Последний дракон

ГЛАВА 32

В пустынных горных ущельях, где выжили, несмотря на холод, некоторые дикие животные, охотились холдраги. Мраклинг привел их в эти места, чтобы они поохотились и наелись, зная, что им понадобится много сил для долгого перелета и битвы, которая их ждет впереди. Пока они ели, он говорил. Он вновь говорил о том, что драконы погибли и никогда не вернутся. Закон драконов больше не подходил холдрагам. На карту поставлена их жизнь. Люди вот-вот истребят их. Мраклинг с криком сделал круг над своим войском. Его резкий высокий вопль соперничал по силе с завыванием ветра.

Холдраги взвыли от злости и страха, а Мраклинг посмотрел на них с одобрением. Вся их сила, вся ярость нужна будет в битве. Каждая встреча с людьми убеждала его в том, что рассказы Хранительницы и его разведчиков были правдой. Люди смертельно опасны, люди могли напасть в любой момент, как будто тайны огня и света, которыми они завладели, им было мало! Мраклинг вспомнил о человечишке, которого он поймал, и о том, как тот убежал. Его нежную пасть еще жгло от тех ядовитых семян. Люди маленькие, но по уму могут сравниться с драконами. Если один человек мог сбежать из их пещер, тогда тысяча легко может их захватить. Людей нужно уничтожить раньше.

Мраклинг уверял себя в том, что он прав, тысячу раз прав, но в глубине его сердца горела мысль о том, что на самом деле он должен крепить закон драконов, вместо того чтобы его нарушать. Он не знал почему. Драконы погибли. Старый порядок пришел к концу. Холдрагам был необходим вождь, а он, рожденный от дракона и холдрага, подходил как нельзя лучше для этой роли. Не могло быть сомнений в том, что самой судьбой ему было уготовано защищать их. Он владел тайной драконов и выносливостью холдрага. Он не мог оставить других на произвол судьбы. Мраклинг снова громко закричал, надменный и одинокий под звездами, и посмотрел, как внизу продолжается охота и пир.

Перед рассветом пришла гроза, и сильный ветер с мокрым снегом сделали вылет опасным. Мраклинг сдерживал ярость, хотя это было нелегко, он боялся, что неистовство, которое он вселил в своих собратьев, растеряется. Но этого не произошло, холдраги шипели от ярости и нетерпения. Ветер и дождь продолжались весь день. В конце концов тучи начали расступаться и садящееся солнце окрасило облака алым цветом. Мраклинг расправил крылья и взмыл в пылающее небо. Холдраги последний раз вернутся в свои пещеры. Затем они выступят в долгий поход на юг, в земли людей, теплые земли, которые скоро станут их новой родиной.

Отступление фандорцев должно было пройти в два этапа. Первыми покинуть холмы должны были раненые и те, кто утратил волю. Их вели старейшины Тэмарк и Пеннел. Ополчение из Кейп Бейджа должно было пойти с ними для прикрытия, а также для того, чтобы подготовить лодки на берегу к срочному отплытию.

— Мы будем стоять до вечера, — сказал Йондалран, — затем пойдем за ними как можно быстрее. Симбалийцы теперь знают, что мы сильны и храбры. Они не посмеют напасть на нас при свете дня.

Тэмарк мрачно покачал головой.

— Не забывай об их драконе! Он может напасть в любую минуту!

Йондалран встряхнул рукой, и на запястье зашелестел браслет.

— Мы их один раз прогнали, сможем и еще!

Тэмарк кивнул и с помощью Дэйона начал собирать ополчение своего города.

Те, кто остался, расположились в холмах тремя группами, командовали которыми Дэйон, разъезжий и сам Йондалран. Они будут удерживать холмы, пока смогут, чтобы дать возможность людям Тэмарка достигнуть берега. Они надеялись на то, что симбалийцам вновь не удастся проникнуть под покров леса. К ночи они смогут отступить.

Йондалран увидел, как кое-кто озадаченно смотрит на лес. Затем он расслышал то, что слышали они, — низкий рокот, похожий на гром летней грозы. Он посмотрел вверх. То небо, что просматривалось сквозь листву, было покрыто невинными бегущими облачками. Шум все усиливался, постепенно приближаясь. Старик не видел равнины из своего укрытия, поэтому он послал молодого человека на разведку, прошептав:

— Быстро вон на тот дуб, и расскажи, что видишь!

Молодой ополченец влез на дерево, снизу его не было видно, но через миг они услышали его голос.

— Старейшина Йондалран, — закричал он, — это симбалийские войска! Далеко, но их сотни, а над ними корабли! Их столько… мы такого в страшном сне не видали!

Йондалран вскочил на ноги.

— Невозможно! — закричал он. — Мы уже не раз отбивали их атаки! Откуда у меня силы?

Другие ополченцы тоже вылезли из укрытий, чтобы увидеть, что приближалось к ним.

— По местам! — закричал старик. — Они не должны увидеть вас раньше времени!

Некоторые его не послушались и поднялись из-за камней и кустов, чтобы бросить взгляд на неумолимо приближающуюся армию.

— Сидеть, — приказал Йондалран, — укрываться, пока они вас не заметят!

Разъезжий поймал двух перепуганных солдат и затащил обратно в укрытие, но в тот же миг услышал приглушенный стук копыт по траве у основания холма. Симбалийцы будут здесь с минуты на минуту.

Утро уходило, а продвижение отступающей армии на берег было медленным. Большинство раненых могли идти, но, как Тенньел, были слишком слабы и не могли идти подолгу без остановок на отдых. Тех, кто идти не мог, несли на наскоро связанных из веток и веревок носилках.

— У Тэмарка весь день уйдет на то, чтобы добраться до лодок, — сказал Дэйон отцу.

Йондалран задумчиво смотрел в сторону лагеря симбалийцев на другом конце равнины. Разглядеть что-то отчетливо не представлялось возможным из-за деревьев и тумана, поднимающегося от земли. Старик стоял, тяжело опираясь на посох, в нем кипела ярость. Многих они уже потеряли, и он чувствовал за это свою ответственность. Что он скажет жене Лэгоу? Что он скажет другим? Он покачал головой. Тяжелую цену им пришлось заплатить за безопасность Фандоры.

Дэйон молча стоял рядом с отцом. Тэмарк ушел с час назад. Он думал о том, сколько им предстоит здесь продержаться.

— Разъезжий говорит, что все готово, отец. Я говорил с ополчением из Боргена. Они хотят выступать. Они боятся, что погода испортится и будет трудно отступать.

Йондалран кивнул и снова посмотрел на равнину. Вдруг он замер, уставившись в одну точку.

— Что, отец?

Йондалран вытянул руку.

— Вон! Над деревьями!

— Это дождевая туча.

— И в самом деле туча, — напряженно сказал Йондалран.

Дэйон присмотрелся и ахнул. То, что сначала показалось ему темно-серой тучей, набухающей над верхушками деревьев, теперь разбивалось на части, раскалывалось на отдельные фрагменты — немыслимое число воздушных кораблей. Он видел, как солнечные лучи устремились сквозь паруса и отразились от украшенных драгоценными камнями форштевней, а мачты кораблей выстроились лесом над деревьями.

— К бою! — закричал Йондалран. — Поднимай людей! Мы будем защищать холмы!

В рядах симбалийцев шли последние приготовления к атаке. Войска выстраивались в сомкнутые плечом к плечу ряды, вымпелы развевались на пиках, их держали гордо и высоко. Лучники и пехота стояли на флангах, а центр состоял из рядов закованных в доспехи рыцарей. Симбалийская армия, снова в полном составе, готовилась в решающей битве.

На опушке леса стояли Ясветр и Керия. Это был последний миг, когда они могли побыть одни перед атакой, и звуки последних приготовлений заставляли их обоих думать об опасности. Ясветра могли убить в сражении, сразить фандорским мечом, а Керию считали предательницей, ее безопасность зависела от того, успеет ли она добраться до Эфрайона до коронации Эвирайи.

— Я знаю, что ты вернешься, — сказала она Ясветру, — мы слишком много пережили вместе, чтобы сейчас потерять друг друга. Сердце говорит мне, что ты должен вернуться.

