Последний маг Империи

Глава 13 Менять Ордены, как перчатки

Но я уже не слышал, что он ответил, лишь уловил, как шевелятся губы. Вокруг снова поднялся шум, гвалт, начали разлетаться снопы искр во все стороны. Затем медная труба снова раскалилась, начал появляться белый шар.

Мой отец стоял и улыбался, глядя на происходящее. Я не мог понять, он улыбается, потому что ему доставляет удовольствие видеть меня в этом кресле, потому что знает, что мне сейчас будет больно или потому что рад видеть?

Впрочем, оно не имело никакого значения. Ибо он жив, здоров и стоит передо мной, как ни в чём не бывало.

Это значит, что все три года его отсутствия я прожил с мыслью, что похоронил своё род. А мой род живее всех живых, оказывается.

Но если он жив, то получается жив и дед?

Они ехали в одном мобиле, упали в одну реку. По крайней мере именно это написано в документах, что я изучал.

Белый шар окончательно надулся и уже был готов прилипнуть ко мне, чтобы сделать мне очень и очень больно.

Правда, я намеревался молчать и смотреть отцу в глаза. У меня к нему много вопросов. Очень много вопросов.

Наконец, шар коснулся моей кожи, я ощутил обжигающую боль, словно мне к плечу приложили раскалённую кочергу. Затем эта боль постепенно превратилась в пылающую изнутри.

Всё моё тело словно загорелось, затем пламенная боль сменилась тысячами тысяч покалываний, будто в меня воткнули бесчисленное количество игл.

Но я не только не издал ни звука. Я сидел и смотрел отцу прямо в глаза. И улыбался.

Улыбался я по нескольким причинам. Первая: как только меня отстегнёт Иоанн, я накинусь на отца с кулаками, ибо он заслужил. Так нельзя поступать с родным сыном.

Какое у него оправдание?

Что он скажет?

«Паша, да я просто решил отдохнуть?»

Не принимается.

Боль уже утихала, вокруг всё погасло, лицо отца освещалось лишь оранжевым пламенем факелов.

Диана стояла опешившая, глядела то на меня, то на него. Судя по её взгляду, там был целый калейдоскоп эмоций. В устах застыл немой вопрос: как так получилось, что Павел Андреевич не издал ни звука? А затем следующий вопрос: как так получилось, что Андрей Илларионович жив?

Всё это никак не ложилось на её картину мира, отчего она пребывала в глубочайшем недоумении.

Вторая причина, по которой я улыбался ― это возможность наконец получить ответы на все интересующие меня вопросы.

Где мой дед? Где находится оружейная фабрика? Почему он не пустил меня на эту фабрику, когда я приехал вновь? И что за тайный покупатель, приближённый к Императору?

Что задумал мой отец?

Наконец Иоанн отстегнул меня. Мы с отцом глядели друг другу в глаза и улыбались. Секунду спустя, я сорвался с места словно цепной пёс и устремился в его сторону.

Но когда попытался ударить, его силуэт мгновенно исчез. Растворился в пространстве, словно туманная дымка.

Оглянувшись по сторонам, я понял, что он находится рядом с трубой. С криком я кинулся в ту сторону, но тоже зря. Это тоже был иллюзорный силуэт.

― Ах ты чёртов маг иллюзий! ― рявкнул я. ― Боишься получить по лицу за то, что не дал о себе знать в течение этих трёх лет?

Он рассмеялся в голос, смех доносился откуда-то с потолка. Я посмотрел наверх, но ничего не увидел.

― Павел, ты переоцениваешь важность происходящих здесь событий, ― произнёс он, ― Если ты думаешь, что я приехал в эту тьмутаракань, чтобы посмотреть, как ты снимаешь метку, то поздравляю, ты ничему не научился и стал глупее, чем когда-либо.

Иллюзорные копии. Понятно, его здесь нет. Чёрт! А так хотелось набить ему морду.

― Ко всему прочему, ― продолжал он, ― судя по твоей реакции, я сделал всё верно. Не хотелось бы, чтоб родной сын испортил мне лицо. А теперь к важному, мой иллюзорный двойник появится, но только если ты перестанешь нападать, как обезумевший волк, договорились?

