Последний маг Империи

Глава 12 Выбор, который изменит все

― Павел Андреевич, вы предлагаете нечто самоубийственное. Уйти из Ордена просто так нельзя, ― переживала Диана.

― Вы не видите, что происходит? Орден расколотой луны даже не пытается защитить собственных членов. Я не говорю о себе, я говорю в первую очередь о вас. Что с вами бы сделал Орден теней, если бы я не смог их всех уничтожить?

Она задумалась. Гена обернулся и вставил свои пять копеек:

― Павел Андреевич прав, ― произнёс он с улыбкой, ― Если бы Орден вас ценил, вы бы не остались без протекции.

― Спасибо, Ген, ― поблагодарил я.

― Павел Андреевич, ― тихо сказала Диана, ― Вы не понимаете, выйти из Ордена ― задача непростая. Я вообще не знаю, насколько она выполнимая. Орден не просто так ставит метку. Это гарантия, что кандидат не сможет соскочить.

― У вас тоже такая есть? ― спросил я.

Она посмотрела мне в глаза, затем приспустила платье, обнажая плечо. В этот момент внутри меня всё загорелось, но я сдержал этот порыв. Сейчас не время для прелюбодеяний.

На плече у Дианы было точно такое же магическое клеймо, что и у меня. Только в отличие от моего, у неё в центре расколотой луны была голубая точка.

― Павел Андреевич, мы не можем идти на подобное. Орден нас уничтожит, ― тихо сказала она.

― А что если я вам скажу, что есть люди, на которых мы можем положиться. Люди высокого положения и статуса, люди, которые могут противостоять Ордену расколотой луны.

Она усмехнулась.

― Та встреча на Сретенском ― это всего лишь небольшое кулуарное мероприятие. На самом деле Орден расколотой луны куда больше, куда сильнее и куда опаснее, чем вы думаете.

― Гена, останови, ― приказал я.

― Слушаюсь.

Я вытащил Диану наружу. Мобиль стоял на песчаной дороге. По краям дороги густой сосновый бор. Пахло свежестью, хвоей и шишками. Особенно ярко это всё ощущалось после проливного дождя.

― Куда же вы меня вечно таскаете, Павел Андреевич⁈ ― возмутилась Диана.

― Я веду вас туда, где вы можете быть со мной до конца откровенны, ― строго сказал я, ― Дело в том, что я смогу вас посвятить в свои дела только если вы мне сообщите всю правду. А я знаю, что вы кое-то умалчиваете.

― Что же вы хотите узнать?

― Кто был четвёртым участником тогда на Сретенском? Кто мне ставил клеймо на плечо?

Она скрестила руки на груди и отвернулась.

― Говорите, Диана, иначе я оставлю вас здесь.

― Вы не посмеете, вы же джентльмен!

― Придётся отступить от своих принципов, чтобы научить вас хоть чему-то, ― без тени сомнения сказал я и закурил папиросу, ― Поэтому вам бы лучше мне всё рассказать.

Её глаза забегали, она понимала, что её мир начинает потихоньку рушиться. А это самое страшное, что могло произойти в настоящий момент.

― Вы должны мне кое-что пообещать, ― сказала она дрожащим голосом, ― Дайте слово, поклянитесь!

― Я не собираюсь давать вам никаких слов, потому что вы ни разу не были со мной до конца честны.

― Тогда я ухожу! ― сказала она.

― Уходите.

Уходить, разумеется, было некуда. Она обернулась по сторонам, после чего надула губы и скрестила руки на груди вновь.

― Что вы от меня хотите? Ну почему вы так настырны? ― спросила Диана.

― Потому что прежде, чем заключить с вами союз, я должен быть в вас уверен.

У неё округлились глаза, она покраснела и не знала, что на это ответить.

― С-союз? ― прошептала она. ― Вы правда?

