Последняя битва Пономаря

Глава 6

Ночью никаких нападений не произошло.

На это утро планов у Игоря Сергеевича не было, курс лекций, которые он читал на курсах повышения квалификации народных целителей, недавно кончились, график работы еще не перестроился, в Центр Традиционной народной медицины надо было ехать лишь к трем часам, и Дарофеев решил посвятить свое свободное время сбору сведений о Космэтике.

После легкого завтрака целитель и Витя начали медитацию. Они отделили тонкие тела от плотных, вошли в режим модифицированных «жалюзи», которые Пономарь уже окрестил «состояние «шишка», и астральное путешествие началось. Решив самостоятельно неприятности не искать, Пономарь и юный Матюшин, коротко посовещавшись, постановили: первым делом Константин.

Настроившись на личностные вибрации брата, Игорь Сергеевич «пошел по следу». Просматривая события, происходившие с младшим Дарофеевым, целитель и Витя быстро нашли последнюю операцию, в которой тот участвовал.

Константин недавно сменил работу и из ГРУ ушел в Налоговую полицию, где возглавил элитное подразделение спецназа.

Два дня назад они должны были провести захват небольшого особнячка, в котором находился офис подпольного афганского банка. Граждане суверенного Афганистана, занимались нелегальными переводами валюты за границу и обратно. По данным наружного наблюдения, в офисе на момент захвата должно было находиться не более пятнадцати человек, из которых больше половины составляли девушки-счетчицы.

Все это Дарофеев и Витя выслушали, побывав на летучке спецназовцев.

Однако, с самого начала дела у бойцов пошли наперекосяк. За минуту до начала операции на территорию особняка въехал фургон. Эта машина обычно отвозила наличность и появилась за полчаса до обычного времени своего появления. Посовещавшись, командование решило все же начать штурм.

Более тридцати спецназовцев пошло в атаку. На преодоление забора ушли считанные мгновения, но уже во дворе их встретило сопротивление. Люди восточной наружности, загружавшие мешки в фуру, успели открыть огонь. Двое бойцов оказались ранены, остальные сами были вынуждены открыть огонь на поражение.

Внутри здания на звуки выстрелов среагировали моментально и все двери и окна оказались заблокированы металлическими решетками.

На такой случай у бойцов имелись миниатюрные заряды, они перерубили прутья решеток, но темп и внезапность были потеряны. Обитатели особняка не сопротивлялись. Но когда бойцы попытались войти в одну из комнат, где лежали подозрительные мешки, раздался мощный взрыв. Трое человек погибли на месте, еще двое получили осколочные ранения. После взрыва сразу начался пожар. Систему автоматического пожаротушения работники банка успели отключить и пламя быстро охватило здание. Тут уже было не до компромата, самим бы спастись.

В общем, спасти удалось лишь малую часть денег и бумаг. Самые важные компрометирующие документы оказались уничтожены. Руководство признало, что операция провалилась.

Витя и Дарофеев внимательно проследили всю цепочку событий в особняке. Там не оказалось никого, связанного с космэтикой, никто не удостаивался снисхождения благодати.

Теперь перед биоэнергетиками стояла нелегкая задача, выяснить, как именно этому тайному обществу удалось повлиять на операцию налоговиков. Пономарь и юный Матюшин разделились. Каждый выбрал себе по несколько человек, чтобы отследить их предысторию.

Повезло Вите. Он нашел из-за чего машина прибыла намного раньше, чем была должна. Заместитель директора Афганского подпольного банка сам позвонил и потребовал, чтобы деньги забрали раньше. А произошло это из-за того, что его массажист перенес на те самые злополучные полчаса свой сеанс. А в этом была повинна владелица суки чау-чау, к которой массажист должен был повезти своего кобеля на случку. А ее попросило начальство придти на работу на полчаса раньше, чтобы подготовить финансовые ведомости к плановой ревизии. А уж начальство, директор обувного магазина и был членом Космэтики и позвонил он в момент полного отключения сознания, благодаря обрушившейся на него экстатической энергии.

Игорь Сергеевич сам просмотрел эту цепочку событий и людей и не нашел изъянов в тщательном построении случайностей.

– Это невозможно. – Пономарь явно был в шоке.

– Почему?

– Смотри, это цепочка из четырех звеньев. Не сработай одно – и все пойдет прахом. Но некто так хорошо знает этих людей, их ценностные приоритеты, что использует каждого как некую шестеренку. Они цепляются друг за друга и получается необходимый результат.

– Ну. Правильно. – Недоумевал Витя. – Что тут невозможного?