Ясветр обнял ее за плечи:

— Ты мне дороже жизни, но я беспокоюсь, Керия.

— Я знаю, — ответила она, — но я понимаю, что нужно сделать. Каждый миг идет на пользу Эвирайе, приближает ее к Рубину. Как бы это ни было опасно, я должна мчаться обратно во дворец с Жемчужиной!

— Нет, — сказал Ясветр, — это слишком опасно. Люди Эвирайи все еще прочесывают лес, они ищут тебя. Они не замедлят взять тебя в плен, даже зная о том, что я вернулся.

Керия высвободилась из его объятий.

— Я должна добраться до Эфрайона! — воскликнула она. — Я не боюсь их!

Ясветр снова притянул ее к себе.

— У тебя с собой секрет слишком ценный, чтобы его потерять, любовь моя. Мы должны позаботиться о его безопасности. Ты должна дождаться, пока я смогу покинуть равнину. Лэтан может укрыть тебя в лесу. Мы вернемся в Надлесье вместе!

— Нет, — настаивала Керия, — у нас нет времени! Эвирайю вот-вот коронуют!

— Нам благоразумнее вернуться вместе, Керия! Если меня не будет там, даже Жемчужины будет мало, чтобы остановить коронацию Эвирайи. Драгоценный камень расскажет только о драконах. Я должен быть там, чтобы обелить свое имя. Эвирайя найдет, как использовать Жемчужину против нас, если мы не вернемся вместе. Подожди, моя дорогая, эта война скоро закончится.

— Я не хочу ждать, — тихо ответила Керия.

— Я прикажу задержать тебя, если ты попытаешься уехать! — сказал Ясветр. — Я не отдам тебя Эвирайе!

Керия видела любовь в его темных глазах, и на краткий миг война, интриги Семьи и угроза Эвирайи — все перестало существовать для них. Ясветр обнял ее, и они потерялись в прикосновениях рук и тел, в глубине их взаимной любви. Когда Ясветр наконец поднял глаза и взглянул на ожидающую армию, он почувствовал, как будто меч прошел сквозь его сердце. Он услышал шум войска, идущего в бой, дребезжание ножен, похрапывание и поступь боевых лошадей и железный шелест кольчуг.

Король заставил себя отпустить любимую и повернулся лицом к войску.

— Мы вернемся, — прошептал он, — мы вернемся в Надлесье вместе!

Он быстрым шагом направился к своей палатке и появился оттуда через несколько минут в легкой кольчуге и кожаных штанах. Керия смотрела, как он идет вдоль рядов, слышала раскаты криков «ура!», когда он легко вскочил в седло. Ястреб опустился с неба на его вытянутую руку и устроился на плече, вцепившись когтями в звенья кольчуги. Керия смотрела, и глаза ее застилали слезы.

Кайерт отрегулировал давление газа в парусах и вывел корабль вперед за линию тех, кто ждал его приказа. Он был там, где ему полагалось, в своей стихии, где шуршали паруса, и ветер нежно обнимал его, и палуба покачивалась, но ничто не приносило обычной радости. Без Талена, с которым можно было разделить радость полета, ощущение полета никогда уже не будет прежним.

Он отдаленно слышал, как горны трубят начало атаки. Он поднял флаги, которые разнесли его приказ наполнять паруса. Флот начал медленно двигаться вперед. Принц Кайерт, сжав рычаги управления, смотрел на холмы.

Ясветр выехал вперед и поднял руку. Ему претила мысль подавать сигнал к кровопролитию, но он знал, что это его долг. Он приказал солдатам по возможности гнать фандорцев к берегу или брать в плен. То, что ему рассказала Керия на пути из Валианских равнин, окончательно убедило его в том, что причиной войны стало трагическое недоразумение. Он знал, что с войной нужно покончить быстро и желательно без кровопролития, насколько это возможно. Была другая угроза Симбалии, гораздо более опасная. Он резко опустил руку.

— За Симбалию! — выкрикнул он.

Объединенные силы Надлесья двинулись вслед за своим королем на Камеранскую равнину.

Воздушная армада заслонила собой солнце, и это оказалось слишком для фандорцев. Они побежали, побросав свое нелепое оружие.

— Держать ряды! — закричал что было сил Йондалран, но тщетно.

Его люди уже не обращали на него внимания. Они бежали от того, что казалось им верной смертью. Одни подумали, что симбалийцы наконец выпустили на волю свою знаменитую магию. Другие подумали, что небо потемнело от слетевшегося на их головы множества драконов. Йондалран беспомощно озирался, видя, как беспорядочно бежит его армия и никто уже не слушает ничьих приказов. Краем глаза он заметил приближающихся к нему всадников в кольчугах и услышал громыхание оружия и крики солдат в подлеске. Симбалиец на коне перепрыгнул через кусты прямо перед ним. Всадник поднял меч, но Йондалран опередил ею, клинок звонко ударился о доспехи и сбил противника с лошади. До того как симбалиец успел прийти в себя, Йондалран повернулся и пустился бежать вверх по холму, откуда он смог бы лучше видеть, что происходит.

Ряды были смяты. Единая волна симбалийских солдат шла через холмы, гоня перед собой фандорцев. Пока он смотрел, вторая линия фандорской обороны дрогнула и сломалась. Вдруг в сотне ярдов впереди старик увидел, как Дэйона обезоружили два симбалийца и, не церемонясь, взвалили на круп лошади.

— Нет! — закричал Йондалран, его глаза затмила черная ярость. Он побежал вниз по холму, подняв меч. В кустах раздался треск, Йондалран повернулся с мечом наготове и увидел симбалийскую женщину в кольчуге на гнедом коне. Йондалран остановился как вкопанный. Если они так сражаются, если они используют женщин как солдат, значит, у них совсем нет гордости! Но он не сдастся, пока Дэйон еще дышит.

Конь под женщиной встал на дыбы, словно хотел растоптать фандорца копытами, и Йондалрану пришлось отпрыгнуть и спрятаться за большой камень.

— Сдавайся, — закричала всадница, — война окончена! Вы проиграли! Сдавайся, если хочешь жить!

Она обнажила меч, и конь снова встал на дыбы.

Йондалран увернулся от копыт, но споткнулся в маленькой ямке и упал навзничь.

— Идиот! — прокричала всадница и, повернув коня, отправилась искать другого противника.

Йондалран не мог снести такого позорного поражения. Он выдернул ногу из ямки и бросился за симбалийкой.

— Убийца кровожадная! — закричал он. — А ну посмотри на меня!

Конь взбрыкнул, услышав его крик позади, и попал задним копытом в голову старика, смяв его шлем и свалив на землю.

— Вот идиот! — снова прокричала женщина и помчалась прочь в поисках фандорских командующих, не подозревая, кого именно оставила лежать без сознания на земле.

Разъезжий сражался один, прикрывая отряд юнцов, спрятавшихся в кустах. Улучив минуту передышки, он огляделся и заметил за деревьями высокого симбалийского всадника, одетого в черное с серебром, окруженного соратниками. Все они были не похожи на простых солдат. За ними несли развевающиеся на пиках вымпелы. Разъезжий решил, что должен во что бы то ни стало добраться до этих важных господ, до того как прольется еще больше крови. Он видел издалека, как Дэйон попал в плен, и хотя он не знал ничего о судьбе Йондалрана, он понимал, что дальнейшее сопротивление будет бесполезно. Нужно было организовать сдачу, и он, более похожий на воина, чем остальные фандорцы, возможно, сможет сойти за старейшину. Об отступлении больше не было речи, холм был захвачен симбалийскими войсками, и, выжидая, они бы ничего не выиграли.

Разъезжий начал осторожно пробираться к тем деревьям, под которыми стоял всадник в черном. Приблизившись, он смог рассмотреть поближе нескольких людей. Мужчина и женщина, очевидно телохранители, стояли на страже. Рядом были еще трое всадников. Высокий всадник в черном говорил с бородатым толстяком вдвое старше его.

Будет трудно. Разъезжий вздохнул. Если он подойдет слишком быстро, они убьют его, если будет подбираться осторожно, его могут поймать.

Он продолжал движение, проскользнув между парой симбалийских солдат на краю кустарника. Он слышал позади, как его товарищей берут в плен, и вдруг подумал, что фандорцы, похоже, чаще попадали в плен, чем были убиты.