― Абсолютная правда, я словами не ветер не бросаюсь. Но мне нужна вся правда. Какой бы горькой она ни была, ― я затянулся и выпустил дым изо рта, ― Поверьте, я не дурак. Я знаю, что вы служите на несколько фронтов сразу. Скажите, идея с Орденом теней ― это ваша затея?

Она вспыхнула, повернулась ко мне и влепила мне пощёчину.

― Чтобы я желала вам смерти таким изощрённым способом⁈ ― на её глазах появились слёзы. ― За что вы так со мной?

― Я буду с вами жесток, но, видимо, того требуют обстоятельства, ― строго и уверенно говорил я, ― И если про Орден теней ― это была разминка, лёгкая проверка, которую вы прошли, то дальше будет гораздо сложнее.

Она закрыла лицо руками, затем отвернулась. Её слёзы были настоящими. Я чувствовал. Чувствовал потому, что она вылезла из моей головы. Перестала там копаться, что-то искать.

Она защищается, но сейчас не выйдет лукавить. Либо мы расставляем все точки, либо я с ней прощаюсь раз и навсегда.

― Отвечайте честно и быстро, ― скомандовал я, ― Ваши слёзы вам не помогут. Сейчас решается наша с вами судьба.

― Вы не имеете права, ― дрожащим голосом сказала она.

― Я сам определяю своё право на что-либо, ― я выбросил папиросу в сторону, ― Итак, следующий вопрос. Вам кто-нибудь приказывал следить за мной?

Она повернулась и посмотрела мне в глаза, слёзы текли ручьём. В глазах была мольба, но я не собирался идти у неё на поводу.

― Был приказ или нет? ― рявкнул я.

― Был, ― тихо сказала она и закрыла рот руками.

― Кто приказал?

― Ильинский Казимир Владимирович, ― всхлипывая, произнесла она, ― Но вы всё неверно истолкуете, позвольте…

― Молчать! ― резко оборвал её я. ― Это ещё не всё. У вас будет время оправдаться. Но не сейчас. Следующий вопрос: вы причастны к смерти моего отца?

― Нет, ― сказала она, и я почувствовал, что она говорит искренне, ― Нет, Павел Андреевич, клянусь, я бы никогда…

― Я вас услышал, ― поднял руку я, ― Теперь не мене важный вопрос, который расставит все точки. Вы пришли ко мне в имение после дуэли, чтобы спасти Григория?

Она разрыдалась ещё сильнее.

― Отвечайте, Диана, моё терпение не резиновое.

― Да, Павел Андреевич, ― всхлипывала она, ― Я не могла его не спасти, иначе меня бы исключили из Ордена. А как только меня… ― она сделала паузу, захлёбываясь в слезах, ― Как только меня уберут из Ордена, меня сразу же зарежут люди Беклемишева. Я жива только благодаря Ордену.

― Какой интересный поворот, ― сказал я, сложив руки на груди, ― Интересно, интересно.

― Павел Андреевич, два месяца назад, когда во мне должна была пробудиться сила рода, ко мне явились люди Беклемишева, ― ей эта речь давалась нелегко, она заикалась и говорила отрывисто, ― Тогда ещё был жив Алёша ― мой младший брат. Он попытался меня защитить, но ему всего шестнадцать. Он лишь ранил одного из этих людей. А другой его застрелил. Меня спасло только то, что рядом с имением проезжала имперская полиция. Мне сказали, что за мной вернутся. В тот же день мои силы пробудились, и я прошла обряд инициации в Ордене расколотой луны.

― Почему я не прошёл этот обряд сразу?

― Я не знаю, Павел Андреевич, правда не знаю… ― она была в отчаянии. ― Может быть Ильинский и не хотел вас принимать изначально. Возможно у него договорённости с кем-то. Поэтому на вас и насылают теней. Это может быть даже сам Ильинский.

― Прекрасно, меня пытаются убить люди из моего же Ордена, как так интересно жизнь поворачивается.

― Мне приказали следить за вами, но то было только в первые дни, а после… ― она прервалась, чтобы перевести дыхание, ― А после я… Я…

Она покраснела и начала обмахивать лицо рукой.

