Последнее пророчество

58

Обжигающий жар местного гостеприимства Бен ощутил, едва сойдя с трапа самолета. Выйдя из здания аэропорта, он сел в первое попавшееся такси и устало откинулся на нагретую, как сковородка, спинку пластикового сиденья, жалея, что у него нет с собой заветной фляжки, и стараясь не думать о том, что же, черт возьми, он делает здесь, на краю света, в разбитом «мерседесе», несущем его к конечному пункту затянувшегося путешествия.

Иерусалим.

Город, о котором в Талмуде сказано, что Бог отдал ему девять долей всей красоты мира и девять долей всей его боли. Линия горизонта казалась белой под безоблачным голубым небом и палящим безжалостно солнцем. Во многих отношениях город этот походил на любой другой ближневосточный или североафриканский — шумный, пыльный, гудящий, как муравейник, забитый пронзительно сигналящими машинами, сжатыми в тесную кучку на крохотной, в несколько квадратных миль, территории, где древнее соседствовало с модерновым, где современные многоэтажки резко контрастировали с архитектурой многовековой религиозной истории. Такие названия, как Арсенальный холм и дорога Десантников, напоминали о кровавом прошлом города.

Из рук в руки Иерусалим переходил чаще, чем любой другой известный в истории город, и каждый хозяин оставлял здесь свой след. Христианская, мусульманская и иудейская архитектура остро соперничали здесь друг с другом, и это соперничество отражало ту политическую роль, которую тысячи лет играл Иерусалим. Роль, которая, если верить Джонсу, могла достичь трагической кульминации в ближайшие часы.

В половине пятого Бен получил комнату в обшарпанном сонном отеле на краю города, поблизости от мечети, откуда доносился протяжный голос муллы. В комнате ничего лишнего, только самое необходимое; впрочем, ему было бы наплевать, даже если бы по полу бегали тараканы.

Что, черт возьми, он тут делает? Раздражение нарастало. Зачем его послали сюда? Часы тикали, время уходило, а он ничего не мог сделать.

Бен принял душ, переоделся, посидел несколько минут над картой города, потом прошелся по комнате, нетерпеливо посматривая на лежащий на столе телефон, ожидая обещанного звонка от Мердока. Никто не звонил.

Чтоб их… Он вышел из номера и спустился по лестнице в бар. Там никого не было, кроме высохшего старика за стойкой. Бен пододвинул табурет, сел и достал первую сигарету из купленной в аэропорту пачки. Стакан холодного пива оказался куда приятнее двойного виски. Привалившись к стойке, он неторопливо потягивал горьковатый напиток и наблюдал за расплывающимся в воздухе голубоватым дымком. Плечо еще побаливало, а вот Монтана казалась уже чем-то далеким и полузабытым. Как и Алекс.

Часы показывали две минуты шестого, когда телефон наконец зазвонил.

— Хоуп? Это Каллахан. Запишите.

Бен достал из кармана маленький блокнот и ручку.

— Слушаю.

Каллахан продиктовал адрес в Иерусалиме.

— Это в Старом городе, юго-западный угол Еврейского квартала. Вас ждут там ровно в половине седьмого по вашему времени.

— Кто ждет?

— Человек, у которого есть информация. Вас обеспечат всем необходимым.

— Один из ваших людей?

— Скажем так, это явочная квартира.

— «Спящий» агент?

— Скорее источник.

— И что у него есть?

— Похоже, вы правы. Получена ценная, крайне важная информация. Готовится нечто масштабное. Мы полагаем, это именно то, о чем вы и говорили. Детали узнаете от нашего человека.

— Быстро вы сработали.

— Да, но и ситуация развивается быстро. Хорошо, что вы нам подсказали.

— Как его зовут?

— Это не важно. Он вас ждет. — В голосе Каллахана прозвучали нетерпеливые нотки. — Знаю, так не делается, но сейчас важно только одно — время. Так что отправляйтесь на встречу. Все зависит от вас.

— Что со Слейтером?

