А это что за место? — спросил Костас, разглядывая скудный пейзаж.

— Его я тебе и хотел показать. Мы над северо-западным побережьем Неаполитанского залива, примерно в двадцати пяти километрах к западу от Везувия. В эпоху римлян здесь был участок обширной вулканической активности, хотя даже Плиний никогда не связывал это место с процессами внутри Везувия. Флегрейские поля, поля огня! Послушай-ка отрывок из «Энеиды» Вергилия: «Глубокая пещера, громадная, зияющая, ограждена озером с черной водой и мрачными лесами. Ни одна птица не пролетит над этим озером, воздух там пропитан ядом, выдыхаемым черной пастью и поднимающимся до самых небес». Теперь взгляни сюда. Озеро Аверно, что в переводе означает «без птиц». Прямо под нами находится самый активный на сегодняшний день кратер — Сульфатерра. Видимо, Вергилий писал о нем. Вдоль побережья можно увидеть разросшийся акрополь — древний город Кумы, одно из первых поселений греков.

— Здесь жила Сивилла.

— Точно. Согласно некоторым источникам, ее посадили в клетку и подвесили в самом дальнем углу пещеры. Сивиллу всегда окутывал дым, и никто не видел ее вблизи.

— О да, она ведь была выше других. В прямом и в переносном смысле.

Джек рассмеялся.

— В эпоху римлян Флегрейские поля стали своеобразной достопримечательностью для туристов и пользовались большей популярностью, чем сейчас. Вход в преисподнюю, злачное место, пропахшее серой и огнем. Люди приходили сюда взглянуть на могилу Вергилия, похороненного у дороги из Неаполя. И прорицательница Сивилла еще жила тут, по крайней мере до извержения вулкана. С ней советовался Август, да и другие императоры. К Сивилле ходил и Клавдий, — добавил Джек.

— Получается, первую сивиллу привезли с собой греки?

— И да, и нет.

— Факты, Джек! Мне нужны факты! — простонал Костас.

— Предположительно, на всей греческой территории жили тринадцать провидиц, или сивилл. Хотя самые ранние упоминания свидетельствуют, что существовала всего одна всевидящая пророчица. В этом смысле город Кумы — одно из немногих мест, где археология доказала свое право на существование. Поясню. В тридцатых годах XX века здесь была обнаружена удивительная подземная пещера. Согласно описанию древних римлян, она очень похожа на грот Сивиллы. Извилистый проход длиной пятьдесят метров с множеством ответвлений, ведущий в прямоугольную залу, вырезанную в скале. Вергилий в «Энеиде» рассказывает о троянском герое Энее, который спрашивал у Сивиллы, станет ли когда-нибудь его колония в Италии римской империей. Именно отсюда прорицательница отвела Энея в царство мертвых к его отцу Анхису.

Костас показал на кратер внизу, испускающий водяные пары:

— Она отвела его на огненные поля? На Флегрейские поля?

— Возможно, в древности здесь были действующие вулканы с открытыми кратерами. Скорее всего поля стали прообразом ада в «Божественной комедии» Данте. Людей всегда тянуло к подобным местам. Созидание и разрушение варятся в одном бурлящем котле. По-моему, идеальное место для Сивиллы, призрачного воплощения преисподней. Просителей проводили к ней мимо испускающих пары вулканических трещин и пузырящейся грязи. Неудивительно, что, не успев подойти к пещере, они уже тряслись от страха.

— Если память мне не изменяет, Эней был правителем Трои. Он сбежал из города в разгар войны в конце бронзового века, — задумчиво проговорил Костас. — Значит, Вергилий полагал, что прорицательница жила здесь и до прихода греков и римлян.

— Все легенды и мифы о Кумской Сивилле созданы греками. По крайней мере легенда о Сивилле и боге Аполлоне. Но ведь могло случиться так, что греки, придя со своими мифами, наложили их на рассказы коренных жителей о провидице, жившей в доисторической Италии. Греки и римляне часто смешивали образы своих богов с подобными местными божествами, даже в далекой Британии.