― У вас не найдётся веера? ― спросила Диана.

― Нет.

Девушка ещё раз всхлипнула.

― Вы не закончили, ― сухо и холодно сказал я.

― Я влюбилась в вас.

Сказав это, она опустила глаза и отвела взгляд в сторону. Быть неискренней в этот момент она не могла, ибо всё происходящее следствие её неискренности. Я мог понять, почему она так себя вела, но не мог это принять.

Прежде, чем мы будем действовать дальше, все барьеры должны быть сломлены, все недопонимания устранены. Я не могу держать рядом с собой предателей и шпионов. Непозволительная роскошь в настоящий момент.

― Звучит откровенно, ― бесстрастно произнёс я, ― Думаю, если бы вы были шпионкой, вы бы именно так и играли на моих чувствах.

Я был уверен в том, что она в меня влюблена. Но я хотел вывести её на ещё большие эмоции. Мне нужно было привязать её к себе так, чтобы даже перед страхом смерти она никогда бы не предала меня.

― Вы… Вы… ― она не знала, куда себя деть. ― Это слишком жестоко. Вы хотите довести меня, да? Я перед вами открылась, а вы…

― Не переживайте, Диана, ― я сделал шаг вперёд, взял её за руку и резко притянул к себе, ― Я не враг.

Она уткнулась мне в грудь, моя сорочка и без того пропиталась влагой, теперь же там были ещё и её слёзы. Но продолжалось это недолго. Диана быстро успокоилась и вылезла из моих объятий.

― Я вас не понимаю, Павел Андреевич, к чему всё это было?

― Очень просто, ― ответил я, ― Мы с вами покидаем Орден расколотой луны.

― А как же Черкасов?

― Он подождёт, никуда не денется. Если вы готовы пойти на этот рисковый шаг со мной, просто скажите «да».

― Павел Андреевич, но на кого мы можем опереться? Мы останемся одни.

― Нет, не останемся, ― я протянул ей письмо в зелёном конверте, ― Вам знаком этот герб?

У неё приподнялись брови, а глаза округлились.

― Орден всевидящего ока⁈ ― воскликнула она. ― Что же вы молчали?

― Мне нужно было удостовериться, что вы честны со мной, ― сказал я, ― А теперь, будьте так любезны, сообщите мне, как мы можем покинуть Орден расколотой луны и избавиться от этого мерзкого клейма на плече?

Она посмотрела на меня исподлобья, улыбнулась, вытерла остатки слёз и сказала:

― Я знаю одного человека, который нам поможет.

По счастливому стечению обстоятельств, человек находился в Твери. Но найти его было крайне проблематично. Когда мы оказались в нужно месте, я лишь увидел заброшенную водонапорную башню. Рядом с ней была небольшая пристройка, выглядящая ещё более заброшенно, чем сама башня.

― Диана, вы уверены, что нам сюда?

― Абсолютно, ― сказала она, ― Вы даже не представляете сколько раз я хотела покинуть Орден. Но не могла.

Мы подошли поближе, и моя внутренняя сила начала пульсировать. Всё ровно так, как происходило в прошлый раз перед фабрикой.

― Я чувствую здесь присутствие иллюзии, ― сообщил я, ― Почему это чувство такое знакомое, будто я всегда знал его, но только сейчас в себе раскрыл по-настоящему?

Мой вопрос остался без ответа. Гена остался возле мобиля, а мы с Дианой медленно приближались к пристройке. Внезапно я ощутил мощный всплеск силы внутри, после чего всё окружающее пространство преобразовалось.

Невзрачная водонапорная башня превратилась в весьма красивую башню, выполненную в готическом стиле. Пристройка рядом изменилась до неузнаваемости. Вся обшарпанность исчезла, пристройка выглядела ухоженно и красиво.

Красный, выцветший кирпич сменился угольно-чёрной каменной кладкой с потрясающими узорами серо-белого цвета. Оконные рамы из серых, невзрачных и обшарпанных превратились в новые, крашеные изразцовые.