– Сколько у обычного человека знакомых, с которыми он связан какими-то делами? Ну, положим, сотня. Какова вероятность, что у них появится к нему срочное дело? Положим, одна десятая. Перемножаем. Получается общая вероятность – один к десяти тысячам. А теперь возводим это в четвертую степень. Это настолько малая вероятность, что обычный человек ее просто не просчитает.

– А экстрасенс?

– Все равно. Слишком много разных данных и возможных случайностей надо для этого учесть. И, вспомни, такое сейчас происходит по сто раз на день!

– Но тогда кто это делает? – Юный Матюшин осознал всю грандиозность и невыполнимость такой задачи.

– Вот и я думаю, кто? – Невесело отозвался Игорь Сергеевич.

По части аналитики, люди Рыбака намного опережали Драйвера со всей его немыслимой компьютерной мощью. Глава наркомафии, Владимир Иванович Зарайский, по прозвищу Кикоз, стал Рыбаком относительно недавно. Предшествовали этому достаточно странные события, главным движущим лицом которых стал потерявший память Пономарь. Именно он довел старого Рыбака до того, что тот ударился в панику. Ежедневно Дарофеев являлся в Бутырскую тюрьму, где до суда содержался старый вор в законе и методично уничтожал всю меблировку.

Под конец экстрасенс вызвал Рыбака на дуэль. Старик, естественно, подготовился. Ловушка была устроена так, что Пономарь ускользнуть не мог даже теоретически. Две кабинки, два ящика тротила с шестью шнурами, видеокамеры, транслирующие дуэлянтам что творится у соседа. Плюс маленький обман: какую бы будку ни выбрал Пономарь, его телевизор показывал бы запись. Однако, тогдашние аналитики не учли того, что у Дарофеева вдруг появятся принципиально новые способности.

Экстрасенс честно пообещал не пользоваться ясновидением, и обещания он не нарушил. Он телепортировался в будку, где сидел Рыбак, и просто поменял дуэлянтов местами. Старик подорвался, и Кикоз, заранее объявленный преемником, сам стал Рыбаком.

Правда, Дарофеев подложил напоследок нехилую свинью. На следующий день новоиспеченный Рыбак своим ходом отправился в ближайшее отделение и потребовал оформить на него явку с повинной. Новому криминальному боссу повезло. До него это отделение уже заполонили рядовые члены наркомафии. Следователей, чтобы оформить все дела катастрофически не хватало. Рыбак расположился в коридоре и исписал листов двадцать. После того, как он поставил последнюю точку, программа принуждения, посаженная на него неугомонным Пономарем, закончила работу, и мафиози, ужаснувшись, выбежал из отделения прочь, не забыв прихватить свою писанину.

Но около двух третей рыбаковцев остались за гостеприимными стенами.

Впрочем, даже это новый Рыбак умудрился использовать себе во благо. С помощью попавших в заключение химиков и простых боевиков, в исправительных колониях было создано множество маленьких фабрик по производству синтетических наркотиков. И если раньше «воля» снабжала этим зельем тюрьмы, то к нынешнему моменту ситуация изменилась зеркально.

Да и исследовательская работа продолжалась под всеми парами. Химикам Рыбака удалось улучшить и модифицировать наркотик «генерал», который изготавливался из редкой разновидности амазонских грибов. Теперь это был уже спектр препаратов. Исходный «генерал», который изготавливали в очень малых количествах, только для внутреннего использования, колумбийские картели, обладал весьма примечательным действием. Употребивший его на час погружался в галлюцинаторный мир, а когда он открывал глаза, то поступал в полное подчинение тому, кого увидит первым.

Ранние попытки синтеза такого вещества увенчались лишь частичным успехом. Попробовавший самодельного «генерала», действительно становился почти что рабом, но лишь на год-другой. Сейчас же химики Рыбака научились варьировать и силу воздействия и срок его. Но, несмотря на очевидные успехи, синтез этого препарата все еще оставался катастрофически дорогим и длительным, и лишь поэтому «генерал» не нашел широкого распространения.

Но у Рыбака постоянно был с собой особый пистолет, в обойме которого находилось три десятка миниатюрных патронов-капсул, снаряженных «генералом». Три секунды – и человек уже ничего не соображал, а очнувшись, уже становился членом наркомафии.

Но на встречу с Корнем наркобарон решил это оружие не брать. В любом случае, оно не понадобиться. Да и пронести пистолет в сауну, где Репнев наверняка назначит встречу, было делом, хотя и возможным, но лишним со всех точек зрения. Рыбаку Николай Андреевич был нужен такой, какой он есть, а не послушная предсказуемая марионетка. Да и Пономарь, едва встретившись с «загенераленным» депутатом, сразу разберется, в чем тут дело, а на Дарофеева у наркобарона были свои планы.