— Так, значит, существует более древняя богиня?

— У Кати есть кое-какие соображения по этому поводу. Ее группа из Московского института палеографии почти готова опубликовать материалы о символах Атлантиды. Ты ведь еще не забыл богиню-мать Атлантиды, первые упоминания о которой датируются эпохой неолита?

— Забудешь ее… Как же! У меня до сих пор синяки не прошли.

— Так вот. Все мы знаем, что в конце ледникового периода, во времена, когда человек начал заниматься земледелием, в Европе поклонялись статуэткам довольно полных дам. Многие годы археологи считали, что тогда существовал культ богини-матери, почитание которой передавалось от племени к племени, от одного народа к другому. Катя утверждает, что у культа появился мощный союз приверженцев, следы которого повели первых фермеров на запад, а их потомки сохранили религию на протяжении бронзового века вплоть до античности. Катя говорит, что даже друиды северо-восточной Европы связаны с этим культом.

— Помню-помню, — пробормотал Костас. — Еще в Атлантиде обсуждали. Чародеи с конусообразными шляпами. Все эти властелины колец…

— Ты прав. И Гэндальф в произведениях Толкиена, и волшебник Мерлин из легенд о короле Артуре — все они, возможно, созданы по образу и подобию старцев со сверхъестественными способностями, которые могли перемещаться из одного королевства в другое, не пересекая границ. Целители, медиумы, прорицатели.

Костас вновь окинул взором Флегрейские поля и задумчиво пробормотал:

— Похоже, ни одна культура без них не обошлась.

— Так и богиня-мать обрела различные облики. В Риме — Церера, в Греции — Деметра, Магна матер. Великая мать.

— Да… Каждая культура откладывает свой отпечаток, под которым, по сути, остается одно и то же изваяние.

— Та же тайна, та же сила… Я просто выдал тебе факты, то, что известно современным ученым. Часть меня самого не перестает думать, что было нечто такое в этих легендарных прорицательницах — сивиллах, что не поддается рациональному объяснению. Что-то столь могущественное и притягательно, что веками не давало исчезнуть этому явлению, привлекло внимание римлян — самого практичного и приземленного народа! Нечто такое, во что верили сами сивиллы…

— Вот только давай не будем о сверхъестественном, Джек!

— Я и не собирался! Подумай, если сивиллы верили в себя, а великие люди, правящие судьбами народов, императоры верили им, наверное, разумно отнестись к сивиллам со всей серьезностью!

Костас пробормотал что-то в ответ, уставившись на береговую линию с ломаными очертаниями.

— А это что такое?

— Город Поццуоли. Римский Пуцеоли.

— Сюда направлялся святой Павел, выжив в кораблекрушении у берегов Сицилии?

— Если верить «Деяниям апостолов», святой Павел и его спутники отправились из Сиракуз на александрийском корабле, а в Поццуоли сделали остановку. Это древнеримский порт, куда в основном поставляли зерно. Ты сейчас сам его увидишь. Вообще-то он часть морского порта на Мисенском мысе. — Джек застучал по клавиатуре. — Вот что здесь сказано: «И здесь мы сыскали братьев наших, и жили с ними семь дней».

— Братьев?! Христиан? А как же гонения?

Джек посмотрел на север.

— Флегрейские поля — идеальное убежище. Возможно, вечный приют для неудачников, нищих и изгоев…

— А затем Павел едет в Рим, где его по приказу императора Нерона обезглавили.

— В Новом Завете сказано иначе, но традиционно считается так, как ты сказал.

— Лучше бы он погиб во время кораблекрушения, — подытожил Костас.

— По-видимому, тогда бы история Запада сложилась иначе. — Повернув штурвал направо, Джек устремил вертолет прямо к густому облаку дыма на восточном берегу залива. — Может, тогда мы бы сегодня поклонялись Исиде, или Митре, или великой богине-матери!

— Да ну!