В каждом окне горел приятный тёплый свет. Он едва подрагивал, словно пламя свечи, подверженное лёгкому дуновению ветра.

Дверь из обычного куска растрескавшегося дерева на ржавых петлях преобразилась в каменную плиту с узорами.

Она мне чем-то напоминала дверь на Сретенском, но надо признать, та была куда более искусно сделана.

Диана прикрыла открытые уста своей прелестной рукой, я же улыбался от уха до уха. Каждый раз подобные трансформации меня поражали до глубины души своим масштабом.

Что тогда с фабрикой, что теперь с водонапорной башней.

― Нам на самый верх, ― сказала графиня.

Дверь медленно распахнулась, внутри никого не было. Встречали нас только подрагивающие огни люстры и свечей, расположенных на стенных подсвечниках.

Мы с Дианой вошли внутрь, она пошла вперёд, и через несколько лестниц и пролётов наконец оказались в башне.

Интерьер в готическом стиле, просторное помещение, рядом с единственным огромным окном от потолка до пола находился телескоп. На потолке роспись из созвездий.

В центре огромный дубовый стол на массивных ножках. Явно ручной работы, прекрасно выделанный, идеально вписывающийся в убранство. Вдоль изогнутых стен бесчисленное множество полок с книгами.

Некоторые книги старые и потёртые, другие совсем новые, но всех их объединяла красота. Не было ни одной невзрачной книжки. Каждая с тесьмой, с кожаной обложкой или другими изысками.

Также здесь царил цветочный запах, что и неудивительно, ведь у окна находился целый рассадник. Я даже не брался определить каждый из цветков, что там можно было увидеть. Настолько их было много.

За столом в деревянном кресле с высоченной спинкой сидел пожилой мужчина с раскидистой бородой, усами, в очках и залысиной, тянущейся аж до затылка.

В руке он держал перо, делал какие-то записи.

Долгое время он не обращал на нас никакого внимания. Затем он встал, свернул бумагу, с которой работал, в свиток, запечатал и отнёс на специальную полку, где таких свитков было великое множество.

Только после этого он вернулся обратно за свой стол, посмотрел на нас исподлобья, снял очки и улыбнулся.

― Ах, какие люди, Павел Андреевич Евграфов и Диана Константиновна Орлова, а я вас уже заждался.

― Заждались, Иоанн Романович? ― с удивлением переспросила Диана.

― Конечно, заждался, ― сказал он и взял какую-то бумагу с края стола, ― На вас разнарядка пришла уж давным-давно. Ещё тогда, когда Павел Андреевич впервые в Тверь приезжал.

Сказав это, он широко улыбнулся мне. Несмотря на почтенный возраст, его зубы были в идеальном состоянии. Лишь слегка пожелтели.

― Орден всевидящего ока просто так мне письма не присылает, ― продолжал улыбаться он, ― А вы как думали?

― Но что вам о нас сообщили? ― вмешался в разговор я.

― А как вы думаете, Павел Андреевич? ― продолжал улыбаться Иоанн Романович.

― Я пока ничего не думаю, вот письмо от Ордена всевидящего ока, которое у меня есть, ― я протянул его старику.

Тот, приподняв голову чуть вверх, при этом глядя на само письмо, пробежался по нему глазами, затем отложил очки и посмотрел на меня.

― Ну что, Павел Андреевич, раз вы здесь с Дианой, вопрос доверия, полагаю, решён?

― Решён.

Диана посмотрела на меня и улыбнулась. В её глазах чувствовалась искренняя благодарность.

― Когда же вы наконец поженитесь? ― внезапно спросил старик. ― У вас будут прекрасные дети, представляете, какая красивая двойная фамилия Евграфов-Орлов. Я бы на вашем месте, Павел Андреевич, не медлил.

Мы с Дианой оба залились краской.

― А что это у вас, Диана с ногами? Где вы столько грязи нашли? ― он навис над столом. ― А у вас Павел Андреевич? Ужас какой!