Молодой мафиози прекрасно был осведомлен об отношениях Игоря Сергеевича и Корня. А сейчас, когда по всем городам и весям набирала силу зараза Космэтики, Репнев неминуемо обратится к Пономарю за помощью. А, поскольку Рыбак планировал договориться с Николаем Андреевичем о совместных действиях, сильный противник, превращенный в союзника, вряд ли помешает.

Сам Зарайский уже немало пострадал от космэтологов. Эти люди, провоцируя разного рода случайности, неоднократно срывали планы Рыбака. Несколько дней аналитики наркомафии искали причину неудач. Для работы были даже привлечены смертники-ясновидящие. И именно они и наткнулись на новую секту, Космэтику. А после этого большая часть головоломки встала на свои места. Но полученные ответы вызвали новую волну вопросов. Например, никто не знал, откуда взялась эта секта. Как удается просчитывать минимальные по затратам воздействия из-за которых рушатся тщательно спланированные замыслы, которые, казалось бы, десятикратно застрахованы от любых неожиданностей. Почему, наконец, Космэтика считается тайным обществом и в тот же момент зарегистрирована как школа для обучения азам биоэнергетики?

Впрочем, ответ на последний вопрос находился быстро: школа Космической этики служит прикрытием тайного общества. Но чем именно занимается это тайное общество, кто его активисты и, наконец, основатели, ответов пока не было. Люди Рыбака следили за несколькими первичными ячейками космэтологов, но, с ними регулярно что-то случалось, они вынуждены были покидать наблюдательные пункты и аналитики подтверждали, что именно в эти моменты туда должны были приезжать космэтологические «шишки».

Теперь же, когда затраты на выявление истинного лица Космэтики будут удвоены, можно будет планировать какой-то положительный результат.

Но если Корень планировал просто устранить мешающий фактор, то Рыбак, как всегда, хотел эту Космэтику приручить и обратить себе на пользу.

В метро Изотов прочитал заключение баллистической экспертизы. Он пропустил страницы сравнительного анализа оружия, которое использовалось в перестрелке с террористом, и особо внимательно рассмотрел трассологический анализ. И приложенная к нему схема показалась Сергею Владимировичу совершенно фантастической. Его пистолет находился на уровне 105 сантиметров от земли, следовательно, стрелял майор от бедра. Но, сколько Изотов себя помнил, он никогда не использовал такую позицию для ведения огня. Его пуля прошла в десяти сантиметрах от головы боевика, едва не задела угол автобуса и нашла свою жертву на другой стороне улицы, попав несчастному доценту в правое подреберье и поразив спинную артерию. Долей секундой раньше или позже произведи этот злополучный выстрел майор, и он бы попал или в супругу убитого, или вообще промахнулся. Но то, что покойный пытался разобраться в смысле существования Космэтики, наводило на неприятные размышления.

Впрочем, Сергей Владимирович встрепенулся, что это он?! У него же задание: выяснить как эта секта связана со множеством убийств. Почему же он уже думает так, словно он не разведчик в стане врага, а добропорядочный сектант?!

Да и Пономарь…

Изотов затряс головой, отгоняя наваждение. Но едва майор вспомнил об Игоре Сергеевиче, ничем не спровоцированная ненависть к целителю вспыхнула с новой силой.

Пытаясь бороться с собой, Сергей Владимирович сделал несколько успокаивающих упражнений, из тех, которым его обучил Дарофеев, но негативное чувство не проходило. Из-за этих мучений Изотов едва не проехал нужную станцию. Он вышел и практически сразу увидел «Оку» Ладушкина.

Павел Самсонович, как моментально определил Изотов, сильно нервничал. Майор сел в машину и поздоровался. Посвященный в ответ лишь кивнул, и утопил педаль газа.

Уже привыкнув к неразговорчивости своего куратора, Сергей Владимирович на этот раз решил сам начать разговор:

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Позже. – Отрубил Павел Самсонович.

– Я настаиваю.

– Если я отвечу через полтора часа, вас это устроит?

– Вполне.

На этом беседа прекратилась. «Ока» добралась до Свиблово, поплутала между панельных многоэтажек и, наконец, остановилась у одного, совершенно неотличимого от других, подъезда. Ладушкин запер машину, и они с Изотовым поднялись по лестнице на третий этаж.