― Будто много смысла твой фантом атаковать, ― буркнул я, надевая сорочку.

― Тебе следовало бы обращаться ко мне в более уважительной форме, ― строгим голосом произнёс он.

― А тебе следовало бы сообщить, что ты всё ещё жив, отец, ― парировал я.

― Ты многого не знаешь, Павел, но я тебе поведаю чуть позже, ― вздохнул он, ― Для начала хочу поздравить тебя и твою избранницу. Вы избавились от оков. Теперь Орден расколотой луны не имеет над вами никакой власти.

Он сделал паузу.

― Наряду с этим, вы не состоите ни в одном из Орденов. С одной стороны, это опасно. С другой стороны, Ильинский не сможет отслеживать вас через метки и насылать Орден теней. Вообще никто вас не сможет отслеживать. В том числе, и я.

Периодически он делал длительные паузы, чтобы нагнать интриги. Он очень любил это делать ещё тогда, когда был жив. Впрочем, теперь это звучит чудаковато. Получается, что он никогда не был мёртв, а значит «когда был жив» ― это ошибка моего восприятия.

Жизнь иногда подкидывает совершенно неожиданные сюрпризы.

― Поэтому вы можете изменить внешность, в этом вам поможет ваш покорный слуга Иоанн Романович. Прошу его любить и жаловать, и не обижать.

Старик отвесил низкий поклон и улыбнулся.

― Всё это поможет вам двоим добраться до Черкасова, ― он прокашлялся, ― Я организую ложную весточку в газетах о том, что вы оба погибли, пока ехали по тверской губернии.

― Как ты это сделаешь? ― тут же осведомился я, надевая сюртук и надвигая картуз на глаза.

― Тебя это волновать не должно, просто положись на меня.

― Извини, отец, я перестал на тебя полагаться в тот момент, когда узнал, что ты погиб. А на церемонии захоронения прощался с пустым гробом. Поэтому, как ты собираешься провернуть то, что задумал, а самое главное зачем? Почему именно сейчас ты вдруг решил себя раскрыть? Что тебе мешало и дальше заниматься своими делами в Сербском королевстве?

Он замолчал. Воцарилась тишина секунд на десять.

― Что ж, а я ошибался в тебе, Павел, ― наконец заговорил отец, ― Ты гораздо умнее и проницательнее, чем я думал.

― Так почему ты не на написал хотя бы одно единственное письмо?

― Я могу ответить честно, но тебе это не понравится, Павел.

― О, поверь, я уже привык жить в таких условиях, когда мне не нравится практически ничего.

Отец глубоко вздохнул, выдержал ещё одну драматичную паузу, ну как же без этого, и только потом заговорил вновь.

― Мне было просто лень.

Я чуть ли не взорвался на месте, но сдержался.

― Почему я не удивлён этому ответу.

― Ты не перестаёшь меня удивлять, Павел, ― гордо сказал отец, ― Я ожидал совершенно иной реакции.

― Я теперь уверен, что ты не заслуживаешь её, ― сухо произнёс я, ― Мне кажется, ты заслуживаешь только моего сухого холодного презрения. Хотя нет. Этого ты тоже не заслуживаешь.

― Успокойся, если я тебе скажу о том, как я отношусь к твоему мнению, тебе это тоже не понравится. Но у нас есть важные дела. И ты в настоящий момент являешься главным локомотивом рода Евграфовых, ― он помолчал, ― И Орловых. Как ни крути, а дама уже твоя. Я всё гадал, сможешь ли ты принять её грехи или нет.

― Отец, будь добр, не лезь в мои отношения.

― Как скажешь. Но одно я обязан сказать перед уходом, ― его голос внезапно сменился с безразличного на более оживлённый и даже местами гневный, ― Ты меня сильно выбесил тогда своим поступком.

― Каким поступком?

― Когда отправился в стрелковый полк вместо лейб-гвардии.

Теперь настала моя очередь смеяться во весь голос.

― Знаешь отец, это было самое правильно решение за всю мою жизнь.

Я, безусловно, лукавил. За прошедшие годы я не раз возвращался мысленно в прошлое и думал о том, правильно я поступил или нет? Но теперь, когда я знаю, что он жив, я ни за что в жизни не подарю ему радости познать мои душевные терзания.