Это было ему на руку. Симбалийцы явно стремились закончить войну как можно быстрее. Он продолжал идти вперед, осторожно выбирая, куда ступать, чтобы ни одна веточка не хрустнула под его сапогом.

Всего в нескольких ярдах от ближайшего телохранителя он обнажил меч и спрятался за деревом.

— Сим, — выкрикнул он на южном диалекте, надеясь сбить с толку стражу, — защищайся!

Телохранитель бросился на его голос, но в тот же миг разъезжий выступил вперед и оказался на поляне. К тому времени, как стража его увидела, он уже бежал прямо к высокому всаднику в черном.

Его увидел мужчина-телохранитель и спешился, но и черный всадник вытащил из ножен меч.

— Нет! — закричал разъезжий, но тут же услышал за спиной шаги второго телохранителя. Видно, ему придется сражаться с двумя.

Темный всадник был молод, но у него было такое выражение лица, что разъезжий ожидал от него только ярости. Разъезжий медленно поднял меч, желая только говорить.

— Сдавайся! — выкрикнул темный всадник, затем в небе что-то потемнело, и разъезжий увидел ястреба, падающего прямо на него.

Он свернул в сторону, чтобы избежать когтей хищной птицы, но его поджидал телохранитель. Ястреб рванул его куртку и снова взмыл.

— Сдавайся! — снова сказал темный молодой всадник, и разъезжий почувствовал укол в спину.

— Я пришел с миром, — сказал разъезжий и положил меч на траву. Телохранитель немедленно его поднял.

— Тогда ты найдешь его, — сказал всадник в черном с серебром, опуская меч в ножны, — я Ясветр, король Симбалии.

— Ясветр, — сказал разъезжий, — я уже слышал твое имя.

Король внимательно смотрел на разъезжего. Он был слишком высок для фандорца, да и говорил с южным акцентом.

— Ты не с запада, — заключил король.

— Я южанин, но сейчас я говорю от имени Фандоры. Мы пришли искать возмездия за убитого фандорского ребенка.

— Я знаю, почему вы напали, — ответил Ясветр, — но Симбалия не несет за это ответственности. Ребенок погиб и у нас. Мы думаем, что в ответе за это драконы.

Разъезжий скривился:

— Мне наплевать на драконов и на воздушные корабли. Исходя из того, что я видел, наши старейшины попали в плен или перебиты. Кровопролитие должно быть остановлено. Мы хотим только вернуться в Фандору.

Ясветр покачал головой:

— Это Фандора вторглась в Симбалию. Есть опасность, с которой мы должны бороться вместе.

— Вместе? — скептически переспросил разъезжий.

Ясветр отвернулся и помахал рукой тучному бородачу.

— Вора! — позвал он. — Иди сюда!

Ясветр снова посмотрел на разъезжего. Он казался королю человеком разумным. Вора сможет выработать вместе с ним план быстрой сдачи. Он посмотрел на равнину. Каждый миг приближал тот час, когда Эвирайя станет королевой, и королю не терпелось отправиться в путь.

Им с Керией нужно было ехать, пока еще не слишком поздно. Путь через Надлесье будет быстрым, но опасным, люди Эвирайи наверняка знают о его возвращении и будут их поджидать.

Воздушная армада под командованием принца Кайерта подошла к холмам, намереваясь оказать поддержку наземным силам, но солдаты и так неплохо справлялись. С борта флагмана принц увидел, как достаточно большая группа фандорцев покидает холмы с западной стороны, медленно спускаясь через луга к пологому берегу. Принц быстро поднял несколько флагов, и флот ответил на его приказ. Десять кораблей остались на месте, чтобы в случае необходимости помочь войскам, а остальные пустились в преследование отступающих фандорцев.

Отступающие фандорцы увидели темную массу килей зависших над ними кораблей и силуэты всадников, целящихся в них из арбалетов. У фандорцев даже не было шанса бежать, большинство отступающих были либо ранены, либо несли раненых товарищей. Ни одна стрела не покинула тетиву.

Тэмарк с тоской посмотрел на далекую полоску берега, где стояли лодки. Он знал, что теперь уже нет никаких шансов до них добраться. Они слишком поздно начали отступление.

Несколько кораблей снизилось, следуя за флагманом. Принц спустился по веревочной лестнице и подошел к Тэмарку, который уже признался всадникам, что именно он командует этим отрядом. Тэмарк взглянул на принца, подумав о том, что сам он хотя и уступал симбалийцу в росте, все же был гораздо крепче худого бледного человека. Но он был его пленником.

— Властью, данной мне как командиру всадников ветра и принцу Симбалии, я требую сложить оружие, — жестко сказал принц. — Вы можете считать себя пленниками, и вы будете…

— Мы не хотим воевать, — прервал его Тэмарк, — мы сдаемся! Я только прошу позаботиться о раненых.

— Это будет сделано, — резко сказал принц, раздраженный тем, что его прервали. — Вы полетите со мной в Надлесье.

Тэмарк посмотрел на парящий над землей корабль за спиной принца и постарался не показать того волнения, которое внезапно охватило его. Это просто лодка. И все же ему с трудом удавалось сохранить хладнокровие, когда он взбирался по лестнице вслед за принцем и увидел, как быстро удаляется земля.

То время, которое Керия провела в ожидании в глубине леса, показались ей самыми долгими в ее жизни. С каждым часом она все больше была уверена в том, что Ясветр ранен или погиб в битве. Лэтан, наблюдающий за тем, как молодая женщина ходит туда-сюда по опушке, хотел бы сделать хоть что-нибудь, чтобы ее успокоить, но знал, что только появление любимого сможет ее утешить.

Вдруг Керия резко подняла голову.

— Слышишь? — шепотом спросила она. — Ты это слышал?

— Что слышал, миледи?

Керия не ответила. Она внимательно прислушивалась, и улыбка осветила ее лицо, как луч солнца, пробившийся сквозь тучи.

— Это ястреб! — воскликнула она.

Теперь и Лэтан услышал этот звук и вместе с ним топот копыт приближающегося коня. Через миг Ясветр появился на виду. Он уже снял доспехи. Они оба, Керия и Лэтан, радостно закричали, когда знакомая фигура спешилась. Король обнял любимую только на миг, затем отстранился и сказал:

— Пора в путь! Жемчужина у тебя?

— В седельной сумке, — ответила Керия.

Ясветр кивнул:

— Тогда в путь! Вора сказал, что даст нам эскорт из восьмерых кавалеристов.

Король вскочил в седло, потом Керия и Лэтан. Мгновение, и гнедой жеребец уже мчался, позаимствованная у леди Тенор кобыла следовала за ним. Лэтан пришпорил лошадь, чтобы успеть за ними, но тщетно. Через несколько минут они были уже далеко.

— Как в ту ночь у Главы дракона, — прошептал Лэтан.

Он успокоил себя тем, что даже на одном из лучших скакунов Надлесья вряд ли смог бы угнаться за Ясветром и Керией.

С края пустовавшей взлетной площадки дворца король Эфрайон смотрел на лес в старую подзорную трубу.

— Ничего, — сказал он, — никаких признаков возвращения Керии.

За его спиной ждал барон Толчин.

— Значит, мы должны продолжать! — сказал он. — Коронация должна состояться. Будет несправедливо откладывать церемонию еще дальше. Даже если Керия вернется с доказательством своей невиновности, король Ясветр все еще отсутствует. Мы не можем вновь утвердить монарха, который фактически отрекся от престола и бежал из армии!

— Я не поверю в это ни на минуту!

— А я также не верю, что фандорскому шпиону удалось в одиночку сбежать из дворца. Но на какие-то вещи мы должны закрыть глаза, если хотим поддержать порядок в Симбалии. Я не думаю, что Кайерт стал бы клеветать на Ясветра. Прошу прощения, король Эфрайон, но я убежден, что Ясветр либо трус, либо предатель.

Эфрайон молчал, но было очевидно, что его вера в Ясветра не пошатнулась. Он не знал, что сделал рудокоп, но какие бы планы ни были у Ясветра, Эфрайон был убежден, что он действовал только в интересах Симбалии.