В квартире оказалось на удивление пусто. Сергей Владимирович, уже привыкший к тому, что космэтисты любят массовые акции, где можно без зазрения совести нахапать групповой энергетики, был удивлен, обнаружив, что кроме них, в помещении находятся еще только двое.

Все происходило в полном молчании. Один из присутствующих, незнакомый майору мужчина рыжий, но с узкими глазами и широким лицом уроженца севера, достал из холодильника бутылку, закупоренную пробкой из свернутого куска газеты, и разлил жидкость по четырем стаканам. Павел Самсонович протянул Изотову стакан, до половины наполненный вязкой темной жидкостью. Майор приблизил его к носу, понюхал. Пахло какими-то травами, среди которых узнавались зверобой и валерьяна. Сохраняя серьезное выражение, фээсбэшник залпом проглотил холодную жидкость. На языке остался приятный сладковатый вкус.

Еще несколько минут стояла тишина. Наконец второй незнакомец, блондин с капитанской бородкой заговорил с легким прибалтийским акцентом:

Сегодня ты приобщишься к великим тайнам Общества Космической этики. Мы, апостолы Космэтики оказываем тебе доверие и возлагаем на тебя груз великой ответственности за судьбу погрязшего в грехах человечества…

Бородатый с легкостью сыпал штампованными фразами, в которых перемешивались христианская и буддистская терминологии, но были и слова, которые Сергей Владимирович счел аутентичными для космэтологической мифологии.

Напиток уже действовал и тело майора начало вибрировать на волнах протекающей через него энергии. Изотов привычно наблюдал за энергетикой всех присутствующих и в какой-то момент с удивлением обнаружил, что они начали настраиваться на биоэнергетический контакт с ним. Раньше никаких подобных поползновений у Ладушкина, не возникало. Сергей Владимирович даже начал думать, что тот, хотя и обладает сильной энергетикой, управлять ей не умеет.

– …помни, теперь ты станешь настоящим посвященным и пути назад у тебя уже не будет. Ты будешь исполнять волю апостолов и основателя Космэтики как свою собственную.

«Ага, – промелькнула у Изотова мысль, – значит, основатель все-таки есть, и он должен быть жив».

– Клянешься ли ты в этом? – Закончил свою речь прибалт.

– Клянусь! – Торжественно, как пионер, заявил Сергей Владимирович.

– Тогда начнем ритуал. – Предложил Павел Самсонович.

Сергей Владимирович встал посреди кухни, космэтисты окружили его, взявшись за руки.

– Во имя вечной и неизменной Космической Этики, приди к нам сила для приобщения нового идущего по космическим тропам! – Провозгласил бородатый.

И чудо свершилось. Все трое вдруг засияли. Изотов ощутил, что окружившие его космэтисты буквально переполнены энергией. Их витальные оболочки засветились, словно внутри каждого из них зажглось маленькое солнце. Но, как не старался майор нащупать источник этой силы, это у него не получилось.

В следующий миг Сергей Владимирович очутился в энергетическом вихре. Силовые потоки закрутились вокруг него, он его тело пока что оставалось в кольце. Но это кольцо начало сужаться.

Еще несколько секунд, и энергетический смерч проник в его тело. Майора физически закрутило, он пошатнулся, но устоял на ногах, вдруг поняв, что теперь его тело стало центром этого торнадо. А в следующее мгновение он осознал, что уже испытывал почти такое же ощущение блаженства и благодати.

Единственным отличием от того, прежнего опыта, было то, что фээсбэшник оставался в сознании.

Космэтологи опустили руки, и отошли от нового посвященного. Изотову же хотелось петь, плясать, хоть как-то выразить свою безграничную благодарность этим милейшим людям.

– Мы дали тебе могучий инструмент. – Объявил Ладушкин. – Но использовать его ты имеешь право лишь на воплощение идеалов учения Космэтики!

– Да, я клянусь, никогда не употреблять его в иных целях! – Воскликнул Сергей Владимирович.

– Хорошо. – Хрипло сказал рыжий. Изотов так пока и не понял, то ли он бурят, то ли какой-то другой национальности. – Теперь ты приобщишься к нашей тайне. Читай внимательно. Второго раза не будет.

В руках Изотова появилась тоненькая картонная папка, внутри которой оказалась стопка машинописных страниц.

«Я хочу описать здесь то, как я создал общество Космической Этики, его цели и задачи а так же способы, благодаря которым люди смогут вступить на сияющий путь которые приведет их к единению с Космическим Разумом…» – Прочел майор.

До времени, когда Грибоконь сможет занять обещанное ему место нарядчика, еще надо было дожить. Нынешний освобождался только через два месяца и все это время Михаилу Львовичу предстояло провести в своем девятом отряде.