Внезапно для меня он тоже рассмеялся.

― Что ж, а может быть не зря я столько всего в тебя вложил. Ты так на меня похож, наверное оно меня и бесит, ― он кашлянул, ― Ваша цель ― это Черкасов. Прикрытие я обеспечу. Остальное за вами.

― Без тебя бы не разобрались, отец, ― саркастически ответил я.

― И не оставляйте Гену на улице, ― сказал он, пропустив мои слова мимо ушей, ― Всё-таки дождь поливает, ему там одиноко.

― Ага, ― безразлично ответил я, лишь бы снова его позлить.

На этом наш сеанс закончился.

Иоанн Романович смотрел на меня вытаращенными глазами, Диана тоже.

― А чего вы все удивляетесь? ― всплеснул руками я. ― У нас с отцом никогда не было гармоничных отношений.

Диана опомнилась первой.

― Действительно, давайте пригласим Геннадия внутрь, переоденемся и соберёмся, чтобы обсудить наш дальнейший план?

― Хорошая идея, ― улыбнулся Иоанн.

Я безразлично кивнул. Честно говоря, хотелось наперекор отцу отправиться обратно в столицу и закричать: «Я здесь, твари!». Но это был бы самый глупый и безрассудный поступок.

Мы с Дианой ещё до того, как отец вышел с нами на связь, планировали тайное посещение игорных домов, принадлежащих Черкасову. Однако, он подал это так, словно это его изначальная идея.

Как же он любил играть в подобные игры. Потом ещё обязательно скажет, что моя роль была минимальной во всей этой авантюре.

Диана отправилась в гардеробную, чтобы подобрать себе наряд, а я зашёл в трапезную, где Иоанн Романович меня накормил тушёным мясом из печи.

Ко мне присоединился Гена, который накинулся на ломти, словно голодный волк. Но оно и неудивительно, я к столу в своём имении приглашал его нечасто, а как он питается вне имения понятия не имел.

Судя по всему, скудновато.

― А чего вы, Павел Андреевич, не пошли бы не помогли выбрать наряд Диане Константиновне? ― поинтересовался улыбчивый старик.

― Потому что я ем, ― коротко ответил я. ― А ещё хочу принять ванну.

― Ванна, между прочим, давно ждёт вас, ― сказал Иоанн, ― Олег Гаврилович всё приготовил, пока мы общались с вашим отцом.

― Олег Гаврилович? ― удивлённо спросил я.

― Именно, мой камердинер, я разве не говорил о нём?

Я пытался вспомнить, но ничего в голову не приходило. Впрочем, какая разница? Если ванна готова, я должен наконец обмыться и привести себя в порядок. Диана всё равно провозится с нарядом несколько часов.

― Замечательно, ― я отодвинул тарелку с недоеденным куском, ― пойду освежусь.

― Если вдруг переживаете, что вас кто-то побеспокоит, то не переживайте, у меня есть ещё отдельная мыльня в дальней части имения. Как раз рядом с гардеробной.

В ванне я почувствовал, как у меня налаживается жизнь. Ещё несколько дней назад всё было крайне скверно. Долги, я считал, что я последний представитель своего рода, ещё и это унизительное посвящение в кандидаты в Орден расколотой луны.

Меня аж передёрнуло, когда я вспомнил.

Теперь же моё положение куда лучше. Правда все, кто остался в Москве, скорее всего, будут сходить с ума.

Софья, Константин Иванович, работники мануфактуры. Впрочем, Бенуа умеет работать. Он обеспечит безопасность тылов. Теперь благодаря ломбарду финансовые дыры будут полностью закрыты.

А я буду присматривать за своим имуществом, словно серый кардинал. Поглядывать, проверять, охранять. Никто и не догадается, что это я.

Закрыв глаза, я откинулся назад. Тело было распарено в приятной горячей воде. Самое то после тяжёлого дня. Единственное, чего мне не хватало, так это банщика, который отработал бы вениками по спине и по ногам. Было бы неплохо.