— У Кайерта есть план, — сказал Толчин, посмотрев вниз на пустынный заброшенный двор. — Он созвал весь флот на атаку на холмы. До наступления темноты фандорцы будут изгнаны.

Эфрайон покачал головой:

— Настоящая опасность останется.

Толчин кивнул.

— Кайерт и с этими существами, которых ты называешь холдрагами, разберется. Всадники придумают, как устроить им ловушку.

— И ты в это веришь после того, что я рассказал вам с Алорой?

Толчин снова кивнул:

— Они огромны, но не разумны. Да и сколько их, по-твоему, Эфрайон? Прошло столько лет, а мы больше ни одного не видели.

Эфрайон снова поднял подзорную трубу к глазам и посмотрел на дорогу, извивающуюся по Надлесью.

— Я не знаю, сколько их, — сказал он, — и откуда они, Толчин. Я послал Керию выяснить именно это.

Он не упоминал Эмселя и задачу, которую возложил на фандорца, это точно разозлило бы барона и вернуло бы его сомнения.

Барон с беспокойством обернулся на дверь за ними.

— Райанке явно не удалось выполнить задание. Я должен идти и присоединиться к Алоре в подготовке к коронации. Не волнуйся, король Эфрайон. Мы не спустим глаз с Эвирайи.

Барон положил руку на плечо старика, потом повернулся и пошел прочь от взлетной площадки. Эфрайон вздохнул. Барон слишком нервничал, но была доля правды в том, что он говорил. Если Керия и вернется до того, как начнется церемония, все равно ничто не помешает им короновать Эвирайю. Только Ясветру это по силам. Ясно, что они поддержат переход трона к Эвирайе, что бы ни говорила Керия. Правда о холдрагах поможет быстро закончить войну, но Ясветру нужно быть там, чтобы выиграть битву за дворец, который так недолго ему принадлежал.

Эфрайон сжал в руке трубу. Он не знал, куда отправился Ясветр, у него не было никакой уверенности в том, что молодой монарх вообще вернется, но он еще надеялся.

— Я провожу больше времени в воздухе, чем на земле, — с беспокойством сказал себе Эмсель, глядя на безрадостный пейзаж внизу. Он скорчился в маленькой выемке прямо за головой дракона, защищенный от ветра выступающим щитком его панциря. Жар, исходящий от тела дракона, немного согревал путешественника. Он крепко держался за рога, которыми кончался зубчатый край. Эмсель не мог бы сказать, что ему было неудобно, но время от времени он чувствовал, что порыв ветра вот-вот подхватит его и унесет прямо на белое одеяло снега.

Последний дракон предложил Эмселю лететь у него в пасти, но Эмсель от такого предложения вежливо отказался. Не столько потому, что там было неудобно, ведь рот дракона был не меньше каюты воздушного корабля, а его нёбо мягким, как пуховый матрас, хотя и несколько влажным, а дыхание — сладким, потому что он был травоядным. Но перед мысленным взором Эмселя все еще стояла картина, как он болтался прямо перед шипящей пастью холдрага, и он решил, что лучше посидит сверху, на шее.

Возвращение в земли холдрагов заняло гораздо меньше времени, чем побег оттуда. Дракон полетел на север другой дорогой, над снежными пиками, далеко от реки и от каньона. Эмсель заметил некоторые признаки жизни, несколько северных оленей или горных козлов, прячущихся под укрытием редких деревьев, но больше ничего, кроме снега. Бесконечная полоса льда действовала на него удручающе, хотя и смотрелась вполне подходящим местом для таких драматических событий, как последние дни легендарной расы. В тусклом свете северного солнца собственный дом Эмселя казался ему чудовищно далеким. Чувство неимоверного одиночества охватило его, и он в который раз подивился тому, что это происходит с ним. Он более всего хотел бы иметь друга, товарища, с которым он мог бы поделиться своими размышлениями. Он был благодарен судьбе за компанию дракона и за разговоры, которые они вели. Эмсель уже начал воспринимать своего гигантского союзника скорее как «он», чем «оно».

Несмотря на то, что они летели быстро, Эмсель с сожалением сознавал, как много времени они потеряли. И когда дракон заявил, что хочет пить, он не мог не возражать — спуск к водопою занял бы много лишнего времени.

— Мы уже скоро прибудем, — прокричал он, — там есть вода! Ты не можешь потерпеть?

— Нет! — проревел дракон, — я больше не могу ждать. У меня горло пересохло.

Он вдруг резко снизился на несколько сотен футов, и Эмсель почувствовал себя так, словно его желудок остался там, в облаках.

— Осторожнее! — закричал он. — Это для меня внове!

— Ты разве не хотел, чтобы я поторопился?

После вопроса последовал грохот — звук, который можно было вполне принять за смех. Дракон спустился к водоему.

— Это озеро, — воскликнул Эмсель, — и, кажется, даже не замерзшее!

Фандорец заметил тающий снег, отложения кремния по берегам и решил, что в озере должен быть хотя бы один горячий источник. Дракон спланировал еще ниже, сделал круг и приземлился у воды. Эмсель почувствовал, как длинная шея нагнулась вперед, и попросил, чтобы дракон дал и ему тоже возможность напиться. Дракон согласился и подождал, пока Эмсель, склонившись, зачерпывал воду ладошкой и пил. Вода была ледяная и хорошо освежала, но у нее был горьковатый привкус. Эмсель побрызгал немного на лицо и увидел, как спокойная поверхность озера идет крупной рябью, когда дракон пьет. Скоро они будут на севере, несмотря ни на что, какие бы препятствия ни вставали на их пути. Холдраги не доберутся до Симбалии и Фандоры. Эмсель нахмурился. Он выяснил истинную причину гибели Йогана, но он все еще не знал, почему это произошло. Дети погибли в Фандоре и в Симбалии. Только дети. Что-то стояло за этим, что-то, чего он еще не понимал.

Путешественник размышлял об этом, когда вдруг увидел, как по воде в нескольких ярдах от них идут пузырьки.

— Нам лучше поторопиться, — прошептал он. — Если здесь есть горячий источник, могут быть и гейзеры.

Но до того как он успел отступить, рядом с ним в озере как будто раздался взрыв. Эмсель бегом бросился назад по снегу, но на бегу увидел огромную голову, окруженную дергающимися усиками, летящую прямо на него. Шансов на спасение, казалось, не было. Пасть с огромными клыками раскрылась прямо над ним, затем раздался свистящий звук, и огромное крыло ударило чудовище по шее. Один из усиков хлестнул Эмселя как кнут. Когда голова пронеслась мимо, он закричал от боли и спрятался между валунами. Чудовище вылезло из озера, чтобы встретить нападение дракона, двигаясь вперед с помощью гигантских плавников. Поднятая им волна окатила Эмселя с ног до головы и сбила с ног. Фандорец захлебнулся и упал.

Кашляя и отплевываясь, он поднял голову. Он узнал существо из озера. Он видел изображения таких тварей в книгах. Это был морской змей. Сейчас эти чудовища стали редки, но в древности они были грозой побережья. Эмсель на миг погрузился в размышление о том, как морское чудовище могло попасть в озеро, но потом решил, что там должен быть подземный туннель, ведущий к морю.

Морской змей был около пятидесяти футов длиной, Эмсель видел, как кольца его хвоста выползают из воды. Беззвучно, как в кошмарном сне, змей обмотал собой шею дракона, пытаясь его задушить. Дракон вырвался из хватки змея и сомкнул челюсти на его чешуйчатом длинном теле. Змей извивался и бил по земле хвостом, вырываясь, дракон упал на левое крыло. Эмсель спрятался за валун, чтобы борющиеся чудовища не придавили его. Высунувшись, он увидел, что дракон собрался с силами, встал и потихоньку потащил змея из воды. Еще Эмсель увидел красные струйки крови, текущей из шеи змея. Дракон встряхнул морскую тварь, и Эмсель услышал громкий хруст. Еще одна волна окатила путешественника, когда огромное тело змея в конвульсиях взбило воду озера в пену. Эмсель смотрел, как дракон медленно встал и отошел от мертвого чудовища. Он посмотрел на свое левое крыло и пару раз взмахнул им. Эмсель видел, что движение причиняет дракону боль.

— Ты ранен? — спросил он.