― Это…

Но я не успел продолжить, как он прервал.

― Не беда, моя экономка всё уберёт, ― сказал он, продолжая улыбаться, ― Загляните потом в гардеробную, там найдёте чистую одежду. И соответствующую вашему статусу, разумеется. Не ехать же в таком виде в Москву, правда?

Я кивнул, Диана тоже.

― Что ж, раз с этим разобрались, перейдём к основной части, ― он взял какую-то книгу, раскрыл её, лизнул палец и перелистнул несколько страниц, ― Я вношу вас в перечень «перебежчиков», не переживайте, оно только называется страшно, а на деле ― обычная формальность.

После этих слов он поглядел на нас исподлобья.

― Да и к тому же Орден расколотой луны, ― фыркнул он, ― Прекрасно вас понимаю, я бы и сам в этом гадюшнике не продержался и недели. После того, как Андрей Илларионович Евграфов перестал его возглавлять, тот превратился в настоящий серпентарий.

Он приподнял брови и посмотрел мне в глаза. У меня же сердце заколотилось. Я и не подозревал, что мой отец управлял Орденом. Посмотрев на Диану, я понял, что эта подробность ей тоже неизвестна.

― Тем более, вам, Павел Андреевич, даже не дали в него полноценно вступить, ― продолжал Иоанн, ― Поэтому с вами всё будет гораздо проще. А вот с Дианочкой, ― старик глубоко вздохнул, ― Девочка моя, крепитесь. Будет очень тяжело.

Она заёрзала.

― Простите, но тяжело ― это как?

― О, пока не думайте об этом, мне нужна лишь ваша подпись, вот здесь, здесь и здесь, ― он протянул нам по бумаге.

Я взял перо, прочитал условия договора и понял, что это можно подписывать, потому что предметом является избавление от метки Ордена. Диана тоже недолго ждала, ничего лишнего в договоре не было.

― Что ж, ― улыбнулся старик, ― а теперь за мной.

Мы спустились в подвал, пробираясь через тесные, пыльные коридоры, где на каждом углу была паутина.

Наконец мы оказались в просторной церемониальной комнате. Здесь немного пахло сыростью.

На стенах были факелы, по центру находился внушительных размеров чёрный трон, выполненный из камня, дерева и кожи. Каменные вставки имелись повсюду, но основная масса камней была сосредоточена у основания. Он буквально стоял на каменных ножках.

Обивка из тёмно-синей кожи, никогда прежде такую не видел. На подлокотниках ремни, видимо, для закрепления рук. Также ремни были на ножках, чтобы закрепить ноги, и один большой ремень, что обхватывал грудь.

― Но к чему столько ремней? ― воскликнула Диана. ― Неужели, нельзя обойтись без этого?

― О, не переживайте, Диана Константиновна, ― улыбнулся старик, ― ремни нужны исключительно для того, чтобы вы сели в нужно положении. Иначе мне будет тяжело настроить испепелитель.

― Испепелитель⁈ ― глаза у неё чуть не повылезали из орбит.

― Ой, прошу прощения, ― хихикнул дед, ― я сказал испепелитель? Я имел ввиду исправитель… ― он сделал паузу. ― Да, исправитель, исправитель. Не бойтесь.

Он жестом пригласил её сесть.

― Дамы вперёд, ― Иоанн посмотрел на меня, ― а вы пока подождите, Павел Андреевич.

― Нет, нет! ― возразила Диана. ― Пусть он идёт первый, я боюсь.

― Не бойтесь, это словно комарик укусит, даже не почувствуете, я вам слово даю, Ваше Сиятельство, Диана Константиновна.

― Ручаетесь? ― испуганно спросила она.

― Ну конечно, слово графа вам даю, ― продолжал улыбаться старик, ― Вы мне доверяете?

Она посмотрела на меня, затем на него, кивнула и села в этот массивный трон. На его фоне графиня казалась маленькой и беспомощной. В её взгляде всё ещё был страх, я же стоял и молча наблюдал.