Джек взглянул на радар и включил автопилот.

— Это кораблекрушение занимает центральное место в истории не из-за того, что что-то важное там потеряли, а из-за того, кто выжил. Важно, что пастырство при жизни Иисуса было только в Иудее, провинции Галилеи. Идея о том, что слово Христа нужно донести до иудеев всего мира, а потом и до всех людей, возникла только после смерти Сына Божьего. Святой Павел стал одним из первых миссионеров — распространителей веры. Без него многие христиане обратились бы к другим культам и вероисповеданиям. В то время как раз происходило возвеличивание Римской империи, установление мира между входящими в нее народами. В Средиземноморье то и дело появлялись новые культы. Один принесли солдаты с завоеванных территорий. Другой — моряки, заходившие в порты Мисен и Поццуоли. Египетская богиня Исида, индийская Митра, древняя богиня-мать. Да любая из них могла бы стать основой монотеизма, дав простым людям то, о чем они молили всех римских и греческих богов. Если бы одна из этих религий всерьез укоренилась, ей бы хватило сил подавить христианство.

— Гм… А я-то думал, распятие Христа расставило все точки над і, - сказал Костас.

— Да это стало только началом! — возразил Джек. — И что самое невероятное — нигде нет указаний на то, что апостол Павел, еврей родом с полуострова Малая Азия, встречался с Иисусом. По дороге в Дамаск ему было видение Иисуса, но уже после распятия. Все же он более чем кто-либо другой ответственен за создание церкви в современном ее понимании. Распространение веры в Сына Божьего, Иисуса, Мессию, что соответствует значению греческого слова «Христос», — целиком его заслуга. Слово «христианин», вероятно, возникло во время его хождений. Похоже, уже следующее поколение, жившее после смерти Иисуса и не имевшее возможности общаться с ним вживую, воспринимало не Иисуса-человека, а воскресшего Иисуса. По всей видимости, уже тогда его считали Богом и вознесли на пьедестал.

— Такое положение вещей устраивало всех, — добавил Костас. — Никто никогда не станет боготворить простого человека.

— Точно, — подтвердил Джек. — В то время императоров обожествляли после смерти. Культ императора стал мощным фактором, способствующим объединению Римской империи. Как любой успешный миссионер, Павел был необыкновенно проницательным. Он знал, что нужно делать, чтобы распространить слово Божье, — найти компромисс между старым и новым. Мышление и мировоззрение прошлого необходимы, чтобы свету было через что пробиваться.

— Хочешь сказать, что именно здесь все и закрутилось? В Неаполитанском заливе?

— В «Деяниях апостолов» говорится, что до прибытия Павла в конце пятидесятых годов от Рождества Христова — спустя двадцать с небольшим лет после распятия — здесь уже жили последователи Иисуса. Возможно, задача Павла состояла в том, чтобы превратить их в истинных христиан, перенаправить их мысли от изначального послания Иисуса о Царствии Небесном к образу самого Христа, Мессии. Именно здесь, вероятно, Павел создал первую западную церковь — первое организованное поклонение. Видимо, ранние христиане собирались где-то между кратерами, вдыхая сернистый воздух Флегрейских полей. Павел учил их, во что нужно верить и как жить. Он передал им Евангелие.

— Интересно, насколько его Евангелие совпадало с первоисточником?

— Что ты имеешь в виду?

— Смотри, Павел не знал Иисуса при жизни, никогда его не встречал. А Иисус не оставил никаких записей, верно? Поэтому такой вопрос и возник.

— Павел утверждал, что ему было видение воскресшего Иисуса.

— Меня воспитали на библейских сказаниях. Я же православный грек, забыл? Обожаю красоту языка, ритуалов. Но по натуре я практик, Джек. Мне нужны конкретные факты! Все, связанное с ранним христианством, очень напоминает детский калейдоскоп — бесконечные комбинации разноцветных стекляшек. Повторюсь, я верю только фактам — записи очевидцев событий, первоначальные тексты, не редактированные потомками. Насколько я понимаю, единственный факт на сегодняшний момент — это имена, накарябанные на амфорах, которые мы вчера обнаружили на дне Средиземного моря.