— Да, — ответил дракон, — но я могу лететь. Иди сюда быстрее, пока раненое крыло не стало жестким. Скоро ночь.

Дракон опустил голову, чтобы Эмсель мог на нее взобраться. Путешественник подошел, потирая плечо. Там, где водяная тварь задела его усиком, появилось большое красное пятно. Он устроился на шее дракона, и тот снова взмыл в воздух. Дракон летел неуверенно, стараясь беречь левое крыло, и не так быстро, как раньше. И несмотря на это, очевидно было, что намерения его не изменились.

— Он поможет мне, несмотря ни на что, — прошептал Эмсель, — легенды о храбрости драконов правдивы.

Неожиданно ему в голову пришел вопрос. Он наклонился к уху дракона и закричал:

— По легендам, драконы могут выдыхать пламя. Да и понятно, что у тебя внутри огонь, судя по жару от твоего тела. Почему ты не использовал его против змея?

Он приложил ухо к голове дракона и сквозь свист ветра услышал вибрирующий ответ.

— Это правда, — проревел дракон, — огонь хоть и слабый, но еще горит во мне. Только у драконов есть этот дар, не у холдрагов, это одна из причин, почему они нам подчиняются. Но огонь драконов нельзя использовать как попало и никогда ради убийства. Мы всегда держались этого. Со мной огню придет конец. И я не позволю себе нарушить древнего правила.

Эмсель больше не задавал вопросов. В ответе дракона прозвучал укор, как будто Эмсель поинтересовался чем-то, во что ему не следовало совать свой нос. Он больше об этом не заговаривал. И все же это его беспокоило. Если последний дракон отказывается использовать пламя, как он собирается встретиться лицом к лицу со всеми холдрагами, особенно теперь, с больным крылом?

Эмсель уговаривал себя, что дракон сможет, он справится. Он сделает это, потому что должен. Несмотря на боль, несмотря на опасность. Эмсель вдруг подумал о том, что это, в сущности, было тем же самым, что делал он. Сначала он думал, что это обстоятельства заставили его, но это ведь было не совсем правдой. Он все это сделал лишь потому, что чувствовал, что должен. Его совесть не допустила бы ничего другого. Храбрость ему всегда казалась чем-то таким, что живет лишь в книгах, легендах и песнях, и Эмсель никогда не думал, что он храбр. Но теперь он с удивлением понимал, что, возможно, так и есть.

Мысль о том, чтобы встретиться с холдрагами, приводила фандорца в ужас, но он хотел спасти Фандору и Симбалию, несмотря ни на что. Если только он сможет предотвратить их нападения! Ему через многое пришлось пройти, и он доведет это дело до конца, даже если его ждет смерть. Совесть не позволила бы ему сделать меньше.

Затем Эмселю показалось, что последний дракон, словно прочитав его мысли, увеличил скорость, как будто его крылья забили быстрее. Гигантский дракон и крошечный человек, равные по храбрости, летели вместе на север в ледяные земли холдрагов.

К третьему часу пополудни приготовления к коронации были завершены. Согласно симбалийским законам, такое событие должно было происходить на возвышении Берона, там, где не так давно чествовали принца Кайерта. Все утро вдоль Королевской аллеи развешивали флаги, и масляные фитильки в оправе из драгоценных камней теперь бросали разноцветные блики в тени деревьев. Сама сцена была отполирована до тепло-коричневого цвета. Жители Надлесья уже начали собираться вдоль аллеи. Многие ожидали, что коронация, которая должна состояться сегодня, будет знаком перемен и, главное, конца войны, но были и другие, те, кто оставались верны Ясветру. Они еще лелеяли надежду, как бы ни ничтожна она была, что он еще успеет вернуться и предотвратить захват власти.

Горняки были рассержены. Их героя выгнали из дворца, не дав сказать свое слово. Леди Грейдон прислала отряд на воздушном корабле для участия в церемонии, но сама не явилась, своим отсутствием показывая неодобрение всего Северного Предела. Только в самом сердце Надлесья царила атмосфера полной поддержки Эвирайи. Королевская семья и окружение были счастливы, что наконец-то снова возьмут власть в свои руки. Многие купцы тоже поддерживали перемены, ведь времена, когда монарх вмешивался в их дела, скоро должны были закончиться.

Все население замерло в ожидании. Они были против близких перемен, другие не знали, что и думать, но всем было понятно, что Семья приняла решение. Ясветр больше не будет монархом. Королевой будет Эвирайя.

К глубокому разочарованию Эфрайона, ничего не было слышно ни от леди Керии, ни от Ясветра. Старый король снова и снова думал о мужественном фандорце, которого он послал на север. Пока ничто не предвещало его возвращения.

Эфрайон медленно вышел из своих покоев. Несмотря на то, что он продолжал надеяться, триумф Эвирайи сделал свое дело. Старик очень устал.

В небольшой серебряной шкатулке Эфрайон нес с собой Рубин, по симбалийской традиции именно он должен был возложить его на голову нового монарха. Даже если ему этого вовсе не хотелось.

Эвирайя больше не могла ждать. Она с чрезвычайным волнением следила за последними приготовлениями для процессии, которая должна была прошествовать по Королевской аллее на возвышение Верона. Несмотря на то, что из-за военных действий в Надлесье осталось немного народу, принцесса была уверена, что большинство оставшихся должно прийти на церемонию. Время текло так медленно, что это сводило с ума. Но наконец-то настала вторая половина дня — время начинать процессию.

Сидя в своей гостиной у окна, Эвирайя говорила с Мезором, пока маникюрша полировала и покрывала лаком ее длинные ногти.

— Где Кайерт? — с беспокойством спросила принцесса. — Где мой муж? Почему он не приехал?

Советник улыбнулся, пытаясь ее утешить:

— Вы забываете, что идет война. Принц Кайерт не может уехать, когда пожелает.

Эвирайя скривила лицо:

— Это самый важный день в моей жизни!

Мезор кивнул:

— Это так, но, к сожалению, важнее разбить фандорцев, чем увидеть, как на вашу голову возложат Рубин. Фандорцы, как нам докладывают, все еще стоят в холмах, принцесса.

— Они дураки, — сказала Эвирайя, оглядывая, не без восхищения, свою сложную прическу в зеркале. — Я видела одного фандорца. Нам не о чем волноваться. Они никогда не доберутся до Надлесья, они не опасны.

— Вы забываете о Талене, — ответил Мезор, — он вряд ли разделил бы ваше мнение.

Эти слова больно задели Эвирайю, и она сердито отвернулась от зеркала.

— Это не моя вина! — воскликнула она.

Мезор ответил как только мог спокойно:

— Никто не обвиняет вас, принцесса, но вы должны понять, почему ваш муж сейчас не с вами. Он защищает Симбалию, но он еще и мстит за смерть брата.

Мезор с беспокойством посмотрел на Эвирайю.

— Я понимаю, — ответила она. — Не думаешь ли ты, что тяжесть этой потери меня никак не задела?

— Нет, принцесса, но вы…

— Королева! — закричала Эвирайя, вырвав руку у маникюрши и выставив палец в сторону советника. — Ты должен называть меня королевой!

В этот миг открылась дверь и вошел гонец.

— У меня новости о возвращении короля Ясветра, — сказал он. — Король пришел на равнину с войсками, вернувшимися с юга.

— Вернулся? — переспросила побледневшая Эвирайя. — Кто распространяет такие дикие слухи?

— Это не слухи! Я сам видел его! Он отправился с армией в атаку на захватчиков!

— Этого не может быть!

Эвирайя так резко вскочила, что столик, за которым работала маникюрша, перевернулся. Она схватилась за подоконник, чтобы не упасть.

— Ясветр бросил армию! Командует Кайерт! — кричала она.

— Больше нет, — ответил гонец, — я сам видел.

Эвирайя несколько раз глубоко вздохнула, на миг Мезору показалось, что она сейчас упадет в обморок, но она взяла себя в руки, жестом отпустила маникюршу и тихим голосом заговорила с гонцом:

— Кто-нибудь еще из Семьи об этом знает? Король Эфрайон знает?

— Кажется, нет, — ответил гонец. — Я уехал, как только Ясветр появился, и мчался изо всех сил, чтобы принести вам эту весть.