― Итак, Диана Константиновна, вам надобно закрыть глаза, ― приказал Иоанн, ― И не вздумайте открывать, пока я не скажу! Это важнейшее правило. Запомните!

― Хорошо.

Она закрыла глаза, а он ушёл куда-то в тёмную зону за троном. Мгновение спустя послышался адский скрежет и скрип. Было настолько громко, что я даже поморщился. Отвратительные звуки.

― Что это? ― испугалась Диана.

― Не переживайте, всё в порядке, всё идёт по плану, ― успокоил её Иоанн.

Но когда он выкатил на свет эту установку из преисподней, у меня пропал дар речи. То была монструозная труба, чем-то напоминающая телескоп, только испещрённая множеством торчащих во все стороны цилиндров.

Сама труба была установлена на другую трубу, что упиралась в стальную подставку на больших стальных колёсах.

― Колёса скрипят, потому что всё никак не сделаю каучуковое покрытие, ― объяснял Иоанн, ― тут уж прошу меня простить, всё руки никак не доходят. Кстати, прибор изготовлен нашим общим знакомым. Может быть слышали о нём? ― посмотрел он в мою сторону, ― Милош Брадич его зовут. Они с вашим отцом хорошо ладили.

Старик продолжил двигать эту трубу, явно чуть не надрываясь.

― Может вам помочь, Иоанн Романович? ― осведомился я.

― Нет! ― резко отрезал он. ― Можете взяться за хрупкие части, а это исключено.

Наконец он поставил трубу сбоку от Дианы, та сидела с закрытыми глазами.

― Я бы мог вам повязку на глаза намотать, ― произнёс дед, ― но я полагаюсь на ваше честное слово графини, верно?

Она закивала, хотя чувствовал, как Диана хотела открыть глаза.

Старик ещё какое-то время возился с оборудованием, затем подошёл к Диане и застегнул все ремни. Она напряглась, но глаза открывать не стала. После он обнажил её плечо, разрезав ткань.

― Ничего страшного, Диана Константиновна, не представать же вам неглиже, верно? А платьице ― вещь заменяемая. У меня покойная жена была такой модницей, что я аж вешался. А теперь вот скучаю. Вы у неё в гардеробе чего-нибудь и подберёте, да? Ну и славно.

Диана лишь открыла рот, чтобы что-то ответить, но промолчала.

Труба оказалась телескопическая, Иоанн выдвинул несколько колец и направил кончик на плечо Дианы. Девушку подёргивало. Я тоже волновался. Всё это так странно выглядело.

― Замечательно, Дианочка, а теперь сожмите зубы, да покрепче. Ни в коем случае не размыкайте челюсть.

― Что-о? ― возмутилась она.

― Слушайте, что говорю, ― продолжал дед, ― Скоро всё закончится.

Она стиснула зубы, я даже увидел, как проступили жевательные мышцы через её тонкую кожу.

Наконец он подошёл к устройству и опустил вниз рычаг, что находился позади.

Всё помещение залилось искрами и жёлто-голубым светом. Шум стоял страшный, на меня валились целые снопы искр. Боюсь представить, о чём там вообще думала Диана. Но глаза не открывала. Девочка-кремень.

Труба начала раскаляться, об этом говорили оранжевые пятна, проступающие через медный корпус. Все цилиндры соединились меж собой тонкими молниями, что изгибались дугами, иногда пропадая, а потом вновь появляясь.

Кончик трубы, направленный в плечо раскалился добела. Он становился всё ярче и ярче, пока наконец не образовался белый шар света, словно надувшийся пузырь. Этот пузырь отделился от трубы и резко перекинулся на Диану.

Девушка тут же завопила от боли. Всё её тело на мгновение подсветилось, а затем процесс завершился так быстро, что я даже оторопел.

В комнате воцарилась тьма, лишь факелы дрожали.

― Если бы я знала, что это будет так больно! ― закричала графиня.