Моё спокойствие было прервано странным стуком в окно. Я поглядел и в свете полной луны увидел сову, сидящую снаружи на подоконнике. Я был готов поклясться, что это была та самая сова, в которую превратилась Лесьяна у меня в имении.

Какое-то время она тарабанила в окно, затем, когда я уже был намерен вылезти из ванны, взмахнула крыльями и улетела.

Значит ли это, что Лесьяна всё знает? Если знает, то расскажет ли отцу? Или это была обычная сова, которая просто пролетала мимо? Сплошные вопросы и никаких ответов.

Наконец мне наскучило валяться без дела. Внутри заиграл азарт, и я всё же решил навестить Диану Константиновну в гардеробной. Уверен, она до сих пор примеряет наряды, не в силах найти что-то подходящее.

Я надел свежую сорочку, исподнее, свежие брюки. Всё не моё. Подарок от Иоанна. Но сидело идеально. Будто на меня шилось. Впрочем, если Иоанн Романович ― это преданный слуга моего отца, то неудивительно, что тут и на меня есть одежда.

Картуз и сюртук надевать не стал. Бессмысленно.

Почему-то хотелось тайно пробраться через всё имение, поэтому я бесшумно на цыпочках пробрался мимо трапезной, затем преодолел несколько пролётов, после чего оказался возле гардеробной.

Внутри горел оранжевый свет. Судя по звукам Диана ходила и выбирала что-то, постоянно вздыхая. Этот разочарованный вздох.

С её фигурой она могла себе позволить любой наряд, но ей всё равно что-то не нравилось? Какова цаца.

Замерев в тёмном углу коридора, я заглянул дверную щель гардеробной. Увидеть меня с той стороны было невозможно, зато я видел практически всё.

Диана расхаживала возле зеркала в прогулочном распашном платье строгого покроя. Крутилась и так, и эдак. Но видно, что была не удовлетворена.

Я поймал себя на мысли, что сижу, как дурак, наблюдаю за ней, словно деревенский мальчишка.

И только эта мысль промелькнула в моей голове, как она раздосадовано скинула с себя платье, оставшись полностью обнажённой.

Лучшего момента, чтобы зайти, нельзя было и придумать.

Я встал в полный рост, открыл дверь и сделал шаг внутрь. Она обернулась, тут же подобрала платье с пола, прикрылась им, и уставилась на меня ошалелыми глазами.

― Павел Андреевич! Вы что себе позволяете? Не пристало кавалеру беспокоить даму, когда та наряд себе подбирает!

Я улыбнулся и сделал ещё один шаг вперёд.

― Долго мы будем общаться на «вы», словно нас ничего не связывает?

― Вы… Ты… ― она замялась, не зная, что сказать. ― Вы себе слишком много позволяете, Павел Андреевич. Выйдите, пожалуйста, я не одета!

― Именно поэтому я и зашёл, ― сказал я делая, ещё один шаг, ― Тебе идёт быть без одежды. Как прошли банные процедуры?

Она залилась очаровательным румянцем, глаза девушки начали бегать из стороны в сторону. Я медленно приближался, намереваясь взять своё.

― Всё хорошо прошло, а почему вы спрашиваете?

― Ты спрашиваешь.

― Я не спрашиваю.

― Нет, обращайся ко мне на «ты». Спроси меня: Почему ты спрашиваешь?

― Я… Я… ― она не находила, что сказать.

― Давай, Диана, я в тебя верю, ― я подошёл уже почти вплотную, ― Нам всего лишь осталось преодолеть один единственный барьер. В конце концов, сколько всего мы прошли вместе, верно?

― Павел Андреевич…

Она уже не находила себе места, но уйти не пыталась. Не сопротивлялась. Её глаза пусть и бегали из стороны в сторону, но я чётко видел в них желание остаться здесь.

Внутри неё полыхал огонь. Мне это нравилось.

― Просто Павел, неужели это так сложно? ― спросил я и положил руки на её обнажённую талию.

― Не сложно, просто… ― она повернула голову в сторону, избегая моего взгляда, ― Павел, ты…

Она не закончила фразу.

― Ну вот, видишь, ― улыбнулся я, пытаясь убрать последний барьер между нами ― платье, что она держала в руках.