— Пока ничего, работаем. Это наша проблема — вас она не касается, договорились?

— А Зои?

— Мы слово держим. Я сейчас как раз еду к Фиоранте. Захвачу девчонку, отвезу в аэропорт и посажу на самолет.

— Я проверю.

— Конечно. И… Хоуп?

— Что?

— Удачи.

Каллахан дал отбой.

Бен убрал телефон и посидел еще минутку, допивая пиво. Похоже, сумасшедшая погоня входила в завершающую стадию. Оставалось только надеяться, что контакт Каллахана действительно располагает ценной информацией.

Он вышел из отеля, взял такси и поехал в старый Иерусалим. С одной стороны, часы отсчитывали секунды, с другой — ему ничего не оставалось, как только убивать время до рандеву с источником ЦРУ.

В Старый город Бен попал через Дамасские ворота, где, как обычно, кипел шумный водоворот из торговцев, туристов, уличных менял, попрошаек и тележечников. Он шел по узкой, заставленной лотками улице, где продавали все, от продуктов питания, газет и охлаждавшихся на льду банок с израильской колой до контрафактных «ливайсов» и электроники. Неподалеку через толпу пробивалась группа израильских солдат. Хаки. Темные очки. Автоматы «галиль» с подствольными гранатометами. Палец на спусковом крючке. Добро пожаловать в Иерусалим.

Сердце древнего города — запутанный лабиринт сумрачных улочек и пропеченных солнцем площадей, каждый дюйм которых — звенящая глава его долгой и беспокойной истории.

В какой-то момент оторвавшись от раздумий, Бен обнаружил, что идет по стопам миллионов христианских паломников, по виа Долороса, дороге Скорби, тем самым маршрутом, который проложил когда-то Иисус, поднимавшийся с крестом к месту распятия, на Голгофу. Оказавшись в центре христианского квартала, он остановился и, прикрывшись ладонью от солнца, посмотрел на знакомое по фотографиям мрачное массивное строение.

Храм Гроба Господня. Одна из величайших святынь для всех христиан, место захоронения и воскрешения Иисуса. Темные стены с религиозными граффити, оставленными пилигримами, на протяжении многих веков стекавшихся сюда со всего света.

Старая церковь и в двадцать первом веке привлекает миллионы посетителей. Толпы туристов у входа, нескончаемая процессия — разноцветные футболки и шорты, камеры и путеводители, изумленные лица. В воздухе запах защитного крема и звонкое эхо голосов, отскакивавших от высоких стен.

Почему они здесь! — думал Бен. Кто они? Обычные люди, преодолевшие тысячи миль, чтобы увидеть старинные памятники? Или, может быть, их привела сюда какая-то иная, более глубокая, религиозная мотивация? Сколько среди них таких, кто приехал поразмышлять о грядущих, по их мнению, апокалипсических событиях и почтить место, где все началось и где все закончится?

Но разве можно считать этих людей бездумными поджигателями войны. Миллионы верующих, чья коллективная поддержка способна обеспечить безбедное существование таких, как Клейтон Кливер, или послужить горючим материалом для темных политических сил, скорее всего, и не догадывались, что их религиозное рвение может быть так извращено и направлено на такие далекие от их интересов цели. Они, вероятно, и не представляли, что кто-то способен манипулировать библейским пророчеством как средством для борьбы за власть и даже уничтожения людей.

Или?..

Разве мало в истории примеров, когда кучка влиятельных циников беззастенчиво эксплуатирует наивную веру масс? Разве не этим занимались сильные мира сего с начала цивилизации — играли в Бога, самую опасную из всех игр?

Бен посмотрел на часы. Почти четверть седьмого. Пора. Он достал из кармана листок с адресом и, свернув в ближайший переулок, нашел свободное такси в лице побитого белого «мерседеса». Бен показал бородатому водителю адрес, и тот кивнул. Он забрался в машину. «Мерседес» тронулся.

Итак, через несколько минут он узнает, что должно случиться.

А потом останется только придумать, как это остановить.