― Тихо, тихо, тихо, ― успокоил её Иоанн, ― Дайте-ка глянуть, моя хорошая.

Он подошёл поближе, надел очки, пригляделся к плечу.

― Ну что ж, мои поздравления, всё прошло успешно! ― обрадовался он. ― Вы только гляньте, и следа не осталось. А я-то думал, что в первый раз не сработает, поэтому ремни и использовал.

― Что⁈ ― Диана открыла глаза и злобно посмотрела на старика. ― В первый раз⁈ Вы это сделали впервые⁈

― Нет, саму процедуру я провожу не впервые, но раньше приходилось возиться с этим целую неделю, ― затараторил дед, ― А теперь вот Милош Брадич мне сделал такое устройство, и всё делается за пару мгновений, ну не красота ли?

― Я была подопытным кроликом? ― на лице у девушки застыл страх. ― Я ведь могла умереть…

Старик расхохотался.

― Ну умереть ― это вряд ли, хотя кто знает, ― он тут же осёкся, ― Но вот лишиться руки, такое бывает да.

― Лишиться руки⁈ ― Диана смотрела на меня с мольбой о помощи в глазах. ― Почему вы не сказали мне об этом⁈

― Вы тогда бы не согласились избавиться от метки, а мне нужно было опробовать новый аппарат, ― улыбнулся он и поправил очки, ― Ко всему прочему, если бы вы увидели, как это делает Павел Андреевич, вы бы не согласились туда сесть. Всё-таки, я немного слукавил. Комарик кусает послабее.

― Послабее? ― Диана была готова уже разрыдаться. ― Отвяжите меня уже наконец, эти ремни…

― Сию секунду, Ваше Сиятельство, ― он подбежал и отстегнул её, ― Теперь вы на свободе. Во всех смыслах этого слова.

Он снова рассмеялся во всё горло.

― Правда, скорее всего, вам надобно будет вступить в другой Орден. Иначе вас сожрут, ― задумчиво произнёс он, ― Но это уже детали. Павел Андреевич, вы готовы?

― Как никогда прежде, ― сказал я снимая, сорочку и сюртук, ― Со мной будет проще, верно?

― Вы, как мужчина, перенесёте боль стойко, я уверен, ― произнёс старик, ― Но знайте, кандидатов я ещё не отлучал от Орденов. Так что посмотрим.

― Что угодно, лишь бы избавиться от этой мерзкой метки.

― Ого, ― сказала Диана, ― такая гладкая и бархатистая кожа.

Она поглаживала своё плечо, где не было ни следа от метки. Я уселся на трон и позволил себя зафиксировать ремнями.

― Павел Андреевич, ― залилась румянцем Диана, ― Вы так… Атлетичны.

Я улыбнулся. У меня действительно было прекрасное телосложение, чего уж таить. Никогда не чурался нагрузок и физических упражнений.

― Ваше Сиятельство, ― обратился ко мне Иоанн, ― начинаем?

― Разумеется начинайте, ― раздался голос до боли знакомый, ― И чего вы вообще его спрашиваете Иоанн Романович? Я же сказал, как всё нужно делать. Сидите, сюсюкаетесь с ними.

Голос донёсся из коридора, тёмный силуэт двигался неспеша, факелы освещали его со спины, лица я не видел. Зато я слышал голос. И этот голос я ни с кем и никогда не спутаю.

― Да моё дело какое, ― отвечал Иоанн, ― моё дело маленькое. Да и сами понимаете, как же людей-то не успокоить в трудной ситуации?

Сердце заколотилось, как бешеное. Оно чуть ли не выпрыгивало из груди. Я сглотнул слюну.

Но как это было возможно?

Нет, это невозможно. Этот человек не мог быть жив. Не мог и всё тут!

Тем не менее, я отчётливо его видел, отчётливо слышал, а Иоанн с ним ещё и разговаривал.

Наконец, когда я обрёл дар речи, я спросил подрагивающим голосом:

― Отец?