Эвирайя вложила в его ладонь несколько монет.

— Исчезни до конца коронации, — сказала она, — и никому не говори о том, что ты видел.

Гонец кивнул и удалился.

Эвирайя медленно повернулась и посмотрела на Мезора.

— Почему ты не предвидел этого? — спросила она.

Мезор развел руками:

— Как я мог? Вы слышали, что он сказал: он первым принес вести в Надлесъе.

Эвирайя принялась расхаживать по комнате.

— Ясветр король до тех пор, пока Рубин не на моей голове. Если он вернется до этого, он может бросить вызов решению Семьи! Нам нужно торопиться, Мезор! Мы не можем ждать! Нужно немедленно начинать процессию!

— Не надо тревожиться! — ответил советник. — Разве не вы говорили мне, что коронация не более чем формальность? Не о чем волноваться. Вы уже королева.

Эвирайя поддала ногой миску, в которой маникюрша отмачивала ее пальцы, и та со звоном покатилась по полу.

— Дурак! — закричала она. — Ты всему веришь, что тебе говорят?!

Мезор проглотил приготовленные слова, отчаянно ища способ заставить Эвирайю не паниковать. Если она сейчас поторопится, Семья немедленно заподозрит неладное.

— По закону, — сказал он, — вы должны прибыть туда последней! Вы не можете отправляться сейчас, принцесса! Что скажет Семья, если вы прибудете туда раньше всех?

— Идиот! Ты что, не слышал? Ясветр вернулся! Какое мне дело сейчас до соблюдения протокола?!

Она повернулась и вышла из комнаты в облаке развевающегося шелка и духов. Мезор вздохнул и встал, чтобы последовать за ней, но задержался на минуту у окна. Он видел кареты Семьи, ожидающие своих седоков, и людей, которые уже стояли вдоль аллеи. Он знал, что народная любовь — штука переменчивая. Народ переметнулся на сторону Эвирайи, но, если Ясветру посчастливится разбить фандорцев, люди с такой же легкостью снова его поддержат. Если принцесса не будет слишком уж торопиться, ее волнение никому не покажется необычным.

Советник сидел вместе с принцессой в ее черной карете, которая двигалась с заметной поспешностью по Королевской аллее.

— Это все Эфрайон, — пробормотала Эвирайя, — это он выискивал способы отложить коронацию, чтобы Ясветр успел вернуться.

Она с беспокойством смотрела в окно, не забывая при этом грациозно махать рукой людям. Многим показалось странным, что карета принцессы движется впереди дворян, которые уступали ей в знатности, но посудачить об этом было приятнее, чем снова и снова обсуждать суровые военные новости.

Эвирайя вцепилась в сиденье. Крики поддержки и ободрения снаружи ее немного ободряли, но она в любой момент ожидала увидеть черного коня, летящего по дороге навстречу, и черноволосого всадника на нем.

Остальная часть процессии выехала чуть позже. В большой белой карете ехали барон Толчин и баронесса Алора, которые вернулись из квартала купцов, чтобы сопровождать короля Эфрайона на церемонию. Старый король молчал, это было необычно, и барон принял это как укор за то, что он поддерживал Эвирайю.

— У нас нет выбора, — сказал он, пытаясь помириться со старым монархом. — Ни у кого из Семьи нет такой поддержки в народе, как у Эвирайи. Я буду рад, когда мы коронуем ее, Эфрайон. Затем мы будем поступать так, как считаем должным, и расправимся с драконами.

Эфрайон не ответил. Он, казалось, глубоко задумался. Он открыл серебряную шкатулку, лежащую на коленях, и посмотрел на Рубин, покоящийся на шелковой подушке. Никогда камень не будет на голове Эвирайи так же хорош, как у Ясветра. Ее прическа слишком высока для того, чтобы Эфрайон мог надеть диадему, поэтому дворцовые ювелиры удлинили цепочку, чтобы он мог надеть камень ей на шею.

Эфрайон закрыл шкатулку и вздохнул. Как бы она его ни носила, все будет плохо. В этом он был уверен.

Когда процессия прибыла, они обнаружили, что Эвирайя уже на месте и в нетерпении притопывает ножкой по блестящей поверхности сцены. Люди, пришедшие пораньше, чтобы занять хорошие места, смотрели на нее в немом изумлении, а то и с раздражением, поскольку подобное поведение было совсем несообразно традициям. Хор, который должен был петь во время церемонии, неуверенно начал петь, когда принцесса прибыла, но смолк, когда стало ясно, что она одна. Второпях принцесса забыла, что коронация не может начаться без короля Эфрайона.

В конце концов большая белая карета почетного монарха появилась перед возвышением. Хор снова затянул мелодию без слов, которая как нельзя более подходила событию.

Люди, собравшиеся на поляне, почтительно замерли в тишине, когда по ступеням поднялся король Эфрайон, а за ним Семья и избранные члены окружения. Эвирайя, не дыша, смотрела на Эфрайона. Его лицо было неподвижно, и на нее он совсем не смотрел, но при этом выглядел так, словно сегодняшние обязанности были ему в тягость.

Леди Тенор, которая должна была провозгласить начало церемонии, заняла свое место на сцене. Много шума наделали наряды Семьи. Выслушивая комплименты, передаваемые шепотом от Алоры и Гиброна, Эвирайя думала, что сойдет с ума, пережидая все эти разговоры. Не выдержав, она прошептала леди Тенор:

— Начинайте же! Пора!

Леди Тенор смерила принцессу уничтожающим взглядом.

— С этим нельзя торопиться! — презрительно ответила она. — Вам стоит прочувствовать этот момент, юная леди. Терпение — одно из основных достоинств королевы. Это редкое событие, когда Рубин надевают на принцессу.

— Этого вообще не случится, если вы еще немного промедлите, — процедила Эвирайя сквозь зубы.

Почетный генерал Гиброн и леди Эссель, крайне удивленные неподобающим поведением дочери, посмотрели на нее с укором. Эвирайя кивнула им и улыбнулась так, словно внезапно вспомнила о том, где и с кем говорит. Она посмотрела на небо.

— Кайерт, почему тебя нет здесь, чтобы поддержать меня? — беззвучно, одними губами, произнесла она.

В конце концов вся Семья заняла свои места на возвышении. Хор эффектно завершил пение. В наступившей тишине леди Тенор сказала:

— Да будет известно народу Симбалии, что по решению, принятому на совещании королевской семьи, король Ясветр как предатель Симбалии объявляется низложенным.

Эвирайя прикрыла глаза, чтобы насладиться этими словами всем сердцем. Наконец-то! Ясно, что Эфрайон не знает о возвращении рудокопа. Формальная часть коронации не затянется. Рубин будет ее!

Леди Тенор продолжала:

— Согласно законам Симбалии, отстранение от власти становится окончательным по назначении нового монарха, — она посмотрела на Эфрайона, и он выступил вперед, держа в руках маленькую серебряную шкатулку, в которой лежал Рубин. Эвирайя посмотрела на него, но взгляд Эфрайона был отрешенным, как будто он видел перед собой что-то совсем другое. В этот момент ей стало его жалко. Он боролся против нее, но он проиграл.

Леди Тенор тем временем сказала:

— Если у кого-нибудь есть причина возражать против назначения Эвирайи, дочери Гиброна и Эссель, кандидатом в монархи, мы готовы выслушать этого человека.

Эвирайя забыла дышать. Повисла напряженная тишина. Это был самый долгий миг в ее жизни. Она была практически уверена, что Ясветр умудрился каким-то образом незамеченным проникнуть в толпу на поляне и сейчас заговорит. Но, к ее радости, никаких выкриков не раздалось. Леди Тенор продолжала ждать ответа.

Эвирайя прошептала:

— Продолжайте!

Леди Тенор раздраженно шагнула назад, и Эвирайя осталась один на один со старым королем. Она дрожала от нетерпения. Через миг это свершится!

Эфрайон открыл шкатулку и вынул Рубин на цепочке. Он по-прежнему не смотрел на Эвирайю, не желая видеть выражение триумфа в ее глазах. Он попытался заговорить, сказать те слова, которых от него ждут, до того как наденет цепочку на ее шею, но несправедливость всего происходящего была так велика, что он не мог. Две сверкающие слезы покатились по его морщинистым щекам.