— Согасен. — Джек усмехнулся и выключил автопилот. — Прочь пустые домыслы, нам нужны голые факты!

— Интересно, а что об этом думала старая Сивилла?

— О чем?

— О христианстве. О том, что прямо под ее носом собирались последователи новой религии.

— Ладно, последнее предположение! — сказал Джек. — Но вначале тем не менее факты. Итак, к концу римского периода Кумы стали центром христианства. Храмы переделали в церкви. Пещеру Сивиллы переоборудовали под захоронения. Там полным-полно христианских могил, как в катакомбах.

— Так где же предположение?

— Христиане издавна верили, что Сивилла предсказала появление Христа. В «Эклогах» Вергилия — стихотворениях, написанных примерно за сто лет до извержения Везувия, — говорится, что к концу последнего предсказанного Сивиллой века родится мальчик и его рождение ознаменует начало нового «золотого века». Потом христиане стали называть это предсказанием пришествия Мессии. Затем получил широкое распространение средневековый гимн Dies irae, «День Гнева» или «Судный день», ставший частью католической мессы-реквиема и исполнявшийся до 1970 года. Пока ты спал, я просмотрел слова. Послушай первые строки, правда, перевод не рифмованный. «Dies irae! Dies illa Solvet saeclum in favilla teste David cum Sibylla!» «День гнева! День этот обратит все в пепел, Свидетели — Давид и Сивилла». Принято относить этот гимн к средневековым. Но, по-моему, вполне вероятно, что существовал более древний источник, на основе которого написали «Судный день».

— Сивилла могла приложить ухо к земле в своей пещере… — предположил Костас.

— И что?

— Стихотворение вроде как предвещает Апокалипсис, — сказал Костас. — «обратит все в пепел». Мне сразу представляется извержение вулкана.

— Именно! — Джек улыбнулся Костасу и, сжав рычаг управления, посмотрел вниз. А что, вполне возможно, что Сивилла знала о грядущей катастрофе. В 62 году, за несколько лет до извержения Везувия, произошло страшное землетрясение, настолько сильное, что рухнула большая часть Помпей. Возможно, чтобы придумывать пророчества, необходимо было наблюдать за всеми изменениями на Флегрейских полях. Таинственность Сивиллы, ее сила основывались на точных знаниях, которыми обладали немногие. Джек задумчиво посмотрел на Костаса. — Сивилла наверняка понимала, что ее дни сочтены. Она становилась приманкой для туристов. Единицы приходили к ней за пророчествами. А подарки и вознаграждение уже не могли сравниться с теми, что были раньше. Предположим, Сивилла догадывалась, что может произойти с Везувием.

— И сообразила, как устроить из этого потрясающее шоу, — добавил Костас.

— Точно. Возможно, Сивилла скормила пророчество первым христианам, жившим на Флегрейских полях. Нигде нет четкого указания на то, что Иисус говорил, будто перед наступлением Царствия Небесного на земле произойдет Апокалипсис. Хотя эта идея муссировалась христианами веками! Вдруг она берет начало здесь? Ведь наверняка многие христиане погибли в аду, наступившем на Флегрейских полях в 79 году. Представляешь, какие мысли проносились в их головах в последние секунды перед смертью! Когда двадцать лет назад Павел принес им Евангелие, сомневаюсь, что они предвидели потоки лавы и пепел.

— Догадка на догадке и догадкой погоняет!

— Ты, как всегда, прав, Костас. — Джек усмехнулся, выводя вертолет на восток вдоль берега прямо к восходящему солнцу. — Пора раздобыть конкретные факты! Направляемся к месту посадки.

— Вас понял! — Костас опустил дизайнерские очки и посмотрел на восток. — Кстати, о сере, пепле и огне — прямо по курсу вижу вулкан!