― Павел, ты не понимаешь, я…

Каждую фразу она не заканчивала и вздрагивала. Будто хотела сказать нечто важное, но никак не решалась.

Я взял краешек платья двумя пальцами и начал медленно его опускать. Поначалу даже встретился с активным сопротивлением. Но с каждой секундой её защита таяла на глазах.

Ямочки на щеках от лёгкой неуверенной улыбки очаровывали меня, а естественный румянец, покрывший её щёки и вовсе сводил с ума. Она буквально испускала жар.

Кожа её горела, я чувствовал это, водя свободной рукой по её талии вверх и вниз.

― Павел, вы… Ты просто…

― Что такое? Не стесняйся, просто скажи.

― Ты… У меня просто… Понимаешь?

― Что? Я не понимаю

Наконец защита полностью обрушилась, платье упало на пол, она предстала передо мной во всей своей обнажённой красе.

Манящие, утончённые бёдра, приятные изгибы талии, небольшая, округлая, восхитительной по красоте своей формы грудь. Она буквально вся трепетала.

Мне казалось, что если прикоснусь к ней снова, то обожгусь.

Девушка стеснительно прикрылась руками и отвела взгляд.

― Ты у меня… Первый.

Я искренне улыбнулся и поцеловал её в горячие уста. Она пылала гораздо сильнее, чем тогда в городе. Но отдавалась страсти полностью и без остатка. Я это оценил и наградил её поцелуями в шею, от которых бедняжку аж начало трясти.

― Так это же прекрасно, Диана, ― ответил я на её фразу о том, что я первый, ― Тебе нужно просто расслабиться, ты же можешь это сделать?

От перенапряжения, пережитых эмоций и обстановки, у неё потекла слеза. Но то была слеза радости, уж я такие видал в своей жизни. Она охотно кивнула, вытерла её и начала расстёгивать мою сорочку.

Ещё через несколько мгновений, девушка осмелела окончательно. Мы моментально утонули друг в друге и уже дальше была лишь чистая страсть, которую невозможно обуздать.

Наутро я подскочил на кровати, словно ошпаренный. Кто-то барабанил в дверь так, словно в доме находился враг государства.

Диана спала таким крепким сном, что её ничто не могло разбудить. Я накинул одежду и побежал искать Иоанна. Нашёл его возле двери, он стоял и прислуживался.

― Иоанн, что происходит? ― спросил я.

Он приложил палец к губам.

― Кто бы это ни был, он как-то сумел снять иллюзорную защиту.

― Надо посмотреть в окне, ― решительно сказал я.

― Нет! ― возразил он. ― Даже не вздумайте, Павел Андреевич. Они могут только того и ожидать.

― Но как нас нашли? И кто?

― А у вас мало врагов, Павел Андреевич? ― улыбнулся старик. ― Знаете, что я предлагаю?

― Что же?

― Проигнорировать.

Я приподнял брови.

― Просто не обращать внимания? ― уточнил я.

― Именно, ― улыбнулся он, ― Мы же не ждём гостей? Не ждём. А если пришли незваные гости, то что мы должны сделать?

― Выпроводить их отсюда, ― уверенно произнёс я.

― Павел Андреевич, вы прямо как сторожевой пёс, уж не сочтите за оскорбление, ― он отошёл от двери и направился в трапезную, ― Пойду-ка я лучше поем. Сегодня Олег Гаврилович приготовил изумительные горшочки с говядиной и картофелем. Вы тоже приходите, пока горячее, она такие горшочки делает, просто объеденье.

Я смотрел на него с удивлением.

― Иоанн Романович!

― Что такое, Ваше Сиятельство?

― В дверь до сих пор стучат.

― Да и пусть стучат, ― с этими словами он удалился восвояси.

Я стоял и продолжал слушать. Если бы это была не каменная дверь, а обычная с глазком, можно было хотя бы глянуть, узнать, что там происходит. Но нет. В окна смотреть тоже нельзя.

Тем не менее, я не собирался следовать наставлениям старика. Поэтому я пошёл в башню. Залез на предпоследний этаж, ровно тот, где был балкон, выглянул наружу и наконец увидел таинственного гостя.