Шепот пробежал по толпе, церемония приостановилась.

— Эфрайон, — тихо, но напряженно произнесла принцесса, — ты должен говорить.

Наконец старый король прошептал:

— По согласию королевской семьи… — но его голос задрожал. Он не мог вынести того, что ему придется объявить о низложении Ясветра.

Эвирайя яростно смотрела на него. Старик нарочно затягивал церемонию!

— Продолжай, — сердито прошипела она, — ты должен закончить!

Их взгляды встретились на миг, а затем Эфрайон вдруг посмотрел мимо нее, на поляну позади толпы.

— Продолжай! — прошипела Эвирайя, но теперь задержка привлекла внимание Семьи.

Эфрайон опустил руки, по-прежнему держа Рубин. В этот миг раздался пронзительный крик, и кто-то подумал, что сама Эвирайя от нетерпения его издала. Затем крик повторился, эхом разнесся над поляной. Люди в толпе в изумлении переглядывались, но старый король заметил блеск узнавания в глазах Эвирайи.

— Да, — прошептал он тихо, так тихо, что только принцесса могла услышать, — ястреб.

— Нет!

Эвирайя посмотрела вверх. На ее лице застыло выражение ужаса. Над толпой парил, описывал круг за кругом, ястреб. Он кружил, покрикивая, а Эфрайон улыбался.

— Ясветр! — с радостью воскликнул он. — Ясветр вернулся!

Семья смотрела на поляну с подозрением, в то время как толпа единым движением повернулась на звук шуршащих кустов.

— Нет, — закричала Эвирайя, — не верьте этому трюку! Он только хочет задержать мою коронацию!

Ее отец немедленно подошел к ней, чтобы поддержать.

— Продолжай церемонию, король Эфрайон, — угрожающе сказал генерал Гиброн, — ты достаточно долго препятствовал нам.

Эфрайон не шевельнулся. Из лесу на поляну выехали восемь всадников, первый из них нес черное с серебром знамя.

— Смотрите! — воскликнул Эфрайон. — Он едет!

Раздались радостные возгласы. Вороной конь выехал на поляну вслед за всадниками. Верхом, одетый в черное с серебром, ехал король Ясветр.

— Он вернулся! — снова воскликнул Эфрайон, а затем широко улыбнулся, увидев женскую фигуру в алом плаще на лошади леди Тенор, которая следовала за монархом.

Эвирайя с криком неконтролируемого гнева протянула руку и вырвала Рубин из рук старого короля. Но пока она расстегивала цепочку, чтобы надеть ее на шею, ястреб подлетел и захлопал крыльями у нее перед лицом. Эвирайя отшатнулась, едва не упав на руки отцу, крича от страха и инстинктивно прижимая к себе Рубин. Цепочка вырвалась из ее рук, когда ястреб подхватил ее когтем и взмыл в небо с Рубином. Драгоценный камень раскачивался, сверкая на солнце. Взяв себя в руки и отступив от отца, Эвирайя повернулась к своим телохранителям и закричала:

— Взять его! Взять рудокопа и райанку! Они изменники!

Всадники въехали в толпу, чтобы расчистить путь Ясветру и Керии. Стража направилась к ним, но Эфрайон приказал им остановиться. Власть ли в голосе предыдущего монарха или истерика Эвирайи заставили их медлить, но они не пошли дальше.

Этого не могло быть. Напряжение было слишком велико. Это был кошмарный сон! Принцесса на миг прикрыла глаза, но, когда она снова их открыла, Ясветр и Керия по-прежнему были здесь. Эвирайя в бессильной ярости смотрела, как Ясветр спешился и подошел к возвышению.

Она не будет побеждена! Эвирайя в панике осмотрелась. Должен был быть способ поймать Ясветра в ловушку, остановить его! Она посмотрела в небо, надеясь увидеть корабль Кайерта. Но там не было ничего, кроме ястреба. А впереди больше и больше людей криками приветствовали Ясветра.

Эвирайя смотрела, как рудокоп взял черный мешок у райанки и шагнул ближе к возвышению. Он поднял руку, и ястреб на нее опустился. Цепочка с Рубином теперь была зажата в его клюве.

Принцесса в отчаянии закричала:

— Ясветр предатель! Он бросил армию в разгар сражения! Он снова хочет нас обмануть!

Эти слова в толпе отклика не нашли, и Эвирайя в отчаянии повернулась за поддержкой к Семье. Онемевшие от такого поворота событий, члены Семьи не были готовы прийти ей на помощь. Только родители молча встали рядом с ней. Принцесса в недоумении смотрела на мешок. Что у него там? Что такого нашла райанка, сбежав из Надлесья? Ничего не зная, принцесса тем не менее продолжала кричать:

— Ясветр опять хочет обмануть нас с помощью райанки!

Ясветр смотрел на нее, но выражение его лица было невозможно прочесть. Теперь он был уверен в победе. Он посмотрел на Эфрайона, стоящего рядом с генералом Гиброном. На лице старика ясно читалась гордость.

Ясветр перевел взгляд на Эвирайю.

— Мы с вашим мужем покончили с войной, — сказал он. — Теперь о том, в чем вы обвиняете меня. Я не бросил армию, я отправился на юг, чтобы привести ту часть армии, которая сопровождала торговый караван. Соединив ее с войском из Надлесья, мы провели одну-единственную атаку на фандорцев. С помощью воздушных кораблей мы изгнали захватчиков из наших земель!

Радостные возгласы раздались в толпе. Ясветр вернулся с миром!

Эвирайя не могла в это поверить. Рудокоп сражался бок о бок с всадниками ветра? Этого не могло быть, если только Кайерт не…

— Нет!!! — закричала она. — Не слушайте его! Это обман! Он только хочет сохранить свой титул!

Это обвинение было встречено свистками и улюлюканьем толпы. Эвирайя почувствовала ужас. Ее охрана ее покинула, Семья не выказывала стремления поддержать, и теперь она боялась, что и Кайерт бросил ее.

— Я взываю к справедливости! — жалко заверещала она. — Арестуйте Ясветра!

Ясветр смотрел на нее.

— Справедливость восторжествует, когда леди Керию перестанут считать предательницей! — сказал он. — Она не бежала из Надлесья, чтобы предать нас, — ее послал король Эфрайон и поручил найти это!

Ясветр вынул сияющий драгоценный камень из мешка и поднял его на вытянутой руке высоко над головой. За его спиной толпа в изумлении ахнула.

— Это Жемчужина Дракона, — сказал король, — драгоценный камень из легенд! С его помощью мы сможем узнать тайну драконов — причину их нападения на Симбалию!

Он посмотрел на Эвирайю:

— Это вы предательница, принцесса! Это вы обманули доверие народа своими интригами и ложью! Это вы прятали фандорского шпиона в подземельях под Надлесьем! Не отрицайте этого!

— Это все ложь, — выкрикнула Эвирайя, — заговор его и райанки! У тебя нет ничего, кроме блестящего камня!

Пока принцесса кричала, Керия сосредоточилась на Жемчужине, которая тотчас же ответила движением внутри. Разноцветные облака в центре сферы рассеялись, а затем темнота превратилась в миниатюрный ландшафт из серых скал и черных пиков.

— Смотрите, — закричала леди Тенор, — посмотрите на камень!

Снова возгласы и крики наполнили поляну. Картинку внутри камня могли разглядеть стоящие рядом. Возбужденный шепот быстро пробежал по рядам. То, что показывала сфера, в самом деле было забытой землей драконов. Эфрайон молчал, пораженный этим чудом. Керия сделала именно то, что требовалось!

— Драконы атаковали фандорцев, — продолжал Ясветр, — затем фандорцы напали на нас, думая, что это наша вина! Настоящая угроза и для нас, и для них — это драконы!

Керия слишком устала для того, чтобы и дальше поддерживать картинку в сфере, она тяжело вздохнула, и картинку заслонили радужные облака. То, что ей удалось вызвать сейчас, отличалось от того, что она видела в кибитках Ша. Она снова попробует найти эту картинку после того, как поговорит с Эфрайоном.