В больнице к нему несколько раз заходил Игнат Федорович Лакшин, майор, начальник оперативной части, а, на зековском жаргоне, кум. Кум расспрашивал Шамана о избивших его зеках, выведывал догадки, почему они могла это сделать. Но большую часть бесед Лакшин проводил, что называется, «за жизнь». Майор составлял психологический портрет Грибоконя, спрашивая зека о, казалось бы, совершенно посторонних материях. Снится ли ему воля? Какие у него отношения в отряде? Что он любит поесть? Способен ли содержать собаку?

Как показалось Михаилу Львовичу, кум ответами оказался удовлетворен. Во всяком случае, энергетические излучения Игната Федоровича во время разговоров ни разу не выдали его раздражения или неудовольствия.

Выписку Шаман пережил очень болезненно. Ему сняли гипс, Поскребышев пощупал кость, неопределенно хмыкнул и поставил диагноз:

– Все срослось как на собаке. Две недели легкий труд, дальше – как все.

Выданная одежда повергла Грибоконя в ужас. Его костюм превратился в какие-то грязные лохмотья. На нем еще оставались следы сапог, которыми били Михаила Львовича. Левый рукав оказался разрезан вдоль и буквально стоял от запекшейся крови. Появиться в таком виде на плацу казалось немыслимым.

Но Шаман преодолел этот путь.

А в отряде его ждала шикарная встреча. Его семейник, Рак, соорудил «подъем из больнички» по высшему из доступных разряду. Грибоконя сразу же переодели в новенькую простроченную и ушитую робу, замелькали банки с чаем, карамель, белый хлеб… Михаил Львович наелся и начифирился от пуза.

Но, в самый разгар веселья Рыков все же умудрился испортить Шаману все приподнятое настроение:

– Слышь, эта блатота от тебя не отвяжется.

Грибоконь помрачнел и чуть не поперхнулся крепкой заваркой. Гости, Шпала и мужики из его бригады, ничего не заметили, а Рак продолжил:

– Тут один мужик случайно услышал, что Репей тебя совсем зачморить хочет. Ну, чего делать будем?

– Объединяться! – Ляпнул Грибоконь.

– Ага, объединишься тут…

Но пути назад у Шамана уже не было. Тюремный закон «подписался – делай», он вызубрил накрепко и сразу же лихорадочно стал прикидывать кого и как можно объединить под общей идеей. Кроме того, эту идею тоже предстояло еще выдумать.

– Объединимся! – Уже совершенно уверенно кивнул Шаман. – Я уже кое-что надумал.

Рак не спрашивал, что именно, и это позволило Михаилу Львовичу со всех сторон осмыслить свое положение. Впрочем, через три дня решение было уже почти готово.

Пытаясь придумать объединяющий ход, Грибоконь начал тщательнее присматриваться к окружающим его зекам. Но интерес у всех был один: поскорее выйти на волю и при этом жить в колонии как можно лучше. Способов для этого находилась масса: от изготовления поделок на продажу вольным водителям, до банальной передачи денег с воли. Через тех же шоферов.

Понятно было, что заманивать людей надо было обещаниями повышения жизненного уровня, но как этого можно было достичь? И тут Михаилу Львовичу повезло.

Легкий труд, в понимании бригадира Шпалы означал вынос мусора. Действительно, легче работы во всем цеху не было. Шаман махал метлой, выносил вырубку на пресс, который делал из ажурных металлических полос полуметровые кубики, и наблюдал.

Вдруг он почувствовал сильный всплеск биоэнергии. Грибоконь, умаиваясь в цеху, уже почти забыл, что он экстрасенс, да и обычный тяжелый энергетический фон, ватной шапкой накрывавший колонию, не способствовал медитационным практикам. А тут…

Источник возмущения Михаил Львович нашел в своем же цеху, но на рабочих площадях другого отряда. Молодой парень ругался с бригадиром и откровенно подавлял его своим молодыми сильным излучением манипуры. Бригадир еще несколько раз рявкнул для порядка, но переломный момент уже прошел и парень остался безнаказанным.

«Вот оно! – Понял Шаман. – Я соберу биоэнергетиков! И нам уже никто не сможет противостоять!»

К концу смены Грибоконь нашел еще двоих потенциальных кандидатов в свою общину. Но оставалась проблема объединяющей идеи. Она должна была быть достаточно сумасшедшей, но, в то же время, и нести в себе изрядный запас здравого смысла. И, кроме того, быть относительно новой. Такой, с чем зеки еще не встречались, а если и знают, то понаслышке.