Ясветр шагнул вперед, Керия последовала за ним, ястреб теперь сидел на его плече, толпа затихла. Затем медленно, сознавая, что люди, стоящие за спиной, на его стороне, Ясветр поднялся по ступенькам на сцену.

— Мы не можем вместе править Симбалией, — сказал он, приближаясь к Эвирайе. — Всем ясно, чьи действия были изменой стране. Признайте вину с честью, Эвирайя, или вас ждет позор.

— Никогда! — Принцесса кинула взгляд, полный ярости, на Ясветра и Эфрайона, который подошел, чтобы взять из рук молодого короля ястреба и Рубин.

— Значит, я должен отдать приказ о вашем аресте!

Он повернулся к страже.

— Возьмите ее!

Эфрайон не протестовал, но до того, как стража успела схватить принцессу, она разглядела маленькое темное облако, летящее по небу.

— Кайерт! — закричала она. — Мой муж возвращается! Он присмотрит за тем, чтобы все было по справедливости! Не смейте меня трогать! Принц Кайерт объяснит всем, какую угрозу вы все представляете для Симбалии!

Когда корабль начал приземляться над поляной, те, кто стоял внизу, увидели, что, кроме принца, на борту был маленький лысый человек в оборванной одежде, который не мог быть не кем иным, кроме как фандорцем.

Немногие заметили худощавого молодого человека, одетого как казначей, который незаметно проскользнул через толпу на поляне.

С борта корабля сбросили веревочную лестницу, и принц быстро спустился, оставив фандорца на борту с двумя всадниками ветра. Как только Кайерт ступил на сцену, Эвирайя бросилась к нему.

— Кайерт! — воскликнула она. — Ты должен рассказать людям о том, что сделал Ясветр, о том, как он бросил армию! Скажи Семье, что Ясветр предатель!

Кайерт с минуту молча смотрел на жену. Его мундир был изорван и облеплен грязью, почти так же, как тогда, когда он первый раз вернулся с войны. Он не выглядел сейчас рассерженным, на его лице застыло выражение спокойной решимости.

Ясветр и Керия с волнением ждали его слов. Слову Кайерта народ поверит, его имя было символом чести, и поддержка тех, кто до сих пор оставался верен Эвирайе, зависела от его слов.

Ясветр знал, что слова, сказанные им принцу, возымели действие, но не знал, до какой степени. Никто еще не пытался заставить Кайерта сомневаться в том, что править страной должно королевской семье. Теперь ему предстояло сделать выбор между своими убеждениями и истиной.

Эвирайя осторожно шагнула вперед, чтобы обнять мужа, и в этот миг Ясветр понял, каким будет ответ Кайерта.

Принц отстранился от объятий жены, вместо этого сжав рукой в перчатке ее тонкие пальцы. Длинные ногти врезалась в его рубашку.

— Эвирайя, — сказал он тихим, ровным голосом, — Ясветр рассказал мне о том, как ты скрывала фандорского шпиона.

— Он не знает всей правды! — закричала она.

Принц сильнее сжал ее хрупкую руку.

— Ясветр рассказал мне о твоих действиях по отношению к леди Керии, женщине, которой я не доверяю, но которая тем не менее достойна справедливого отношения.

Лицо Эвирайи стало пунцово-красным.

— Обвинения против нее были выдвинуты как положено, ты сам видел!

— Эвирайя, — сказал Кайерт, и теперь его голос звучал достаточно громко для того, чтобы все собравшиеся на поляне могли его услышать, — ты знаешь, что я не доверяю Ясветру и не одобряю всего того, что он сделал в противоречие традициям Надлесья!

Эвирайя улыбнулась:

— Конечно, Кайерт. Мы всегда по этому поводу были полностью согласны.

— Значит, ты должна понимать, что если я на его стороне, значит, доказательства его правоты должны быть более чем убедительны.

Эвирайя не ответила.

Кайерт продолжал, и в этот раз, впервые на памяти Семьи, его чувства ясно были видны за его словами.

— Эвирайя, ты устроила заговор против короля и министра. Ты подстегнула войну, преследуя собственные интересы! Ты лгала и плела интриги и подвергала опасности жизни других людей только для того, чтобы занять трон.

Он холодно посмотрел на жену и сказал:

— Эвирайя, сдайся и забудь о своих претензиях на дворец. Ты обесчестила себя и Симбалию. Ты недостойна Семьи.

Эвирайя застонала, как раненая, и, пошатываясь, шагнула прочь от Кайерта. Он, однако, еще не отпустил ее руку, и, когда она дернулась прочь, три длинных тонких ногтя сломались в его руке. Она заплакала.

— Кайерт, — простонала она, — муж мой, почему ты делаешь это со мной?

— Ты сама виновата, — ответил он, — ты раба своего честолюбия.

Принц посмотрел, как она стояла, поддерживаемая родителями, бесстыдно рыдая на глазах у народа.

Ясветр шагнул вперед и принял поддержку принца выражением благодарности.

Принц нахмурился.

— Ты остаешься наследником Эфрайона, — учтиво сказал он. — Я надеюсь, ты покажешь больше уважения к законам Симбалии, чем раньше.

Ясветр кивнул Эфрайону, и старый король подошел с Рубином.

— Подождите, — сказал. Кайерт, — моя жена уже достаточно опозорена.

Вместе с Гиброном и Эссель он свел покорную Эвирайю вниз по ступенькам. Ясветр и Керия смотрели, как Эвирайю ведут через толпу к большой черной карете, стоящей неподалеку от возвышения. Вдруг принцесса остановилась и повернулась к ним. На ее лице горели гнев и гордыня:

— Я все знаю о твоем прошлом, Ясветр! Я знаю, какие тайны там сокрыты и какую угрозу ты несешь Симбалии! Придет время, когда народ возопит о твоем свержении! Время придет, Ясветр, и я вернусь с триумфом!

Керия и Эфрайон удивленно переглянулись. Принцесса села в карету с родителями. Лошади сразу взяли быстрый галоп и унесли принцессу от ее разбитых надежд назад в Надлесье.

Ее слова были не больше, чем детской угрозой, но странным образом задели Ясветра. Он посмотрел на корабль, зависший над поляной, в то время как Кайерт вернулся к возвышению и отдал приказ привести пленного фандорца.

Пока веревочная лестница опускалась, Ясветр смотрел на Семью, а они на него. Толчин, Алора, леди Тенор, другие дворяне сейчас понимали, почему Ясветр был народным героем. Он никогда не сдавался.

Король снова повернулся лицом к народу.

— Нам предстоит долгий и опасный путь, — сказал он, — но в Симбалии снова будет мир. Мы защитим наши берега от возможного нападения драконов!

Когда фандорец поднялся на сцену, голоса Семьи заглушил шум криков толпы.

Эфрайон улыбнулся, защелкивая цепочку с Рубином на шее Ясветра.

— Тебе не уйти от этого камня, — сказал он с улыбкой.

Раздались приветствия толпы. Ясветр обнял Эфрайона и Керию.

— Нам нужно переговорить с фандорцами, — тихо сказал он, — пора начинать готовиться, чем скорее, тем лучше.

Эфрайон коротко посовещался со словно заколдованным Тэмарком.

Ясветр повернулся и посмотрел на Кайерта. Принц стоял неподалеку, не спуская глаз с аллеи, по которой увезли его жену. Ясветр был уверен, что видел в его глазах слезы, но Кайерт резко повернулся прочь и направился к своему кораблю.

— О капитуляции говорите с фандорцем, — бросил он на ходу.

Через миг корабль уже медленно двигался прочь от возвышения в сторону Надлесья.

— Куда он? — спросила Керия.

— Думаю, что он хочет побыть один, — прошептал Ясветр, — а затем, возможно, поговорить с Эвирайей с глазу на глаз.

Воздушный корабль исчез из виду, и Ясветр повернулся к толпе:

— Возвращайтесь домой! Мужчины и женщины скоро вернутся с поля боя!

Пока толпа медленно расходилась, король смотрел на женщину, стоявшую рядом с ним.

— Керия, — сказал он, — кажется, рудокоп снова стал монархом.

Керия улыбнулась.

— Не было и мига, когда ты им не был, — ответила она.

Затем на глазах у всех Ясветр обнял ее и поцеловал.